***
Шихёк спал на диване, а грехи сидели вокруг стола, обсуждая сложившуюся ситуацию. Джин уже успел убрать всю посуду, а Юнги накрыл гостя собственным пледом, что говорило о том, что даже Лень сегодня настроена весьма решительно. — Совершенно ясно только одно, — тихо говорил Хосок, поглядывая на спящую поблизости тяжёлую от усталости тушку. — Он заслуживает иметь то же самое, что тот чувак, не умеющий стирать свои носки. — И даже больше! — горячо подхватил Чонгук. — Будем стравливать их и забирать то, что принадлежит ему по праву? — Хорошая идея, — кивнул Намджун. — Я за. Кто ещё? — Я против! — фыркнул Тэхён, поправляя корону. — Вот ещё. Нам ничего от этого неряхи не нужно! Мы справимся и без него. — Как вариант! — задумался Чонгук. — Зато это будет только его. — Тяжеловато будет, — с сомнением протянул Юнги. — С нуля, одному это почти невозможно. — Всё возможно, — отрезал Тэхён. — Кроме зависимости от кого-то там. — Чимин! — позвал Намджун. — А ты чего молчишь? Может, поделишься своим ценным мнением? Чем ты занят вообще? — Это что, телефон? — завистливо поинтересовался Хосок. — Крутой. — Дай посмотреть, — Чонгук быстро протянул к гаджету руку. — Это телефон Шихёка, — Чимин легонько ударил Чонгука по руке, поднимая взгляд от экрана. — А я переписываюсь сейчас от его имени с какой-то девушкой. Она давно на него запала, а он намёков не понимает. Но я-то чувствую! — И зачем тебе его девушка? — прищурился Хосок. — Ты можешь получить буквально любую. — Да это не мне! — вздохнул Чимин. — Это ему. Может быть, вы пока не понимаете, но любовь — это лучшая мотивация и лучший стимул к жизни. Она заставит его хотеть чего-то. Добиваться чего-то. Ради неё. — Но любовь — не твой профиль, — снова возразил Хоби. — Твой — всего лишь секс. — Не всего лишь, а офигенный секс, попрошу заметить, — обиженно откликнулся Чимин. — Но дело не в этом. Просто секс и любовь не только не мешают друг другу, но даже помогают. Даже если любовь между ними так и не возникнет, он всё равно выиграет от этого. — Что выиграет? — заинтересованно спросил Чонгук. — Как что? — удивился Чимин. — Немного времени, в котором у него будет желание жить и творить. Даже если однажды он поймёт, что это не любовь, к тому времени он уже успеет насоздавать и натворить достаточно. И пути назад у него уже не будет. — Он будет занят… — понимающе кивнул Юнги, до которого начало доходить, к чему Чимин клонит. — Окей, допустим, со стимулом мы разобрались, — сказал Чонгук. — Но к чему конкретно мы должны его стимулировать? Куда направлять? Что он должен творить, чем должен быть занят? Он же ничего не хочет! — Это он так думает, — самодовольно ухмыльнулся Хосок. — Но на самом деле он завидует. Я это чувствую. Он должен двигаться к своей мечте. Должен стать успешнее, чем его друг, с которым он поссорился. И раз уж мы решили начинать с нуля, то… — Пусть открывает собственное агентство, — продолжил за него Тэхён. — А что? Он сможет. Тем более, что ему помогаем такие крутые мы. — В этом бизнесе много подводных камней, в которых мы не разбираемся, — напомнил Юнги. — Что если он споткнётся или его просто кинут? — Ничего, это решаемо, — ухмыльнулся Намджун. — Всем морды не набьёшь, — осадил его Хоби. — К тому же, это незаконно, и из-за этого у него могут быть дополнительные проблемы. — Гнев может выражаться не только в причинении физического вреда, — вкрадчиво возразил Намджун. — Он наймёт команду юристов, а уж я направлю их энергию в нужное русло. За него они на чистом