Облачи мою душу.

Он освободит себя от страданий, посланными ему дьяволом. Он освободит себя от грехов, свершенными его деянием. Он освободит себя от боли, ощутимой в существовании. Он хочет освободиться от всего. От всех мыслей, от окружающих его людей, от беснований его родительницы. Хочет, но не может. Почему не может? У него завязаны руки на эти действия. Не буквально, конечно, однако кажется, что вот-вот его руки действительно одним утром окажутся связаны и каждое действие будет поддаваться контролю. Хотя чего уж «вот-вот»? Руки, конечно, не завязаны ещё верёвкой, но контроль каждого действия, каждого звука и вдоха хранит его душу в своей непробиваемой клетке. Его душа бьется птицей за решеткой, пытаясь в отчаянии найти щель для освобождения. Его надежда тает подобно восковой свечи,без единого шанса на восстановление. Он теряется. Сону утопает. Жизнь не щадит никого из нас. Ни маленького бездомного котенка, что затерялся на пустой улице, ни детей, рожденных в неблагополучных семьях, ни пожилых людей, родственники которых бессовестно отказались от заботы над старшим поколением, ни маленького Сону. Такого хрупкого и беспомощного парня, что каждый день глотает свои слезы в темном углу комнаты, надеясь ухватиться за реальный мир, и с каждым разом все заканчивает тем, что копилку «упущенных шансов» пополняет ещё один маленький кусочек надежды, который выскользнул из рук юноши подобно пляжному песку, сквозь тонкие и длинные пальцы. Ещё чуть-чуть, ещё немного… дайте ему немного больше времени, что было заложено на спасение себя. Он обязательно воспользуется этим драгоценным временем, будет беречь его подобно хрусталю, а потом со спокойной душой уйдёт в небытие. И вселенная даёт ему шанс. Такой желанный и неповторимый шанс. Единственный шанс на его спасение. — А..алло…да, хорошо…д-да, всё нормально, ты и сам знаешь… – уголки губ тянутся вверх, отчаянно создавая иллюзию забытого счастья – …хорошо, я буду там…минут через.. двадцать. И он будет там. Обязательно будет. Он не упустит этот шанс. Пока он может, пока его руки не соскользнут от онемения, он будет хвататься снова и снова за него. Ветер бьет в лицо и от чего-то улыбка сама натягивается на заплаканное лицо юноши. От чего-то хочется кричать, хочется вывести наружу всех бесов, что сковывают невольную душу паренька. Ветер дает чувство свободы и полета, пусть и ложное, однако дайте ему насладиться этим минутным счастьем. Ноги несут Сону сами. Мышечная память настолько хорошо выработана у человека, что можно иной раз позволить себе поразмышлять о чем-нибудь, не думая о дороге; о каком-нибудь искушении или представить в голове своей ложную картину счастливой жизни. Представить, что сейчас его ватные ноги несутся не за ускользающей ниткой спасения, а просто от распирающего счастья в груди, вызванное каким-нибудь невероятным событием. Хочется нырнуть в утопию и остаться там навсегда. Забыться и бросить все. Хвататься за каждую мелочь на своем пути, что поможет хотя бы на миллисекунды представить себя главным героем книги со счастливым концом. Извольте уж побыть немного жадным, Ким в полном праве может воспользоваться одной монетой из копилки «жадности», ну когда-то же карма должна работать? Карма ведь работает в обе стороны, верно? Значит и счастье когда-нибудь встанет лицом к подростку. Обязательно встанет. — Не замерз, солнце? - одаривает легкой улыбкой, на первый взгляд холодной, черствой, бесчувственной, но такой родной. — Неа…не замерз. - восстанавливает дыхание Ким и смотрит в глаза, что подобны морской бездне. — Будь внимателен к себе, Сону, на улице, всё-таки, не май. - сверху до низу осматривает собеседника, подмечая про себя легкий прикид корейца и красные