***
Это была вина его мамы, вообще-то. Она знала, что Майк и Уилл больше не дружили, но все равно настояла на том, чтобы они жили вместе на первом курсе. После того, как ситуация с Векной разрешилась летом перед вторым годом Майка и Уилла в старшей школе, семья Байерс-Хоппер переехала в городок примерно в двух часах езды от Хоукинса, чтобы начать все с чистого листа. Уилл и Эл иногда приезжали к ним, но со временем дел становилось все больше, и они в основном сосредоточились на своей новой жизни в новой школе. Из всей партии Майк прилагал наименьшие усилия, чтобы оставаться на связи. Он всегда был «очень занят», когда Эл и Уилл были в городе или когда Макс, Дастин и Лукас навещали их. Поначалу он смог убедить остальных, что ему просто нужно расстояние от Эл после расставания, но через некоторое время они, казалось, поняли, что Майк просто не хотел видеть их по какой-то причине. Конечно, они были недовольны этим фактом, но после множества споров и разговоров, а также отказа Майка объясниться, они наконец отпустили это. Правда заключалась в том, что Майк был в порядке после расставания и был не против общаться с Эл. Он не мог видеться с Уиллом, это было слишком тяжело. Он и так долго подводил Уилла, был ужасным другом, а потом… А потом, во время первого года старшей школы и возвращения Уилла из Леноры, Майк пришел к ужасающему, мучительному, ошеломляющему заключению, которое изменило его жизнь (не в лучшую сторону): он был влюблен не в свою девушку, а в лучшего друга – ее брата – после того, как был для него самым худшим другом в истории «лучших друзей» и совершенно посредственным парнем для его сестры. И тогда Майк отгородился. Эл рассталась с ним вскоре после его осознания, потому что он больше не понимал, как даже разговаривать с ней. Он также начал избегать Уилла, и, когда семья Байерс-Хоппер переехала, едва попрощался с ними. Он, безусловно, ненавидел себя за это, но в то же время чувствовал, что так будет лучше. Потому что он должен был признать: Уиллу было лучше без него. Уилл заслуживал друзей, которые относились бы к нему правильно и которые не были бы тайно влюбленными в него геями. Уилл заслуживал хорошей, нормальной жизни с хорошими, нормальными людьми, а Майк доказал, что ничего не может сделать правильно и он определенно ни хороший, ни нормальный. И, честно говоря, часть его надеялась, что, возможно, те чувства и мысли, которые так сильно пугали его, исчезнут, если Уилл уйдет из его жизни, и он смог бы наконец вернуться в прежнее русло, любить девушек и больше не быть другим. Поэтому Майк-и-Уилл стали просто Майком и Уиллом, и Майк стал более одиноким, чем когда-либо. Прошло три года практически нулевого контакта с Уиллом, когда мама Майка за ужином внезапно заговорила о том, что видела Джойс Байерс в местном магазине. Теперь, когда Теда не было с ними, а Нэнси уехала в Бостон, в семейных ужинах участвовали только Карен, Майк и Холли. — Она сказала, что Уилл тоже собирается поступать в Индианский университет этой осенью, разве это не прекрасно? Майк пожал плечами. Он не знал, что Уилл собирается туда, но этот университет был довольно большим, так что они могли бы с легкостью избегать друг друга. — Круто, наверно, — ответил он, ковыряя горошек вилкой. — Мы как-то разговорились и подумали, что вам двоим было бы неплохо быть соседями, — спокойно продолжила Карен, наливая себе воды. Майк замер, выронив вилку, которая со звоном упала на стол. — Ч-что? Нет! Карен подняла на него удивленный взгляд. — Я сказала ей, что ты не против, милый, — ужас отразился на лице Майка, и она поджала губы. — Да ладно, Майк, ты же больше не знаешь никого, кто собирается туда, и неизвестно, с кем тебе придется жить, если ты попросишь случайного соседа. Мы знаем Уилла, и вам двоим было бы разумнее жить вместе. — Нет, мам, ни за что, — зашипел Майк, почувствовав, как в его груди поднимается паника. — Я не буду этого делать, мы не дружим уже несколько лет! — Ну, может, это отличная возможность восстановить дружбу! — возразила Карен, протягивая руку, чтобы наполнить стакан Холли. — И даже если вы больше не дружите, то все равно можете быть хорошими соседями и помогать друг другу, пока не устроитесь. А в следующем году ты уже сможешь переехать к новым друзьям. Майк закрыл лицо руками. Это был худший кошмар, о котором он даже не подозревал до этого разговора. — Ты не можешь так просто решать за меня, мама, я теперь взрослый. И я бы предпочел случайного соседа, понимаешь? С незнакомцем будет не так неловко. — Прости, милый, но уже слишком поздно. И… — она вздохнула, немного понизив голос, — Джойс рассказала мне, что он еще не поправился, хорошо? Те тяжелые события, которые он пережил пару лет назад, до сих пор не отпустили его. Ей так понравилась идея о том, что в университете у него будет друг, который понимает это и знает его семью на случай, если что-то произойдет. Так что… ты не можешь продержаться несколько месяцев? Это задело Майка за живое. Уилл еще не оправился от воспоминаний об Изнанке? Ему все еще снились кошмары? Майк, возможно, больше не был другом Уилла, но все еще заботился о нем. Естественно. Уилл был его лучшим другом детства. Даже если Майк думал о нем совсем по-другому. Майк исподлобья рассматривал стол; горошек был похож на маленькие пепельные глазные яблоки, которые насмехались над ним с тарелки. Мог ли он это сделать? (Ну, не то чтобы у него был выбор). Может, Уилл забыл его, и это будет похоже на жизнь с незнакомцем. Может, квартира будет большой и им не придется много разговаривать. Может, было бы не так больно видеться с Уиллом после стольких лет, даже если при одной мысли об этом у него крутит живот. — Ладно, — сказал он через мгновенье. Затем отнес свою тарелку в раковину, выбросив остатки жутких горошинок в мусорное ведро.***
Майк был прав почти во всем. Он и Уилл действительно вели себя так, будто были практически незнакомцами, и мало разговаривали, хотя квартира не была просторной. Было ли больно видеться с Уиллом? Ну, Майк старался не слишком много думать об этом. Первые месяцы учебы прошли как в тумане, и Майк, честно говоря, был несчастен. Он ненавидел свои предметы, так как все они были общеобразовательными требованиями, которые он должен был пройти, прежде чем перейти к чему-то по-настоящему интересному. У него так и не появилось друзей, и он не особо старался исправить это. После того, как последние несколько лет он бесил партию (что, возможно, уже не подлежало исправлению), он привык, что не очень нравится людям, и справлялся со всем сам. Все, с кем он сталкивался в университете, казались в лучшем случае едва терпимыми, но не было никого, с кем он хотел бы подружиться. Узнав об Изнанке, Майку было трудно общаться с людьми, которые были не в курсе всего этого. Будто, если они ничего не знали об этом, они не знали и его. У Уилла, похоже, не было такой проблемы. Не то чтобы он часто ходил на тусовки или вечеринки, но завел несколько близких друзей. Этот факт только усугубил ситуацию Майка, поскольку это означало, что у Уилла появились настоящие друзья, с которыми он хорошо общался. Это было здорово, и Уилл это заслужил, но… Боже, было больно жить с Уиллом. Мучительно больно. Потому что даже после трех лет попыток преодолеть это Майк обнаружил, что все еще довольно сильно влюблен в Уилла. Каждый раз, когда они пересекались на кухне или говорили друг другу парочку любезностей, или когда приходили друзья Уилла, а Майк прятался в своей комнате, Майку казалось, что его ударили в живот и одновременно вырвали чертово сердце из груди. Раньше он знал Уилла лучше всех, а теперь не знал