Без слов

Семь часов пополудни. Лавочки и магазинчики Лондона закрывают свои двери до первых утренних посетителей. Темно-сизый вечер окутывает кварталы, моросит лёгкий дождик. Город становится по-вечернему, так по-лондонски сырым и зябким. Улицы, проспекты и переулки пустеют. Закрыл двери и маленький книжный магазин в Сохо. За окнами книжного зальчика безлюдно и темно, но из окна второго этажа, из-за шоколадно-коричневых штор, льётся приглушённый свет. Двое ещё остаются в маленькой комнатке над магазином. Им некуда спешить. Самое главное - друг друга - они уже нашли. —- Азирафаэль, обожающий комфорт и уют во всем, уже давно подумывает чудеснуть сюда, в магазинчик, по паре свободных домашних брюк и рубашек для них с Кроули на случай, когда, как сегодня, очень уж неохота возвращаться домой под моросящим дождём. Но он все как-то забывает это сделать, поэтому сегодняшний вечер они проводят на диванчике в углу , полуодетые в свою обычную одежду, не застегивая рубашек. Кроули сидит верхом на коленях у возлюбленного, обняв его за талию. Кроули очень лёгкий и на вид хрупкий. Его ангел единственный в мире знает, что не только на вид. Пальцы Азирафаэля невесомо гладят всю его спину, уделяя особое нежное внимание острым позвонкам. Другой рукой он ласкает медные нестриженые локоны, мягко укладывая голову демона к себе на грудь. Уже больше часа никто не заговаривает. Двум оккультно-эфирным существам с верхнего и нижнего этажей Вселенной сейчас не нужны никакие обсуждения, да и никакой смертный или бессмертный мастер слова не скажет точнее того, о чем говорит этим двоим взгляд каждого, бережные прикосновения, самые невозможные и самые нежные в мире объятия кожа к коже. —- Кроули ощущает почти телесно, как растворяется в ангельской нежности его демоническая броня и колючая готовность притвориться сухарем и циником в ответ на боль. Его ангел такой тёплый, мягкий во всех местах , такой родной и любимый. С ним так безопасно. С его колен не захочется слезать примерно никогда. Длинные тонкие пальцы ласкают упитанные бока Азирафаэля, нежно прихватывая складочки. Любовь эфирного создания к кремовым блинчикам и пирожным определённо не проходит даром для его телесной оболочки. Но ему так идут эти несколько лишних кило… и никакие они не лишние… Кроули сглатывает и непроизвольно сжимает бёдра. Рука сама скользит к округлому, мягкому животу. Кроули борется с желанием прервать медленную прелюдию и повалить Азирафаэля на себя, сжимая всю эту упоительную, пахнущую ванилью мягкость, но вместо этого трясущимися руками расстегивает ремень на его брюках. Щекой демон чувствует нежное прохладное прикосновение и поднимает взгляд. Глаза Азирафаэля потемнели до почти карих, светлые волосы влажные на лбу от пота, губы припухли. Они очень горячие, когда Кроули лижет их змеиным языком и покусывает, притягивая Азирафаэля за бока ещё ближе и заваливая его на себя всем весом, задирая рубашку, спуская брюки, вылизывая сливочно-белую кожу, лапая и сминая упоительное, желанное тело, прямую противоположность его собственному. —- Вечерний холод и сырость не проникают в натопленную комнатку над магазином букиниста. Но Азирафаэль знает, что его любимый сильно мёрзнет, и укутывает его острые колени пледом в шотландскую клетку. Кроули сладко жмурится и чуть улыбается во сне. Рыжая лохматая голова лежит на уютных, полных коленях блондина. Худая щека прильнула к его пухлому мягкому животу, как к самой нежной пуховой подушке. Эти уют, тепло, аромат ванили и сливочного крема, из которых , кажется, состоит весь Азирафаэль, всегда действует на Кроули убаюкивающе. Ангел медленно-медленно водит пальцами по его волосам, тихо касается лица, любимых тонких линий. Острый нос, острый подбородок, полуоткрытые губы, припухшие от поцелуев. Кроули уставший и красивый, трогательно-беззащитный во сне. Он умудрился похудеть ещё сильнее, замечает Азирафаэль, нужно проявить известное упорство, чтобы заставлять его есть хотя бы раз в неделю. И отдыхать. И доверять. Ангел легонько отводит в сторону медную прядь. Жилка на тонкой шее чуть заметно пульсирует. Человеческое сердце гонит такую человеческую кровь. Хочется в наступившей ночной тишине обнять всего Кроули, укутать теплом, доверием и заботой. И не будить. Благо стражу небесных врат ночной сон совершенно ни к чему. Азирафаэль берет руку любимого, касается губами хрупкого запястья, каждой выступающей косточки. Потянувшись, тушит лампу. Им некуда спешить. Самое главное они нашли и теперь, через шесть тысяч лет, уже никуда не отпустят друг друга.