Проблема

— Ты как разговариваешь? Грубиян и негодяй! Итэр! Что этот невежа делает в твоем доме? Сейчас Паймон его выпроводит! — звонкий голос Паймон оказался прямо около лица Скарамуша, тот сначалао очень удивился, вскинул брови, а аметистовые глаза расширились. Итэр улыбнулся, неловкость читалась в каждом его движении. Он осторожно коснулся ладонью плеча подруги, чтобы та обратила на него внимания и перестала оскорблять его друга. — Паймон, не обзывай Скарамушу, пожалуйста, он мой друг и все твои оскорбления в его сторону необоснованные. — брюнет метнул взгляд в сторону Итэра. Защищает его… — Ужас! Итэр, постоянно приводишь в дом кого попало! А вообще, я не за этим пришла! — на первое высказывание оба решили не реагировать. Переглянувшись, Итэр ему виновато улыбнулся, а сам Скарамучча повторил бы его жест, но быстро отдёрнул себя и отвел взгляд. — Ты вообще знал, что Люмин собралась съехать от сюда? — недовольно воскликнула девушка, а блондин, сидевший на стуле, нахмурился и закусил нижнюю губу. — Если она так решила, значит пришло время, Паймон. — твердо сказал юноша и встал со стула, взял свою кружку и поставил в раковину. — Итэр! Ты…- Паймон заткнули, нагло и бесцеремонно. — Слышишь, мелкая пиздюшка, — позвал на себя Скарамуша, девушка удивленно на него посмотрела и уже надулась вся от злости. Блондин не повернулся, остался стоять спиной к ним. — Не видишь, что сейчас он не хочет на эту тему говорить? Иди домой и приходи завтра. — Итэр чувствовал, как быстро бьется его сердце, он никогда бы не выгнал Паймон, даже сейчас, но на лишние расспросы и обсуждения он пока не готов. Завтра. Все завтра. Юноша чувствовал благодарность по отношению к другу, но вот что делать потом? Когда Паймон уйдет Скарамуш останется, зная его характер будет сидеть до последнего, пока Итэр не сдастся ему, не скажет, почему так отреагировал, а может он поведет себя по другому и оставит его одного… Наедине со своими мыслями. — Паймон действительно стоит уйти? — с грустью и печалью спросила девушка, но поняв, что если Итэр сейчас скажет хоть слово, то заплачет. Прямо здесь и сейчас. Мысли о том, что Люмин съедет разбивают сердце. Они всю жизнь были рядом, всю жизнь держались друг за друга… А сейчас? Итэр готовил себя морально к тому, что им в конечном итоге все же нужно будет создавать семьи, разъезжаться, но не так скоро же. Он не готов жить один, он боится, боится одиночества. Боится остаться здесь совсем один и без нее, да, конечно, он понимал, что сестра всегда будет рядом и они будут общаться. Но это уже будет не то и они уже не дети. Пора взрослеть, а это страшно, очень страшно. Пока блондин пялил на кружку в своих руках, Скарамуша уже выпроводил его подругу и встал рядом с ним. Он просто стоял и молчал, может ему и хотелось сказать хоть что-то, поддержать друга, но он не умел. Ему никто не показывал как поддерживать, а сердце требовало остаться с ним сейчас. И если он уйдет совершит большую ошибку, о которой будет жалеть. Итэр поставил кружку на столешницу и оперся об нее руками. Он несколько раз проморгался, затем потер глаза ладонями, чтобы слезы не шли ручьём. Он же мужчина, а мужчины не плачут. Так их учили в детском доме, а он позволяет себе эту слабость уже второй раз. Вдруг, Итэр чувствует что-то теплое в районе живота, крепкое и немного дрожащее. Это руки Скарамуша, со спины чувствуется тепло чужого тела и очень быстрое биение сердца. Блондин опешил, ему это чудится? — Ты должен знать, что не останешься один. — тихо прошептал Скарамучча, почти еле слышно и сжал свои ладони на чужом животе. Итэр закрыл себе рот рукой, чтобы друг не услышал его предательский всхлип. Ему было тяжело, сердце разрывалось, если рядом не будет Люмин, то он рассыпается, как песочные замки, после дуновения ветра. Но эти слова друга заставляли его верить в лучшее, заставляли думать, что все будет хорошо, лишь из-за того, что это сказал