ничего, даже какие предметы у него были. Раньше он смешил Уилла, а теперь это делала какая-то непонятная девушка в гостиной, которая даже не была такой уж симпатичной! И, насколько Майк мог судить, Уилл все еще был тем красивым, милым ребенком, которого он знал раньше – заботливым, теплым, нежным, забавным и творческим, и ему приходилось ежедневно напоминать себе, что он сам перестал быть лучшим другом Уилла, даже если знал, что так будет лучше для Уилла. Майку также приходилось постоянно напоминать себе, что, даже если каким-то чудом они вновь станут друзьями, это никогда не будет тем, чего Майк действительно хотел. Уилл, вероятно, был заинтересован в той девушке из его маленькой группы надоедливых друзей, и это было замечательно, потому что он заслужил любви и нормальных отношений, а для Майка места больше не было. Майк добровольно вычеркнул себя из его жизни. Но иногда Майку хотелось заговорить с Уиллом о том, что Джойс сказала его маме, что он еще не оправился от Изнанки. Часть его просто хотела поговорить об этих событиях; с тех пор, как альтернативное измерение было уничтожено, все, казалось, двигались дальше и были счастливы притворяться, что этого никогда не было, и Майк чувствовал себя сумасшедшим, потому что единственный не мог так просто отпустить это. Разговор об Изнанке с тем, кто тоже прошел через это, освободил бы часть его от подавляющего количества воспоминаний и чувств, которые продолжали копиться в его груди. Но дело было не в этом, и даже не в его отчаянном желании найти повод поговорить с Уиллом (несмотря на его постоянные напоминания самому же себе, что ему следует оставить Уилла в покое), ему была невыносима мысль о том, что Уилл молча переживает это все в одиночку. Но, как Майк хорошо знал, независимо от того, в чем нуждался Уилл, это явно был не он. Даже если Уилл что-то переживал (хотя так не выглядело), это больше не касалось Майка. И здесь можно было поставить точку.***
Майк едва заметил, когда это началось. Прошло несколько дней с Хэллоуина, и Майк отдыхал в своей комнате после дневных занятий, когда на кухне зазвонил телефон. Поскольку обычно он разговаривал с мамой по выходным, то предположил, что звонят Уиллу, и первую минуту звонка остался лежать на кровати, ожидая услышать шаги Уилла из его комнаты. Когда этого не случилось, Майк с ленивым стоном встал с кровати, чтобы ответить на звонок. Он не смог сдержать зевок, поднимая трубку. — Ало? Это Майк. — О, привет! Я подруга Уилла, он дома? Майк скривился, когда ему ответил молодой женский голос. Он знал, что у девушки из группы друзей Уилла было имя, начинающееся на «Л», но не мог точно его вспомнить. Лора? Лидия? Он вытянул шею, чтобы взглянуть на комнату Уилла: дверь была закрыта. — Не уверен, — пробормотал он. — Мне ему что-то передать? — Я просто хотела проверить, сегодня его не было на занятиях, и он пропустил наши планы на обед. Можешь передать, что звонила Лили, если увидишь его? — Конечно, — сказал он. Она поблагодарила его своим раздражающе сладким высоким голоском, и Майк повесил трубку, стараясь не думать о том, что Уилл обедал с этой девушкой один на один. Он хотел постучать в дверь Уилла, чтобы передать сообщение, но Уилл мог слышать и через дверь. Или, может быть, он спал. Или вообще был в другом месте. Майк скажет ему позже, когда увидит. Он вернулся в свою комнату и плюхнулся на кровать, размышляя о том, что Лили, вероятно, худшее имя для ребенка. Однако позже он не увидел Уилла. Когда Майк вышел из своей комнаты, чтобы приготовить ужин, дверь Уилла была закрыта, и он внезапно понял, что не слышал, как Уилл заходил через входную дверь или вообще выходил из своей комнаты. На следующий день Майк вернулся со своих занятий и увидел, что дверь Уилла все еще закрыта. Он вздохнул и набрался смелости постучать. — Уилл? — без ответа. — Уилл, ты там? Твоя подруга звонила вчера, спрашивала о тебе. По-прежнему без ответа. Майк нахмурился. Уилл заболел? Или уехал домой, не сказав ему? — Я войду? — он медленно повернул ручку, чтобы проверить, не заперта ли она, и дверь приоткрылась. Шторы в комнате были задернуты, не пропуская дневной свет. Майк прищурился через щель в дверном проеме, увидев Уилла, лежащего лицом вниз на кровати. — Уилл? Ты в порядке? — позвал Майк более настойчиво, полностью открыв дверь. — Прекрасно, спасибо, — голос Уилла был слегка приглушен подушками. — А теперь можешь, пожалуйста, уйти? Я сплю. — О, черт, извини, — Майк начал закрывать дверь, прежде чем задумался и остановился. — Ты заболел? — Нет? — Так ты просто спал последние два дня? Уилл перекатился на бок, отвернувшись от Майка. — Просто оставь меня в покое, ладно? Я в порядке. — Как скажешь. Майк закрыл дверь и раздраженно бросил рюкзак на диван в их маленькой гостиной. Отлично, Уилл мог делать все, что хотел. Он был взрослым, и в обязанности Майка не входило проверять его. Если Уилл не хотел, чтобы он заботился, то он и не будет. Так что Майк провел остаток дня, решительно не заботясь об этом. Но равнодушие никогда не было его отличительной чертой. Майк пялился на дверь Уилла, когда позже тем же вечером ел суп, разогретый в микроволновке. Это ненормально, верно? Что-то действительно не так. Похоже, Уилл даже не ел, и даже если в его комнате были какие-то закуски, это не было нормальной едой. Но что было не так? Если Уилл не собирался с ним разговаривать, что ему оставалось делать? Он оглядел их маленькую кухню, и его взгляд зацепился за листочек, прикрепленный к холодильнику, с номерами телефонов их семей. Эл. Эл бы знала, что делать: она и Уилл были, по сути, близнецами. Майк практически не общался с Эл после расставания. Она осталась в старшей школе еще на один год – поскольку ее образовательный опыт до первого года обучения был основан исключительно на мелодрамах по телевизору Хоппера – так что ему нужно было просто позвонить в дом Байерс-Хоппер, чтобы связаться с ней. Майк еще раз взглянул на дверь Уилла, думая о том, как будет неловко, если Уилл услышит этот звонок и накричит на него за вмешательство в его жизнь. Но к черту, Уилл сам это начал, впав в спячку в своей комнате и отказавшись объяснить причину. Он набрал один из номеров с холодильника и улыбнулся, когда Эл взяла трубку. — Привет, Эл, это Майк. — Майк! Привет! Как ты? — Отлично. Вообще-то, я хотел спросить у тебя кое-что… об Уилле. Эм… — он запнулся, не уверенный, что сказать, но после шороха на другом конце провода, казалось, в этом не было необходимости. — О, не могу поверить, что забыла. Сейчас ноябрь. — Ноябрь? — Майк поморщился в замешательстве. — Годовщина его пропажи и одержимости. Ему всегда тяжело в ноябре, он запирается в своей комнате и не выходит. Обычно это длится пару недель. Майк шокировано посмотрел на телефон. О. Как он мог забыть? Но, насколько он знал, раньше такого не случалось. Врачи говорили об «эффекте годовщины» еще в 1984 году, но тогда оказалось, что у Уилла были не просто травмирующие воспоминания, а он на самом деле был одержим. В ноябре 1985 Уилл был в Леноре и Майка не было рядом, но он ничего подобного не упоминал, когда они однажды созвонились. А потом Майк… ну, вычеркнул себя из его жизни. — О, — выдохнул он, оглядываясь на дверь Уилла, — и что делать? Когда это происходит? Вздох Эл в трубке был звонким и коротким. — Он никого не пускает, почти ничего не ест. Мы мало что можем сделать, пока все не закончится. Думаю, больше всего в это время он предпочитает одиночество. Это тяжело для всех нас, — она сделала паузу. — Он сейчас заперся в своей комнате? Майк кивнул и, осознав, что она не могла его видеть, уточнил: — Да. По-моему, прошло