Один
Когда я встретила тебя, мне показалось, что ты именно тот самый человек, с которым можно обсудить всё. Ты привлекла мое внимание, даже вечеринка, где мы и познакомились, как-то уже не интересовала меня, мы весь вечер проболтали, а потом обменялись номерами. До сих пор я помню, как мы с тобой ночи напролет разговаривали о всякой чепухе. Немногочисленные друзья меркли на твоём фоне, ты была для меня словно ангел, что спустился с небес, чтобы подарить моему существованию хоть чуточку смысла, твои крылья укрывали меня в самые холодные, горькие осенние вечера, а твой яркий нимб над светловолосой головой освещал мне путь, именно из-за него я видела, куда идти. В твоих пепельных глазах я видела себя, совсем маленькую, ничтожную, по сравнению с тобой. Постепенно друзей становилось ещё меньше, меня это не волновало, были важны лишь твои руки, что так крепко обхватывали меня при каждой встрече. Ты с такой нежностью обнимала меня, хотя я же знаю, что ты не любишь обниматься, по крайней мере говорила это всем. В непроглядной тьме я нашла свой рай, и его звали Кристина Захарова. Что-то светлое, чистое, совсем невинное и доброе виднелось в твоей улыбке, и по этому я старалась тебя веселить как можно чаще. Как в дешёвых российских драмах мы сидели с тобой в парке и смотрели на малиновый закат, мы гуляли с тобой всегда вдвоём, никто не нужен был нам. Твой дом стал для меня спасением, куда я убегала, чтобы скрыться от одиночества, ведь не осталось никого, кроме тебя. Я так решила. Остальные люди были помехой, они не умели делать яблочный пирог, который ты пекла каждый раз, когда мне было грустно. Ты кормила меня с ложечки, когда было совсем печально, приговаривая при этом слова поддержки, иногда совсем глупые, но от них мне становилось лучше в тысячу раз. Моё солнце звали Кристина Захарова.Два
Три года назад мы впервые поругались. С этого момента всё и началось, хотя, возможно, это началось ещё с нашей первой встречи, ведь тебя всегда выдавал твой огонёк, что никогда не потухал в твоих глазах. Я плакала тогда всю ночь, рядом больше не было никого, лишь маленький, мягкий, как твои шелковистые волосы, волчонок, которого ты мне подарила. Он помещался мне в руку, так как был очень миниатюрным, но почему-то я в нём узнавала тебя. Он впитывал мои солёные слёзы, что неугомонно текли из моих уже красных глаз. На следующий день ты пришла и извинилась. Всё вновь стало хорошо, но лишь на месяц. На один чертов месяц всё становилось на свои места, твои теплые руки вновь прижимали меня к себе, а твои губы шептали извинения, которым я так наивно верила, думая, что на этот раз ссора точно последняя. Ты находила любые причины послать меня, при этом не забыв сказать мне, что это я виновата. Два года продолжалось это, а я, словно щенок, бегала за тобой, прощая все твои выходки, что никто точно бы не стал терпеть. Никто, кроме меня, ведь ты была для меня всем, спасением и проклятьем; любовью и ненавистью; яблочным пирогом и игрушечным, маленьким волчонком. Я закрывала глаза на свою боль, которой ты как будто питалась, так же как и я питалась твоей теплотой, и прибегала к тебе домой каждый раз, как увижу, что ты мне звонила. Глупо. Как же это было глупо.Три
