"Смертники"-001

«хх.хх.2×05 ЗОМБИ-АПОКАЛИПСИС РЕАЛЬНОСТЬ? Современные ученые обнаружили новый вид вируса, информация о его появлении и распространении засекречена и не разглашается правительством, но правительство просит соблюдать граждан осторожность на улицах и принять меры по обеспечению индивидуальной защиты. Один из главных научных руководителей центра исследований вирусологии, доктор ХХХ, настоятельно рекомендует жителям использовать медицинские маски, дезинфицирующие средства, а также без необходимости не покидать дома. «Этот… вирус передается воздушно-капельным путем, а также же через мелкие порезы, раны и контакт с зараженными, что естественно. Если говорить простым языком, то он влияет на работу мозга человека, из-за чего тот становится агрессивным и неуправляемым. Уже есть несколько случаев заражения в Токио, которые подтверждают, что больные склонны к насилию. В данный момент мы работаем над созданием вакцины, и я не думаю, что это займет очень много времени. Вы зря разводите панику» — комментирует доктор ХХХ.»       Кацуки скучающе просмотрел эту статью в старой газете и достал следующую. «хх.хх.2×06 МИРОВАЯ УГРОЗА ИЛИ НАС ВСЕХ ВОДЯТ ЗА НОС? Зародившийся в Азии вирус перекинулся на остальные континенты, и теперь является угрозой всего человечества, хотя правительство всё ещё утверждает, что причин для паники нет, и всем просто нужно соблюдать режим самоизоляции, а также соблюдать профилактику от болезней, участились случаи впадания людей в безумство, нападения на членов семьи и соседей. Граждане не уверены, что вынужденная самоизоляция и общемировой карантин действительно способны уберечь людей от болезни. На данный момент, число зараженных в одном Токио уже достигло двух тысяч человек, полторы тысячи из которых с летальным исходом. Правительство и медицинские учреждения не разглашают информацию о состоянии больных, данных о настоящих причинах их смерти также не поступало. Где же обещанное лекарство?»       Кацуки знает, что в то время множество издательств закрыли из-за статей такого рода. Цензура тогда была на пике своих возможностей, запрещая любое упоминание вируса в СМИ, и безжалостно удаляла хоть малейшую информацию об этом. Конечно, многих это не остановило, и интернет пестрил различными разоблачающими статьями на эту тему. Бакуго даже помнит, как в какой-то момент все посчитали, что вирус действительно выдуманный, и у них у всех массовая шизофрения, пока кто-то из них лично не сталкивался с зараженным и не убеждался, что всё теории бред сивой кобылы. Он берет следующую газету, она такая же старая и дряхлая как и всё остальные, а буквы на пожелтевшей бумаге уже сложно разобрать. «хх.хх.2×12 …В каждом районе Японии расположено по несколько эвакуационных центров. Они были переделаны из старых военных бункеров и находятся глубоко под землей. Центры специально оборудованы для обеспечения безопасности граждан на период эпидемии, просим всех жителей немедленно отправиться в ближайший к вам эвакуационный центр во избежание заражения вирусом. В них вас обеспечат едой, водой, медицинской помощью»       Это было незадолго до его рождения. Тогда это была лучшая альтернатива, чем оставаться в руинах города, однако, и эти центры не были идеальными. В подтверждение этому он берет следующую газету. Она неплохо сохранилась, поскольку была не такой уж старой, точнее, больше газет просто не выпускали, людям было слегка не до этого, и примерно с 2×16 все издательства снесли подчистую, но эта статья сохранилась. Кацуки любил эту статью, хоть и ужасался, что такая история на самом деле с кем-то произошла. «хх.хх.2×15 УБИЙЦА БЕССМЕРТНЫХ хх.хх.2×15 из эвакуационного центра В-13 в районе Камино был госпитализирован маленький ребенок. По нашим данным, последнюю неделю с В-13 не было контакта, с ним не могли связаться военные, и они отправили на проверку группу из 10 человек, по прибытию они обнаружили заблокированный бункер, такое происходит в чрезвычайных и непредвиденных ситуациях, во избежание распространения угрозы за пределы центра. Дверь пришлось взрывать. Солдаты обнаружили центр в разрушенном состоянии с мертвыми зараженными людьми, как выяснилось после экспертизы. В центре не было ни одного живого человека кроме маленького мальчика, которого нашли в одном из служебных помещений с разряженной винтовкой. Мальчика немедленно доставили в медицинский центр при А-12, а затем перевели