энтузиазме будут рвать кого угодно. Раз уж денег у нас пока нет. — А я, пожалуй, наведаюсь в агентство к его бывшему другу, — предложил Юнги. — Потому что Шихёк занял твой диван и ты ищешь новое место для сна? — язвительно усмехнулся Чимин. — Зачем? — спокойно отреагировал Юнги. — Просто напомню ему, что он тоже должен иногда щадить себя и отдыхать. — А лучше — всегда, — понимающе улыбнулся Чонгук. — Неплохо, — оценил Джин. — Тормозить работу конкурентов так же важно, как и продвигать свою. — Всё правильно, — кивнул Тэхён. — Мы не должны никому уступать. Перетопчутся. — Он скоро проснётся, — лениво скользнув по Шихёку оценивающим взглядом, заметил Юнги. — Как раз будет утро. Чимин-а, как твои дела? — Я в принципе уже готов рассказать ему, что у него появилась девушка, — самодовольно откликнулся Чимин. — Пойду приготовлю ему завтрак с чаем и валерианкой, — оценив мысленно возможные последствия, решил Сокджин. — И нам! — крикнул Чонгук ему вслед. — Нам тоже! — согласился Хосок.***
Семь фигур в чёрных с золотыми узорами балахонах стояли в огромном, светлом до рези в глазах, зале. Все молчали и мрачно переглядывались. Нервозность витала в воздухе и ощущалась на физическом уровне. Они ждали. Не особенно верили, но ждали, покорно и терпеливо. Они скорее почувствовали, чем услышали, что тот, чьё слово они хотели и боялись, появился здесь. Высокая худая фигура в белом то ли парила, то ли стояла, сияя нечёткими контурами, и они не понимали, каким образом она в какой-то момент просто возникла, оказалась перед ними. Бог смотрел задумчиво и пронзительно. — Мы выполнили условия договора, — красноволосый первым не выдержал долгого молчания. — Ведь выполнили, правда? — Давайте посмотрим, — спокойно предложил Бог, проводя рукой прямо перед собой. В центре зала возникло нечто вроде огромного каменного чана с прозрачной, слегка затуманенной водой в нём. Все восемь фигур медленно приблизились, всматриваясь в отражение. Сначала они не видели ничего, кроме силуэтов своих отражений, но когда туман начал рассеиваться, перед ними, как на экране телевизора, возникло старое, отдалённо желающее ремонта, невысокое здание с белыми английскими буквами «Big Hit». Бан Шихёк поспешно шагал по коридорам, заглядывая в различные двери, попадающиеся ему на пути, и оценивая работу своих сотрудников и трейни. Он выглядел озабоченным. Он немного похудел, лицо осунулось, а под глазами залегли тёмные круги. Джин почувствовал себя очень виноватым. — Ты ведь уже понял, что к чему, правда, Чревоугодие? — спросил Бог, улавливая изменения в его эмоциях. — Ты не справился. Джин молчал, опустив голову. Он правда старался. И так подвёл всех. Он не справился. Это очень обидно. — Он выглядит устало, но представительно! — внезапно возразил Тэхён. — Не ты ли ругал нас за незнание меры, Господи? — И тем не менее, устало, — укоризненно проговорил Бог. — Лень, твоя недоработка. Ничего не хочешь сказать в своё оправдание? Юнги не хотел. Он работал на другом фронте, и конкуренты Шихёка выглядели действительно лоснящимися и отдохнувшими, забивая на работу и скатываясь по показателям и прибыли, но оправдываться и объясняться ему было очень лень. Как же он устал… — Он не виноват! — вступился Хосок. — У человека была мечта, и чтобы её достичь, и соответственно, чтобы мы могли выполнить своё задание, он должен был много работать. Изнурение в таком случае неизбежно. — Я дал ему силу пережить нагрузки, — закивал Чимин. — У него был стимул. Я дал ему настроение жить и