следы на щеках, после обжигающих слез. - Подойди поближе ко мне. — Тебе тоже стоит быть внимательным, Сонхун-хён. - и действительно подходит ближе. Какой глупец не будет хвататься за своё счастье в форме спасения? Ну, разве что совсем отчаявшийся человек, не верящий даже в собственное существование. А действительно ли это спасение? Действительно ли это счастье? Ты, случаем, не запутался, Ким Сону? Но этого юноша не узнает. Не захочет узнать. Не хватит воли узнать. Куда лучше жить до самой смерти с розовыми очками на глазах и принимать всё в этом мире за чистую монету, нежели пытаться разобраться, выйти из лабиринта, узнать правду. Так легче. — Носи хотя-бы шарф осенью, если не хочешь проблем со здоровьем. - Поздно. Проблемы уже есть. Может быть и не физические, но неплохо так покачнувшееся ментальное здоровье даёт о себе знать в самых разных его проявлениях. Болит голова? - последствие многочасовой истерики; невыносимо крутит живот? - стресс на постоянной основе, истерики; тошнота и головокружение? - вот так неожиданность - истерики и самобичевание. Пак повязывает шарф на шею Сону, делая это с такой нежностью и заботой, на которую только способна сущность Сонхуна. Казалось бы, самые что ни на есть обычные знаки внимания, проявление заботы по отношению к лучшему другу. Но нет. Это тоже Ким воспринимает за чистую монету. Каждое проявление в сторону маленького «лисенка» , каждая улыбка, подаренная Сонхуном равносильна для Сону признанию. Глупо. Очень глупо. И почему в школе не ввели уроки философии или, может быть, психологии? Пак Сонхун же всё видит. Всё прекрасно понимает, но молчит - не хочет делать больно. Что поделать - жизнь изначально решила обречь Сону на страдания и не давать спуска до конца. Увы, но колесо фортуны в этот раз сыграло не в сторону юноши. Такова судьба семнадцатилетнего школьника. Глупо верить в какой-то выбор собственной судьбы где-то на небесах, ведь если бы и была такая возможность, то вряд ли кто-то в здравом уме делал бы выбор в сторону полной мучений жизни. Ну, может быть найдется парочка экстремалов-садистов, однако Ким Сону не из ряда подобных личностей. Был бы выбор перед Сону - определено глаз упал бы на ячейку с надписью «покой». Как бы то банально ни звучало, но действительно спасение для юноши кроется именно в покое и стабильности. Два самых недосягаемых понятия. Что-то из разряда невоплотимых мечтаний. — Будешь? - старший протягивает сигарету, при этом щелкая зажигалкой у второй сигареты, что покоится на губах самого Хуна. Даже короткий и равнодушный взгляд на сигарету даёт понять, что «да, будет». Слишком уж хорошо Пак знает Ким Сону. Дым заполняет легкие, создавая сладкую иллюзию облегчения. Решить проблемы, не пренебрегая своим здоровьем, стараясь мыслить здраво - нет, слишком сложный путь. Семнадцатилетний парень скорее сделает выбор в сторону бесконечных самобичеваний, аутоагрессии, иллюзии счастья под которой скрывается самая что ни не есть гибель. Делая очередную затяжку, Ким прижимается к Сонхуну сильнее - «как котенок», подумает Пак, - пытаясь найти утешение в широкой груди любимого хёна. — Знаешь, я не думаю что это всё имеет значение. Как бы то ни было, весь мир встанет против меня. Это моя судьба, так что пытаться что-то изменить бессмысленно. Если и буду пытаться, то буду подобен птице, бьющейся в закрытое окно. - на выдохе слишком уж спокойно говорит младший. Сигаретный дым окутывает парней, создавая иллюзию тумана. На улице сыро, мерзко. На душе в разы отвратнее. — Не говори так, Сону. Смысл бороться есть всегда. Если ты действительно захочешь стать счастливым и найти выход, то ты его найдешь. Не губи себя. Остановись. Я помогу тебе. Я буду рядом и не позволю тебе