***
Звук плети, постукивающей по сапогу, напоминал Акку стук капель воды в каменную чашу. Бьющий по ушам, по нервам и по выдержке. Чадок никогда не использовал наказание плетью — считал, что это нецелесообразно. Вместо этого он предпочитал переубеждать логикой правил. Или избавляться от угроз радикально. — Твоя задача, Акк, довольно проста. Ты везешь этого преступника на рынок рабов. Ты продашь его за самую низкую цену и проследишь за тем, чтобы он попал в те условия, при которых он поймёт, насколько сильно заблуждался, — Чадок смотрел в самую душу Акку, и тот непроизвольно вытягивается во весь свой рост. — Возмутителям спокойствия, идущих против закона нашего королевства, не место среди добропорядочных людей. Он отныне потерял свое имя. Он раб. Ты понял, Акк? Акк кивнул, потому что иного от него и не ждали. По приговору тяжесть проступка, отправившего свободного ранее человека на рынок рабов, крайне велика. И он выполнит свой долг. Но поймав насмешливый взгляд карих глаз, он понял, что это будет сложное путешествие.***
Пустыня не дает много выбора — или животные, или пешком. Рынок рабов — в самом ее центре, и путь пролегает через весьма опасные земли. Именно поэтому Акк выбирает транспорт вдумчиво — умереть от палящего солнца будет страшно, но осознание, что он подведет… — Такой красивый юноша, и так глубоко увяз в паутине, — голос рядом заставил его чуть вздрогнуть. Раб непозволительно близко подошел к нему. Может, думает вытащить кинжал или ключ? — Знай свое место, — Акк твердой рукой оттолкнул его от себя. — Или мне тебя ударить? Рядом раздался глубокий вдох, но задержанный послушно отошел, только хмыкнул насмешливо. — Думаешь, меня напугать ударами? — Карие глаза хитро сверкнули. — Однако, я тоже имею свою гордость. Поэтому, предупреждаю: ударишь один раз — я поцелую один раз. Акк застыл, не веря своим ушам. — Ты сошел с ума? Тебе солнце голову напекло? Ты со всеми стражниками играл в эту игру? — он поперхнулся, сглатывая заполошно. — О, — что-то в глазах заключенного поменялось. Неуловимо. Но внезапно он отступил и улыбка тронула губы. — Не ревнуй. Я предложил это только тебе. — Не говори ерунды и стой спокойно, — Акк проверил оружие и ключи, переводя дух. Хорошо, что Айан, то есть раб, отступил. Не хватало еще подраться на рынке под взглядами зевак. Акк старался не думать о том, как под ладонью ощущались крепкие мышцы, когда он отталкивал Айана. Как тонкая ткань рубашки не спасала от ощущения тепла, идущего от кожи. Акк вытер ладонь о штаны и снова развернулся к загону. Он не станет краснеть. Разумеется, его щекам и дела нет до его пожеланий.***
Оказавшись в пустыне, Акк расправил плечи и глубоко вздохнул, прежде чем замотать голову тюрбаном. Он так давно не был за городом, что и позабыл насколько могут быть красивы дюны. Белое золото, вперемешку с красным, глубокие тени, ослепительные краски рассвета над головой. Прохлада утра бодрила лучше, чем чашка кофе, которую удалось перехватить у ворот. Однако, есть и обязанности, которые он должен выполнить, несмотря на прекрасный пейзаж вокруг. И один из них — заставить переодеться одного упрямца. — Не глупи. В такой одежде ты получишь тепловой удар. Тебе нужно надеть форму. — Я скорее умру от теплового удара, чем надену на себя то, что одобрил Чадок! Айан посмотрел с яростным прищуром, и Акк понял, что да. Умрет. Это порождение демона Акаташа скорее будет ходить голышом, чем позволит себя переодеть! Не то, чтобы он думал о… так, стоп! Акк раздраженно достал из своего походного мешка длинный шарф, между прочим, самый любимый, пронзительно синего цвета. Он подошёл с ним к возмутителю спокойствия города и личной головной боли и начал обматывать ему голову, создавая тюрбан. Один виток, второй…. пальцы привычно укладывали складки, защищая шею и голову. Кончики пальцев покалывали от ощущения мягкости волос. Акк непроизвольно замедлился, практически поглаживая кожу… Раб стоял спокойно. Позволяя… все. Удивительно — не