работать. Разве этого не достаточно? Его мечта почти достигнута, разве это не то, что мы должны были сделать? Он почти счастлив, осталось совсем немного! — Хорошо, — Бог загадочно улыбнулся, прикрываясь рукой. — Давайте посмотрим дальше. Он плавно провёл рукой над чаном с водой, и изображение на поверхности сменилось. Теперь там был заросший, абсолютно обессиленный человек, в котором с трудом можно было признать Бан Шихёка. Он сидел за столом в окружении бумаг, вероятно не самого приятного содержания, незаинтересованно скользил взглядом по строчкам и раз за разом устало протирал глаза. — Видишь, Похоть? — тихо прокомментировал Бог. — Страсть прошла, а вместе с ней прошла и твоя мотивация. Проблемы в агентстве в конце концов стали неподъёмно тяжёлыми, потому что его артистов не хотят брать на шоу бесплатно. Артисты уходят из бесперспективного агентства, постепенно сталкивая его тем самым в глубокую долговую яму. Знаете, что ждёт его дальше? Заглянем ещё на несколько лет вперёд? Семь смертных грехов подавленно молчали. Наверное, Юнги был прав, и им не стоило даже пытаться и начинать идти против своей природы? Грехам никогда не стать благодетелью, а порокам никогда не принести человеку счастье. Так устроен мир. Так задумал Бог. Их сила, даже помноженная на семь, слишком мала, чтобы перекроить существующий порядок. — Как же так? — медленно и недоверчиво протянул Хосок. — Мы направили его. Дали ему силу, помощь и защиту. Почему всё идёт не по плану? — Ты сам ответил на свой вопрос, Зависть, — ласково проговорил Бог. — Вы дали ему всё это. Всё, что он имеет, только ваша заслуга. И с вашим уходом он теряет не только вас, но и силу, которой вы, безусловно, очень старательно его наделили. — Он просто тряпка! — не выдержав, вспылил Намджун. — Ему дали всё, положили к ногам его мечту на золотом блюдечке с голубой каёмочкой, а он продолжает наматывать сопли на кулак! Да что с ним не так?! — С ним всё так, — мягко улыбнувшись, ответил Бог. — Он просто человек. Внушаемый, слабый и беспомощный перед самим собой. Обычный, среднестатистический человек, который не в силах справиться без посторонней помощи. — Тогда почему же все так не скатываются? — с отвращением проговорил Тэхён, наблюдая, как Шихёк подписывает очередное заявление на увольнение. — У его конкурентов же не творится такой же бардак в агентстве. — Потому что они не одни, — объяснил Бог. — И их окружают такие же обычные слабые люди, которые дают им больше, чем сверхъестественную порочную поддержку. Они дают им кое-что более искреннее. Безвозмездное. Чистое. Подлинное. Не стремясь к выгоде для себя, не хитря и не изворачиваясь. Обычную, человеческую поддержку и участие. Они делят с ними беды, которые от этого становятся только легче. — Если всё, что ему было нужно — это обычное и человеческое, то зачем ты дал нам надежду? — спросил Хосок. — Зачем бросил его жизнь на волю сверхъестественного, если знал, что это заведомо проигрышный вариант? — Потому что вы просили меня об искуплении, — спокойно пояснил Бог. — И кто же я такой, чтобы не дать вам и шанса? — Ну да, зато мы поняли, что не можем повлиять даже на одну жалкую человеческую жизнь, — фыркнул Тэхён. — Очень полезно. — Вы можете повлиять, и даже не на одну, — возразил Бог. — Вы поняли не то, что должны были понять, Гордыня. Именно поэтому вы потерпели неудачу. — Дай нам ещё один шанс! — потребовал Чонгук. — Мы будем пробовать, пока не получится! — Я не могу, — покачал головой Бог. — Теперь вы должны вернуться в