два дня. Или даже больше, потому что в последний раз я видел его в понедельник. Я пытался с ним поговорить, но он меня послал. — Вы снова друзья? — тон Эл был небрежным и ровным, но слова сумели задеть что-то глубоко в груди Майка. — Эм… — он сглотнул и поджал губы, — не совсем, я думаю. — Тогда он, вероятно, не захочет с тобой говорить. Опять же – небрежно и ровно, словно констатация факта. И одновременно вонзенный в грудь Майка нож, который ему пришлось проигнорировать, и не думать об этом сравнении слишком много. — Ага. Ладно, — он прикусил губу. — Почему вы перестали дружить, Майк? Майк вдруг почувствовал, что не может дышать. Все обрушилось на него в один момент: начало ноября, разговор с Эл об Уилле, как Уилл… в каком-то смысле ушел. Что он сейчас недосягаем. И заперт во тьме. И на этот раз Эл не могла вернуть его. Как и Майк. Майк всегда был тем, кто находил Уилла, боролся за него. Но он упустил его, и теперь… — Я не знаю, ладно? — Майк вздохнул, закрыв глаза. — Я пойду. Позвоню тебе, если что-нибудь случится. — Хорошо, Майк. Он чуть не повесил трубку, но передумал, так как Эл заслуживала лучшего обращения. — Спасибо, — сказал он. — Надеюсь, у тебя все хорошо. — Я тоже надеюсь, что ты в порядке, Майк. Мы должны еще пообщаться, — Майк услышал в ее голосе печальную улыбку. — Да, должны. Они обменялись прощаниями, и Майк положил трубку, задумчиво поворачиваясь к кухонной стойке. Он засунул в рот ложку супа, поперхнувшись, когда тот оказался уже склизким и холодным. Он вылил остатки супа в раковину и повернулся к закрытой двери Уилла, вздохнув. Ему следует просто оставить Уилла в покое, как сказала Эл (и сам Уилл). Он должен оставить его, как сделал в последние несколько лет. Потому что, как и в любой другой раз, когда Изнанка появлялась на горизонте, Майк был бессилен и ему приходилось отступать в сторону, позволяя другим людям решать эту сверхъестественную проблему. Однако позже тем же вечером, когда Майк делал себе сэндвич в качестве полуночного перекуса, он сделал два, добавив ко второму на тарелку чипсы, и налил стакан воды. Затем постучал в дверь Уилла и, не дождавшись ответа, приоткрыл ее. Уилл все еще был в постели, лежа лицом к стене с включенным светом. — Я оставлю еду на твоем столе, — сказал Майк холодным тоном, хотя хотел, чтобы это было просто нейтрально, и поставил тарелку со стаканом на стол возле двери. — Ты можешь съесть ее или… не есть. Когда не последовало никакого движения или ответа, он закрыл дверь и вернулся в свою комнату, чувствуя себя побежденным. Он скучал по времени, когда им было двенадцать и он мог обнять Уилла без задней мысли, а Уилл смотрел на него снизу вверх глазами, которые ясно говорили, что, несмотря на страх, он знал, что Майк позаботится о нем и что эта забота что-то значила для него. Тот Майк был ему полезен. Теперь Майк ничего не значил. Он знал, что заслужил это; черт, он, считай, сам выпросил это. Плюхнувшись на кровать, он обхватил голову руками и вздохнул.***
На следующий день была суббота, и Майк испытал почти облегчение, когда друзья Уилла объявились на пороге. Его первым побуждением, конечно, было послать их куда подальше. Уилл проходил через то, о чем они понятия не имели, и люди, которые знали его всего два с половиной месяца, никак не могли помочь ему. Уилл хотел покоя и тишины, а Майк хотел хотя бы защитить это для него. Но потом Майк понял, что эти люди были друзьями Уилла, а он – нет. Они заставляли его смеяться посреди ночи, когда Майк (вовсе не ревнуя) пытался уснуть, и именно они были вместе с ним на занятиях, в его планах на обед и просто в жизни. Если кто-то и мог помочь Уиллу, так это они. Майк открыл дверь, первым увидев Ли (Лену? Лорел?). Она с дружелюбной улыбкой поинтересовалась, был ли Уилл поблизости, так как они шли в библиотеку. — Эм, вообще-то… можете зайти. Он не очень хорошо себя чувствует и, возможно… хотел бы видеть вас, ребята, — он пожал плечами и посторонился, пропуская в квартиру Люси и двух парней (Патрика и Нила?). Майк пошел на кухню и сделал вид, что занят, наливая себе воды. — Уилл? Эй, это мы, можно войти? — Лилиан постучала в дверь Уилла. — Да, чувак, ты в порядке? — добавил один из парней. Они осторожно открыли дверь и вошли в комнату. Майк напряг слух, попытавшись расслышать, что говорит Уилл, но это ничего не дало. Каким бы ни был разговор, он длился недолго, так как трое раздражающих приятелей вскоре вышли обратно и закрыли за собой дверь. — Он в порядке? — взволнованно протараторил Майк, прежде чем вообще понял, что открыл рот. Оказывается, он не так плох в сохранении своей гордости и достоинства, только если дело не касалось Уилла. Типично. — Он хочет немного побыть один, — ответил парень (предположительно Нил). — Хотя говорит, что с ним все хорошо. Майк кивнул, и группа направилась в библиотеку, оставив его в тихой квартире. Он весь день нервно пытался придумать, что делать, и остановился на том, что постучал и молча оставил еще один бутерброд со стаканом воды на столе Уилла. Было около девяти вечера, когда Майк услышал крики. Он тут же подскочил в кровати, отбросив в сторону учебник, который скорее пролистывал, чем читал, и помчался к комнате Уилла. — Уилл? Уилл! — он постучал в дверь. — Я войду? Не дождавшись ответа, он распахнул дверь и увидел Уилла в постели, сидящего на коленях и обхватившего голову руками. Он больше не кричал, но его плечи сотрясались от рыданий. — Эй, что случилось? М-могу я… — Майк был в панике. Он бросился к кровати Уилла, но быстро отказался от порыва сесть рядом, вместе этого неловко застыв возле нее и глядя на Уилла сверху вниз. — Майк, уходи, — Уилл всхлипнул, не отрывая ладоней от лица. — Уилл… — Просто уйди, — повторил Уилл с душераздирающим всхлипом. Майк почти повернулся к двери и ушел, но… Подчинение приказам никогда не было его отличительной чертой. — Тебе приснился кошмар, да? Тот же, что и раньше? С демогоргонами? — Я не хочу говорить об этом с тобой, — ответил Уилл, пытаясь сделать глубокий вдох. Майк все-таки сел на кровать в его ногах, давая ему достаточно места. — А с Джонатаном? Или Эл, или… твоей мамой? Можно им позвонить? — Я в порядке, — Уилл покачал головой. Его рыдания вроде бы утихли, но он так и не поднял голову. — Извини, если побеспокоил тебя. Теперь ты можешь уходить. Майк беспомощно оглядел комнату, изо всех сил стараясь придумать, что сказать или сделать. Его взгляд остановился на столе – там стояли пустые тарелки и стаканы. Уилл съел его еду. Что-то пробудилось в Майке. Он не мог решить проблемы Уилла, но мог что-то сделать. Как-то помочь, облегчить для него какую-то задачу, даже если это означало просто принести еду. Так что он, черт возьми, ни за что не уйдет прямо сейчас. — Эм… — пробормотал Майк, пытаясь выиграть время. Что могло бы помочь? Если у Уилла были кошмары… он вспомнил то время, когда они были детьми, и резко повернулся обратно к Уиллу, — хочешь посмотреть фильм? — Нет. — А если меня здесь не будет? — быстро продолжил Майк. — Я могу закрыться в своей комнате или уйти куда-то на пару часов. А ты посмотришь фильм и отвлечешься от… всего. Я могу все подготовить, так что тебе не придется выбирать, — в его мыслях всплыла осень восьмого класса, когда Уилл больше не знал своих любимых конфет на Хэллоуин. — Я знаю, иногда это трудно. — Пожалуйста, Майк, оставь меня в покое, — выдохнул Уилл в свои ладони. Майк сглотнул, с болью уставившись на Уилла. Боже, он хотел бы подойти ближе, прижать его к себе, взять за руку, показать, как сильно он заботился… всегда. — Ладно, — вместо всего этого он просто встал. — Я поставлю фильм и уйду, и вся