Gallery of memories или целая история

       Жизнь часто готовит для нас множество неприятностей, но именно в них мы находим тех самых людей. С ними всё становится проще, мы вместе преодолеваем все трудности и, справившись, готовимся к новому жизненному этапу. Я сижу как на иголках. Странно, отчего? Разглядываю свои кольца под столом, — привычка студенческих времен, проявляющаяся всегда во время какого-то неудобного или волнующего момента; рассматриваю, пока мой молодой человек делает заказ. В последнее время я стала много нервничать, — работа. Знаю, что, если сейчас задумаюсь, мысли сразу же съедят. Боюсь этого. И именно по этой причине начинаю рассматривать его. Арсений не спеша переворачивает странички книги, подмечая интересные блюда. Он сосредоточен: видно, как его брови слегка смыкаются к переносице, а губы еле заметно поджимаются. Обстановка в ресторане была спокойная: легкая, ненавязчивая музыка играла в конце зала, напротив сидел Попов, я выгляжу просто прекрасно и всё идет как надо. Всё же хорошо, не так ли?.. — осталось ответить себе на этот вопрос, и как можно скорее, потому что Арсений уже смотрит — ждёт моего ответа по поводу предварительно составленного заказа. Набрав воздуха в легкие, я посмотрела на него. Он спокоен и расслаблен — так было всегда, сколько мы с ним встречаемся, но я всё равно знаю, что он переживает, переживает из-за меня, наверняка он уже заметил мою дерганность, просто не хочет лишний раз поднимать эту тему, чтобы не портить вечер. Я тоже молчу. Просто сижу и рассматриваю его, пока он не видит. Рассматриваю его костюм, который утром сама же ему готовила, подмечаю, как же хорошо он сидит, тёмные волосы уложены великолепно, на губах стоит едва заметная улыбка, только глаза не блестят. Его руки тянутся в сторону, откладывая книгу, а я лишь наблюдаю за его движениями: аккуратно снимает очки и смотрит на меня. До сих пор моментами засматриваюсь. Он нарушает образовавшуюся между нами тишину:       — Ты нервничаешь, — поставил мне «диагноз» Попов, — губы облизываешь слишком часто и кольца трогаешь, — я чуть выдохнула, всё же заметил, а он продолжил — я предполагаю, что это из-за завтрашнего дня, верно? Уже с вечера вторника ты стала часто "выпадать", как раз, после того, как позвонила мама. Он взял мои руки в свои, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони, поглаживая её.       — Они нас ждут, нечего волноваться. — Успокаивающе говорил Попов.       — Арсений, я не виделась с ними вживую ни разу. Мне как-будто снова семнадцать: любая поездка — это дикий стресс и нервозность до выезда. Вот и сейчас… Волнительно немного от предстоящей встречи. Завтра предстоит поездка, но сегодняшний день для нас более важен, стоило бы думать о нём.       — Я пока закажу шампанское, — и снова этот низкий игривый тембр голоса. Решил оставить этот разговор до приезда домой, — ты что будешь ещё? — поинтересовался мужчина, изучая предложенное меню, но в данный момент, так же, как и я, сидя в раздумьях. Я оторвалась от навязчивых мыслей, взглянула на Попова, и неосторожно выхватив у него книгу, устремила туда свои глаза, выискивая раздел «напитки». Возможно, это движение показалось резким, но у меня сразу появилось ощущение, будто я там что-то забыла.       — Выбрала? — он усмехнулся и перевел взгляд на меня. Я ещё раз сказала, что я буду и, наконец, дополнила всё напитком. Вовремя. К столику подошел официант, забирая меню и записывая в свой блокнот наши пожелания. Арсений снова посмотрел на меня тем самым теплым взглядом, каким смотрел всегда; всегда, когда я нервничала. Я улыбнулась как-то устало, вызвав этим ещё больше вопросов и сомнений, отчего Попов тут же встал со своего места, и, аккуратно обойдя стол, приземлился рядом со мной и, обнимая рукой за плечи, положил мою голову себе на грудь, а свою — на мои шелковистые волосы, запах которых так и сводил его с ума. Мы молчали. Арсений сидел, не шевелясь, будто считал все мои вздохи, а я, взяв его за руку, лишь аккуратно поглаживала большим пальцем все неровности его мягкой, тонкой, похожей на бархат кожи, сквозь которую просвечиваются привлекающие взгляд вены. Ну вот, в голову снова проникают мысли о завтрашней встрече, но уже не так пугающе. Вроде бы, если подумать, ничего такого, но это родители Арсения, и поэтому становится не по себе. Единственная успокаивающая мысль — это Попов, сидящий сейчас рядом и крепко меня обнимающий. Маленький ребенок внутри меня надеется, что, случись что, Арсений сразу же меня защитит. Я многое знаю про его родителей, поэтому морально готова, и они про меня наслышаны от Арса — тот часто разговаривал по видеозвонку и показывал меня, я болтала с его мамой (она, кстати, милая женщина), но за эти три года мы с ними так и не виделись вживую. Они звали нас к себе, но никак не получалось, а сейчас… Появилась возможность, и Арсений не хочет её упускать.       — Всё будет замечательно. — Легкий поцелуй в висок и я облегченно выдыхаю, он словно прочитал мои мысли, и отсел напротив, где лежал его пиджак и моя сумочка. Арсений потянулся в сторону своего пиджака. — Марта, мы встречаемся уже четыре года, и, хоть отмечают обычно юбилейные даты, я всё равно хочу подарить тебе подарок, — протянул небольшую темно-зеленую коробочку. Сердце при виде этой коробки сразу сдавило, на несколько секунд мне показалось, что эту вещь я уже видела... Я открыла её и с огромной сияющей улыбкой и посмотрела на Попова не менее большими, выражающими удивление глазами: серьги, которые у меня не получилось купить пару месяцев назад. Я тут же нагнулась вперед, и Арсений, повторивший это движение, подставил мне щеку — нежный и короткий поцелуй, а затем тихие расспросы, где он это достал. Сережки были из белого золота, а внутри — зеленый камушек, красиво подчеркивающий мои серо-зеленые глаза.        Мы выпили, посмеялись, поговорили, и на оставшееся время в ресторане я совсем забыла обо всём. Оплатив счет, Арсений подошел ко мне сзади с верхней одеждой.       — Прошу, — тихий баритон партнера — отрада для моих ушей, а руки, протягивающие пальто, — для глаз. Я надела его, обвязала вокруг шеи шарф и взяла сумочку, подаренную Поповым на прошлый день рождения. Мы вышли на улицу. Арсений, как настоящий джентельмен, придержал мне дверь и пропустил вперед. Выйдя из-под крыши, я встала на край тротуара и ждала, пока он очистит машину от падающего снега. Не особо мелкий, он пошел, когда мы сидели в ресторане, но довольно быстро прекратился, хотя успел замести тропинки и дороги.       — Я, конечно, люблю зиму, но стоять в пальто и брюках в минусовую температуру довольно неудобно, так помимо этого надо ещё и машину чистить… — Арсений бурчал себе под нос, однако я его хорошо слышала и усмехнулась. Я лишь хихикнула и развернулась в другую сторону, рассматривая, что вообще здесь находится. На телефон пришло уведомление, часы на запястье тут же завибрировали. Я достала из кармана телефон. Сообщение от Екатерины Позовой: Вы завтра собираетесь куда-то?)

