В этом мире тесно без тебя.

Небольшая ванная комната старой квартиры. На полу валяется очередная бутылка алкоголя, где-то недалеко от неё лежала выкуренная пачка сигарет, разбросаны скляночки с какими-то средствами. Выглядит так, будто не только в ванной, но и в самой квартире не убирались несколько месяцев. В принципе, так и есть. Хотя, может оно и к лучшему. Никто не собирался навещать Дамиано в его квартире, та даже позвонить спросить как он никто не хотел. Ему каждый второй твердил что Итана не вернуть и придётся жить дальше, а он в ответ лишь покупал новую дозу. Наркотики стали его лучшими друзьями с того момента, как он увидел бездыханное тело Торкио в гробу. Он после этого не мог спать ещё минимум двое суток. Каждый раз закрывая глаза перед глазами был виден силуэт, что больно был похож на Итана. Но что-то в нём отличалось. Длинные волосы валялись на полу около ног, тело выглядело худым и уставшим, а возле прядей лежала небольшая медицинская карта, где кроваво-красными чернилами находился диагноз «лейкемия». Борясь с раком тяжело не только пациенту, но и людям что его окружали. Дамиано был готов сдувать пылинки с Итана, который хотел прожить оставшиеся дни так, как давно мечтал. Они даже набили парные татуировки, как давно и хотели, правда, при других обстоятельствах. И сейчас этой выбитый на коже рисунок то и дело раздражал. Под тёмной краской хрен найдёшь вену, и Дамиано уже миллион раз пожалел что сделал эту тату именно на руке. А ещё, глядя на татуировку сразу вспоминался Итан. Его любимый мальчик, которого не удалось спасти. Виктория закатила огромную истерику когда нашла у Дамиано в пальто зип пакет с белым порошком. Он обещал не браться за вещества, обещал что переживет эту трагедию, но потеря оказалась слишком больной для него. Давида даже выперли с группы после того, как об этом узнали журналисты. В принципе, после этого «Måneskin» перестали существовать. Они задумывались о распаде после того как не стало Торкио, но были шансы найти нового барабанщика в группу. Жизнь Дамиано полностью потеряла смысл. Он был сломлен, раздроблен на мелкие частицы которые никогда больше не соберешь воедино. Вместо мира наполненного красок он видел полностью чёрно-белую картинку. Чувствовал ли он себя героем сопливой мелодрамы? Вполне. Всё та же ванная комната. Всё такой же бардак, только бутылок и пачек сигарет в несколько раз больше. На раковине лежит использованный шприц с иглой, а Дамиано опирается руками об керамику. почти вся наружная сторона предплечья находилась в ранах от уколов что переодически жгли кожу. В конечностях появился жуткий тремор, но новая доза наркотиков творит чудеса: боль в душе утихает, а организм попадает в некий транс. Перед глазами всё плывет, кажется нереальным, а мир получает нужные краски, которые Давид не получал в трезвом состоянии. Ему хорошо. Он больше не чувствует боль. Мир обретает смысл, а жить становится легко. Дамиано прикрывает глаза. Его тело больше не ломит, сердце не обливается кровью, руки не дрожат а голова не забита мыслями о его мальчике.

ты до сих пор винишь себя? —

Дамиано резко раскрывает глаза. Сердце колотиться с огромной силой, на его лице выступил липкий пот. Он поднимает глаза на разбитое зеркало перед ним, рвано дышит. В осколках перед ним виднеется Итан. Здоровый, полный сил и энергии. Его мальчик. — Что? — Давид не верит своим глазам. Нижняя губа подрагивает от слёз, что вот-вот покатятся по щекам не очень здорового цвета.

— Люди довольно часто в таких ситуациях испытывают что-то вроде вины. — Итан пожимает плечами, пока его стеклянный взгляд направлен на болезненное лицо Дамиано.

— В каких ситуациях? О чём ты говоришь, дорогой? — Наивно переспрашивает Дамиано, пока на его лице расцветает кривая улыбка, оголяя зубы. Пауза. Слишком долгая для Давида, что до сих пор не понимал что происходит.

Я про свою смерть. —

В этот же миг силуэт пропадает, а тело Дамиано пронзает сильная ломка, от чего тот сгибается, усаживаясь на кафельный пол. Руки дрожат, тянутся к телефону и снимают блокировку. На глазах жгучие слёзы, сам он кричит он неземной боли. Пальцы вводят уже давно выученный номер, мобильник подносится к уху и слышится долгие и мучительные гудки, пока с другого провода не послышался сонный женский голос. — Вик, пожалуйста. — умоляет тот, пока слёзы без остановки льются по его лицу. Тело не выдерживает, и Дамиано падает на холодный кафель чёрного цвета, отключаясь. Успел.