Скарамучча. Он не будет лгать ему и просто так он ничего не говорит. — Ты не слабый, Итэр, — продолжал говорить брюнет. Сейчас ему казалось, что слова, которые он говорит, помогут. Хотя бы немного, но он должен попытаться помочь Итэру, ведь он ему не безразличен. — Я никому ничего не скажу. Блондин повернулся к нему лицом и обнял в ответ, крепко сжимая его в руках. Боясь того, что последний исчезнет, меньше всего хотелось верить в то, что он кому-то что-то скажет. Итэр не слабый, он ничего не боится… Юноша уткнулся носом в чужое плечо, щеки были красные и мокрые от соленых, горячих слез. Он изредка шмыгал носом, а сам Скарамучча молчал, продолжая держать свои руки в области спины, он боялся сделать лишнее движение, боялся спугнуть доверие Итэра, который спустя много времени открылся ему с другой стороны. С ранимой стороны, сейчас он мог позволить себе выпустить эмоции наружу, а не как тогда в туалете. Брюнет понял, насколько он дорожит своим близнецом, насколько сильно любит и ему искренне было жаль Итэра, ведь у самого Скарамуша не было таких людей, которых он настолько любил. Хотя нет, он врет сам себе, но никогда в этом не признается, просто он показывает свою любовь по другому. Блондин отлип от его плеча и положил свои руки на грудь Скарамуша, немного толкнув вперед, тем самым показав, что все нормально. Он сделал пару вдохов и выдохов, чтобы окончательно успокоиться, он и так сегодня переработал в кофейне, еще и проплакался, теперь на него так и валит усталость. — Спасибо тебе, правда спасибо…- тихо сказал юноша, он действительно был благодарен другу за то, что тот остался с ним. Скарамучча ничего не ответил, в голове крутилось так много слов, но он не мог себе позволить их сказать, будто у него в голове стояла блокировка на определенные слова, язык не поворачивается их сказать. И единственное, что ему остаётся, так это говорить не ясно и отдалённо. Он был готов остаться с Итэром, был готов слушать его и вытирать сопли. Был готов ко всему. Скарамуша понимал, что все эти желания в нем не просто так и что друг ему не просто друг. И это постоянное учащённое биение сердца, когда он рядом не просто так, но сейчас лучше ни о чем не думать и просто отдать себя ему. Чтобы Итэру стало легче. Хотя бы немного. — Ты… Я не могу тебя просить о большем… — изначально блондин хотел предложить ему остаться здесь, но это слишком. Он и так много требует от брюнета, слишком много, ведь с ним одни проблемы и сам он одна настоящая и огромная проблема, с которой сейчас возился Скарамучча. — Можешь, тебе можно — выделил второе слово брюнет и не сводил взгляд с медовых, заплаканных глаз, будто мог там что-то разглядеть сейчас. Сегодня и он может позволить себе лишнего, сказав такие серьезные слова, но он об этом не жалеет. Ни капли. — Ты… — юноша запнулся, кусаю свою губу и впиваясь пальцами в деревянную столешницу. — можешь остаться? Итэр понимал, что не сможет сегодня уснуть, если в доме никого не будет, была бы другая ситуация, он пошел бы к Паймон. Но чувство вины перед ней за то, что не смог ответить ей и Паймон пришлось уйти, грызло его настолько сильно, что он скорее всего еще несколько дней будет придумывать как извиниться перед подругой, если та не залетит к ним раньше. Поэтому ему нужен был кто-то, кому он доверяет, кто является его другом. И был идеальный вариант, который мог бы согласиться, но если он откажет Итэр не станет его упрашивать или насильно задерживать. Он не из тех, кто ограничивает чужую свободу своими прихотями. — Могу. Коротко и ясно ответил Скарамуша. Ему было приятно с того, что их отношения с Итэром все больше налаживаются, нет того явного недоверия, есть только дружба. Итэр уснул довольно быстро, а сам брюнет еще долгое время лежал рядом и смотрел на него, понимая, что такого шанса может и не быть. Недавно он разговаривал с Нахидой по этому поводу. По поводу его друга — Итэра. В доме Нахиды