Помощник

      Тёмные стены Портовой Мафии не угнетают, наоборот, кажутся домашними, наверное из-за того, что это место стало родным его сердцу ещё давным давно.       Ацуши прогуливается по коридорам здания, напевая под нос. В Мафии считают, что он слишком слабохарактерный и невинный для такой работы, но многие из них не видели как он сражается, а из-за того, что Накаджима часто улыбается, его считают добрым, ошибочное суждение.       Ацуши без стука входит в кабинет босса Портовой Мафии, видя, как он, прикрыв глаза рукой, дремлет на диванчике сбоку от стола.       Ацуши, наклоняясь и оставаясь от мафиози в паре сантиметров, невесомо целует руку, заставляя Чую пробудиться от некрепкого сна.       — Ацуши? — он потирает ещё слипшиеся глаза, поднимаясь.       — Привет, я только с задания. Сильно устал? — Ацуши протягивает кофе, который предварительно купил в любимой кофейне Накахары.       Увидев, что Чуя отпил, он отвернулся к столу, проверяя документы, которые принёс на целостность и сохранность.       — Думаю выписать нам с тобой парочку выходных. — поставив кофе на стол, Накахара обнимает сзади и, обвив торс руками, продолжительно целует в шею.       Ацуши смеётся, выворачиваясь из плена, и обвивает шею Чуи, смотря в глаза небесно-морского цвета. Перелив такой, словно в ясный день, голубое небо почти сливается с синим морем, но горизонт разделяет их.       Ацуши невольно зависает, не смея отвести взгляд от родных глаз. Они видятся почти каждый день и каждый раз сердце Накаджимы колотится, в предвкушении прекрасного времяпровождения.       Неважно как. Фильм, игра, совместная готовка или даже задания, где Накаджиму почти убивают, потому что он зависает, наблюдая за тем, как дерётся Чуя. Тот постоянно с этого бесится, но не долго, регенерация быстро стирает все следы побоев и Накахара выдыхает, пустив парочку матов.       — Что думаешь, а? — Чуя говорит, и Ацуши наконец вырывается из пучин воспоминаний.       — Ой, прости. Я задумался. Если никаких проблем нет, то я согласен.       — Хаа… — Чуя вздыхает, утыкаясь носом в плечо и прижимаясь сильнее. — Может сегодня вина?       — Ну если этого просите вы, Босс, то с радостью. — Ацуши улыбается так широко, что лицо болит от такой улыбки, видя как Чуя вздыхает, сильнее сжимая рубашку Накаджимы.       — Не называй меня так. Если бы не чёртов Дазай! Я бы больше отдыхал с тобой, а не торчал тут. — он сильнее сжимает рёбра, но не до боли, это даже кажется приятным.       — Да, во всём виноват Дазай. — Ацуши общается с ним словно с ребёнком, соглашаясь со всем, что говорит мафиози.       Может для других, Чуя — суровый босс, который очень яростно избивает тех, кто идёт против него, но для Ацуши это маленький ребёнок, который жаждет любви и объятий.       Чуя позволяет себе это ''ребячество'' только с Ацуши, и он бы сгорел со стыда, но скорее убил бы того человека, который увидел бы его в таком состоянии.       Он рад, нет, он счастлив, что встретил Ацуши. Непомерно счастлив стоять так и просто обниматься, утыкаясь в шею любимого и вдыхая его аромат.       И Чуя готов поспорить, если бы не чёртов Дазай, свалившийся врагам на голову, Чуя был бы свободнее, он бы смог дольше стоять вот так просто, дольше быть вместе, выходные были бы длиннее. Да что уж там жалеть. Накахара хочет, чтобы этот момент длился намного дольше, но отстраняется, вздыхая.       Недолгий тактильный контакт и ласковые слова придали прилив сил.       — У вас больше нет для меня заданий? — Ацуши улыбается, намерено говоря в уважительном тоне.       — Твоё задание: сидеть здесь и радовать меня своим присутствием. — Чуя указывает на диван, где несколько минут назад лежал он, и садится за стол, просматривая отчёты своих подчинённых.       — Будет сделано, босс. Хи-хи. — Ацуши посмеивается и ложится на диван, укладывая голову на бортик.       Вся тяжесть, которую он до этого не чувствовал накатила на него, позволяя Накаджиме быстро заснуть.       Проснулся он, когда за большими понарамными окнами виднелось тёмное небо с миллиардами звёзд, а за рабочим столом никого не было.       Чуя сидел рядом, в миллиметре от ног Ацуши, в свете лампы проверяя документы, кожа казалась чересчур бледной, а под большими голубыми глазами были не менее большие мешки.       — Зрение испортишь. — едко комментирует Накаджима, потягиваясь и зевая. Он пододвигается ближе, укладывая голову на плечо. — Сколько времени?       — Восьмой час уже. — он закрывает папку, откидывая голову на спинку дивана и тяжко вздыхая.       — Уже? Это я получается проспал… семь часов? — посчитав в голове, вскрикнул Ацуши, недоумевая. Да это больше, чем он спит по ночам, когда выполняет задания. — Почему не разбудил?       Чуя, не поднимая головы, посмотрел в очаровательные, (для него) по-кошачьи милые глаза и улыбнулся одной стороной губ.       — Не хотел. — Накахара встал, теперь широко улыбаясь, и начал собираться. — Пошли. Наш двухдневный отпуск начинается прямо сейчас.       — Два дня? Ты так много сделал? — Ацуши не мог скрыть улыбку счастья, быстро следуя за Чуей.