квартира будет полностью в твоем распоряжении. Я постучу, когда вернусь, дам тебе время вернуться в свою комнату, чтобы ты не столкнулся со мной. Тебе необязательно выходить, если ты не хочешь, но… ты можешь, если захочешь, хорошо? Когда Уилл ничего не ответил, Майк вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Он схватил рюкзак и ключи, вставил в проигрыватель в гостиной видеокассету «Империя наносит ответный удар», которую Уилл взял с собой из дома, а затем вышел из квартиры, сильно хлопнув дверью, чтобы Уилл знал про его уход. Честно говоря, он чувствовал себя немного сумасшедшим, стоя в холодном ноябрьском воздухе в девять часов субботнего вечера. Он знал, что большинство людей пошли бы на вечернику, но он еще никогда не выходил так поздно в выходные – слишком отстойный, чтобы его позвали на вечернику, и слишком стеснительный, чтобы быть одним из трех подростков в библиотеке без общественной жизни. Майк решил, что должен попытаться убить хотя бы два часа, поэтому направился в сторону главного корпуса без особого плана. Он успел выполнить домашнюю работу до того, как его выгнали из библиотеки после ее закрытия, купил кое-что в кафетерии, который работал допоздна по выходным, и обнаружил себя на пороге их квартиры к полдвенадцатого. Он сделал глубокий вдох, громко постучал и засек минуту на часах, после чего аккуратно открыл дверь. К его удивлению, вместо пустой гостиной с выключенным телевизором, Майка встретил вид Уилла, свернувшегося калачиком на диване и смотрящего то, что было похоже на «Возвращение джедая». — Привет, — мягко сказал Майк. Он почувствовал странный укол в груди – смесь облегчения от того, что Уилл принял его предложение, и вины при мысли о том, что, возможно, именно его присутствие все это время мешало Уиллу выйти из комнаты. Но, если бы это было правдой, разве Уилл не сбежал бы обратно в свою комнату, услышав стук? — Привет, — Уилл кратко взглянул на Майка, прежде чем вернуться к фильму. Майк прошел в свою комнату, чтобы разобрать рюкзак, и принес покупки из кафетерия на кухню. Взяв упакованный сэндвич с пачкой печенья, он робко подошел к дивану и протянул их Уиллу. — Я не знал, ужинал ли ты, так что… Уилл поднял на него глаза и осмотрел почти с подозрением. Его взгляд на мгновенье задержался на лице Майк, после чего опустился на его руки, держащие еду. — Почему ты это делаешь? — тихо спросил он. — Что? — Тебе звонила моя мама? Она и Эл заставляют тебя делать это? — Что? Нет! — Майк возмущенно поморщился. — Я просто хотел помочь. — Почему? — глаза Уилла внимательно изучали его, будто он был какой-то загадкой, которую он жаждал разгадать. Майк сел на противоположный конец дивана, оставив еду на кофейном столике перед ними, чтобы Уилл мог взять ее, если захочет. — Потому что ты мой… — попытавшись объясниться, он сразу же запнулся. Запретное лучший друг повисло в воздухе – тяжелое, как сигаретный дым. Боже, они не были лучшими друзьями три или четыре года, а может и больше. Но для Майка, когда он смотрел на Уилла, независимо от того, насколько они отдалились, он все еще был Уиллом. Все еще дорогим сердцу, все еще стоящим того, чтобы умереть за него и сделать для него что угодно. Но он не мог сказать это Уиллу. Не после всего, что сделал. — …ты мой сосед, и я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, — неловко закончил Майк и, раздраженно вздохнув, продолжил: — Послушай, я не знаю, каково было тебе, но я был там. Я был в Изнанке, видел демогоргонов, Пожирателя разума, Векну и еще черт знает что. Я кое-что понимаю, — он положил руки на свои колени, чтобы унять дрожь. — Ты прошел через ад, Уилл, ясно? И ты заслуживаешь того, чтобы… люди заботились о тебе. — Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне, — ответил Уилл. Это было похоже на пощечину или удар ножом в сердце, а может и что-то в миллион раз хуже, но Майк только пожал плечами. Потому что он это заслужил. Но это не значило, что он перестанет поддерживать Уилла любым доступным – и даже не совсем – способом. В том числе оставлять его в покое, когда это необходимо. Он скорее смирится с ненавистью Уилла, но будет иметь возможность заботиться о нем, чем если Уилл будет ненавидеть его меньше, но останется один на один со всеми испытаниями. Майк наклонился вперед и открыл коробку с печеньем, взяв одно себе. — А я и не забочусь о тебе. Я просто вышел за едой, а теперь смотрю фильм. Ты можешь съесть это или не есть, мне вообще плевать, — он откусил печенье и откинулся на спинку дивана, сосредоточившись на экране телевизора. — Значит, ты чисто случайно купил мое любимое печенье? Несмотря на резкий, саркастичный тон, Майк не мог не почувствовать ликование. Он был прав, и это все еще любимое печенье Уилла. Не все изменилось. Майк не поменял безразличное выражение своего лица. — Знаешь, печенье с шоколадной крошкой тебе не принадлежит. Кроме того, у них больше ничего не было, — солгал он. Уилл закатил глаза, повернувшись к телевизору, и дальше они вдвоем смотрели фильм в тишине. Некоторое время спустя Майк краем глаза заметил, как Уилл наклонился к столу и взял оттуда сэндвич с печеньем, и еле подавил довольную улыбку. Когда фильм закончился, он обернулся к Уиллу и увидел, что его глаза закрыты, а голова откинута на спинку дивана. Майк на цыпочках прокрался в его комнату, взял одеяло с кровати и осторожно укутал в него Уилла. — Ты уходишь? — прошептал Уилл на грани слышимости, и сначала Майк подумал, не почудилось ли ему это. — Э… да, в свою комнату. — А можешь… — Уилл сглотнул, не открывая глаз. — Можешь остаться? — Да, — быстро согласился Майк. — Да, конечно. Я сейчас вернусь. Он пошел в свою комнату, переоделся в пижаму и, захватив с собой одеяло, вернулся на диван. — Не выключай свет, — шепотом попросил Уилл. Майк несколько мгновений смотрел на Уилла, отмечая, как волосы падали ему на лицо, как в детстве, хотя сейчас они были намного длиннее. У него было умиротворенное выражение лица – точно такое же, как на ночевках после его исчезновения в Изнанке, когда Майк вставал и снова включал свет после того, как его мама выключала его и желала им спокойной ночи. — Я знаю, — прошептал он в ответ, почувствовав укол в сердце. Майк устроился на своей стороне дивана, укрывшись одеялом, и закрыл глаза. Несмотря на жесткость под спиной и ярко-желтый свет, он вскоре заснул, отогнав грустную мысль о том, что это была их первая ночевка за многие годы и, в отличие от предыдущих, они не пожелали друг друг спокойной ночи и уснули не с улыбками на устах.***