Мой мир рухнул в тот момент, когда ты внезапно пришла ко мне и с порога начала ругаться. – Мы больше не можем общаться, понимаешь, раньше ты была другой, сейчас ты лицемерная, ноешь постоянно. Знаешь как заёбывает это? Прости, не расстраивайся, так будет лучше для нас, – ты развернулась и ушла, оставляя меня словно на цепи, в какой-то запертой клетке. Ключ был только у тебя. Мне не было грустно в первый день, ведь ссорились мы постоянно, выработалась привычка, что ты постоянно возвращаешься. Но на следующее утро пришло осознание твоих слов. Это что, конец? Мозг не воспринимал этого, он ждал, пока ты позвонишь, как всегда быстро извинишься, и я побегу к тебе домой, в твои сладкие объятья, что спасали меня. Но на третий день никто не позвонил. Не позвонил и на четвертый. Помню, как судорожно я сжимала в бледной руке волчонка, держа в другой телефон, я звонила тебе по шестнадцать раз в день, но ты всё сбрасывала. Я сидела возле окна темными, холодными весенними ночами и глотая слезы, что-то говорила, смотря на твоё окно, ведь дом был напротив моего, почему-то становилось легче. Становилось легче и тогда, когда я разговаривала с волчонком, наверное именно тогда я сошла с ума, ведь я безумно любила тебя, любила так, как не любят людей. Я ждала звонка в дверь, всё ещё надеясь, что ты приедешь. Знаешь, как невыносимо больно и обидно было каждый раз надеятся, что ты будешь стоять за моей дверью с плиткой шоколада, который ты мне приносила каждый раз, как я заболевала? Я болела. Болела тобой, и из-за этого не спала несколькими днями, я толком не ела, всё сидела возле окна и говорила всё, что хотела сказать тебе, но там не было ничего, кроме моих слов о том, насколько я люблю тебя, и жалею, что мы поругались. Я была тогда виновата, ответь? Однажды ты взяла трубку, дыхание перехватило, руки задрожали. – Тебе нужна какая-то помощь? – твой спокойный, прокуренный голос сметал остатки моего разума. – ...почему? Ты сбросила. На следующие звонки ты вновь не ответила. Слёзы брызнули из глаз. Да, мне нужна помощь, помоги мне стать для тебя чем-то бо́льшим, чем просто игрушкой в твоих нежных руках. Я закричала, будто в агонии перед смертью, с силой сжимая волчонка. Кажется, я потеряла контроль над телом, голос больше не принадлежал мне. Мир поплыл, а в горле что-то слишком больно сжималось, в сердце будто попал осколок, что не давал выпрямиться. Вот так я и сидела, сгорбившись, уже тихо роняя горячие ручьи слёз. Я прижималась в угол, руки словно в каком-то приступе бешенно тряслись, лёгкие отказывались наполнятся воздухом. Я задыхалась без тебя. Каждое утро начиналось с того, что я жалела, что проснулась. Каждый день думала о тебе, ведь на третью неделю я бросила попытки дозвониться до тебя. Каждый вечер я смотрела на закаты. И каждую ночь ты снилась мне, это были правда самые лучшие моменты, ведь там я вновь видела твою лучезарную улыбку, по которой меня ломало, будто последнего наркомана без дозы. Безумно хотелось к тебе. Знаешь, тогда я сильно похудела, я стала походить на ходячего скилета, волосы выпадали, оставаясь клочками на расчёске. Я ела лишь тогда, когда становилось совсем плохо, ела то, что находила в шкафу и в холодильнике. Макароны, рис, гречка, банка кукурузы, плесневелый засохший хлеб. Как я тогда ещё не умерла? Ровно месяц я не выходила из дома, ведь не было смысла в этом. Не было смысла вообще во всём, в том числе и в моем существование, ведь ты покинула меня. Погасло солнце, превратив мою квартиру в склеп. В последний раз мне приснились твои золотистые волосы, что аккуратно спадали с твоих плеч, ты наклонилась ко мне, стирая слезы, и улыбнулась. Я проснулась. Телефон вибрировал. Подхватив его, я, даже не задумываясь, взяла, не успев рассмотреть, кто звонит. – Лиза, приходи ко мне, пожалуйста. Это был самый счастливый день в моей жизни, я мчалась к тебе быстрее скорости света. Меня не волновало то, что я бежала без куртки, в майке и в шортах, на улице было тогда ещё холодно, ведь весеннее солнце не очень-то и согревало.Четыре