***

      Ацуши открыл глаза, не как обычно от противного звука будильника или верещания мелодии звонка, а от греющих и слепящих лучей солнца в горячих объятиях, вместо пустой постели, по причине задержки Накахары на работе.       Накаджима невесомо целует Чую в уголок губ, вжимаясь в объятия родной души и вдыхая ещё оставшийся запах ароматного вина.       — Ещё полежим? — хриплый от долгого сна голос обдал ухо горячим дыханием, заставляя рой мурашек пробежать по всему телу.       Ацуши закивал, заливаясь краской и жмурясь.       Был слышен смешок Накахары, а после почувствовались нежное касание до спины и поцелуй в висок.       Но сон не шёл, это был скорее полудрём, с чётким понятием реальности.       Умеренное сердцебиение Накахары позволяло расслабиться, прикрыв глаза, но чувствовать, как Чуя немного двигается, ложась удобнее, как прижимается щека Накаджимы к его ключице и как Чуя ещё раз проглаживает лопатки, пальцем обводя контуры кожи.       — Чуя… — тихо позвал Накаджима, поднимая голову, чтобы увидеть лицо Чуи.       — М? — не расскрывая глаз, отозвался Накахара, сквозь дрём улыбаясь.       — Я есть хочу. — живот горел и бурчал, прося хоть крошку пищи.       — Хах. — Чуя полностью проснулся, ярко, словно второе солнце улыбаясь милой выходке парня. — Я тоже. Давай вставать.       Накахара приподнялся, разрывая объятия и убирая взъерошенные пряди волос в один пучок, закрепляя всё резинкой.       В измятой во время сна футболке Накахара прошёл на кухню, осматривая практически пустые полки холодильника.       Его захватили в плен руки Ацуши, обнимая торс и прижамаясь всем телом сзади.       — Пиццу? — Чуя выпрямляется, закрывая холодильник, но из плена не вырывается, доставая телефон из кармана.       — Давай. — Ацуши сам отпускает Накахару, вприпрыжку добегая до стола и садясь там.       — Ах ты… — Чуя почти напрыгивает на Ацуши, пальцами щекоча бока Накаджимы.       — Ахахахвха! Хватит, Чуя, не надо!       Может не нужно грустить просто так? Сидеть, молча, глядя в стену или потолок, может нужно вот так веселиться без забот и напряг?       Любить до беспамятства и быть любимым, потому что любовь и Мафия спасут мир.       Уж Чуя и Ацуши об этом позаботятся.