На следующее утро, когда Майк открыл глаза, Уилл уже был в своей комнате с закрытой дверью. Сейчас лампочки не горели, и единственным источником света было полуденное солнце, лучами проникающее через окна у двери. Майк сонно потянулся и встал с дивана, чтобы подготовиться к предстоящему дню. Он выдержал несколько часов, прежде чем желание проверить Уилла одолело его ближе к вечеру. Он оторвался от домашней работы и легонько постучал в дверь Уилла. — Уилл? — Майк приоткрыл дверь, и его встретила знакомая сцена: задернутые шторы, лежащий в постели лицом к стене Уилл. — Как дела? — робко спросил он, не уверенный в том, насколько их вчерашнее «общение» повлияло на сегодняшний день. Ответа не последовало, но Майк мог сказать, что Уилл не спит, так как его дыхание во сне было громче. Он решил подойти к окну. — Как сильно ты бы меня возненавидел, если бы я открыл шторы? — он слегка потянул за цепочку. — Очень сильно. Майк ухмыльнулся краем рта от того, что смог добиться ответа. — А если на пять сантиметров? — он медленно открыл шторы примерно наполовину – гораздо больше, чем пять сантиметров. — Тебе больше нечем заняться? — поинтересовался Уилл скучающим и не впечатленным голосом. — Нет, — весело ответил Майк и, закончив со шторами, повернулся к столу, чтобы убрать из комнаты грязные тарелки и стаканы. — Мне не нужна нянька, хорошо? Майк отнес посуду на кухню, затем вернулся. — Я знаю, я просто зашел спросить, эм… — он прикусил губу, стараясь как можно быстрее придумать достойное оправдание, — ты все еще любишь пиццу? Я хочу заказать. — Ты хочешь заказать целую пиццу для себя? — сухой скептичный тон Уилла эхом отразился от стен. — Да, и… для моих друзей, — неловко возразил Майк. — Каких друзей? Конечно, это немного задело, но Майк обнаружил, что не может удержаться от забавного фырканья, и игриво закатил глаза. — О, ну ты знаешь, я и Хан, Люк, Лея. Даже Си-Три-Пи-О. Мы все тесно связаны. Но ты тоже можешь присоединиться… если хочешь, — он сделал паузу. — Ты мог бы также позвать своих друзей, и я бы вас оставил. — Хорошо, — сказал Уилл. Майк ждал каких-либо разъяснений, но, не получив ничего, направился к выходу из комнаты. — Ладно, — он начал закрывать за собой дверь, когда… — Пеперони, — раздалось так же тихо, как и прошлой ночью, и Майк вновь задался вопросом, не почудилось ли ему. Это было одно слово – такое простое, но почему-то оно согрело Майка. Это было похоже на протянутые для объятья руки. — Понял, — он улыбнулся, прежде чем полностью закрыть дверь.***
Позже тем же вечером Уилл и Майк сидели на разных концах дивана, на кофейном столике лежала пустая коробка из-под пиццы, а по телевизору шли финальные титры «Пробуждения силы». Они не разговаривали, но Майк был доволен тем, что Уилл вообще вышел из своей комнаты, не говоря уже о том, что он поел, и ему даже не пришлось стучать. Майк ожидал, что просто оставит пиццу на его столе, однако Уилл не только поел с ним, но и встал с кровати по собственной воле, не будучи подкупленным или вытащенным из постели подъемным краном. Так что, по мнению Майка, это был довольно успешный вечер. Он поднялся с дивана, чтобы выбросить коробку из-под пиццы, не уверенный, что сказать или что будет дальше. Если бы Уилл хотел вновь спать вместе на диване с включенным светом, он бы сделал это в мгновенье ока, но вдруг это было только один раз? Запихнув коробку в мусорный мешок, он вернулся в гостиную на диван. — Ты можешь сказать мне, — внезапно начал Уилл, не смотря на Майка, — если Эл, Джонатан или моя мама позвонили и попросили тебя это сделать. Я просто хочу знать. — Я уже говорил тебе, они ничего не просили, — Майк покачал головой. — Я сам позвонил Эл, чтобы спросить… ну, я знал, что что-то не так. И она рассказала мне о… ты знаешь, — он неловко почесал затылок. — Но она не давала мне никаких указаний. На самом деле она сказала мне держаться от тебя подальше, так что… фактически она пыталась остановить меня. — Так зачем ты это делаешь? — брови Уилла сдвинулись в искреннем замешательстве. — Чувствуешь себя виноватым? — Ч-что? — Ты проделал действительно блестящую работу, покинув меня на три года, и, даже когда наши мамы заставили нас съехаться, ты продолжил это делать, но теперь вдруг не можешь? Почему? — Уилл… — Я хочу знать. Правда хочу, — теперь Уилл пристально смотрел на него. — Я хочу слышать, как ты это говоришь. Майк уставился в глаза Уилла, чувствуя себя так, будто кто-то пытался протолкнуть его сердце в желудок. Он знал, что Уилл старался выглядеть холодно, но Майк мог разглядеть в нем боль. Он причинил Уиллу боль. Ужасную боль. Майк собственными руками вложил эти эмоции в глаза Уилла. — П-прости, — выдавил он, завороженный взглядом Уилла. Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от этих чар и заставить свой мозг сформулировать хотя бы одну связную мысль. — Я… Как сказать это? Все, что ему нужно было сказать? Он позволил тишине затянуться слишком надолго и вскоре услышал, как Уилл встает с дивана. Его глаза тут же распахнулись. — Мне не нужна твоя жалость, понял? Если я не имел для тебя значения в последние четыре года, то не имею значения и сейчас, и ты не можешь вернуть все назад только потому, что чувствуешь вину или… в чем твоя проблема, — Уилл направился в свою комнату. — Я верну тебе деньги за еду. Прежде чем Майк успел сказать что-нибудь, Уилл уже вернулся в свою комнату и захлопнул дверь. С болью в сердце он ждал, как щелкнет замок, навсегда вычеркнув его из жизни Уилла. Однако этого не произошло. Возможно, Уилл просто по привычке никогда не запирал дверь (что объяснило бы последние пару дней), но в Майке осталась надежда, что ему все еще удастся побыть рядом с ним. Ему нужно было поговорить с Уиллом, объясниться, но в то же время дать ему немного времени и места, поэтому он решил отложить разговор до завтра, когда Уилл остынет, а он сам подберет правильные слова. И Майк проклинал себя за это решение примерно два часа спустя, когда снова услышал крики. Он молниеносно вскочил с кровати и влетел в комнату Уилла. — Уилл! Уилл, ты в порядке? В комнате горел свет, и Уилл лежал на спине, все еще крича во сне. Майк бросился вперед, упав коленями на кровать, и потряс его за плечи. — Уилл, проснись, это всего лишь сон! — он понизил голос, стараясь быть более успокаивающим, но в то же время не мог избавиться от паники. Лицо Уилла было залито слезами. — Уилл, проснись! Давай, Уилл, проснись… пожалуйста. Глаза Уилла вдруг распахнулись, и он дико огляделся. Его глаза беспокойно метались по сторонам, пока не остановились на Майке, который крепко держал его за плечи. — М-майк? — растерянно позвал он, глядя на Майка снизу вверх, словно считал его ненастоящим. — Да, Уилл, это я! А это был просто сон, ясно? С тобой все в порядке. К удивлению Майка, Уилл рванулся вперед, сев и обвив руками его шею. Теперь он был силен, и его хватка почти выбила из Майка дух, но он немедленно обхватил его за талию. Тело Уилла сотрясалось от рыданий. — Черт, Майк… — прошептал он, уткнувшись лицом в шею Майка. — Ты был мертв… все были мертвы. Он убил всех прямо у меня на глазах, он хотел, чтобы я смотрел… Майк медленно гладил Уилла по спине, пытаясь его утешить. Он не обнимал Уилла уже много лет, и сейчас все было по-другому, так как они оба выросли. Но все же, каким-то образом они до сих пор идеально подходили друг другу и… Это определенно не то, о чем Майку следовало думать в данный момент. — Все хорошо, — прошептал он, хотя знал, что это не так, но ему нужно было что-то сказать. — Теперь все кончено. Он ушел. — Он не ушел! — Уилл всхлипнул на его плече, качая головой. — Для все остальных – да, он мертв. И все в порядке! Все кончено! — он отстранился, чтобы посмотреть на Майка, взяв его за плечи. — Но он не оставил меня, ничего не ушло, и я должен жить с этим вечно. Прошли годы, а мне так и приходится переживать все это снова и снова, и снова… — его голова в изнеможении упала на плечо Майка, пачкая слезами его футболку. — Черт, мне жаль, — прошептал Майк, крепче прижав его к себе. — Мне так жаль, я не знал… — Еще бы, — Уилл внезапно высвободился из объятий. — Тебя не было рядом, не так ли? — Я думал… На самом деле я думал, что я один не могу двигаться дальше. В партии никогда не говорили об этом, а здесь… Я имею в виду, я тот, кто не может завести друзей или приспособиться. Ты казался таким счастливым и непринужденным с людьми, которые понятия не имеют об Изнанке, и я просто… Я думал, что единственный, кого преследовало все это. — Ни хрена, — Уилл горько рассмеялся, откидываясь на спинку кровати, и вытер лицо от слез. — Я никогда не двигался дальше. Я пытался… так сильно, но это не работало. Я думал, что новое место и новые люди