всегда было чисто и светло, Скарамучча тут уже обжился и чувствовал себя не так неловко, как до этого. Юноша ждал Кусанали с работы, сидя на кухне и смотря в дисплей телефона. Чайник закипел, брюнет встал со своего места и выключил газ, пока он делал себе чай сзади услышал шарканье и мягкий топот. Кусанали пришла домой, она уселась на стул и потянулась руками вверх. Мягкая улыбка не сходила с ее лица, в общем как и всегда. — Мне тоже чайку налей — и Скарамуша сделал ей чай. Будь там кто-то вроде Эи он бы отказал. Но Нахиду он уважает и не может ей грубить, когда живет в ее доме, за ее счет. При этом сама Кусанали ничего не требует взамен, это было странно для юноши. Но все же, он старался не создавать ей проблем, пока женщина была на работе, он старался убираться в доме, мыть посуду, все, что мог, то и делал. — Я заметила, что ты общаешься с тем мальчиком — Итэром, вы друзья? — когда женщине вручили чай, она заулыбалась еще шире. А Скарамучча думал, как ответить на ее вопрос, что сказать? Он не привык называть кого-то своим другом в слух. И любое проявление привязанности тоже давалось ему с трудом. Поэтому он решил промолчать. — Я так подумала, что перед тем, как ехать к Эи, ты должен с ним поговорить. — Нахида отпила немного чая и положила себе в рот шоколадную конфету, которую взяла из конфетницы, стоящей не столе рядом с ней. — Зачем? Мне направо и налево надо говорить о том, какая у меня непутевая мамаша? — юноша сжал края своей футболки, Кусанали хорошо читает людей, а то, что он сейчас нервничает ей знать не нужно — Думаю он будет рад слышать то, что ты ему доверяешь. Вы как магниты одного полюса, так похожи, что из-за этого не можете признать очевидное. — Кусанали всегда говорила загадками и метафорами, на такое высказывание Скарамучча промолчал, в чем-то она была права. — Ладно, поговорю — долгая пауза не заставила ожидать отрицательного ответа, Кусанали положила свою руку на ладонь названного сына — Но перед этим, я введу его в курс дела, чтобы он не запутался. — она убрала руку. — А! И еще, думаю тебе стоит переосмыслить твое значение дружбы в отношении к Итэру — женщина подмигнула и ушла с кухни. Скарамуша не понял значения ее слов и просто продолжил пить чай. Кусанали была слишком умна. Лежа на кровати рядом с другом брюнет думал о ее словах и о том, что именно ему нужно переосмыслить. В голове крутились множество мыслей, страшно осознавать, о скольких вещах он думал. Скарамучча повернул голову к рядом лежащему юноши. Итэр был до невозможности хорош собой. Такой добрый, но держащий на расстоянии всех вокруг, такой заботливый и понимающий. Итэр был тем человеком, которого искал Скарамучча. Из-за него он перестал «чистить лицо» Дотторе, хотя очень хотелось, из-за него он стал более мягким и податливым. И все, чтобы у Итэра не было проблем из-за выкрутасов Скарамуччи. Брюнет лежал на боку и наблюдал за соседом, тот сложив руки на груди сопел с безмятежным и спокойным выражением лица. Он чувствовал себя в безопасности. Брюнет хотел до него дотронуться, погладить по голове, провести пальцем по щеке. Но не мог себе этого позволить, он помнил, что случилось тогда и не хотел стать кем-то таким же, как Дотторе. Поэтому он просто наблюдал, сон совсем не шел к нему этой ночью. Он бережно накрыл друга одеялом и встал с кровати. Ушел из комнаты и уселся на стул на кухне, чтобы спящее лицо Итэра не отвлекало его от нужных мыслей. Скарамуша начал понемногу осознавать то, что одноклассник ему не просто друг, что-то большее. Что-то необъяснимо теплое и манящее к себе, что-то дорогое сердцу. Итэр тот, ради кого Скарамучча готов меняться, он тот ради кого хочется стараться и быть кем-то, а не серой массой. Брюнет усмехнулся своим мыслям, как можно влюбиться в того, кого ты знаешь около трех месяцев? Хотя, если к нему пришло это чувство, значит все не спроста? Значит есть шанс на счастливую жизнь с Итэром? А