Я сижу на твоей кухне, ты вновь кричишь на меня, а я стеклянными глазами смотрю в пол. Стоит тебе вновь начать ругаться, как я теряюсь в воспоминаниях. Кажется, ты недовольна чем-то, я не знаю, чем именно, наверняка это очередной пустяк. Злость и обида смешались, но я по прежнему люблю твой яблочный пирог, так же, как и люблю тебя.Пять
Ты выгнала меня из дома в подъезд, запирая дверь на замок. Телефон, одежда остались в твоей квартире, в кармане твоей кофты, что ты сунула мне, остались пару немного мятых сигарет и зажигалка, в руках я сжимала волчонка. Ты не приносила больше мне радости, твои крылья, что нежно прикрывали меня от зла, стали будто колючей проволокой, она не выпускала меня из твоей ловушки. Но в твоих глазах всё также было мое отражение, только вот уже совсем никчёмное и крошечное. Я выдохнула, сжимая кулаки. Ненавижу тебя, ненавижу настолько сильно, что люблю. Или же люблю настолько, что ненавижу? Без разницы. Сейчас ты была в квартире, от которой уже меня тошнило, и почему-то мне до безумия хотелось поджечь её. Поджечь вместе с тобой, а потом убежать на другой край света, чтобы не видеть твоё обгоревшее тело. Выхода из твоих объятий не было, я это знала, по этому покорно жила у тебя, ведь все, что мне надо - твои поцелуи. Мы встречаемся? Никогда ты не говорила, что мы вместе. Но что тогда было в твоей маленькой комнате с обшарпанными стенами, что ты говорила мне, ещё крепче сжимая в своих трепетных объятиях, похожих больше на капкан, что это было, если не любовь? Яркий огонек вспыхнул, я посмотрела на зажигалку в руках, пламя выпрямилось, немного успокоившись. Сигарета зажглась, и я притянул её к губам, кашляя от едкого дыма.Шесть
Хотелось убежать. Вот дверь, она даже не закрыта. Ты же знала, что я никуда не денусь, по этому ты никогда не прятала ключей, ведь так? Всего лишь несколько жалких метров разделяли меня и свободу. НоСемь
Кровь капала на холодный кафель, беззвучно, будто боясь разбудить тебя, ударяясь о пол. К На запястье вывелась немного кривая буква, сразу же утопая в каплях. Р Я зашипела от боли, но она не сравнится с той, что ты мне принесла. И Не знаю, что ты скажешь, увидев это, но я сама так решила, я решила сделать то, что считаю нужным. С Голова закружилась, и я попыталась смыть кровь с руки, что не хотела останавливаться. Осколок стекла звонко стукнулся о раковину. Я подняла взгляд на зеркало и увидела смерть в отражение.Восемь
Скажи, правда ли я такая ничтожная? Но если это так, то почему ты возвращаешься каждый раз? Почему ты постоянно говоришь о моих недостатках, которых так много по твоим словам, а потом крепко прижимаешь меня к себе, будто забывая всё, что говорила? Как же отвратительно слышать от тебя всевозможные оскорбления, а потом этими же губами ты целуешь меня настолько трепетно, будто боишься что я рассыплюсь. Чем я заслужила ночевать в подъезде? Тебе будто нравилось это ощущение, что за дверью я сплю на коврике, свернувшись в позе эмбриона, а к себе домой я не могла пойти, ведь ключи у тебя. Каждый раз зимой я замерзала до чертиков, ведь ты выгоняла меня в том, в чём я была дома. Тебе нравится это, признайся. Но каждый раз ты запускаешь меня, стоя в розовой домашней футболке с котами, а из-за открытой двери я слышу запах яблочного пирога, поднимая взор, я вижу твои глубокие, как два колодца глаза, где я давным давно утонула, без возможности выбраться. И всё становится как прежде, ты кидаешь мне короткое "прости", которое я уже так ненавижу, и мы садимся за стол. Моё место рядом с тобой, я чувствую это. Я не выживу без тебя, ты - самый страшный наркотик.Девять
