— Ты горько пожалеешь о том, что делаешь, — произнесла молодая азиатка, предпринимая попытки вырваться, но веревки, сковавшие ее тело, были прочными. Девушка, которая наблюдала за своей жертвой — усмехнулась. — Поверь — не пожалею, — в глазах напавшей появился нездоровый блеск, который пугал и завораживал одновременно.
Ганнибал много думал о своей пациентке Микеле Дюкейн и о том, насколько похоже детство каждого из них. Они родились в одной стране, оба потеряли родителей и брата или сестру. Разве что Лектер отчетливо помнил свое детство и то, что стало с Мишей. Но почему-то, каждый раз, когда в памяти всплывали обрывки их с женщиной разговора, психиатр невольно проводил те самые параллели, которые делали их похожими. Он стал чаще доставать из ящика прикроватного столика немногочисленные фотоснимки, которые напоминали о тех счастливых днях, когда они с сестрой исследовали окрестности затерянного среди деревьев родового имения. Сам собой вспыхнул вопрос: какой была бы Миша сейчас? Красивой, статной женщиной с копной светлых волос. Милые платьица в цветочек сменились бы на элегантные, под стать происхождению и воспитанию, наряды. Микела должна была посетить его кабинет в одиннадцать утра. Как и всегда, перед встречей с пациентом, Ганнибал сидел у себя в кабинете и перечитывал записи сделанные ранее, чтобы выбрать стратегию для дальнейшего разговора. Пока что он имел весьма смутное представление о том, как можно помочь Микеле, ведь она не формулировала какой-то конкретной проблемы. Ее мучили призраки прошлого.Конечно, он мог провести с ней несколько сеансов гипноза по типу тех, что Лектер проводил с Уиллом. Это могло бы иметь успех. — Добрый день, Микела, — Лектер гостеприимно пригласил блондинку в свой кабинет. Сегодня на ней была юбка-карандаш черного цвета и блузка цвета слоновой кости с рукавом до локтя, но внимание Ганнибала привлекло не это, а аккуратная марлевая повязка на левом запястье. Это вызвало у Лектера несколько вполне логичных вопросов, которые он планировал задать во время сеанса. — Здравствуйте, доктор Лектер, — отозвалась женщина. Она выглядела подавленной, плечи были опущены, как и уголки губ, а в глазах читались боль и тоска. Микела села в кресло, которое занимала в прошлый раз и посмотрела на доктора. — Расскажете о том, что случилось с вашей рукой? — мягко интересуется Ганнибал, так как понимает, что обычно подобные вопросы вызывают негативные эмоции со стороны пациента. Конечно, была вероятность того, что скрытое под бинтом повреждение получено в результате несчастного случая, но Лектер, в виду ряда профессиональных навыков и опыта работы, не исключал того, что это могла быть попытка суицида. Микела нахмурилась и отвела взгляд в сторону, а пальцы правой руки легли на марлевую повязку. Они перебирали шершавую поверхность. Уголки губ дрогнули, женщина болезненно вздохнула и сморщила нос. Она определенно вспомнила что-то не очень приятное или даже грустное, так как в уголках глаз проступили слезы. Ганнибал, как и подобает хорошему психиатру, молча ждал, когда Микела сама решит ответить на поставленный перед нею вопрос, да и сейчас ее молчание говорило куда больше, чем какие-либо слова, но все же через пару минут женщина решает нарушить тишину. — Я… я приехала в старый родительский дом, — всхлипнув начала Микела, — нужно было забрать кое-какие детские вещи. Я все не решалась продавать его… но тут, тут поняла, что все равно не буду жить в нем. И я… я начала разбирать разные документы родителей. И я… я нашла… нашла, — она заплакала окончательно и ее слова стали неразборчивыми. Ганнибал встал со своего места и подошел к небольшому столику около окна и после вернулся к Микеле со стаканом воды. Она благодарно кивает и делает пару неуверенных глотков. Ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя, но силы на то, чтобы продолжить рассказ так и не появляются. Микела молча уставилась на стакан, где оставалось еще немного воды. Ганнибал постоял около кресла пациентки некоторое время, чтобы убедиться в том, что у нее не начнется истерика, а после вернулся на свое место. — Что вы нашли, Микела? — на этот раз Ганнибал решил склонить женщину к продолжению ее рассказа, так как понимал, что ей нужно рассказать об этом, ведь иначе они не смогут двигаться дальше и процесс терапии не будет иметь никакого эффекта и смысла. — Свое свидетельство о смерти, — донеслось до Лектера сквозь непрерывные всхлипывания блондинки. Она поставила стакан на столик, который стоял около ее кресла и кончиком пальца смахнула слезинки, — там… там было написано, что я умерла еще ребенком. В Литве. Ганнибал снова ощутил как его словно окатили ледяной водой. В голове снова всплывали ассоциации и сами собой выстраивались параллели, которые сводили его судьбу и судьбу Микелы сами собой. Нет, это был полнейший бред. Он точно знал, что его сестра мертва, он видел, как тот человек лишил ее жизни. Лектер едва заметно тряхнул головой, убеждая себя настроиться на дальнейший разговор с Микелой. — Что вы испытали, когда нашли его? — ровным тоном интересуется Ганнибал, закинув нога на ногу. — Наверное… гнев, — пожала плечами женщина, — боль… и обиду. Обиду на людей, которые меня воспитали. Они сами сказали, что я приемная, когда мне было… лет десять. И тогда… тогда я испытала похожие чувства. Меня… меня словно предали. — Гнев, как и любые другие эмоции могут быть нормальной реакцией на травмирующий фактор, — пояснил он, — в любом случае, вы имеете право на эмоции и их выражение. — Знаете… самое страшное в этой ситуации то, что я не могу задать кому-то вопросы, которые возникают у меня сейчас, — всхлипывал Микела, смотря на свои дрожащие руки, — зачем… зачем им делать мне фальшивое свидетельство о смерти? — К сожалению, я не могу вам сказать этого. Могу лишь выдвигать предположения, но не думаю, что это поможет вам справиться с происходящим, скорее, запутает еще сильнее, — пояснил Ганнибал, ведь Микела явно ждала того, что он сейчас все ей объяснит. Но у него правда не было ответов на такой сложный и неоднозначный вопрос. — Я сделала это в порыве эмоций, — сухо сказала Микела, снова проведя рукой по повязке, — схватила ножнички для маникюра. Вышло не слишком глубоко. Взгляд Лектера стал серьезным, ведь попыки самоубийства или аутоагрессии являлись опасными симптомами в психиатрической практике и не приводили к чему-то хорошему. Чаще всего такие пациенты помещались в психиатрические стационары, так как нуждались в круглосуточном наблюдении, но он не был готов к тому, чтобы прямо сейчас выписать Микеле направление в одну из клиник, которые были в штате. Он крайне редко прибегал к этому и старался до самого конца вести своих пациентов самостоятельно. — Вы намерены делать нечто подобное еще раз? — уточнил Лектер, чтобы понять насколько все серьезно. — Думаю, что нет, — заверяет его пациентка, — вообще я не склонна к таким поступкам.***
Джессика Симмонс выглядела очень сонной и уставшей. Просидев в Интернете до самого утра, девушка ощущала себя вареной капустой, когда утром ей пришлось оторвать свое тело от кровати и тащить его в офис. Каштановые волосы были небрежно собраны в хвост, по макушке остались петухи, а за уши были заправлены пряди выбившиеся из-под резинки. Одежда выглядела опрятно — серые джинсы с потертостями на коленях и черный свитер грубой вязки. На ногах — ботинки из черной кожи. Пройдя в свой офис, девушка подошла к крохотному зеркалу, которое висело у самой двери и найдя в сумке расческу, принялась приводить волосы в порядок. Джека Кроуфорда, как и Уилла в управлении еще не было, так что у нее было немного времени на то, чтобы выпить кофе, перед тем, как доложить о проделанной работе. К приходу Джека и Уилла Джессика смогла окончательно проснуться и чувствовала себя значительно