***
Джессика ощутила как слабость окутала ее тело, подобно погребальному савану, а головная боль нарастала с каждым мигом. С трудом приоткрыв глаза, она поняла, что лежит на кушетке в кабинете доктора Лектера. Ее вещи аккуратно сложены в кресле. Иглы в вене больше нет, а на голове лежит тяжелое влажное полотенце. Ганнибал стоял около кушетки, сложа руки на груди. Взгляд у врача был спокойный и сосредоточенный. — Как вы, агент Симмонс? — с ноткой заботы спросил Ганнибал, наблюдая за девушкой. — Так себе, — она поморщилась, когда ощутила сдавленную боль в грудной клетке. — У вас проблемы с артериальным давлением? — поинтересовался психиатр. С трудом, Джессика смогла принять полусидячее положение и увидела на столике около кресла упаковку из-под шприца и несколько ампул, еще тонометр и прозрачную миску с прозрачной жидкостью — скорее всего, с водой. — Не знаю, вроде нет, — она не то, чтобы особо следила за своим здоровьем. Симмонс в целом была не фанатом походов по врачам и профилактических осмотров, так что ее посещения больниц закончились после получения необходимых для трудоустройства справок. Исключением стал психиатр, и то, Джессика скорее считала это вынужденными визитами, чем добровольной терапией. — У вас было состояние близкое к гипертоническому кризу, — пояснил Лектер, — пришлось ввести вам ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента, — заметив непонимание на лице Джессики, он пояснил, — препарат для нормализации вашего состояния. Она благодарно кивает и расслабленно выдыхает, принимая более удобное положение в ее состоянии. Симмонс не знала случались ли у нее скачки давления раньше, вероятно да, с такой то работой. Может не были такими резкими и сильными, как этот. В любом случае, ей в какой-то степени повезло, что Лектер был не типичным частным психиатром, к которым она уже попадала, и которые с трудом понимали, как оказывать первую медицинскую помощь за рамками их специальности. У Ганнибала был многолетний опыт хирурга за плечами, врача приемного покоя, где он определенно видел и не такое. Так что снизить артериальное давление для него не было особой проблемой. — Вы смогли завершить освидетельствование? — поинтересовалась она, так как толком не помнила, что происходило после того, как введенный Лектером препарат начал действовать. Возникали лишь смутные и нестабильные образы происходящего, которые сопровождались приступом тошноты. — Да, вполне, — пока что он решил не говорить Джессике о том, что узнал во время ее своеобразного откровения, так как нужно найти способ использовать эту информацию максимально грамотно, — с вами все в порядке. Завтра Джек Кроуфорд получит свое заключение, а мы сможем продолжить работу с вашими алкогольными эпизодами. Симмонс понимала, что на этом всем ее терапия с доктором Лектером не закончится, а скорее перейдет на новый уровень. Теперь, время от времени, в процессе сессий он будет использовать информацию, которую получил сегодня. Конечно, ее настораживало то, что Ганнибал ничего не говорил о том, что именно стало предметом освидетельствования и какие именно вопросы он задавал ей. — Это значит… значит, что я могу идти? — уточнила Джессика, придерживая полотенце, чтобы оно не упало, пока она садиться. Голова болела, но постепенно боль стихала. — Я бы рекомендовал вам немного прийти в себя, — настойчиво сказал Лектер, — могу сделать вам чай или что-то более съедобное? — Чай, если можно, — соглашается Симмонс, с трудом удержав себя, чтобы не пошутить про блюда из человечины. Сейчас ей не были нужны эти проблемы. — Хорошо, я скоро все принесу.Часть 28
27 мая 2023 г. в 15:48
— В последнее время я стал плохо спать, — пробормотал молодой человек с большими карими глазами, который расположился в кресле напротив доктора Блум. Алана сочувственно кивнула и сделала отметку в своем ежедневнике, после посмотрела на своего пациента, ожидая, когда он продолжит, — часто стали сниться дурные сны, а иногда… я могу лежать в кровати всю ночь так и не уснув.
Питер Холланд когда-то был курсантом академии ФБР, куда попал после окончания Калифорнийского Технологического Университета, где парень изучал программирование и информационную безопасность. Потом парень покинул учебное заведение заявив доктору Блум, которая по просьбе преподавателей проводила с ним беседы, что не справился с учебной нагрузкой, хотя еще тогда Алана начала подозревать, что причина в чем-то или ком-то другом, но никаких доказательств своих предположений не нашла, так что просто написала для Питера необходимые заключения и пожелала найти то, что ему в самом деле будет нравиться и приносить удовольствие. И вот, спустя время, молодой человек снова оказался перед ней. Он выглядел значительно хуже, чем в то время, когда был курсантом. Потерял значительный процент мышечной массы, хотя Алана помнила его подкаченным и физически развитым парнем. Сейчас же он походил на скелет обтянутый кожей.