Я прижала руки к ушам, ты кричишь, вены на шее надулись, взгляд стал бешеным. Рядом лежали осколки кружки, которую я пару минут назад случайно разбила. Сердце забилось, пытаясь разорваться на тысячу частей. Сегодня ты была раздражительнее обычного, неудивительно, что тебя настолько разозлила разбитый стакан. Вдруг жуткая боль в ребрах заставила сжаться всем телом, но пока ещё не падая. Ты ударила меня? Слёзы покатились, то ли от страха, то ли от боли, я так и не поняла. Второй удар пришелся по плечу, намного слабее, чем первый, но синяки останутся, тело немного развернуло от этого. Интересно, тебе не понравилось это, или ты просто не смогла остановиться бить меня? Нога с силой врезалась в мое колено, и я подумала, что оно сейчас согнется в другую сторону. Я упала, попутно прижимая ноги к груди. Ты успокоилась лишь тогда, когда увидела мое дрожащее тело, что валялось у тебя под ногами. Обида ослепила меня, и я рывком поднялась, пробегая возле тебя, адреналин заглушил боль, я не чувствовала ничего. Выскользнув за дверь, я побежала вниз по лестнице. Сердце бешенно стучало, ещё чуть-чуть и оно остановиться, я это знала. Я вышла на улицу, солнце ярко светило прям мне в глаза. Свобода. Я вдохнула теплый воздух, прикрывая глаза. Она всегда была так близко? Никто не бежал за мной, не пытался остановить. Пока я бежала, не оглядываясь, меня не покидало чувство, что я бегу не туда, куда надо, пару раз мне просигналили машины, мне было всё равно, лишь бы скрыться подальше от неё. Я могла уйти всегда, но выбирала ещё на немного остаться со своим ангелом, ведь до сих пор она была для меня всем. В груди что-то защемило. Хочется обратно в мягкие объятья Кристины. На теле сладко заболели синяки, что будто бы кричали развернуться и вновь побежать к ней. Но возвращаться было некуда.Десять
Я досчитала, обрывая воспоминания, собираясь спрыгнуть с твоего дома. Зачем мне свобода, если там не будет серых, пленящих разум, глаз? Один шаг, и больше не будет невообразимой тоски по тебе. Я скучаю, Кристина, я безумно люблю тебя. Мне жаль. Прошу, прими меня обратно. Мне не нужен никто, ни с кем кроме тебя я не буду счастлива. Слеза упала с многоэтажки, приземляясь на холодный асфальт где-то снизу, я приподняла ногу, собираясь шагнуть за ней в бездну. Зажмурив глаза я слышала лишь шум в ушах, бешенное сердцебиение и... запах яблочного пирога?..Просунув руку в карман, я не нащупала там волчонка. Странное чувство сковало мое тело, и я отдалилась от края, спускаясь на восьмой этаж. Это было вновь слишком глупо, но волчонок дома, а значит и моё место там. Квартира Крис. Я вернулась туда, куда надо, в этом не было сомнений, ведь увидев её в дверном проёме, я расплакалась, падая на колени, будто перед богом. Это была та самая бездна, куда я так хотела попасть шагнув с дома. Девушка, чьи светлые волосы были завязаны в хвост, чьи глаза прожгли в моей душе слишком много дыр, которые нельзя залечить, чьи руки сковали меня однажды, и по сей день я не могла выпутаться из них, стояла передо мной. Тогда я поняла, ты - моя смерть. Ты улыбнулась, опять настолько искренне и ласково, что я чуть не ослепла. Свет от солнца ударял тебе в спину, делая твой силуэт вновь подобным ангелу, или же это не был светящийся шар, а твой нимб, что покрыт слоем пыли? Кажется, я опять вижу белые крылья. Твои руки потянулись ко мне, и я растворилась в них. Ты обожгла моё тело, я чувствую, как горю. И вот, мы вновь только-только познакомились. Встретив тебя я поняла, что значит бесконечность. Ведь это снова ты....Один...