лучше, чем сразу после пробуждения. Она взяла свой ноутбук и пошла в кабинет Кроуфорда, куда ее пригласили. Грэм сидел в одном из кресел для посетителей, а Джек убирал свой пиджак в узкий шкаф. — Смогла что-то узнать? — первым делом спросил глава отдела. Джессика коротко кивнула. Она села рядом с Уиллом и придвинув к себе журнальный столик, разместила на нем свой ноутбук, — не знаю, как натыкались на этого продавца предыдущие покупатели, — начала она, стуча по клавишам, — но мне пришлось залезть в Даркнет, чтобы найти хоть что… — Даркнет? — с непониманием уточнил Грэм, перебив девушку. Он мало что понимал в информационных технологиях и его знания ограничивались лишь некоторыми общими фактами, о которых рассказывали в академии ФБР. Симмонс глухо усмехается. Она знала, что работать в бюро будет забавно, ведь тут было не так много программистов или системных администраторов, особенно в этой структуре, которая занималась изучением поведения людей. Была пара человек в команде, которые занимались техническими экспертизами, но они не имели и половины тех знаний, которыми обладала Джессика. Что же говорить об Уилле и остальных агентах, которые не обладали соответствующим техническим образованием. — Так называют некую структуру общего Интернета, которая является закрытой для большинства пользователей. В этой части сети есть разные сайты и платформы, где можно купить всякое… наркотики там, иногда людей, много чего незаконного, — пояснила Джессика, — так вот… в этой структуре, я нашла нашего продавца, ну вернее… я уверена в том, что это он. — И как нам узнать он это или нет? — поинтересовался Грэм, сложа руки на груди. В его взгляде было некое осуждение. Нет, он уважал Джессику, как специалиста, но Уилл понимал, насколько может быть опасна Симмонс. — Мне пришлось сделать заказ, — ответила девушка с таким спокойствием, словно речь шла о чем-то обыденном, вроде заказа пиццы или роллов. Джек нахмурился. В целом, он догадывался, что Джессика сделает нечто подобное, но его беспокоил ее подход, как и то, что им доставят статую, где с большей степенью вероятности мог быть замурован труп пропавшего ребенка. А что если его убьют ради того, чтобы изготовить статую? — Ты сделала что? — с негодованием поинтересовался Джек, хотя понимал, что он не мог ослышаться. — Я заказала статую. Ее доставят завтра вечером, — сообщила девушка, — пришлось сделать заказ на свою квартиру. Адрес управления есть в сети и это могло вызвать подозрения. Пока они занимаются доставкой, у меня будет еще немного времени, чтобы поработать с имеющейся информацией. Джек и Уилл переглянулись и Грэм коротко кивает Кроуфорду, так как понимает, что это в самом деле единственный вариант, который есть у них на данный момент. Джессика итак проделала большую работу и не стоит мешать ей завершать начатое. — Ладно, работай, — соглашается Джек, шумно выдохнул, — держи нас в курсе происходящего, — Джессика коротко кивает, и закрывает свой ноутбук, — Симмонс, можешь ехать домой и отсыпаться, — он прекрасно видит, в каком состоянии девушка приехала в управление, — только отвези вот эти документы доктору Чилтону, — он указывает на стопку пластиковых карт, которые лежат на комоде у входа в кабинет. — Хорошо, спасибо, — положив папки на ноутбук, она покидает кабинет Джека. Хороший и долгий сон ей правда не помешает. Кроуфорд смотрит на Уилла, ища в нем поддержки. Да, Грэм куда больше знает о девушке и об особенностях ее поведения. У Джека было не так много сведений о Джессике, только те данные, которые фигурировали в ее личном деле, но это были лишь безликие бумажки, не отражающие действительности. — Что мне с ней делать? — всплеснул руками Джек. Когда-то он думал, что Уилл будет его серьезной проблемой, но на фоне Симмонс, Грэм был пай-мальчиком, который отлично знал, что от него хотят и как не переступить определенную черту. — Не знаю, — пожал плечами Грэм.