— Когда вы заметили у себя нарушения со сном? — уточнила Алана. И хотя она практически не консультировала за пределами ФБР, Питер сам связался с ней и очень просился на прием. Блум не смогла ему отказать и подняв записи по предыдущим сессиям, назначила встречу в стенах большого загородного дома, где жила с Марго и сыном. Тут у нее был оборудован уютный кабинет с мансардой, окна которой выходили на реку Патапско и небольшой лесной массив, в котором терялся дом из белого и серого кирпича. Живописное место с прекрасной природой, где ее обожаемый Саймон любил пускать камешки по водной глади и ловить рыбу под руководством мистера Пака — садовника.
— Может… может пару месяцев назад, — неуверенно пожал плечами Холланд и сгорбился еще сильнее. Мешковатая толстовка была ему значительно велика и Алана предположила, что эта вещь у парня еще с тех времен, когда его телосложение было крепким, а мышцы развитыми.
Алана скрипела авторучкой, фиксируя данные, хотя еще во времена учебы Ганнибал Лектер часто ругал ее за то, что она делает записи во время приема, а не после него, но женщина не могла поступать по другому. У нее не было столь феноменальной памяти, как у ее экс-наставника. Да и Питер, кажется, не особо возражал. Он вел себя тихо и выглядел очень подавленным, что в совокупности с зажатой позой и грустным выражением лица, рисовало перед психиатром стандартную для депрессии картину.
— Вы могли бы связать эти изменения с каким-то событием в вашей жизни? — спросила Блум, так как ей было важно понять, с чего все началось, чтобы выстроить правильный курс терапии и назначить парню необходимые препараты.
— Я… я не могу сказать точно, — снова неуверенное пожиманием плечами. Питер поднял голову и болезненным взглядом опухших глаз посмотрел на доктора.
Когда он учился в академии, то Алана была добра к нему. Она вела у них несколько дисциплин связанных с психическими расстройствами и оказанием экстренной психиатрической помощи пострадавшим, еще что-то связанное с суицидами, но Питер мало помнил эту дисциплину, так как она началась незадолго до того, как он покинул академию ФБР. Он не хотел идти к другому психиатру, хотя его финансовые возможности позволяли обратиться к совершенно любому специалисту, с любым прайсом. Но дело было именно в Алане, которая показалась Питеру приятным человеком, который умеет слушать и сострадать. К тому же, в его текущей ситуации, работа доктора Блум на ФБР могла сильно помочь ему, ведь он не мог сказать многого из того, что его тревожило.
— Хорошо, Питер, давай так, какие изменения произошли в твоей жизни после того, как ты покинул академию? — мягко и, в какой-то степени, ласково, спросила Алана.
— Ну я начал работать в одной крупной компании, которая изучает искусственный интеллект, — в его глазах появился какой-то с трудом уловимый блеск, который обычно показывает то, что человек говорит о том, что ему нравится и приносит счастье и удовлетворение, — это было просто удачей устроиться к ним, все же я не занимался этим в университете.
— Эта работа тебе нравится? — уточнила Алана. Иногда такое случалось, что человек, даже получив то, о чем мечтал и чего хотел, все равно не становится счастливым и испытывает некоторые проблемы.
— Да, думаю да, — ответил парень, — ну то есть я всегда хотел заниматься подобными вещами, даже когда подал заявку в академию ФБР. Мне рекомендовали туда поступить еще в университете, так как я хорошо разбирался в информационной безопасности и киберпреступлениях, мог помочь с поимкой многих федеральных преступников в этой области.
— Но ты решил покинуть академию? — в ее голосе не было упрека, она не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. Конечно, он, как и Джессика Симмонс, был подающим надежды курсантом, который мог стать блестящим агентом и сделать этот мир хоть немного лучше, но это был его выбор и Блум не вправе как-то его комментировать.
Питер болезненно вздохнул, прокручивая в голове свои последние недели в статусе курсанта ФБР. Ему нравилось в академии, практически каждый день он узнавал что-то новое. Его окружали потрясающие люди, с которыми он общался и вне стен учебного заведения, даже появилась девушка, которая ему нравилась, хотя он понимал, что она никогда не будет с таким, как он.
— Мне пришлось сделать это, доктор Блум, — звучало тихо и подавленно. Раньше Питер не говорил об этом и обосновывал свой уход из академии именно как самостоятельно принятое решение.