если все же нет. Что делать тогда? Теперь тот сон, учащенное сердцебиение, бабочки в животе — все это имеет смысл. Брюнет посидел еще немного на кухне и ушел обратно в комнату к Итэру, пока есть возможность побыть с ним в такой близости нужно пользоваться ей. Скарамуша улегся рядом и прикрыл глаза. Утро началось не с кофе, как это бывает в рекламах, а с того, что кто-то ругался в прихожей. Гость разлепил глаза и пошарил рукой рядом с собой. Пусто. Скарамучча подскочил с постели и тихонько подкрался к двери, она была приоткрыта и отсюда было все хорошо видно и слышно. Юноша затаился и начал вслушиваться в разговор. — … Я спрошу еще раз, почему ты мне ничего не сказала? Люмин, мы же договорились с тобой никогда друг другу не лгать и сообщать обо всем. Почему я узнаю это не от тебя? — с некой печалью и грустью спросил мужской голос, по-видимому это был голос Итэра. — Я все сказала. Мы уже не дети, Итэр, я не должна тебе говорить все. Извини меня, я тебя очень люблю, но вынуждена ничего не говорить сейчас. Я обещаю тебе, что скажу потом, обещаю. — уже не так громко, как пару минут назад ответила девушка. Она тоже была не в восторге, но в голосе читались грусть и скорбь. Она правда не хотела причинить вред своему брату. — Я понимаю, Люмин. Мы ведь будем общаться? — с надеждой спрашивал блондин, опуская глаза в пол. Послышался грохот сумок и чемоданов брошенного на пол. — Конечно будем, Итэр, я ведь люблю тебя — она обняла его, так крепко и тепло, как в последний раз. Сжимая ткань его футболки в своих руках. Итэр отвечал так же, чувственно, с горечью и пониманием. Девушка нехотя отстранилась. — Прости меня… — сказала она, поднимая сумки с пола и ушла, закрывая за собой дверь. Юноша остался один, последний раз он видел ее. Он сжал ладони в кулаки, подошел к двери, потянулся к ручке, ему хотелось догнать сестру и не отпускать никуда, запереть ее дома, чтобы та не уходила. Но он не мог, не мог этого сделать. Ведь он любит сестру и не может ограничить ее свободу, никак не может, как бы больно от этого не было, как бы тяжело не было это осознавать. Они не дети и должны понимать, что детство не вечно. Юноша потер переносицу, провернул ключ в замке двери, чтобы закрыть ее. Повернулся в сторону коридора. — Ты ведь все слышал? Мы тебя разбудили… Извини… — подавленно сказал блондин и прошел в гостиную. Скарамучча вышел из комнаты и с состраданием посмотрел на Итэра. На нем не было лица. — Не хочешь сказать, что здесь случилось? — спросил брюнет, сейчас, наверное, был не подходящий момент для вопроса, но он должен его расспросить. Потому что хочет помочь. — Люмин переезжает, только вот не на соседнюю улицу, а в другой город. Он промолчал немного усаживаясь на диван и опрокидываясь на мягкие подушки, сложив руки на спинку дивана. — А в какой она не сказала, потому что это служебная тайна, мать его. — в нем начала закипать злость и обида за это. — Чертов Дайн, не мог устроиться на нормальную работу, а не в ментовку! — эмоции на его лице менялись слишком быстро и вот опять он был спокоен. — Я понимаю, что все хорошее всегда заканчивается, но я не был к этому готов. Люмин сейчас, наверное, тоже тяжело. Но она его любит и я не могу ей противостоять. Я хочу, чтобы она была счастлива. Итэр посмотрел на соседа, который сел с ним рядом и внимательно его слушал. — Я, наверное, тебе уже надоел со своим нытьем, так что давай покормлю тебя, в качестве извинения. — блондин переключился на другую тему. Он уже вчера все выплакал, вылил наполненную чашу и теперь на место слез пришла злость, которую так не любил юноша. Скарамучча промолчал, он не мог сказать ему в лоб, что готов слушать все его сопли, язык не поворачивается сказать ему такое. Да и вообще кому-либо сказать такое очень трудно и тяжело. И снова кабинет директора, прекрасное место, не правда ли? Только на сей раз там сидит не Скарамуша, а Итэр. Его позвали туда, чтобы