окончательно погаснуть. — Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Сонхун. Не будет так самоуверен. Будь реалистом, пожалуйста… не давай мне ложных надежд, мне и так хватает имеющихся разочарований. - делает очередную затяжку, постукивая пальцами об ограждение на крыше. - Ты не можешь быть так уверен, ты не знаешь, что будет завтра, что будет сегодня через пять минут. Не говори, что всегда будешь со мной, Пак Сонхун. Ты думаешь, что я настолько наивен, что могу поверить в то, что ты всегда будешь рядом? - противоречит сам себе. - Нет. Да, я действительно вижу в тебе спасение и понимаю, что без тебя я совсем загнусь, понимаю, что рано или поздно ты бросишь меня и мне придется бороться с самим собой. И ты… ты тоже пойми это, Сонхун. Перестань давать мне ложные надежды. Я ведь правда могу рано или поздно поверить в это, что не есть хорошо для нас обоих. - тушит сигарету о запястье. Совсем не больно. Привычно. Терпкий вкус сигарет остаётся на кончике языка, не давая забыть о том, что юноша в очередной раз глушит все свои терзания какой-то бесполезной трубочкой, заполненной табаком. — Сону… не будь так категоричен. - смотрит в глаза. Взгляд сам за себя говорит - ему не всё равно. Но как долго это продлиться? Пару-тройку месяцев? А может и вовсе больше месяца уж и не выдержит? Девять лет дружбы тянулись долго, однако вот к чему они пришли. Кажется вот-вот и скоро будет тупик. Один из них найдёт выход и выйдет из бесконечного лабиринта, а второй останется гнить заживо в том самом тупике. — Категоричен? Смеёшься? Я просто стараюсь здраво мыслить, хотя сам уже очень далёк от этого понятия. Я осознаю, что надел на себя розовые очки и пытаюсь выдать привязанность к тебе за единственный источник счастья. Я забываюсь… очень часто. Я не всегда смогу здраво оценить ситуацию. Я не смогу сам вывезти все свои проблемы, я это понимаю, поэтому и цепляюсь за тебя. Но я не хочу этого. Во мне будто борется две личности. Это так отвратительно. Так тошно. — Я понимаю тебя, Сону… но… — Нет, не понимаешь Сонхун. И вряд ли поймёшь. У тебя есть любимый человек, твоя семья поддерживала тебя во всех сферах всю жизнь. В конце-то концов ты живешь в согласии с собой, со своим разумом. - Ким отстраняется от ограждения и отходит от Сонхуна. Он устал. За этот день испытал слишком много эмоций, слишком много проблем нужно решить. - Я пойду, Сонхун. Надеюсь мы с тобой ещё свидимся. Уходит, оставляя за собой легкий шлейф терпкого запаха сигарет. Снова погода беснуется. Душа семнадцатилетнего юноши вновь бьется птицей в клетке. С каждым разом его надежда на светлое будущее и счастье равнодушно уходит из под рук с большей скоростью. И снова Сону побежит к своему утешению. Снова будет совершать те же самые ошибки, при этом ругая себя за то, что строит глупые иллюзии своего недосягаемого счастья. Снова будет говорить о том, что ничто не вечно. Снова потушит сигарету о запястье, на котором и живого места не осталось и снова уйдёт в разгар ночного ливня. — Сону, мы можем поговорить? - из трубки телефона доноситься до боли знакомый голос. — Зачем? Мы же только что виделись. У тебя какая то просьба ко мне, Сонхун? Если да, то постарайся изложить свои мысли как можно скорее, ибо прискачет дракон и заберёт у меня телефон примерно через 3 минуты. - переписывает конспект из черновика в беловик, стараясь аккуратно выводить каждую букву, чтобы надзирательнице понравилось и не было возможности придраться к очередной точке не в том месте. — Знаешь.. может быть ты был прав. Это тяжело. Правда. — М? Что тяжело? Ты наконец признал мою правоту? — Тяжело быть твоим спасательным кругом. - и мир рушится. Правда она такая. Да, Ким может тысячи раз уверять себя в