Sly Fox & Sly God

Маленький кицуне стоит посреди поля битвы. Серый воздух из-за поднятой в него пыли в перемешку с кровью, был настолько плотным, что ясный день стал пасмурным. До него не доходили те ужасные крики и вопли его сородичей молящих о пощаде. Их беспощадно истребляли, семьями, стаями не жалея ни женщин, ни детей, никого. Заметив какое-то движение сбоку, он медленно повернул голову. Двое солдат крепко держали за руки, отчаянно рвущуюся на свободу, женщину. Она истошно кричала и издавала ужасные звуки. Лисёнок взглянул на что были обращены её крики. Третий солдат держал перед собой ребенка, с подставленной к горлу огненной печатью. Мать. Сын. Мать и сын. Семья. Это его сородичи, все здесь были как одна большая семья. Солдат резко активировал печать под горлом ребёнка, голова мальчика тут же повисла, а тело обмякло. Убийца швырнул уже безжизненное тело в сторону женщины. Брызнувшая кровь собственного сына попала на нее, отчего она закричала с большей силой. Мать вырвалась из их больной хватки и прильнула к мёртвому сыну. Крича и плача она обтирала трясущимся руками кровь на теле мальчика, будто желая чтобы она вернулась обратно. Теперь у неё никого нет. Ее дитя убито. Другой солдат произнеся заклинание и подойдя со спины пронзил её на сквозь. Резкий вздох. Теперь она тоже мертва. Мальчик невольно поймал себя на мысли, что лучше бы он родился в побочной ветви канала. Ведь вскоре единственным наследником останется только этот ребенок двухсот лет. Семья. Он вспомнил. Может быть кто-нибудь из его братьев или сестёр еще жив. Он обернулся. Почти все мертвы. Когда-то просторное поле по которому он любил бегать, теперь было усыпанно мертвыми телами. Он пришёл в сознание. Надо помочь оставшимся в живых. И все бы ничего, но видя тело старшего брата, который присмерти пытается доползти до него, окончательно отрезвляет чувства мальчишки. Дитя бросается к брату не обращяя внимания на то, что наступает босыми ногами по телам его знакомых и когда-то по настоящему близких ему кицуне. Кровь, слишком много крови. Но ему всё равно. Братишка ещё жив. Упав на колени перед родной душой, он пытается хоть чем-то помочь, но тот лишь хватает мальца за руку и протягивает ее к своей щеке. Ребенок думает, что брат хочет попрощяться, давая ему возможность в последний раз почувствовать родное тепло на своей руке. Маленький кицуне протягивает вторую руку к лицу брата и приставляет свой лоб к его. Одна за другой слезинки начинают идти из его глаз. Но в тот же миг его лицо и руки заливает кровь. Во рту появляется медный привкус. Брат, использовал острые коготки младшего, перерезал себе горло. С нереальной болью, лисенку перешли оставшиеся хвосты. Его затрясло в истерике. Дрожь, превратившаяся в ужасную агонию, прокатилась по его телу и вышла в истошном крике. Он ничего не понимал, ему было страшно, его разрывало на тысячи кусочков, толи от силы, толи от страха. Тело не хотело слушаться. Ему ничего не оставалось делать как просто свернуться калачиком у безжизненного тела брата и плакать. Почему он все еще здесь? Что он вообще здесь делает? Почему он не может провалиться сквозь землю..? Враги, к тому времени уничтожили всех. Абсолютно всех. Это заняло меньше трех дней. Мальчик, свернувшись калачиком решил лишний раз не дергаться чтобы остаться в живых. Хотя зачем ему это, у него больше ничего не осталось. Нет, братик этого бы не хотел. Слыша как монахи, теперь уже уверенные в своей победе, направлялись обратно, он продолжил лежать свернувшись калачиком. Какой-то молодой монах прошелся по нему, ведь он мертвый, что ему будет. Ужасная боль просшлась по телу мальчишки, но он не как не шевельнулся. Ему было слишком страшно. Потом все стало тихо. Нету возгласов командующих. Нет заклинаний. Нет печатей, магии. Нет ужасных воплей и криков. Нет звуков разрывающейся плоти. Нет ничего. Тишина. Он поймал себя на мысли что ему не нравится тишина...