провести беседу. Правда на какую тему она не сказала, просто сказала прийти и все. Итэр надеялся, что ничего плохого не сделал, чтобы его вызывали. Может это из-за подработки, но у них в школе нет запрета на подработку, поэтому это отпадает. А с оценками и поведением у юноши все прекрасно, четверки есть и ладно. Мягкое, стёганое, кожаное кресло стояло напротив Нахиды, а в нем сидел ученик. Светлые стены кабинета веяли добром, но проницательные и будто всевидящие глаза отталкивали. — Итэр, ты же хорошо общаешься со Скарамушем? — юноша кивнул, он действительно был в хороших отношениях с ним. — Я должна тебе кое-что рассказать, но ты должен отнестись к этому серьёзно. — женщина вновь добродушно улыбнулась. Итэр нахмурился и сглотнул, становилось немного не по себе. История, которую ему рассказала Нахида оказалась не такой веселой и доброй, как хотелось сначала. Все то, что сказала Кусанали отпечатывалось в сознании Итэра. Ему однозначно хотелось помочь другу, к тому же если его просят об этом. Теперь понятно, почему у него и его матери такие странные будто бы не родные отношения. Блондин закусил губу и свел брови к переносице посмотрел в яркие зеленые глаза напротив, они будто излучали тусклое, гипнотизирующие свечение… Юноша моргнул пару раз и согласился на то, чтобы поддержать друга и поговорить с ним. Даже если, его никто не просил помочь, блондин все равно бы позвонил и спросил как он. Потому что волнуется, потому что его друг сейчас не в лучшем моральном состоянии, хотелось приголубить, обнять, сказать, что все будет хорошо. — Он поедет к Госпоже Эи, чтобы поговорить, думаю вам нужно созвониться. Блондин так и сделал, в назначенный день позвонил и спросил, как Скарамуша себя чувствует и посоветовал, что лучше ему сказать при разговоре с Эи. Итэр ждал его в этот день дома, чтобы напоить чаем и в случае чего поддержать, он старался вести себя более дружелюбно. Потому что не может причинить вред своему другу. Во входную дверь кто-то яростно стучал, а потом не дождавшись, пока этому человеку откроют ворвался в дом. Итэр понял, что это была Паймон, которую вчера выставили за дверь. Некрасиво получилось. Девушка прошлась словно молния по квартире и в тот же миг оказалась на кухне. Она со слезами на глазах вцепилась в парня, стоящего около окна. Тот ошеломленно смотрел на нее, Итэр пригладил выбивающиеся волосы из-под ободка и мягко улыбнулся, после начиная расспрашивать подругу. Скарамучча недовольно смотрел на нее, опять она пришла! — Паймон, что случилось? — с небольшой усталостью в голосе спросил парень, но тепло и доброта сохранялись в его тоне. — Люмииииин — протянула она, завывая в порыве слез, Итэр понля что случилось. Он тоже был не в лучшей форме сейчас, но подруге помочь надо. Тот приобнял ее за плечи и бережно погладил по спине, чтобы подруга хотя бы немного расслабилась. — Она будет к нам приезжать и часто звонить — сообщил юноша, Паймон отлипла от него, вытерла красные щеки и несколько раз глубоко вздохнула. — Почему ты такой спокойный? Она уехала от нас неизвестно куда! А вдруг этот Дайн будет ее бить? Или еще чего хуже, обкрадет и посадит на цепь? Или запретит с нами общаться? — начала причитать блондинка, загибая пальцы и возмущённо ругала Дайнслейфа. — Послушай, я хорошо с ним знаком, ничего такого не будет и ты сама знаешь, что если Люмин захочет, она сделает все… — предположения подруги засели в голове Итэра, но он не подал виду. — Слышишь, белобрысая, утихомирься — грубо высказался Скрамуша. — Он вообще-то тоже переживает. И если ты будешь его накручивать, я тебя сам лично накручу на вилку и съем. — дополнил парень и словил на себе две пары удивленных глаз. Он не хочет, чтобы его друг плакал вновь, не хочет, чтобы тот расстраивался. — Эй! Грубиян, я не с тобой говорю! — запищала девушка и топнула ногой по полу, брюнет пропустил смешок. — И вообще, иди от сюда! Итэру такие друзья не нужны!