помогут мне преодолеть «эффект годовщины», но, видимо, ошибался. Майк опустил взгляд на свое колено, прижатое к кровати, и у него неприятно скрутило живот. — Это… потому, что я здесь? И я напоминаю тебе о… — Нет, дело не в этом, — Уилл вздохнул и покачал головой. — Дело, как всегда, во мне. Наверно, я просто застрял там. — А тебе… помогло, когда мы спали в одной комнате? Мы могли бы снова сделать это, если хочешь. — Да, помогло, — Уилл снова вздохнул. — Но у меня до сих пор болит спина от дивана, так что не думай, что я соглашусь на это. — Я мог бы поспать здесь на полу. Майк вспомнил осень 1984, когда спал на полу в комнате Уилла, пока тот был одержим, и слегка вздрогнул. Тем не менее, он бы сделал это снова. Без колебаний. Уилл выглянул из-за кровати на пол, заваленный одеждой и тетрадями. — Я не убирался тут неделями, тебе, наверно, не стоит… — Ладно, — Майк кивнул и остался на кровати, не зная, что делать и как еще помочь. — Ты, эм… — Уилл отвел взгляд к стене, — мог бы поспать на кровати. Со мной. Я бы не стал этого предлагать, но это, вероятно, единственный вариант, где я не разбужу тебя своими криками и мы не сломаем спины на диване. Майк удивленно поднял брови, но быстро ответил согласием. — Уверен? — взволнованный взгляд Уилла метнулся обратно к нему. — Конечно. Честно говоря, спать в одной постели с Уиллом было ужасной идеей, и большую часть ночи он наверняка проведет в борьбе с крайне отчаянным желанием обнять Уилла в совершенно неплатоническом стиле. Однако Майк готов сделать для него что угодно, в том числе лежать рядом и старательно притворяться, что у него никогда не было снов об Уилле в похожих обстоятельствах. Уилл придвинулся ближе к стене, чтобы Майк скользнул под одеяло. Кровать была немного больше двуспальной, так что места было достаточно им двоим и Майку не приходилось балансировать на краю матраса. Однако их плечи разделяли всего лишь пара сантиметров, что совсем не отвлекало Майка от сна. Он лежал на спине, глядя на желтую лампочку на потолке. Уилл на мгновенье лег на спину, прежде чем повернуться на бок, отвернувшись от Майка. — Уилл? — Да? — Эм… — Майк мысленно подыскивал правильные слова, чувствуя, словно они все ускользают от него. Он не мог перестать думать о боли в глазах Уилла несколько часов назад. О его словах, на которые Майк так и не дал объяснений, — ты не перестал иметь для меня значения. За последние четыре года. Я знаю, что так кажется… — Да, кажется, — последовал ответ после непродолжительной паузы. — Но я… — Майк сглотнул. Как он вообще мог объяснить все это? Что он влюбился в Уилла? И чувствовал себя невероятно испуганным и виноватым? Что думал, что если сможет дистанцироваться от Уилла, то сможет дистанцироваться и от той части себя, которой, как его учили, никогда не должно было быть в нем? Что он думал, что Уиллу будет лучше без такого дерьмового друга? Но он должен был объяснить. Хотя бы часть. — Я думал, тебе будет лучше без меня, — продолжил он. — Я знал, что долгое время был для тебя ужасным другом, и чувствовал, что со мной что-то не так и я не могу стать лучше. Я думал, ты заслуживаешь быть вдали от меня. Наступила тишина, которая накрыла Майка, как гроб. Затем Уилл повернулся к нему лицом. — Что? — выдохнул он. — Я просто… — Майк закрыл глаза; свет включенной лампочки окрасил его внутренние веки в оранжевый цвет. — Я чувствовал себя бесполезным, наверно. А ты заслуживал быть лучшими друзьями с кем-то, кто не был бесполезным. Он вновь открыл глаза, наткнувшись на Уилла, приподнявшегося на одной руке и смотрящего на него сверху вниз большими печальными глазами. — Почему ты мне не сказал? — прошептал он. — Ну… вероятно, я знал, что ты слишком хороший человек, чтобы просто согласиться с этим и отпустить меня, — губы Майка изогнулись в грустной улыбке. — И я… как бы пытался сказать тебе это в фургоне, на обратом пути от Леноры. Конечно, я говорил об Эл, но это не ее вина, что я чувствовал себя бесполезным. Тогда я этого еще не осознавал. — Но потом, после того, как я сказал тебе… — Уилл нахмурился. — Что Эл нуждалась во мне и не хотела меня терять? Что она думала, что я был сердцем? Это было мило с твоей стороны, и я правда это ценю, но… Думаю, это было неправдой, в конце концов. Уилл лег обратно на кровать рядом с Майком. Повисла короткая пауза. — Ты не бесполезен, — мягко сказал Уилл. Майк фыркнул, но на самом деле эти, казалось бы, простые слова возымели глубокий эффект внутри него. Он с трудом подавил подступающие слезы. — Спасибо, Уилл. — И я… Мне не было лучше без тебя. Майк повернулся, чтобы посмотреть на Уилла – его глаза были закрыты, а на щеках остались пятна от недавно пролитых слез. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не протянуть большой палец и не погладить их, или не обнять Уилла за талию и не прижать к себе (он даже не знал, что хуже). — Если честно, я на это и не надеялся, — ответил он, — но мне тоже не было лучше без тебя. Уилл больше ничего не сказал, и вскоре Майк услышал, как его дыхание выровнялось во сне. Он позволил себе продолжать смотреть на Уилла, отмечая те черты, на которых обычно никогда не позволял себе останавливаться. Он подумал о четырнадцатилетнем Майке, который был влюблен в Уилла, несмотря на все старания отрицать это, и рассмеялся, представив гейскую панику, которую обязательно испытал бы тот Майк, если бы увидел перед собой столь прекрасное создание, еще больше похожее на Уилла; так же, как все дети становятся больше похожими на самих себя, когда взрослеют. Время, проведенное вдали от Уилла, не сделало Уилла менее привлекательным для него. И ему действительно не было лучше без Уилла. — Я люблю тебя, — прошептал Майк так тихо, что едва мог услышать сам себя. Он грубо вытер слезу, которая скатилась по его щеке, и закрыл глаза, чувствуя надвигающийся сон.***
Следующим утром Майк на цыпочках вышел из комнаты Уилла, чтобы подготовиться к занятиям, напоследок бросив на него внимательный взгляд, прежде чем закрыть за собой дверь. Он глубоко вдохнул, глядя в зеркало, и провел рукой по своим кудрям. Сегодня шестое ноября. Майк поставил поп-тартс и стакан воды на стол Уилла, после чего ушел на учебу. Весь день он мог думать только об Уилле и той ночи шесть лет назад, когда позволил Уиллу уехать на велосипеде в темноту, и это был почти последний раз, когда он видел его живым. После третьего занятия он поспешил домой, чувствуя тошноту от мысли оставить Уилла одного хотя бы на секунду дольше, чем был вынужден. Однако, возвращаясь в квартиру, он услышал голоса в комнате Уилла и неуверенно постоял на пороге, прежде чем пройти на кухню. Он заглянул в щель в дверном проеме и увидел Луизу, сидящую в ногах Уилла на его кровати. Майк начал рыться в холодильнике, совсем не ревнуя. Его это никак не тронуло. У Уилла был друг. Девушка-друг. Друг, который был девушкой. Девушкой, которая заставляла его смеяться, когда приходила их группа друзей. Девушкой, которая навещала его, когда с ним было что-то не так. Хорошо, это было хорошо. Прекрасно, на самом деле, Уилл это заслужил. Уилл заслужил все хорошее, что мог предложить мир. Майк услышал шаги и, подняв голову, увидел, что Лорен закрывает за собой дверь в комнату Уилла. — Привет, — она одарила его немного грустной улыбкой. Как будто они были друзьями. Фу. — Привет, эм… — Майк попытался изобразить энтузиазм исключительно ради Уилла и указал на закрытую дверь, — как он? — Не лучше, он опять не сможет пойти на занятия сегодня. Думаю, он просто хочет побыть один, но… Не знаю, в чем дело, он почти не разговаривает со мной, — она вздохнула, покачав головой. — Я принесла ему