Да, мы едем к родителям Арсения, очень хотим встреть Новый год с ними;)

Я быстро ей ответила и убрала телефон обратно в карман — холодно. Обернулась на Арса с немым вопросом: «Ты скоро? Мы оба замерзаем». А он смотрел на меня теплым взглядом и мило улыбался, будто только что влюбился — ребенок! Хотя, может, это даже хорошо, когда чувства не угасают после нескольких лет отношений. Но крепчают ли они? Отгоняя от себя нелепые мысли, я перевела взгляд на падающие сверху крупные хлопья — беззаботные летающие снежинки, которые не могут понять, что они абсолютно во власти судьбы. Забавные. Но они, как и вся природа в целом, успокаивают мою душу, придавая моментам в жизни особую атмосферу. Этот не исключение. Засмотревшись на чудесную картину, я даже не заметила, как ко мне сзади подошли, обвивая руками талию.       — Помнишь, как ровно четыре года назад, после первого нашего свидания, проведенного в этом ресторане, когда мы только вышли, пошел такой же крупный снег? — Арсений, уткнулся своим розовым от холода носом в мой шарф. Я развернулась к нему лицом и обняла в ответ.       — Конечно помню, мы тогда стояли вот тут, и ты прогревал машину, а ещё, чтоб не замерзнуть, мы начали бросаться снежками, так забавно было, — вспоминая этот момент, на душе стало так тепло, я ещё крепче обняла его, прижимаясь к его груди. — Помнишь, чем закончилась та прогулка? — после минутного молчания спросила с ухмылкой я.       — Помню, я всё прекрасно помню, — ответил Попов. Я подняла голову вверх, взглянув в его чистые, серо-голубые детские глаза, а он осторожно, но властно притянул меня к себе и коснулся губ, не оставляя возможности уйти от поцелуя. Я, поддавшись, обвила его горячую шею тоненькими холодными пальчиками, выравнивая температуру наших тел. В этот момент я не замечала ни мороза, жалящего кожу, ни сильного ветра, что бросал в наши лица колючие снежинки, ведь на душе у обоих сейчас было тепло как никогда. Попов отстранился.       — Вот так и закончилось, — сказал он, и ещё раз чмокнул меня в покрасневший носик. — Присаживайтесь, мадам, — добавил Арсений, открывая дверь машины. «Мадам… — резко промелькнуло в голове, — еще б старухой назвал или вдовой», — подумала я, но тут же переключилась на что-то другое — назвал и назвал, подумаешь. Чтобы быть правой, необязательно, наверное, показывать свою правоту, так? Ехать до дома примерно восемнадцать минут, и не то, чтобы мы сильно утомились, просто уже хочется поскорее вернуться в уютную атмосферу нашей маленькой шумной квартирки, в которой нередко по вечерам мы устраиваем душевные посиделки, караоке, бешеные пляски и танцы, дурачимся как малые дети или просто наслаждаемся присутствием друг друга. Машина остановилась на светофоре, Арсений начал постукивать пальцами по рулю в ожидании зеленого цвета, а я стала рассматривать улицы, уже давно украшенные к Новому Году. Все деревья были красиво припорошены снегом, яркие огоньки развешаны на небольших ёлочках, посаженных по периметру территории. До сих пор некоторые родители гуляли со своими громко смеющимися и весело резвящимися детьми. Завтра 30-е. Это значит, что праздник уже совсем близко, а новый год — новые возможности, новые достижения и приключения. Вот уже виднеется наш подъезд. Машина остановилась, и Попов, как настоящий кавалер, открыл мне дверь и подал руку. Как же я обожаю такие моменты. Каждый раз, когда он делает что-то наподобие этого, в душе мне всегда становится так приятно и тепло. Арсений — единственный из всех моих парней, который ухаживал за мной, всегда помогал одеться, открывал двери, забирал всё тяжелое и самое главное — всегда считался с моим мнением. Для него всё это было обычными мелочами, а мне — безумно приятно, что порой, когда он снова проявит какой-то знак вежливости, мне хочется набросился к нему на шею и крепко-крепко обнять. Дверь подъезда открылась, мы прошли внутрь. Поздоровавшись с консьержкой, завернули за угол, где находилось по два лифта с каждой стороны. Вот уже совсем скоро, ещё чуть-чуть, и мы приедем. Нас встречала квартира, один вид коридора которой заставлял меня облегченно выдыхать, — никакого стресса, только спокойствие, радость и любовь. Я поспешно разулась и пошла в комнату, плюхнувшись на кровать прямо в верхней одежде, подвесках, кольцах и подобных побрякушках, хотя, называть их таковыми, наверное, не очень уместно. Да и зачем? Помнется немного одежда — ладно, а украшения не так уж и мешают расслабляться после долгого дня.       — Ну и чего ты завалилась? — усмехнулся Попов и снял с себя пиджак, повесив его на вешалку, только что снятую с дверной ручки. Он подошел к огромной кровати, на которой лежала я, и присел на колени, сложив руки под головой. — Ты хочешь чего-нибудь? — спросил он почти шепотом, глядя в глаза. Его рука прошлась по моему плечу и остановилась в районе лопаток.       — Вас и шампанское — ответила я у себя в голове, но ему сказала, что была бы не против мороженого. Прекрасный десерт от прекрасного мужчины, что может быть лучше? Я пододвинулась к нему ближе, вызвав легкую, уставшую улыбку.       — Сейчас принесу, — сказал он, нехотя убирая свою руку с моего тела и собираясь вставать.       — Да я возьму, переодевайся, — устало произнесла я и наконец взяла свою волю в кулак, — вещи сами себя не снимут, а грязь удобства сну, к счастью ли, не добавляет. Я подошла к небольшой напольной вешалке, идеально вписывающейся в интерьер дома, и поскорее надела шелковый домашней костюм; черные штаны в пол, такого же цвета рубашка на пуговках, которую я всегда не застегивала до конца и снимала через верх — странно, наверное, зато удобно. Украшения покоились в шкатулочке, а я волочила свое уставшее тело на кухню. Коридор, проходящий мимо гостиной и выводящий в большое светлое помещение, ставшее точкой назначения, казался сейчас чересчур длинным, однако мысли о вечере с Арсением и о большом контейнере шоколадного мороженого добавляли сил. Десерт был найден, однако сейчас его есть нельзя — слишком холодное, поэтому, оставив его на столе, я подошла к окнам. Мою голову снова захватили раздумья, но я услышала как щелкнул дверной замок и полилась вода. Арс ушел в душ. Наша квартира находилась высоко, и поэтому вид был невероятным! Отсюда, казалось, вся Москва была как на ладони, хотя это даже не двадцатый этаж! Какая же она всё-таки красивая и яркая… Я обратила внимание на окна в домах напротив: в каких-то зажигался и потухал свет, какие-то уже украшены различными гирляндами, цветными и однотонными, мерцающими и тусклыми, какие-то зашторены, но даже через различные ткани разноцветное свечение было заметно. Трассу, видневшуюся отсюда, и наш небольшой, но довольно шумный район освещали фонари, и машины, гоняющие по дорогам, как маленькие светящиеся жучки быстро перемещались по ним. Я задумалась, вспоминая свой родной город и посиделки с друзьями по вечерам на крышах, свою первую выпитую бутылку алкогольного напитка, первую выкуренную сигарету, первый поцелуй… Честно сказать, я очень скучала по тому месту, хоть и провела там всего несколько лет, однако я надолго запомнила его. Я думала обо всём: своих родителях, его родителях, списке подарков, которые нужно было ещё докупить, готовке, наряде, погоде, работе. Об Арсении… Увлеченная мыслями, я не заметила, как он вышел, как его руки бережно легли на мою талию, разворачивая, и с силой притянули к себе, прижимая наши тела близко-близко. Губы тут же сплелись в страстном, уверенном поцелуе, где преобладала уже далеко не нежность, как на улице. Пальцы зарылись в его мокрые волосы, свисавшие небольшими небрежными кудряшками на лоб. Проведя руками по его телу, я нащупала россыпь родинок на всю спину. Я отстранилась, любуясь его телом: мокрые капельки быстро стекали по оголенному торсу вниз, оставляя за собой водяные дорожки, но разгоряченная кожа быстро их подсушивала. Его домашние черные штаны, оголенный торс, мокрые, слегка взъерошенные волосы и немного усталый вид делали его невыносимо привлекательным, манящим, открытым, но в то же время загадочным. Эта вечерняя атмосфера, приглушенный свет, обстановка — всё заводило сейчас. Меня и его. В голове промелькнула мысль, и я, смотря на Попова нарочито наглым взглядом произнесла:       — Давай мультик посмотрим? — Миленькие, словно щенячьи глазки, и на тебе, Марта, что ты захочешь.       — Наглая, — тут же произнес он разочарованным тоном, стараясь уровнять дыхание, ведь он представил окончание вечера немного иначе. — Какой ты хочешь? — Вдруг резко изменился в лице Арс, взяв с кухонного стола контейнер с мороженым. — Новогодний или Дисней? Он уже знал все мои любимые. Очень часто по воскресеньям, когда вечером мы не были ничем заняты, мы брали различные вкусняшки и шли смотреть фильмы, сериалы.       — Может, «рататуй»? — поинтересовалась я, когда зашла в комнату, усаживаясь на кровать.       — Включай, — крикнул из другой комнаты Арсений. Попов чем-то гремел на кухне, а я в поисковике набирала название мультфильма. Он зашел в комнату с двумя небольшими узорчатыми тарелочками и маленькими ложечками, рядом с которыми лежали небольшие порции десерта. Арсений подал мне тарелочку и сам аккуратно прилег на мягкую кровать, оперевшись головой о заднюю обитую стенку.       — Ты только ешь осторожней, а то не хватало ещё, чтобы ты простудилась в канун Нового года, а то и я дома сидеть буду с тобой! — С заботой, но стёбом сказал он.       — Я уже не маленькая, мне целых дофига — возразила я, зачерпнув целую ложку мороженого.       — А мне тогда, с тем учетом, что я старше — дохуя? И именно потому, что ты не маленькая, мы сейчас лежим и смотрим мультики, — тут же прилетела мне ответка, из-за которой стало как-то неловко. — На всякий случай, таблетки на верхней полке в кухонном шкафу-у. — Протараторил Арсений.       — Да иди ты — и тут же почувствовала, как Попов только что оставил свой легкий, невесомый поцелуй на моём лбу. Я смеялась половину мультика, где-то даже осуждала героя, где-то безумно радовалась его идеям и действиям, но моего бурного просмотрела хватило только на две трети мультфильма. Уже когда Морфей постепенно забирал меня в свои объятия, я услышала тихий звон металического предмета — на прикроватную тумбочку, стараясь сделать это как можно тише, опустилась тарелочка, затем ещё одна. Я утомилась, и поэтому только и почувствовала, как меня одной рукой приподняли, вытащив покрывало, а затем осторожно уложили обратно, накрывая воздушным одеялом, и подперли им с другой стороны.       — М? — сонно, еле продирая глаза сказала я.       — Чш-ш-ш… — в ответ тихонько произнёс Арсений, на что я легла на подушку и задремала. Попов раскрыл шторы и, тихо лёг на кровать, расслабился, тяжелый день был позади, но завтра предстоит не менее интересный. Я развернулась к нему лицом и обняла, прижавшись к его теплому и вкусно пахнущему телу.       — Доброй ночи, булочка, — произнес он, и зарылся носом в моих волосах. Примерно половина третьего. Я проснулась не пойми от чего. Чрезмерная сонливость, или же наоборот — резкое бодрствование, также начали меня посещать. Сон как рукой сняло. Я уже хотела уйти на кухню, заварить чай с мятой и посидеть в инстаграмме полистать ленту, как почувствовала, что на мне лежит рука Арсения, крепко обнимающая. Он тихонько посапывал. Я взглянула в окно, а затем снова на Попова — ночь была безоблачная, лунный свет, проникающий в комнату из-за штор, осветил лицо Арсения, и я с интересном начала его рассматривать. Так, если подумать: каждый день вижу его, вот уже на протяжении нескольких лет. Но все равно я с явным интересом обводила взглядом его выпуклые родинки на щеках, острые скулы, губы, к которым мне хотелось прикоснулся. Всё же тихо и осторожно я встала с постели, и побрела на кухню ставить чайник. Дверь на всякий случай прикрыла, не закрывая на защелку, дабы не разбудить Арсения. Образовывающиеся пузырьки от накипания воды выперли кнопку вверх, я тут же подхватила чайник и кинула в кружку пару листиков мяты. Две ложки сахара, вода, — теперь можно пить. Вдохнув этот прекрасный запах ещё ненастоявшегося чая, я чуть-чуть отпила его и поставила на стол, задрав ногу на диван. 29 декабря — особая для нас дата — день нашего первого свидания, — говорила я себе. В какой-то момент в голову все-таки всплыло самое первое воспоминание, от которого в общем-то и пошла вся эта история. — «Надо Илюху поздравить!» — строго проговорила и поняла, что телефон остался на тумбочке, да и время уже много, — завтра. Я решила ничего не убирать, чтобы не шуметь и просто вернулась комнату, легла под теплое одеяло, и снова уснула в его объятьях…