— Почему? — поинтересовалась женщина, отложив блокнот и посмотрев на своего пациента — тебе кто-то угрожал? — он коротко кивнул и в уголках глаз проступили слезы, что вынудило Алану потянуться за цветастой коробкой с бумажными платками и подать ее парню. Тот благодарно кивнул.
Он понимал, что рано или поздно придется рассказать об этом кому-то и положить конец всему этому безумию, в которое его втянули еще в академии. Питер больше не мог смотреть на то, как страдают люди, которые ни в чем не виноваты, как совершаются ужасные преступления. Кто-то должен поставить точку во всем этом и он был готов сделать это, даже если это будет стоить ему жизни, как и доктору Беллу.
— Скажите, доктор Блум, в вашей жизни был человек, который вам нравился или котого вы, возможно, даже любили, но он творил вещи, которые выходили за рамки законов и это вас пугало? — неожиданно меняет вектор разговора Питер. Алана настороженно смотрит на него, пытаясь понять, к чему этот вопрос.
Конечно, в ее жизни был такой человек. Она в самом деле испытывала к Ганнибалу Лектеру симпатию и он ей нравился. Возможно, когда она была еще студенткой, то воспринимала их отношения, как способ подняться по карьерной лестнице, но сейчас все было иначе. Ганнибал уничтожил в ней все те прекрасные чувства, которые она могла питать по отношению к предмету симпатии. Оставил огромную зияющую рану из которой без остановки сочился гной. Даже отношения с Марго и рождение сына не могли даровать ей желанное исцеление. Все осталось с ней, как жуткое напоминание о том, что в ее душе покопался монстр по имени Ганнибал Лектер.
Она по нелепой дурости решила, что сможет усмирить и приручить того монстра, который затаился в глубине многогранной души гениального психиатра. Наверное, ее отрезвило появление Абигейл, ведь она до последнего считала девушку мертвой, обвиняла Уилла Грэма в ее смерти, но тогда, увидев Хоббс живой и практически невредимой в особняке Ганнибала, то сначала испытала какое-то странное облегчение, а потом шок. Хоббс набросилась на нее и вытолкнула в окно, очевидно защищая Ганнибала. Это стало сильным ударом для Аланы, который вернул ее в чувства.
— Возможно, — неоднозначно ответила женщина, — что именно сделал этот человек? — уточнила она.
— Ничего хорошего, — выдохнул Питер, понимая, что не сможет рассказать слишком много. Он в самом деле боялся того человека, который умело манипулировал им, — я думаю… что она виновата в похищении и убийстве.
— Убийстве? — внутри у Блум что-то дрогнуло и отдало болезненным, обжигающим, холодом. Она пристально посмотрела на Питера, пожалуй слишком пристально, чем это было позволено в рамках терапевтической сессии, но доктор правда не смогла сдержать себя, — кого убил этот человек, Питер? — с небольшим нажимом поинтересовалась она.
Холланд понимал, что если сейчас начнет все скрывать, то фактически станет соучастником преступления или же, обвиняемым. Он не хотел брать вину на себя — снова. Его могли повести по программе защиты свидетелей, хотя даже мысли об этом не дарили парню какого-то, даже мимолетного, успокоения.
— Я… я не уверен в том, что буду в безопасности, если расскажу об этом, доктор Блум, — промычал Питер. В нем боролись две противоположности: страх за свою жизнь и моральные принципы. Он должен был сделать хоть какой-то выбор, что-то, чтобы наконец положить конец всему этому ужасу.
— Все будет в порядке, — подавшись вперед, Алана бережно взяла его за руку и с одобрением и успокоением посмотрела на пациента, — я могу связаться со своим другом… может ты помнишь агента Грэма? — он коротко кивает, — я могу попросить его обеспечить твою безопасность, — предлагает доктор Блум, — есть разные программы по защите свидетелей преступлений и если что, думаю, что агент Грэм сможет помочь в этом.
Питер снова кивает, так как такой расклад его устраивает. Он помнил Уилла, как не очень разговорчивого, но определенно талантливого преподавателя, который много рассказывал им о поведении психопатов и о том, как их вычислять. Уилл мало общался с курсантами после занятий, скудно отвечал на дополнительные вопросы и обычно просто читал материал, который приготовил для занятия, показывал разные слайды с фотографиями. На этом его образовательный процесс заканчивался.
— Ладно, тогда… тогда я свяжусь с Уиллом и как договорюсь с ним, то дам тебе знать, хорошо? — Алана понимала, что дело серьезное, но она не могла оставить Питера тут до тех пор, пока у Грэма появиться время, чтобы заняться их делом.
— Спасибо вам, доктор Блум, — покраснев, прошептал Питер.