домашнее задание… Похоже, это все, что я могу сделать. — О, это мило с твоей стороны, — ответил Майк, подставляя стакан под кран с водой. — Если ему еще что-нибудь понадобится, ты можешь мне сказать? Я могу приготовить ему еду или принести все, что ему нужно. Давай я запишу номер телефона моей квартиры. Лана достала ручку из кармана кардигана и подошла к холодильнику, нацелившись на листок бумаги с номерами телефонов Байерсов и Уилеров. Это был перебор для Майка. Она может быть замечательным другом… подругой Уилла или, черт возьми, даже его девушкой, но она не была семьей, как Уилеры и Байерсы. Даже спустя столько времени у них сохранилась такая связь, в которую она никогда бы не смогла включиться. — Эй! — вскрикнул Майк, заставив Люцифер остановиться и вопросительно посмотреть на него. Он неловко потянулся к своему рюкзаку и вытащил лист бумаги. — Лучше напиши здесь, там нет места. — О, конечно, — Леда улыбнулась, написала свой номер телефона отвратительно слащавыми строчными цифрами, оставила под ним свое имя – это была Лили, он знал – и напоследок бросила на Майка раздражающе дружелюбный, искренний взгляд. — Обязательно сообщи мне, хорошо? Я хочу помочь. Майк заставил себя приподнять губы в улыбке, стараясь не морщиться. Это девушка Уилла, она имеет право помочь. И он наверняка хочет, чтобы она помогла. Вероятно, он хочет ее помощи гораздо больше, чем его. — Э… конечно. Я сообщу тебе. Потом она ушла, и Майк закинул бумажку с ее номером в шкаф, не желая больше на нее смотреть, и постучал в дверь Уилла. — Уилл? Он открыл дверь и увидел Уилла, лежащего спиной на кровати и уставившегося на потолок в темной комнате. Почти привычное зрелище. — Я… — Майк сделал несколько неуклюжих шагов внутрь, засунув руки в карманы, — я собирался взять китайскую кухню на ужин, хочешь чего-нибудь? Он наблюдал, как Уилл сглотнул – его кадык медленно двинулся вверх и вниз. — Я… не знаю. — Может быть, я случайно закажу слишком много Цыпленка генерала Цо? — заговорщически произнес Майк. — И вдвое больше риса, чем хотел? Я, конечно, буду чувствовать себя очень глупо из-за этого, но, знаешь… всякое бывает. Уилл немного наклонил голову в его сторону, встречаясь с ним взглядом. На его губах появился легкий намек на улыбку, наполнив все тело Майка чем-то теплым и приятным. — Хорошо, — тихо сказал он. Через пару часов Майк направлялся в комнату Уилла с едой, уверенный, что сегодня он захочет поесть в одиночестве, однако Уилл, удивив его, встал с кровати и повел их двоих обратно к дивану в гостиной. Некоторое время они молча ковырялись в своих коробочках с едой. — Сегодня шестое ноября, — сказал Уилл спустя пару минут. — Ага… — хрипло ответил Майк, посмотрев на него со своей стороны дивана. — С годовщиной меня. Майк удивленно уставился на Уилла, который сначала изучал его пустым взглядом, а потом усмехнулся, и тоже дернул уголком губ, покачав головой. — С годовщиной. — В тот день ты спланировал отличную кампанию, — Уилл медленно прожевал рис и продолжил: — Я помню, она длилась около десяти часов. — Ага, это было действительно весело, — Майк нервно облизнул губы, зная, что не должен поднимать эту тему, но не в состоянии удержаться. — Иногда я думаю о том, что ничего этого бы не случилось, если бы я просто пригласил тебя на ночевку. — В смысле? — Ну… если бы я просто пригласил тебя на ночевку и достаточно умолял свою маму позволить тебе остаться, если бы я не отпустил тебя… Всего этого бы никогда не случилось. Мы бы пошли в школу на следующий день, и все было бы нормально. Иногда мне хочется вернуться в прошлое, чтобы все исправить. — Это не твоя вина, Майк, — мягко произнес Уилл после короткого молчания. — Прежде чем мы убили Векну, он сказал, что хотел меня. Мое похищение не было случайностью. Он бы забрал меня в другую ночь. Ты ничего не мог сделать… Никто не мог. Майк кивнул; эти слова поселили печаль в его сердце, но вместе с тем словно сняли с него железную цепь, которая сжимала его годами. Ему, вероятно, давно нужно было это услышать. — Хотя я бы хотел что-то сделать, — он вздохнул, — чтобы предотвратить все это. — Я тоже, — Уилл грустно улыбнулся. Майк внезапно загорелся идеей. — Тогда давай перепишем историю. — Что? — Давай! — Майк с энтузиазмом взмахнул вилкой. — Начнем с кампании: вместо семерки ты выбрасываешь четырнадцать, и демогоргон тебя не достает, а потом ты кидаешь кубик еще раз, отправляя его в Царство теней и запечатывая врата. Потом я бросаю кубик на ночевку и выигрываю, и ты остаешься у меня дома на ту ночь. Знаешь, на всякий случай. — Но это не то, что произошло, Майк, — Уилл закатил глаза, однако на его губах появилась легкая усмешка. — И ты забыл, что Мастер подземелий не может бросать кубик? — Конечно нет, я просто… приятно представить, что могло бы быть. Может, в другом таймлайне. В последовавшей паузе Майк не мог не подумать и о последних трех (или даже четырех) годах – как бы развивались события, если бы он не решил, что Уиллу будет лучше без него. Если бы он не отпустил Уилла тогда точно так же, как той ноябрьской ночью много лет назад. — Ну… — промычал Уилл, — я бы, наверно, пошел в старшую школу Хоукинса вместе с вами. «Может, ты бы остался моим другом», — услышал Майк, почувствовав острую боль в груди. — Ага, мы бы все присоединились к Адскому пламени, — он слабо улыбнулся, попытавшись отвлечься от этих мыслей. — Векна бы остался просто каким-то уродом в одном из руководств Эдди по D&D. Уилл кивнул с тихим смешком, затем задумчиво склонил голову вбок. — Но тогда Эл бы не стала моей сестрой… а моя мама не сошлась бы с Хопом, как и Джонатан с Нэнси, — он пожал плечами. — Так что в нашем тайлаймне все-таки есть парочка хороших вещей. Майк уставился на Уилла, слезы щипали уголки его глаз. Конечно, Уилл все еще мог видеть хорошее в такой дерьмовой ситуации – красоту в отвратительном уродстве. Может, именно поэтому он был художником. Может, именно поэтому Майк все еще был чертовски влюблен в него. «Может ты и прав, Уилл, — подумалось ему. — Только в этом таймлайне я отпустил тебя, и это худшее, что я когда-либо делал». — Ага, ты прав, — ответил он. Вскоре они закончили есть, и Майк неловко стоял на кухне, наблюдая, как Уилл моет вилку. — Эм… я должен лечь спать пораньше, у меня занятия с утра, — сказал он. «Ты хочешь снова спать со мной?» осталось невысказанным, но Майк не хотел вызывать у Уилла дискомфорт. После сегодняшней встречи с Лили Майк особенно понял, насколько Уиллу, вероятно, было странно спать в одной постели с другим парнем, когда он интересовался девушкой или уже встречался с ней. — Хорошо, — пробормотал Уилл, глядя в раковину. — А можно я… — Да! Да, конечно, — слишком быстро ответил Майк и кашлянул в неубедительной попытке скрыть неловкость. — Я тогда пойду переоденусь. Он проскользнул в свою спальню, чтобы надеть пижамные штаны и футболку, но, прежде чем смог вернуться к Уиллу, тот сам постучал и вошел. Он тоже переоделся (в разные части пижам, но все же это был хороший знак, верно?) и засунул руки глубоко в карманы своих серых штанов. Уилл хорошо выглядел в них, и Майк… определенно этого не подметил. — Я никогда сюда не заходил, — Уилл оглядел комнату. Она была похожа на его, только со значительно скудной коллекцией постеров. — Ты многое упустил, — ухмыльнулся Майк, рухнув на свою кровать. — Здесь намного лучше, чем у тебя. — Правда? — Уилл слегка ухмыльнулся в ответ. С таким же успехом он мог бы сказать Майку какой-нибудь комплимент, учитывая количество бабочек, которые запорхали в животе Майка, когда Уилл снова шутил с ним вот так. — Ага. Во-первых, из моего окна открывается