тот дом, и согласно нашему договору, никогда больше не покидать его для собственной выгоды. Семь смертных грехов потерянно переглянулись, словно извиняясь друг перед другом, и медленно двинулись к выходу из зала. Они знали, что едва шагнув за порог, падут снова, и им было не привыкать. Но каждый знал, что этот раз будет особенно болезненным, потому что терять надежду очень больно даже бессмертным. — Стоп… — медленно пробормотал Хосок. — Надежда… Господи! — Да? — спокойно откликнулся Бог позади них, глядя на пороки вполоборота. — А он как же? — Он? — переспросил Бог. — Шихёк, — пояснил Хоби, оборачиваясь всем телом, и остальные шестеро остановились, последовав его примеру. — Ты не даёшь шанс нам. А что насчёт него? В зале повисла кристальная тишина. Бог стоял, не меняя позы, и только ласково, раздражающе-снисходительно улыбался. Он словно выжидал. Пороки переглянулись. — Я чувствую незавершённость, — тихо сказал Чонгук, нервно заламывая пальцы. — Он не получил то, что хотел. — Он даже не получил то, что заслуживал, — поддержал его Хосок. — Я чувствую злость, — сказал Намджун. — Меня злит, что мы не смогли выполнить свои обещания. Мы должны были, и не смогли. — Мне жаль, что ему не с кем разделить свою усталость, — искренне произнёс Юнги. — Но мы вынуждены возвращаться назад. Наше время вышло. — Можно… — тихонько попросил Чимин, едва смотря на Бога сквозь окутывающее его сияние. — Можно я хоть ненадолго останусь и верну ему его девушку? Ему будет легче. — Она ему хоть приготовит что-нибудь, — кивнул Джин. — Разрешите… Разрешите Похоти сделать это. — Почему ты просишь вернуть ему девушку? — спросил Бог, кажется забавляясь этой ситуацией. — Потому что я сам не могу больше о нём заботиться, — задумчиво и несколько неуверенно проговорил Чимин. — А ему нужен кто-то, чтобы разделить с ним груз его проблем. — Никогда не думал, что буду хотеть проблемы, но… Дайте мне побольше! — воскликнул Чонгук. Его глаза лихорадочно горели. — Я понял, чего действительно не хватает! — Наверное, мы слишком к нему привязались… — нехотя признался Чимин. — Раз готовы делить с ним проблемы. — Вам пора, — мягко сказал Бог после недолгого молчания. — Выполните своё обещание. — Только после того, как выполним то, что обещали ему! — сердито возразил Намджун, делая большой решительный шаг назад к Богу. — Извини? — недоверчиво переспросила сияющая фигура в белом балахоне. — Ты говоришь, что мы должны выполнить своё обещание, данное тебе, — горячо объяснял Намджун. — А что же насчёт того обещания, которое мы дали ему? — И правда, — надменно вздёрнув подбородок, сказал Тэхён. — Ему мы тоже обещали. Ты хочешь, чтобы мы соврали? — Они правы, — нахмурился Хоби. — Твоё обещание не важнее его. Вернуться мы успеем всегда. — Я правильно понимаю? — уточнил Бог после паузы. — Вы хотите остаться с ним? — Да, — с готовностью кивнул Чимин. — Мы хотим помочь ему разделить. Если понадобится, то по-человечески. Мы ему обещали! Бог смотрел в горящие праведным гневом глаза Намджуна. В полные беспокойства глаза Сокджина. Встретился со спокойным, немного усталым взглядом Юнги. С недоверчивым взглядом Хосока и чуть тоскливым, но решительным взглядом Чимина. Заметил, как смотрит на него Тэхён, который не собирался ни о чём умолять, но точно знал цену тому человеку, которому он обещал помочь. И как Чонгук нетерпеливо кусает губы, сжимая кулаки от недоступности желаемого для кого-то другого блага. — Будь по-вашему, — наконец, выдохнул Бог.***
