Тест на доверие

      Ярен суетливо копалась в шкафу, пытаясь определиться с нарядом. Казалось бы, что такого, всего лишь ужин с друзьями в неформальной обстановке, надевай что хочешь. Но в этот раз все было не так просто. Одеждой Ярен хотела сказать то, что не могла словами. Она вообще была не сильна в вербальном выражении чувств. Еще с детства в ней закрепилась установка «эмоции равно боль». Харун знал о ее фобии лошадей, но не знал причину. Когда-то давно она очень любила скакать за городом на своем любимом пони, вдыхать степные просторы, впитывать в себя запахи луговых трав. И однажды эмоции настолько захлестнули ее, что она отпустила поводья, и, изображая птицу, выставила руки самолётиком. В итоге она не удержалась в седле, потеряв равновесие. К счастью, падать было невысоко, да и пони бежал совсем медленно. Ярен не пострадала, но с тех пор в ней засел безотчетный страх.       Долгие годы она довольно успешно с ним справлялась, блокируя любые проявления чувств. А потом в ее жизни появился Харун. И вся ее тщательно выстроенная, идеально отлаженная система посыпалась, как карточный домик. На работе она была строгой начальницей, дома — примерной дочерью, в отношениях — холодной стервой. Все стороны ее жизни были под четким контролем. Она так привыкла, ей было комфортно. Но с Харуном ничего не получалось. Эти отношения напоминали глубокий омут, в который ее затягивало с головой. Встречаться с парнем всего после нескольких дней знакомства — это же так безрассудно, так опрометчиво, так волнующе. Рядом с ним Ярен вообще не могла себя контролировать, он словно загипнотизировал ее. Если раньше ее лицо было похоже на каменную маску, то теперь он мгновенно считывал все ее эмоции: грусть, раздражение, обиду, ревность. Все то, что она никогда бы не показала другому мужчине. Ярен никому не показывала своей слабости, а Харуну было позволено читать ее как открытую книгу. Это пугало ее. В ней как будто уживались две прямо противоположные личности. Одна из них отчаянно тянулась назад, в стабильное, четко распланированное прошлое, тогда как другая неудержимо хотела раствориться в Харуне без остатка. Ярен тяжело вздохнула, откладывая платье. Именно поэтому она так старательно избегала глубокой эмоциональной привязанности. Ей было намного проще вообще ничего не чувствовать, чем отпустить себя и захлебнуться в собственных чувствах. Наверное, со стороны это походило на одержимость. Возможно, так оно и было. Ярен была жуткой максималисткой и собственницей. Быть лучшей во всем, что бы она ни делала. Безраздельно обладать всем, чем бы она ни владела. Она просто не умела жить по-другому.       Будучи богатой наследницей, Ярен с детства усвоила, что в их кругу браки по расчету — обычное дело. Не то чтобы она всерьез задумывалась о браке, но рациональные отношения без лживой страсти ее вполне устраивали. Ярен усмехнулась собственным мыслям. Когда-то она действительно верила, что страсть может быть только лживой. Рядом с Харуном страсть накрывала ее с головой всякий раз, когда он целовал ее или просто держал за руку. Разум тут же отключался, уступая место глупой улыбке. И еще ревность. Да, ревность. Ярен еще толком не осознала это чувство, хотя оно возникало у нее довольно часто. Не имея финансовых проблем, она могла позволить себе любую вещь. Не привязываясь ни к кому по-настоящему, она могла отпустить любого человека. Но Харуна она ревновала ко всему и ко всем. Ей было стыдно перед ним за свои мысли. Он ведь и правда никогда не давал ей повода для подозрений, никогда не упрекал, просто любил. Любил? Как бы ей хотелось в это верить. Но ее рациональный мозг просто отказывался это принимать. В ее картине мира любовь не могла зародиться в столь короткий срок.       Ярен сомневалась в себе, сомневалась в нем и тут же забывала обо всем, стоило ей увидеть его. Она мучила себя этой неуверенностью, но справиться с этим пока не могла. А еще она не понимала его отношения к ней. Он был слишком искренний. Да, искренний. Он вел себя так, словно ничего не требовал взамен. Если бы он манипулировал ей, Ярен сразу же распознала бы ложь. Она была неплохим рекламщиком и знала, как можно воздействовать на людей и внушать им удобные тебе мысли. Но с Харуном у нее никогда не было ощущения притворства. Только любовь, забота и безграничное уважение. Поначалу ее очень удивляло, с какой осторожностью он всегда интересовался ее планами, свободна ли она сегодня, не желая навязывать ей свой распорядок. Конечно, иногда он писал ей «приезжай, у меня для тебя есть сюрприз», но лишь тогда, когда точно знал, что у нее был свободный день. Впрочем, Ярен нередко переносила свои планы, чтобы побыть с ним. Но все равно ценила его понимание и терпение. Все же карьера долгое время занимала в ее жизни первостепенное значение.       