язвил, не насмешничал, не пытался сделать вид, что убегает. Акк расслабился и внезапно поймал тот самый взгляд. От которого по позвоночнику продирается ощущение опасности и одновременно сладко скручивает в животе. Айан рассматривал его внимательно, чуть щурясь. Словно читая книгу на незнакомом языке. И в глазах у него был неподдельный… интерес? Акк резко выдохнул и моргнул. Волшебство момента закончилось, как он сам закончил с головным убором и отступил к животным. Нужно взять себя в руки и прекратить думать о… Нужно просто прекратить думать. Точка. Ему в спину доносится негромко: — Спасибо.***
Это будет очень долгая поездка. Акк подавил вздох. Сперва его подопечный натер ногу и не смог идти сам. Пришлось потратить день на остановку, чтобы залечить все раны. Затем еще одна остановка — сорвав какую-то травинку, Айан умудрился получить жесткую реакцию. Да такую, что Акк уже готов был повернуть назад — уж слишком бледным и вялым выглядел Айан. Привал из-за болезни длился несколько дней, что с одной стороны позволило чудом избежать песчаной бури дальше по маршруту. Но с другой — добавило много неприятных и нервных моментов. Особенно, когда высмеивали его навыки лекаря. Да, он умеел оказывать только первую помощь. Представьте себе, не всем дано быть врачами. Но, может быть, он видел на расстоянии ста метров больницу? Нет? Вот пусть и не выпендривается. Акк ворчал это себе под нос, перенося часть поклажи на своего верблюда, чтобы усадить в седло этого возмутителя спокойствия. И если бы на этом все злоключения закончились. Спустя час Акк готов был буквально взвыть! — Дай мне воды. — Ты пил недавно, когда мы покидали оазис. До привала ты ничего не получишь. — Ты собираешься уморить меня жаждой, великан? Ты настолько жесток? — Я не собираюсь потакать твоим капризам. — Я с более светлой кожей, чем ты. Солнце меня обжигает сильнее. И я больше хочу пить. — Ты свихнулся? Твоя кожа не светлее моей! — Да ты посмотри, посмотри! — Прекрати тыкать в меня своим длинным носом! Связанные руки вообще довольно плохо позволяли держать равновесие. И движение животного тоже позволяло плохо. И ветер. И солнце в глаза…. Корабли пустыни меланхолично стояли на месте, не обращая внимания на двух молодых мужчин, замерших в практически объятиях друг друга. Один, со связанными руками, прижимал второго к земле. Губы их прикасались друг другу, но это явно не входило в план ни одного, ни второго. В глазах стражника читалась явно паника. А вот тот, кто носил ошейник раба, был явно в смешанных чувствах. Мысли в голове Акка стремительно носились по кругу. Он лежит. Под Айаном. Ощущая на себе вес его тела. Ощущая на своих губах губы Айана. В голове почему то проносится мысль, что у него самого не такие мягкие губы, по сравнению с… Они мягкие. И пахнут орехами. В животе снова все свело, а между ног стала наливаться жаром реакция. О нет. Это катастрофа! Нужно прямо сейчас перестать думать о губах. Надо думать о. глазах. Да. О карих глазах с вкраплениями светлых пятнышек. Похожих на тягучую карамель. Акк запаниковал. Срочно нужно что-то делать. Пока все не стало еще более неловко. Пока организм, до этого момента не подкидывающий ему такие реакции на губы всяких там Айанов, окончательно не опозорился. И единственное, что пришло ему в голову, это резко сбросить с себя Айана. — Пей воду, и пойдем уже, — голос стал непривычно хриплым. Акк, сделав такой нужный сейчас ему глоток воды, пихнул в связанные руки флягу и стремительно отошел к животным. Просто нужно соблюдать правила. Просто выполнить приказ и вернуться. Все просто.***