том, что он был готов к этому моменту, к этому признанию. Но он оставался таким же наивным, таким же ребенком, верящим в том, что кто-то его сможет полюбить, что кто-то просто ценит его. Просто дорожит им. Не потому, что страшно бросать, не зная последствий, а потому, что он просто есть. — А… ну, да. Я говорил тебе об этом много раз. Убеждал себя в этом тысячи раз, пытаясь подготовить свой мозг и свое сердце к такому исходу. Но зачем ты убеждал меня в обратном? Знаешь, я ведь тогда на какие-то жалкие секунды действительно подумал, что ты останешься со мной до конца. Но судьба всегда будет жестока ко мне, забавно. - легкий смешок срывается с губ. Но Киму вовсе не смешно. Хочется рвать и метать. Хочется вывернуть желудок наизнанку. Хочется исчезнуть. — Прости, Сону. Прости, что с каждым разом все больше заставлял тебя верить в то, что я не брошу тебя. Но мне тяжело. Я устал. Устал почти каждый день выслушивать тебя, пытаться дать совет, убеждать тебя в том, что ты прекрасен и в том, что заслуживаешь счастья. Я не могу вывозить столько негатива. Я морально устал, прости. Мы можем взять перерыв в общении и вернуть все на круги своя, если тебя это устроит. Однако сейчас я… я не смогу тебя поддержать. На данный момент ты для меня равносилен энергетическому вампиру, прости. Несколько месяцев назад я действительно был уверен в том, что буду рядом и смогу помочь тебе. Но я не вижу смысла. Не вижу результата от моих стараний, увы… Прости меня, Ким Сону. - длинные гудки раздаются эхом в голове юноши. Кажется, будто всё не реально. Его не существует. Этот мир - игрушечный домик, а Сону в нём просто бесчувственная кукла. Гудки сменяются на противный звон в ушах. Не верит. Не хочет верить. И не будет верить в эту чушь до самого конца своей жизни. —…у…ну…Сону…Ким Сону! - в сознание клином вбивается звонкий голос матери. Ну точно, не только вокруг Пак Сонхуна же мир крутится. Ким уже успел забыть об ещё одной «проблеме». Когда все оставят его в покое? Одно лучше другого. Юноша без слов вручает свой телефон в руки ненавистной женщине и продолжает делать свой конспект. Но вот же незадача. Руки совсем не слушаются. Ужасный тремор охватывает парня и Сону оказывается в плену собственного тела. Хочется разовраться на тысячи молекул, хочется исчезнуть, хочется стереть все воспоминания людей о себе. Хочется не существовать. Последняя нить, что держала совсем молодого парня на плаву в конце-концов оборвалась. Так драматично, что даже смешно становится. Неужто жизнь Ким Сону и есть сатира? Настолько глупо и ужасно, что становится смешно от безнадежности этого парня. Есть ли смысл снова строить призрачные надежды на счастливое будущее? Есть ли смысл пытаться найти спасение снова? А если и попытается, то найдет ли его? Есть ли смысл вообще пытаться за что-то держаться, если последняя нить надежды была оборвана минутой ранее? Ким Сону делает вывод - нет. Нет смысла уже ни в чем. Нет смысла в глупых иллюзиях; нет смысла пытаться найти щель на пути к свободе в той самой клетке, в которой покоилась его душа; нет смысла проживать каждый день подобно овощу; нет смысла пытаться доказать судьбе, что его существование оправдано и он имеет право быть. Поздним мартовским вечером, очередную душу заберёт река Хан. Очередное тело превратиться в речную пену и растворится в небытие. Наконец, Ким Сону обретёт свободу и его душа найдет выход из непробиваемой клетки. Наконец, юноша обретет столь желанный покой. Пак Сонхун будет сожалеть. Долго сожалеть и винить себя. Чувство вины будет поглощать юношу, запирая в клетку. Ещё одна душа будет пытаться найти выход, но через несколько лет сможет обрести покой, который был подобен глотку воды среди сухой пустыни.