Бан Шихёк безуспешно завершил очередной кастинг. Мало того, что к нему и так никто не шёл, так и из тех, кто приходил, выбрать было решительно некого. Но привередничать действительно больше было нельзя. В конце концов, даже обезьянку можно научить держать микрофон, верно? «Если даже достойные варианты отсутствуют, ты всё равно не обязан соглашаться на всякое дерьмо», — безапелляционно прозвучал в голове отдалённо знакомый голос. — Тэхён? — в удивлении пробормотал Шихёк, недоверчиво оглядываясь. Вокруг никого не было. Безысходность накатила с новой силой, вновь рождая в душе соображения о тщетности бесконечно предпринимаемых им попыток. Возможно, всё вообще надо сейчас же бросить? У него совсем не осталось сил. «Я тебе брошу!» — сказал бы Намджун. — «Соберись, тряпка!» Шихёк тяжело вздохнул. Он ожидал, что сойдёт с ума от стресса, но не думал, что это будет так скоро. Ему необходимо было проветриться. Мужчина накинул куртку и быстро вышел на улицу, не закрывая кабинет. В это время суток даже магазины в этом районе бывали закрыты. Есть хотелось нестерпимо, но с собой не было даже денег на такси. Он медленно брёл по улице, считая дома и разглядывая привычные и заученные уже до тошноты вывески. В одном из заведений неожиданно горел свет. И там сидел только один посетитель. «Наверное, они работают до последнего посетителя. Зайди тоже», — порекомендовал внутренний голос, на этот раз имеющий интонации Хосока. — «Ему же можно. А ты чем хуже?» На самом деле Шихёк был уверен, что семь смертных грехов ему приснились. Но он запомнил слишком яркий сон настолько явно, что теперь эти голоса время от времени звучали в его голове. И ещё ни разу они не посоветовали ничего плохого. Поэтому Шихёк подчинился и в этот раз. — Здравствуйте, — приветливо улыбнулась ему официантка, а второй посетитель тут же в спешке покинул заведение, словно его что-нибудь напугало. — Чего желаете? Вам очень повезло, вы попали в горячий час. Для вас ужин бесплатный. Она явно заигрывала с Шихёком, крутя пальцами собственные локоны, стреляя глазками и словно невзначай трогая пуговицы на собственной блузке. «Ч-чимин, пожалуйста…» — по привычке умоляюще попросил Шихёк. Проделки конкретно этого воображаемого чертёнка его по-прежнему до ужаса смущали. «Заказывай быстрее и побольше, пока Чимин работает, не выделывайся!» — сказал Чонгук в его голове. «Кстати, чизкейки сегодня очень вкусные», — порекомендовал Сокджин. «Вы меня смущаете!» — отругал их Шихёк. — «Эти поступки — плохие!» Голоса в голове на этот раз многозначительно и издевательски промолчали. Шихёк заказал чизкейк и кофе, преодолевая собственное стеснение. На большее его совесть начинала сопротивляться. Но уже после первого глотка кофе и первого куска чизкейка совесть замолчала, довольно урча. Он сам не заметил, как разморённый тёплым местом и вкусным ужином, заснул прямо на столе, положив на скрещенные руки тяжёлую голову… Ему снился Юнги. Почему-то один. Парень выглядел всё таким же уставшим, как Шихёк его помнил, и сидел прямо за его столом, напротив. — Выспался? — немного язвительно спросил он. — Извини, гостиницы в этом районе не было. — Я шёл домой… — попытался оправдаться Шихёк. — Мы знаем, — сказал Юнги. — Когда проснёшься, не поленись, позвони своему секретарю и назначь последний кастинг. Дальше лень объяснять, сам всё поймёшь. — А ты… — попытался было мужчина остановить поднявшегося со стула Юнги. — Ещё увидимся, — пообещал ему парень, покидая кафе.***