в В-6. »****, я даже представить не могу, что пережил тот пацан. На вид ему казалось не больше 6-7 лет. У меня есть только одна теория, что вирус как-то проник в бункер, и пацан расправился со всеми зараженными сам, ****, там даже трупы военных лежали, так что никто не мог прийти ему на помощь» — сообщает один из участников группы эвакуации. По нашим данным всего в этом бункере находилось пятьсот двадцать четыре человека. Умерло пятьсот двадцать три. Многие в СМИ называют этого ребенка героем и восхищаются его стойкостью и мужеством. На данный момент с мальчиком работает группа психологов и врачей…»       Рядом со статьей находилась черно белая фотография. На ней военные выводят из взорванного здания бункера маленького мальчика. Не сильно хорошо видно как он выглядит, но Кацуки предполагает, что это за черные пятна на его легкой одежде, черные волосы под тяжестью грязи прилипли к голове, и только несколько прядей стояли колом, он крепко в руках сжимал винтовку, которая оказалась ростом почти с него самого, но мальчик не отпускал её, сжимая пальцами черный металл, даже если она иногда цеплялась за ноги и мешала идти.       Бакуго не первый раз читает эту историю и каждый раз почти не верит в её существование, но прилагающаяся фотография, не запрещенное издание на тот момент популярной газеты подтверждают всю реальность происходящего. Он не может точно описать это чувство, но он вроде… восхищен? Словно он читает невероятную историю из любимых комиксов и видит, как главный герой снова и снова побеждает, казалось бы, непобедимого злодея. Кацуки не знает, что бы он делал, если бы такое произошло в их центре. Конечно, как настоящий герой из комиксов, которыми он всегда так восхищался, он бы постарался всех спасти. Но как ты спасешь уже мертвого человека, что так отчаянно пытается тебя убить? Наверное, он бы просто не смог направить дуло на своих знакомых и близких. Не то чтобы страшно, просто не хочется их терять, даже под угрозой смерти. Кацуки долго думал, что, наверное, и у этого парня были и друзья и семья в том центре, и ради собственного выживания он выстрелил, и даже не представляет, что чувствовал в тот момент шестилетний ребенок. Черт, ему самому уже девятнадцать лет, но кровь стынет в жилах от одной мысли о возможности эпидемии у них в центре. Благо, у них скоро переезд.       В-14 довольно старый, он был построен одним из первых, такой же, как и В-13, поэтому после постройки нового, усовершенствованного В-6, народ медленно, но верно переселяют туда. Он намного больше, чем их маленькие бункеры на пятьсот с лишним человек, современные центры рассчитаны на тысячи, а то и больше, словно крепости-города под землей. Со временем, всё население перенесут в такие города, пока ситуация на верху не улучшится.       Мицуки как раз зашла в их небольшую комнату с коробкой в руках и недовольно взглянула на сына. Им нужно уже быть готовыми к вечеру, а этот мелкий засранец снова раскидал все газеты по полу. — Кацуки! — Чего? — он бережно начал складывать газеты в коробку. — Собираюсь я! — Нам уже ехать через пару часов, а в комнате такой бардак! Ты даже не удосужился собрать свои чертовы вещи! Их же не так много! — Отвянь, карга старая. Ты видишь, я занят?! — Кацуки с преувеличенным раздражением дернул ящик в тумбочке и одной большой кучей скинул свои любимые комиксы в коробку к газетам. — Раз вещей не много, че ты возмущаешься? — Только поговори со мной в таком тоне! — Мицуки дала подзатыльник сыну и начала складывать одежду в коробку. — Давай шевелись, скоро погрузка будет. — Без тебя знаю. — он достал из тумбы свое заявление и внимательно его разглядывал.       Аккуратный белый лист, лежащий в ящике с важными документами без единой складки или помарки, он старался разборчиво заполнять поля шариковой ручкой, и ему оставалось только получить печать на согласие и тогда… — Ты ещё не бросил эту идею? — Бакуго неслышно подошла к притихшему сыну. Она столько раз видела эту проклятую бумажку и не понимала, почему Кацуки так рвется туда. Сколько и криков и ссор было, когда он записался на курсы по подготовке к спецотряду, приходил довольный и хвастался, что будет крошить головы мутантов как орешки. Но она была против. Вот уже как пять лет её сын проходит специальную подготовку и осталась только одна дурацкая печать до того, как её сын с головой окунется в эту кровавую баню. Хоть она и знала, насколько