***
Их небольшая кухня сегодня стала полем битвы. С самого утра Пран крутится у плиты и духовки, попутно нарезая салаты. Пат хоть и говорил ему, что столько блюд к их новогоднему столу ни к чему, и можно было ограничиться какой-нибудь закуской с бутылочкой шампанского, но Пран настаивал, что традиции нельзя нарушать и сохранял себе очередной рецепт гарнира. Так что сегодня Пат лишь издалека наблюдал, как вокруг его возлюбленного клубится пар от обилия кастрюль и сковородок. Пран даже не думал звать того на помощь в готовке, иначе один из них точно бы получил боевые ранения, единственное о чём он иногда просил, так это что-то достать или подать, в такие моменты Пат безумно гордился собой и не упускал момента мимолётом чмокнуть Прана в щёку и сбежать обратно в свой уголок: уж очень угрожающе выглядел Пран с ножом в руках. Однако сидеть без дела ему быстро наскучило, поэтому пока парень был сосредоточен на салате, Пат, быстро оббегая барную стойку, приблизился к Прану, обнимая того со спины и целуя в шею. — Ну и чего ты пришёл? — вздохнул парень, чуть запрокидывая голову назад. — Ничего, просто хотел сказать, что мне очень повезло с мужем, он у меня такой замечательный и работящий, — слащаво улыбается Пат и ложится подбородком на плечо парня. — Да, думаю, что он бесподобный. Жаль, не могу сказать про своего то же самое, мой муж — идиот, — с наигранной печалью отвечает Пран. — Ну эй, — Пат отстраняется, обиженно дует губы и смотрит на него щенячьими глазами. Пран лишь по-доброму усмехается. — Не я виноват, что ты несовместим с готовкой. — Как будто я виноват в этом, — в совсем расстроенных чувствах бурчит тот под нос, отходя к стойке и отворачиваясь. Прану остаётся лишь отложить нож, поворачиваясь в сторону Пата и смотря на его обиженную спину. [Ну какой же ребёнок], — думает он про себя, а сам подходит к парню, приобнимая его. Тот хоть и отворачивается лицом от Прана, но сам жмётся ближе. [Ребёнок, но зато любимый]. — Хочешь помочь мне? — улыбаясь, аккуратно интересуется он. Пат медленно разворачивается, недоверчивыми глазами смотря на парня, но в них отчётливо читается заинтересованность. Пран немного склоняет голову, якобы переспрашивая, а сам любуется растерянным лицом напротив, легонько поглаживая его бок. — Да, — стушевавшись отвечает Пат, с каждой секундой всё больше возвращаясь в свой привычный вид. — Тогда помой посуду, пожалуйста, — улыбается Пран, кивая головой в сторону мойки. Пат не спеша переводит взгляд в сторону раковины, наблюдая там целую гору противней и прочей кухонной утвари, потом перебегает глазами на лицо Прана и вновь на раковину. Обратно уже не возвращается, только молча уходит к посуде, выпутываясь из чужих рук. А Пран лишь в улыбке поджимает губы, — Я тоже тебя люблю, — и возвращается к своим салатам.***
Когда всё было приготовлено и отмыто, парни с тяжёлым вздохом упали на диван. — Пран, — прервал тишину Пат. — М? — Я хороший муж? От такого вопроса тот опешил, удивлённо переводя взгляд на парня, однако быстро смягчился и улыбнулся. — Ты самый лучший муж, Пат, всегда им был и будешь, — проговорил он, сгребая любимого в объятия. [Глупый, глупый ребёнок]. Наконец, обрадованный ответом, он боднул макушкой парня, прижимаясь ближе и устраиваясь у него на плече. — Дурак. — Сам дурак. [Глупый, но любимый ведь].