— Ты смотри, какие твари, — злобно выплюнул Намджун. — Включаем «UGH!» в сет-лист. Все суки должны получить по заслугам. — Если еда вкусная, в ней нет калорий, — лукаво заявил Сокджин, отправляя в рот очередной кусочек пиццы. — Я хочу в туалет… — низко сказал Юнги, шутливо вздыхая. — Сходи за меня. — Я не могу смириться со вторым местом! — возмутился Хосок, вскакивая и собираясь оспорить результаты танцевального конкурса. — Я должен быть лучшим! — Я стану мужчиной, которого хочет весь мир, — решительно пообещал Чимин камере и заодно самому себе. — Вот увидите. — Не врите! Мне очень идут эти очки! — гордо вскидывая подбородок, возмутился Тэхён в ответ на хейтерский комментарий, и поправил упомянутый аксессуар на своём носу. — Я красивый в них! — Это моё… — засмеялся Чонгук, комментируя собственные воспоминания. — И то моё. И это тоже моё. Всё было моим. Вспоминая сейчас этих детей, которых он видел во сне задолго до того самого решающего кастинга, Шихёк думал только о том, как же они непохожи ни на каких других людей. И как же ему повезло собрать всех именно в своей группе, своего поднятого с колен их же упорством и поддержкой агентства. Они никогда не были его трейни, его проблемой, его подчинёнными. Они всегда были его опорой, деля радости и горести на восьмерых, и он подозревал, что это и было той самой причиной, по которой они не сломались. Шихёк набрал телефонный номер. Ему сейчас очень хотелось просто услышать их голоса. Он знал, что они точно вместе. — Ну-ка заткнулись все! Бан ПиДи звонит! — успел он услышать в трубке. И фон, до этого довольно спокойный и молчаливый, внезапно превратился в какофонию хаотичных и громких голосов. — Эй, вы! Хватит жрать с пола! — возмущался Джин. — Принесите ещё два литра соджу и уберите с ковра блевоту! — потребовал Юнги. — Я тоже хочу травы, что за дела, делитесь! — воскликнул Хосок. — Проститутки уже приехали, кто со мной? — позвал Чимин. — У них денег не хватит заплатить за моё великолепное тело! — отозвался Тэхён. — Ну и ладно, мне больше достанется! — засмеялся Чонгук. Кажется, Намджун прикрыл динамик рукой, потому что голоса притихли, и переместился в другую комнату. — Простите, Бан ПиДи, это не то, что Вы подумали… — скованно оправдывался он. — Вернусь, всем по башке дам. — Да я понял, — Шихёк улыбался, как дурак. — Это хорошо, что у вас хорошее настроение. Просто хотел убедиться, что всё в порядке. Мои артисты должны быть в форме, неделя обещает быть непростой. — Я всё понимаю, — серьёзно отозвался Намджун. — Мы не подведём. Шихёк усмехнулся и со спокойной душой положил трубку. Столько лет прошло, а они всё такие же. Даже поверить сложно, что всё это ему и сейчас тоже не снится. В голове роились тучи мыслей, эмоций и настроений. Подумать только. Они смогли. Смогли подняться. Смогли дебютировать. А ещё они завтра едут на Грэмми. Потому что Хосок говорит, что они заслужили. И кто сказал, что зависть бывает только нездоровой? Иногда именно она является способом постановки целей. Иногда именно жадность является двигателем достижения этих целей. Иногда только похоть способна безоглядно очаровывать людей. И только гнев даёт силы бороться. Только гордыня позволяет узнать себе цену. И только умения правильно питаться и отдыхать помогают не сойти с ума в этой бешеной гонке на выживание, именуемой музыкальной индустрией. И у них всё получится, потому что теперь вместе с АРМИ их проблемы делятся на миллионы. А всё, что для этого требовалось, заключалось всего лишь в отношении. Настоящем, искреннем и поистине человеческом.