Кацуки сильный и упрямый, сама воспитала, что уж греха таить, но не могла не волноваться за его жизнь, особенно в таких условиях. С этих миссий обычно не возвращаются, не приходят домой рассказать, что они успешно зачистили территорию и теперь можно спокойно жить, с таких миссий приходят ранеными, истекающими кровью, сдерживающих слезы, с грубыми мозолями на пальцах от оружия и с кучей шрамов. Иногда они и вовсе не возвращаются, загрызенные до смерти на жгучей поверхности или отправленные в карантин на неопределенный срок ещё на входе в центр. Мицуки боится отпускать сына туда, а затем в ужасе ожидать письма со статусом «мертв». — Ты ведь в курсе, насколько я против? — Мне всё равно. — рычит Кацуки и складывает заявление между комиксов, чтобы оно не помялось. — Я уже решил, что буду самым охуенным потрошителем зомби из всех живых, и я им буду. Так что просто наблюдай за тем, как твой сын войдет в историю.       Мицуки не сильно верила его словам. — Паршивец, — не зло, скорее снисходительно обругала его мать. — только следи за тем, чтобы это не было посмертно. Ты собираешься его отдать в В-6? — Ещё бы. Раз мы туда переезжаем, то и прикреплен я должен быть именно к В-6. На кой черт мне мотаться туда-сюда? Тем более что эту дыру закрывают на неопределенный срок, на ремонт. — Эта дыра кормила тебя всю жизнь. — Крайне хуево кормила. — жаловаться, конечно, не следовало, ничего лучше в нынешней ситуации не было, но Кацуки всё ещё помнит как давился абсолютно отвратительной кашей из заменителей каждое чертово утро, и он даже рад, что в В-6 будет нормальная, ну, по разговорам, синтетическая еда, а не это переработанное нечто. — Прекрати ругаться при матери!       Но они не прекратили. Эти маленькие перебранки стали привычным делом в их жизни, помогающие отвлечься от происходящего за стенами их комнаты, спокойно собирать вещи. Никто из них по настоящему не обижается на грубые слова в адрес друг друга, они сказаны не со злостью, не с целью задеть или ранить, а просто в порыве шуточной и такой привычной ругани. Часть их рутины — так это иногда называет Кацуки про себя, и он знает, что мать не обижается на «старая карга» и ответно язвит не чтобы показать свою злость, а чтобы продолжить шуточную перебранку и занять мозг вспоминанием как можно большего количества ругательств.       Они перекидываются колкими фразами пока относят коробки в грузовик, пока сдают комнату и усаживаются на свои места вместе с остальными эвакуированными.       Даже сквозь фильтры противогазов слышится недовольное бурчание на неровные дороги и постоянные кочки, а в ответ прилетает лаконичное «хорош ныть, мелюзга, у нас тут зомби-апокалипсис, немного не до ровности дорог».       Кацуки лениво рассматривает окрестности в небольшом пуленепробиваемом окне. Это для него странно. Он как раз из того поколения, которые родились и выросли в бункере, почти не выходившие наружу, дети даже не представляют себе жизнь за пределами их бетонной коробки. Бакуго даже не в курсе, как на самом деле мир выглядел до катастрофы, только картинки из старых журналов и газет могут ему показать зеленые сочные листья на деревьях, голубое ясное небо, огромные небоскребы, возвышающиеся над людишками на километры вверх. Честно, Кацуки в какой-то степени даже был в восторге от архитектуры прошлого, настолько красиво выглядели необычные формы зданий известных компаний, застекленные стены торговых центров, или здания культуры, выполненные в стиле ещё глубокой древности. Он никогда никому не признается, что его действительно интересовал мир до его рождения.       Даже Мицуки не знает, как её сын часами сидел в общей библиотеке, рассматривая сохранившиеся фотографии того времени, или читая о жизни тех людей. Она видела только его стремление без страха смотреть в будущее и защитить настоящее. Только Кацуки хотел своими глазами взглянуть на оживленные улицы, потрогать снег и хоть раз в жизни попасть под дождь. Многие рассказывали, что снег обжигающе холодный, хотя это звучит слишком странно для Бакуго, но потом он трогает лед в морозильной камере и тут же понимает смысл этой фразы, выпадает в ноябре и продолжает хлопьями сыпаться до самого апреля. Прямо с неба, представляете? А дождь… Он мог сколько угодно раз представлять, что настоящий дождь хоть немного похож на принятие душа, но всё рассказы перекрывали это на корню. Дождь — словно очищение души, смывает с тебя весь накопившейся за долгое время груз с сердца, уносит все мысли из головы и заставляет почувствовать себя вновь родившемся. Кацуки не романтик, поверить в такую чушь было бы крайне сложно для него, но всё равно, до безумия хотелось почувствовать стучащие по макушке холодные капли.       