Акк не сказал бы, что Айан… (Вот демоны бездны… Нужно не забывать называть его рабом), доставлял неприятности во время следующих дней. Он ехал рядом, не просил его освободить, не требовал каких-либо пояснений или реакции. Он даже шутить умудрялся, и Акк несколько раз ловил себя на глупой улыбке. Но также часто Айан спрашивал его то, что поднимало бурю в душе у Акка. Это было неприемлемо, шло вразрез тому, чего его учили много лет. Он так много работал, чтобы стать тем, кем он сейчас являлся: Главным стражником при Чадоке. Он совершенно точно не собирался так просто разрушить результат своих многолетних усилий. Но фразы Айана били больно по сердцу. — Ты понимаешь, что обрекаешь меня на участь хуже смерти, отнимая у меня свободу? — Айан спросил уже вечером на привале, щурясь на пламя и растирая кисти рук. Акк решил дать ему некоторую свободу, учитывая, что он сам настороже и не позволил бы ему ни выхватить у него оружие, ни сделать еще какие-нибудь глупости. — Ты пришел к нам в город, и тебя ознакомили с нашими Правилами. Ты согласился с ними, — Акк нахмурился и отвернулся, перемешивая еду в котелке. Такое блюдо он готовил с самого детства. Просто и сытно. — Эти правила могли быть нужны сто лет назад. Но время меняется, — Айан расслабленно ложится на спину. — Но что вы, живущие в клетке, можете понять о свободе, да? Твой парень слишком боится упустить власть, чтобы разрешить свободу. — О каком парне идет речь? — Акк удивленно взглянул на Айана. — О Чадоке разумеется. — Ты что такое говоришь? — Акк возмутился. Предположить такое! Это даже слов не подобрать. Чадок для него наставник, в первую очередь. Пример для подражания. Но любовник? Что за предположение! — О, — Айан внимательно отследил его реакцию и медленно сменил позу. Сел, пристально разглядывая Акка. Так, что тот начал ерзать и решил, что надо бы снова надеть на сопровождаемого бунтаря веревки. На всякий случай. Но перед этим стоило проветрить голову. Акк поднялся и решил обойти пещеру, в которой они прятались от дневной жары. Он проверил животных, проверил запасы воды, проверил оружие. Документы. Приказ. Он не думал о словах Айана. Такому как он не понять, что значит их система. Айан хотел ее уничтожить — и был пойман. Значит, его протест не верен. Такая же логика? Хорошо ещё, что Чадок не приказал его пытать, чтобы тот выдал своих соучастников. Акк холодеет. Чадок не стал бы пытать? Организация митингов не такое тяжкое преступление, не так ли? Не был причинен никому вред, только краской разрисованы несколько зданий. Когда он вел пойманного нарушителя, Акк ожидал максимум — это общественные работы. А уж он бы проследил, чтобы все их художества вандал хорошенько отмыл. Но рабские колодки главный стражник точно не ожидал. Почему Чадок так поступил? Чем Айан так взбесил его? Его отвлек запах еды, и он стал торопиться к котелку… Но резко остановился, моргая в недоумении. Айан помешивал варево с довольным видом и напевал себе под нос какой то мотив. Эта картина настолько иррациональная. И одновременно прекрасная, что у Акка сжалось сердце. Айан поднял голову и улыбнулся, подзывая Акка. И тот идет.***
Они спокойно ужинали, когда Акк понимает, что что-то с ним не так. Перед глазами внезапно все поплыло. А тело стало неуклюжим. Таким, что, потянувшись за флягой, он сильно покачнулся. Наверное, отравлена еда — первое, о чем думал Акк. Это могут быть нечестные продавцы на рынке, жаждущие натравить на одиночек подельников-бандитов. Или — он перевёл взгляд на сидящего рядом с ним молодого мужчину — Айан. Карие глаза полны вины, и Акку хотелось кричать от осознания предательства. Он пытался вскочить на ноги, вытащить меч, но коленки не выдержали, и он упал на землю. Вернее, его поймали в крепкие объятия, и Акк видит, как билась жилка на виске у Айана. — Что ты мне подсыпал? — Акк должен чувствовать гнев, но ощущал растерянность. И кажется, в животе нарастало что-то тянущее. Что посылало волны жара по всему телу. — Просто средство, чтобы ты расслабился и уснул. А я бы вытащил ключи от ошейника и сбежал, — Айан сосредоточенно вёл ладонью по его боку, ощупывая рубашку, и Акк непроизвольно выдыхает, сдерживая стон. Он не станет стонать. Только не перед предателем! Ладонь замерла. — Нетипичная реакция? — Акк дёргается в крепких объятиях, желая уйти от опасного тона, но Айан держит крепко. — Интересно… Его снова