похождения господина Бочкарëва
28 января 2023 г. в 00:07
Одним наигрустнейшим вечером, прогуливаясь по вяло устающему повсеместно Петербургу, господин Алексей Бочкарёв забрёл в идеально подходящее сему времени местечко. Это было пристанище для таких же путников, как и сам наш герой, уставших от повседневных мыслей бытия и вымотанных от будничных действий, необходимых в нашем мире, для процесса жизнедеятельности. Посидеть среди умиротворяюще оглушающего шума, после столь долгого времени вечных мук, — было единственным и самым лучшим способом расслабиться. Хотя, способов расслабится премножество, прийти сюда — единственный метод.
Выпив пару струй чудесного напитка, принесённого заблудшей душой, старающейся прокормить кров над своей головой, разнося различным особям, принадлежащим к виду «homo sapiens», всевозможные жидкости и твёрдости, употребляемые в пищу, господин Бочкарёв начал различать среди шума музыку и вдаваться в размышления о сущности музыки, придя в итоге к выводу, что музыка есть шум, а шум — не что иное, как музыка. Из наборов звуков, издаваемых шумоусилителями, наш герой смог разобрать знакомые ноты и известные всему миру слова самой лучшей, на его взгляд, песни, а именно «Dani California». Услышав эту песню, Алексей смог вычленить из своего сознания воспоминания о детстве, так и не проведённом в Калифорнии, но наш герой не жалел об этом. Стерлитамак, как истинная столица республики Башкортостан, являлся второй по значимости, после Санкт-Петербурга, столицей всей земли Русской, да и в целом, всё человечество превозносило лишь два города — Санкт-Петербург и Стерлитамак.
Обрадовавшись, хоть и не показав вида, Алексей Бочкарёв с самым мрачным выражением лица стал пробираться поближе к танцевальному партеру, дабы пасть в забвение окончательно. Тщательно вслушиваясь, насколько это было позволительно, в строчки композиций, включаемых by disk-jockey, он отмечал для себя всю проникновенность вечера и прекрасие коктейлей, мешавших ему сейчас понять хотя-бы одного слова. С огромным услилием и с абсолютной случайностью, наш герой уловил часть диалога какого-то лысого мужчины с неким типом в очках.
— Надо валить в Москву. Что Питер, что Стерлитамак — одно говно. Москва — это вещь! — Лысый говорил такую чушь, но так душевно, медленно и с расстановкой пьяного буйвола, что его захотелось слушать, и ещё больше хотелось избить вусмерть. Не удержавшись на ногах от бушующих в сердце неразборчивых эмоций, господин Алексей нарочито приблизился к компании «Лысого Очкарика» — именно так он их окрестил своей личной церкви, что красовалась у него на плечах. Подойдя чуть поближе, он заметил, что на Очкарике никаких очков не было и подавно; и без того хмурое лицо его стало ещё темнее.
— За Стерлитамак! Да за Град Петра! — Воскликнул наш герой, набросившись на лысого. Лысик ответил ему взаимностью, и не успел четырёхглазый заметить, что у него всего два глаза, как над Алексеем навис Лысый и с грустно-депрессивным видом избивал прекрасную каштановую шевелюру Бочкарёва. Господин Алексей Бочкарёв принял вызов и, окрасив прядь своих волос в приторно-розовый, сделал лицо ещё апатичнее. Началась настоящая война, в которой ни победитель, ни проишравший не были зафиксированы, их ожесточённое сражение было принято шумом радости и гордости.
Крики лишь раззадорили соперников и они продолжали бой, делая свои лица ещё мрачнее, а лица соперников краснее. Чем дольше продолжалась танцпольная битва, тем больше выделялось красной жидкости разных оттенков из тел противоборствующих. Наконец сражение было окончено, толпы зрителей благополучно уснули, а стороны войны забылись полностью, бесповоротно вспоминая, где оказались и почему, разбредшись, в итоге, куда глаза глядели.
Глаза полюбившегося нам Алексея Бочкарёва кроваво-карим глядели на свободный диван, рядом с вратами, ведущими долой из мира забытия. Чувств наш герой почти не ощущал, ибо был в полусмертной агонии, обвязавшей его со всех сторон, и ему не оставалось ничего, кроме как предаться этой агонии.
Он грезил о свободе и счастье, о жизни взаперти и в горе, о жизни после смерти и смерти, что наступает сразу по окончании жизни. Философские размышления и трактаты в мире грёз пришлось отложить на потом, ведь сейчас, во вселенной пресловутой и мерзкой, некий заблудший индивид, а может даже целая личность, настоятельно говорит речь, обращаясь непосредственно к нашему герою.
— Можно с вами познакомиться? — Его голос звучал так живо и угнетённо, что сомнений не оставалось — ещё одна личность, помимо Алексея посетила сию преисподнюю. — Вы спите, да? — Незнакомец говорил так правильно и так тепло, что ему очень захотелось ответить, на что наш герой смог произнесть лишь несколько нечленораздельных звуков. Голоса издалека остервенело и грубо зазывали незнакомца «домой», на что тот не ответил и лишь отмахнулся.
— Может, потанцуем? — Наконец смог вызволить Алексей Бочкарёв несколько внятных звуков из своих уст. Всё дело в том, что полусонный мужчина с пластиками поставил наконец «La Dispute», а конкретно «Such Small Hands», что несказанно побудило к танцам.
— Avec plasir, мой полудохлый друг, — Незнакомец улыбнулся такими же шоколадно-каштановыми глазами и, придерживая нового знакомого, вывел его на пустую танцевальную площадку. Вновь подошла всё та же заблудшая душа, предлагая искряще-голубой напиток. Выпив на брудершафт блестящую консистенцию, незнакомец отвесил элегантный реверанс и счёл своим долгом представиться, — Евгений, Мильковский, — Евгений присел на одно колено и протянул руку своему спутнику, на что тот ответил, — виконт, — Мильковский решил озвучить и свой титул, намекая что хочет услышать такую же информацию о собеседнике.
— Граф Алексей Бочкарёв, к вашим услугам, — впервые за вечер, господин Алексей выдал подобие довольной ухмылки и закружился в «полудохлом» вальсе с виконтом Мильковским, под идеальное музыкальное сопрвождение в виде композиции «Bulls in the Bronx» ансамбля «Pierce the Veil».
Так началась их новая эра жизни, новые знакомства, жизнь в новом мире. Так пристанище излечило две заблудших и потерявшихся души, которые окунулись в неведомое доселе забвение, чтобы спастись и обрести друг друга.