Кровь на Дне Унитаза

Разбитая лампочка между мешков, куда поступает воздух; Как будто известно, что будет вот так — истерзанный мирный подсолнух. Звонок приготовленной пищи; блевать меня сразу тянет в погрезье, Ведь мой аппетит бесконечен и жуть, хочу умереть в майонезе. Закрытые окна, закрытые двери, но ручка одна поломалась, И я так пытался пуститься в стремленья — меня опалили ебланом. Разбитая лампочка, хруст между рёбер; не думал, надеялся, верил! Что строчки дадут занести, не спеша, не стать вновь поборником серы. Слова выплывают по Стиксу, не против, болтушкой их свет увядает, Глагольная рифма и прочая мерзость народа опять прибывает... Под хруст и под чавканье; лучше б не видеть мне цвет желточной услады! Она мне внушает, что всё хорошо. Что дома быть — это награда. Затишье промозглое. Блеклым дурманом мне новости в глаз попадают. Я слушать устал голоса тех родных, что должны любить без обмана. Наступит вновь год — отвратительный праздник, пожрать бы, и будет веселье... Возрадуюсь мясу, теплейшему тесту; себе сам впеняю безделье. Улыбки гнилые вновь давят на грудь, рассказы, как всё здесь прекрасно, И в полдень сожрём мы под сыром тельца, не будет смеяться опасно.