Когда-то один знакомый в шутку сказал ей одну вещь, немного пошлую, но удивительно правдивую. В последнее время Ярен то и дело вспоминала ее, примеряя ситуацию на себя. «Отношения похожи на игру в карты на раздевание. Как только вещи на одном из игроков заканчиваются, азарт пропадает, и раунд завершается. Чтобы игра длилась дольше, каждый должен по очереди снимать по одной вещи». Ярен понимала этот принцип. Иногда важен не столько результат, сколько сам процесс. И в случае с Харуном она видела себя абсолютно голой, тогда когда он сидел перед ней застегнутый на все пуговицы.       Ярен рассеянно тряхнула головой, отмахиваясь от назойливых мыслей. Она так сильно погрузилась в себя, что совсем забыла о сборах. Харун скоро заедет за ней, а она до сих пор ничего выбрала. Взглянув на платья, небрежно разбросанные на кровати, Ярен снова подумала о Селин. Ей хотелось всем своим видом дать понять этой девушке, что Харун — только ее, и делиться она ни с кем не намерена. Окончательно запутавшись, Ярен выбрала любимое белое платье с расклешенной юбкой до колена. Оно было достаточно неформальным, не слишком вычурным, и, самое главное, в нем Ярен всегда чувствовала себя увереннее. В конце концов все проблемы в ее голове. Она сама написала сценарий, раздала роли, придумала реплики, отведя себе любимой роль преданной жертвы. А в действительности ее парень был ей предан, соперница замужем за другим, а сама она просто идиотка, которая боится собственного счастья. Немного успокоив расшалившиеся нервы, Ярен глубоко вздохнула, улыбнулась собственному отражению и вышла из дома. Харун уже был внизу.       В подъезде Ярен ненадолго остановилась на ступеньках, разглядывая своего парня через стеклянную дверь. Он стоял в выжидательной позе около машины, вальяжно привалившись к капоту. Опытным взглядом пиарщика Ярен мгновенно оценила его образ и мысленно уже поместила Харуна на страницы журнала Be Man. Белая рубашка, слегка расстрепанные волосы, дорогие часы на запястье, руки скрещены, взгляд устремлен куда-то вдаль, открывая фотографу отличный ракурс на его профиль — Ярен так задумалась, что даже не заметила, когда он вдруг повернулся в ее сторону. Словно очнувшись от наваждения, Ярен резко тряхнула головой и поспешила выйти из парадной. Судя по его усмешке, ее заторможенность не осталась незамеченной. — Могу я узнать, что тебя так задержало в холле? Ты три минуты стояла перед дверью, не двигаясь, — в его голосе отчётливо сквозило веселье. — Эта дверь с зеркальным эффектом, а я как раз забыла косметичку дома, — непринужденно парировала Ярен, не поддаваясь на откровенную провокацию. Так она ему и сказала, что пялилась на него, как последняя влюбленная дурочка. — А я уж было подумал, что это моя скромная персона наконец-то привлекла твое внимание. Видимо, я ошибся, — он улыбался ей так по-мальчишески задорно, что спорить с ним совсем не хотелось. — Видимо, — ответила Ярен, подаваясь вперед, чтобы поцеловать мужчину с обложки. По его мгновенному отклику она поняла, что разговоры действительно могли подождать. — Ну так что, мы едем? — Карета подана, принцесса, — галантно произнес Харун, но сам, однако, не спешил выпускать ее из объятий. — Так чего же мы стоим? — кокетливо спросила Ярен, проводя наманикюренными пальчиками по его крепкой загорелой шее. — Нас ведь ждут. — Вот уж не думал, что ты так жаждешь встретиться с моими друзьями, — жаркий шепот опалил ей щеку. — Мне уже начинать волноваться? — О чем? — Ярен старалась не думать о том, что они стояли посреди улицы и что в любой момент могли стать мишенью для пронырливых газетчиков и досужих сплетников. — О том, что твое внимание переключится на них, а я бы очень не хотел его делить, — Ярен почти растаяла от этих слов, пока его рука медленно оглаживала ее полуобнажённую спину. — А я бы очень не хотела попадать на первую полосу жёлтых таблоидов, — Ярен тяжело вздохнула, отстраняясь. — И нам и правда пора. — Только из уважения к твоей безупречной репутации, — Харун предупредительно открыл перед ней дверь, — я, так и быть, потерплю до вечера. — А что будет вечером? — Я тебя похищу, закрою в секретном саду и зацелую до смерти, как тебе план? — от его слов, и особенно взгляда, у Ярен закружилась голова и запылали щеки. Уповая на чудодейственную силу косметики, она от всей души надеялась, что он не заметил ее смущения под толстым слоем пудры. — Отличный план, но сначала ужин, — ответила Ярен, забираясь в машину. — Сначала ужин, — отрешённо повторил за ней Харун. Очевидно, его мысли были далеки от ужина.