Он рассматривает небо. Желто-серое, с пыльными облаками, быстро бегущими мимо палящего солнца из-за порывистого ветра. С такого неба точно никогда не упадет ничего хорошего. Люди с поверхности рассказывали о сером дожде, словно Бог решает поиздеваться над людьми и облить их грязными помоями, напоминая о проебанном мире. Мол, смотрите, что вы натворили со своим домом, у вас водопровод немного засорился. Ладно дождь, единственное последствие этого, грязная одежда и липкое ощущение на всем теле, словно в канаве искупался. «Обычное дело, для верхних людей» — иногда думал Кацуки. Реальную проблему составляет воздух. Даже через небольшое окошко видно клубы пыли, струящиеся по улице, между домов. Сейчас находиться за пределами центров без противогазов строго запрещено. Воздух просто зараженный, пропитанный трупным запахом, и очень высока вероятность сойти с ума в течение длительного времени без какого-либо фильтра. В заброшенных квартирах и зданиях концентрация вируса не такая высокая, как на улице, или в гнездовьях монстров, верхним разрешается снимать противогазы во время еды и прочего, их всё равно стабильно проверяют в центрах, но даже просто передвигаться в загаженном воздухе без какой-либо защиты сложно. Трупный запах душит, проникает гнилью в самые легкие, и можно буквально почувствовать, как «кислород» разъедает живые клетки, заставляя задыхаться. На учениях Кацуки выходил на поверхность. Их учили ориентированию на местности, боях в замкнутом пространстве, полигон также располагался рядом с их центром, на нём Бакуго впервые выстрелил. Незабываемые ощущения огневой мощи в руках будоражило нутро и заставляло себя почувствовать если не Богом, то уж точно сверхчеловеком. Однако это и пугало. Отдача больно резала плечо, а выстрелы оглушали даже в защитных наушниках, запах пороха щекотал нервы, заставляя морщиться, но он упорно целился в мишени, выдавая лучшие результаты.       Поверхность просторная, свободная, безлюдная и опасная. Это пьянящее чувство простора над головой пугало и манило, Кацуки привык уже к постоянному дребезжанию вентиляции и до ужаса бесящим белым лампам бункера, однако хотелось свободы, хоть и скованной работой. Хотелось разрезать воздух на автомобиле так, чтобы аж глаза резало от порывов ветра, ощутить под пальцами пыльную рыхлую землю, бегать по улице не жалея ног, стирая подошву до кровавых носок, и бежать дальше, бежать прочь из бетонной коробки, душащей хуже зараженного воздуха.       Он часто ругался на почве этого с мамой. Их самая крупная ссора, которую он не забудет никогда, произошла в тринадцать лет, когда он объявил маме, что хочет вступить в отряд «Смертников» добровольно. Она рвала и метала, пытаясь вбить в голову сына, что это безрассудство, полное самоубийство, но он лишь кричал ей в ответ, что больше не хочет находиться в их жалкой комнате и сидеть, сложа руки, что он хочет вернуть миру зелень травы и ласку утреннего солнца, чистый воздух и зимний колкий снег. Конечно, сейчас он понимает, что не сможет этого достигнуть сам, но принять участие в очищении мира он обязан, чтобы хоть немного приблизиться к своей детской мечте. Мицуки видела стопки журналов и книг, которые Кацуки старательно собирал все эти долгие годы, как он с горящими глазами возвращался с тренировок и учений, зубря материал даже во время обеда, а перед сном повторяя выведенные до автоматизма приемы. И просто не могла затушить огонь решимости в палящих глазах сына.       Она предлагала ему другие варианты, сейчас, очень требуются специалисты в медицине, помощи гражданским, простые рабочие, чтобы восстановить рухнувший мир, но Кацуки же нужна свобода, нужен простор из книг и комиксов, журналов, тех немногих, что ещё сохранились после катастрофы. Поэтому после долгой ругани и ссор, она дала согласие на поступление сына, и теперь дороги назад уже нет. Она понимает это, видя, как вход в их убежище отдаляется от бешено несущегося грузовика, скрываясь в клубах дорожной пыли, как за окном простирается огромный пустырь, а вокруг едут ещё несколько военных машин. Теперь точно начнется другая жизнь.