погладили одной рукой, бесстыдно ведя по груди, по животу. Задевая пах, где все напрягается моментально. Акк прикусил свою губу, жмурясь и слыша негромкий смех. А потом почувствовал легкий поцелуй. — Упрямец, — в голосе Айана много и нежности, и насмешки, и еще чего-то темного. От чего снова по позвоночнику пробирает холодом опасности. — Как такое сокровище как ты оказался в паутине Чадока? Совсем он тебе голову задурил, да? Акк собирался возразить, но его уложили на спину, и к его губам прижалась губы, прерывая все возражения. На этот раз поцелуй обдает жаром, он непристойный, громкий, влажный. Акк покраснел, пытаясь отпихнуть, но руки соскальзывали с плеч в странной ласке. Он пытался отвернуться, но Айан настойчиво смотрел снова и снова, поворачивая лицо к себе. Не давая спрятаться. — Мне придется решить, что с тобой делать, Акк, — Айан сел на бедра, прямо на то место, которое жадно сейчас требовало к себе внимания, и Акк давится воздухом, хватая его за бёдра. — Я знаю, что ты такой же упрямый как и я. Ты никогда бы не сдался добровольно. Но что если… я тебя уговорю? Акк должен сказать, что ни за какие сокровища мира он не согласится предать… Но все мысли вылетели из головы, когда Айан стянул с себя рубашку и начал двигать бедрами, проезжая по его паху. И еще раз. И еще. Акк тянулся и тянулся — бесконечное время по ощущению — желая попробовать и ощутить больше… Но горячий язык прошёлся по его соскам, вырывая еще больше стонов. И руки упали бессильно, когда Акк полностью потерял голову, падая в ореховое безумие… Его состояние очень странное. Он практически не может двигаться, но Айан тут. Айан, который все это контролирует. Айан, шепчущий ему на ухо о том, как сильно он хочет почувствовать его внутри себя. Айан, рычащий о том, как сильно он желал взять его на кровати, застеленной тончайшими льняными простынями, предварительно доведя до состояния полной разбитости… Айан, гладящий, толкающийся бедрами, целующий. И мир разбивается вдребезги. Со стороны он слышал долгий стон, понимая, что это самый стон — его. Ему так сладко, так горячо, так… идеально, что просто не хватало воздуха. И, кажется, он терял сознание.***
Первое, что он почувствовал — прохладу. Вечернее время, быстро выстудило камни в пещере, где он видимо все еще находился. Акк, не открывая глаз, пытался понять, где он и что с ним. — Я прямо вижу, как движутся под этим лбом мысли, — чуткие пальцы погладил его между бровей. — О чем думаешь, великан? Акк открыл глаза и внимательно посмотрел на Айана, удобно устроившегося у него под боком. Нахальные глаза, нахальная улыбка. Все тоже самое, что бесило его в первые дни пути. И что сейчас воспринимается, как самая драгоценная особенность. — О правилах, — он сумел подавить улыбку в ответ на недоумение в лисьих глазах. Но дался ему этот подвиг весьма тяжело. — Чему ты удивлен? — Если честно? Всему, — Айан сел и осторожно наблюдал за поднимающимся на ноги Акком. — А о каких правилах идет речь? — О тех, которые я устанавливаю в наших отношениях, — Акк начинает загибать пальцы. — Первое: твои уговоры меня присоединиться к тебе должны продолжаться до момента полной моей капитуляции. Айан сперва смотрел неверяще. Но потом с каждым произнесенным словом в его глазах разгорался смех. — Второе правило: пока длятся уговоры, ты не имеешь права уговаривать кого-либо ещё, — Акк и сам больше не мог сдержать улыбку, разворачиваясь к своей персональной головной боли. — И, наконец, третье правило, — Акк чуть склонил голову набок и не обращал внимание на предательский румянец, расползающийся от ушей до груди. — Ты обязательно выполнишь все то, что ты шептал, соблазняя меня. Иначе. Его практически сбил с ног бросившийся на него Айан, смеющийся во все горло. — Свои правила бунтаря я нашепчу тебе в нашем доме, если ты не возражаешь, — Айан посмотрел ему в глаза и потянулся с поцелуем. И Акк понял, что да… Им, пожалуй, нужно сделать перерыв в обсуждении. Его пустыня снова изменилась.