***

      Знакомство состоялось. Вот уже час они все сидели на огромной террасе, пили чай со сладостями и болтали ни о чем. Семейная пара Озтюрков встретила их довольно радушно, а Харун не переставал вгонять ее в краску раз за разом. Начал он прямо с порога, когда представил ее своей невестой, крепко обнимая за талию. За ужином он продолжил, неустанно хвалил ее работу, делал комплименты и постоянно держал за руку за столом. Ярен терялась от догадок, что служило причиной такого внимания. Конечно же, ей была очень приятна его забота, но в то же время что-то мешало ей насладиться этим полностью. Ее не покидало ощущение, что Харун словно бы пытался кому-то что-то доказать. И пристальный взгляд Селин на ее жениха также настораживал. Казалось, один Мехмет чувствовал себя непринужденно, шутил и веселился, как и полагалось хозяину дома. Ярен видела, что он любит свою жену, но не была столь же уверена в чувствах последней. Селин вела себя вполне достойно и дружелюбно, расспрашивала ее о работе, о семье, об увлечениях. Словом, они говорили на все те темы, какие принято обсуждать при первом знакомстве. Но Ярен все никак не хотела расслабиться, внутренне ожидая подвоха. Она украдкой рассматривала Селин и не могла не признать, что та была красивой: стройная, высокая, с белокурыми волосами. Пожалуй, ей бы нашлось место на обложке Cosmopolitan. И все бы ничего, но Ярен слишком хорошо помнила ту сцену на манеже, ту непринужденность в общении, раскованность движений. И сейчас ей казалось, что это не Мехмет был старым другом Харуна, но его жена. Она то и дело вспоминала прошлое, они с Харуном делали то, ездили туда, знали вот тех. И Ярен невольно чувствовала себя на задворках, хотя Харун так и не отпустил ее руки, изредка поглаживая большим пальцем напряженные костяшки.       От всех этих противоречивых мыслей голова просто раскалывалась. Извинившись перед хозяевами и игнорируя обеспокоенный взгляд Харуна, Ярен отправилась на поиски ванной. Смочив виски холодной водой, Ярен ощутила заметное облегчение. Ну и накрутила же она себя, вот же паникерша. Нет бы радоваться, что у нее такой внимательный парень, так она, наоборот, придумывает себе невесть что. Ей даже стало стыдно перед Селин за свои подозрения. Ее принимают в гостях, а она думает все самое плохое. Нет, так не годится, нужно немедленно выкинуть эту чепуху из головы и подружиться с Селин. В конце концов это друзья Харуна, часть его жизни, и она должна их принимать. Оправив платье и пригладив прическу, Ярен улыбнулась собственному отражению и к столу возвращалась уже с гораздо более приподнятым настроением. Но, спускаясь по лестнице, она обратила внимание на фоторамки на стенах. Традиционные свадебные фотографии перемежались с наградами и дипломами. Наверное, это была этакая стена семейных достижений. Заинтересовавшись, Ярен по очереди стала рассматривать их одну за другой. На одной из грамот была написана девичья фамилия Селин. Селин Марашлы. В памяти тут же всплыл яркий заголовок одной из газет пятилетней давности. Селин Марашлы, дочь главного стамбульского архитектора, обручилась с наследником крупнейшего строительного холдинга «АртСтройИнвест». Ярен тогда только пришла в агентство, и ее начальство как раз занималось пиар-кампанией этой громкой свадьбы. Потом у них что-то разладилось, помолвку расторгли.        Надо же, и почему она сейчас об этом вспомнила? Теперь-то Селин давно замужем за другим. И какая только чепуха хранится у нее в голове, подумать только. Но подумать толком Ярен так и не успела, потому что разум пронзила новая ошеломительная мысль. Спеша подтвердить свою догадку, она кинулась к телефону, благо она взяла с собой клатч. Интернет, как назло, работал с убийственно медленной скоростью, загружая нужные файлы. Наконец картинка открылась. На главной странице сайта «АртСтройИнвест» в графе «Владельцы и основатели» гордо красовалась фотография Тарыка Бакырджиоглу. А рядом с ним, улыбаясь, стоял Харун. В голове резко зашумело, и Ярен так и осела на деревянные ступеньки. Не осталось не единой связной мысли, кроме одной. «Эмоции равно боль».