прекрасный вид на мусорный контейнер. Уилл посмеялся и подошел к окну, вглядываясь в темноту снаружи. — О боже, прости! Когда мы переезжали, моя мама просто выбрала эту комнату и я не стал возражать. Ты, наверно, думал, что я оставил тебе эту комнату специально, типа мстил. — Нет, я же тебя знаю, — Майк рассмеялся, заложив руки за голову. — Ну и я бы это заслужил. Как только он произнес первую часть, то задался вопросом, не зашел ли слишком далеко. Даже спустя столько лет Уилл все еще казался таким знакомым, как его любимая книга или фильм, которые он давно не перечитывал или пересматривал. Сказать, что он знал Уилла, не было бы преувеличением, хотя… может и было. И, возможно, Уилл склонялся ко второму варианту. Однако Уилл просто повернулся и с улыбкой пожал плечами. — Может быть. На Майка нахлынули воспоминания. Я этого не говорил. Тебе и не нужно было. Он уставился на Уилла, словно этот взгляд был кнопкой на машине времени, которая могла бы вернуть его в тот момент. Момент, когда они все еще были друзьями и Майк был на пути к восстановлению их дружбы после тех месяцев, когда думал, что потерял Уилла из-за переезда в Ленору. До момента, когда он разрушил все навсегда. Уилл на мгновенье перехватил его взгляд, прежде чем отвернуться и закрыть дверь в комнату, а потом и дверцу шкафа. — Здесь нет демогоргонов, да? — На всякий случай залезай первым, — Майк усмехнулся и встал с кровати. — Пока он будет меня есть, ты сможешь убежать в окно. — Этого времени не хватит, — Уилл забрался в кровать к стене. — Ты слишком тощий, он съест тебя за считанные секунды. — Эй! — Майк фыркнул, устраиваясь рядом с ним. — Я не такой уж и тощий. И я длинный. Ему придется подняться почти на два метра, а это уже займет еще несколько секунд. — Ты далеко не двух метров. — Заткнись. Они лежали на спине, повернув головы друг к другу с искренними улыбками на лицах. Майк не знал, как спустя все эти годы они оказались здесь вместе, шутя о том, что их съест демогоргон шестого ноября (что практически случилось в этот день пару лет назад), но знал, что может смотреть на улыбку Уилла вечно. Особенно сейчас, когда она предназначалась ему – Майку. И рядом с ним. Им как будто вновь было по двенадцать, но в то же время… Они были намного старше, и так много всего произошло, но, может быть, они все еще могли быть Майком-и-Уиллом. Майк хотел бы остаться так навсегда. И, конечно, именно в тот момент он вспомнил кое-что, что послужило отличным напоминанием, что теперешняя действительность разительно отличалось от того времени. — Итак… как прошла твоя встреча с подругой? Сегодня? Я немного поговорил с ней, когда она уходила, — он повернулся на бок лицом к Уиллу, не особо стараясь скрыть, насколько ему интересен ответ. — Я слышал, — пробормотал Уилл, блуждая глазами по потолку. — Вообще-то, я удивился, когда ты сказал, что позвонишь ей. Обычно ты… ну знаешь, «я справлюсь сам». Майк ощутил, как его грудь немного раздулась от гордости. Даже если Уилл дразнил его, тот факт, что Уилл чувствовал, что все еще знает его таким, вызывал приятное тепло по всему телу. Несмотря на то, что они обсуждали девушку, которой Майк не мог не завидовать, потому что она фактически жила его мечтой. Верно. Они говорили о девушке, которая жила мечтой Майка. — Ну… — он сглотнул, — я просто подумал, что если что-то случится, то она заслуживает право знать. Я подумал, ты бы хотел, чтобы она знала, так как она твоя девушка и… — Ч-что? — глаза Уилла быстро метнулись к Майку. — А разве… — Нет! — Уилл покачал головой, рассмеявшись. — Нет, она просто моя подруга. Конечно, она великолепна, но… Нет. Майк знал, что не имеет права так себя чувствовать, но его все равно затопила волна облегчения и радости после этих слов. Он даже не стал допускать мрачные мысли о том, что это вовсе не значит, что они в конце концов не сойдутся или что Уиллу вообще нравится мальчики (или он). Майк мог окунуться в эту пучину страданий позже, в данный момент он позволил себе радоваться. — О, понял. Круто. — Круто, — тихо повторил Уилл. Майк перевернулся на спину и уставился в потолок. — Прости, что надоедал тебе на этой неделе, — робко сказал он, вдруг осознав, что, какими бы благими намерениями он ни руководствовался, все это на самом деле было жутко эгоистично, и Уилл был самым невероятным человеком на свете, пытаясь утешить его сегодня из всех дней, и… — Все в порядке, — ответил Уилл. — Я… мне это нужно было. Так что спасибо. Майк повернул голову, чтобы посмотреть на Уилла. Боже, он так много хотел сказать… Конечно, Уилл, для тебя все что угодно. Я рад, что смог помочь. Я люблю тебя. — С годовщиной, — с улыбкой сказал он вместо всего этого, пытаясь скрыть свои настоящие чувства, хотя его голос предательски дрогнул. — Спасибо, — Уилл улыбнулся в ответ. — Сладких снов. — А вот это было грубо, — Уилл фыркнул. — Нет, я серьезно! — Майк хихикнул. — Если увидишь демогоргона, Векну или еще кого-то в своих снах, просто скажи им, что у нас сегодня ночевка, поэтому они не смогут забрать тебя, и вообще пускай идут к черту. — Хорошо, — Уилл игриво закатил глаза, прежде чем закрыть их. Майк позволил себе на мгновенье представить, каково было бы обнять Уилла, притянуть его ближе. Поцеловать в макушку и почувствовать его дыхание рядом. Затем он опять повернул голову лицом к потолку и закрыл глаза. Уилл пошевелился на своей стороне кровати, и внезапно чья-то рука легла Майку на грудь, практически выбив из его легких весь воздух. — Ты не против? — пробормотал Уилл. Майк промолчал, не зная, как заставить свой язык работать. — Если моя рука упадет, я узнаю, что демогоргон схватил тебя, и смогу сбежать. Майк не удержался от тихого смешка, из-за чего рука Уилла на его груди затряслась. — Да… конечно, — выдавил он. Он пытался придумать шутку в ответ, но его голова была заполнена лишь мыслями о том, что рука Уилла была почти прямо над его сердцем и это метафорическое прикосновение к его сердцу казалось таким глупо романтичным, но правильным. Хотя так не должно было быть. Вскоре Майк погрузился в глубокий сон о паладинах, клириках и щитах с красными сердцами.***
Майк моргнул, открыв глаза, и взглянул на будильник возле кровати – 8:20 утра. Оставалось еще десять минут до того, как надо было начинать собираться. Он вздохнул и немного повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на Уилла. Уилл, видимо, придвинулся к нему ночью, так как его голова лежала на плече Майка, а рука упала с груди и теперь сжимала его руку. Его волосы чуть закрывали глаза, а розовые губы были слегка приоткрыты. Майк подумал, что никогда не видел ничего прекраснее. Он позволил своим векам наполовину опуститься, чтобы дать отдых глазам, но все еще мог видеть, как Уилл просыпается – он сонно моргнул пару раз, и Майк подождал, пока его глаза поднимутся на него. Что они и сделали. Но перед этим случилось кое-что… интересное. Уилл наклонился вперед, преодолев разделявшее их расстояние, и запечатлел нежный поцелуй на плече Майка. Майк не сразу осознал это. Честно говоря, он только проснулся и его глаза были едва открыты, а поцелуй был настолько невесомым, что он даже не мог быть уверен, не напутали ли что-то нервные окончания в его плече. В общем, к тому времени, когда Уилл поднял на него глаза, в его мозгу почти ничего не произошло, а на чужом лице отразилось ужасное осознание того, что Майк не спал. — Черт, — Уилл мгновенно сел, широко раскрыв глаза, и зарылся в ладони лицом с отчаянным стоном. — Черт, мне жаль. Мне так жаль, — он сполз с изножья кровати, обогнув Майка, и поспешил к двери, слегка спотыкаясь спросонья. — Нет-нет, все в порядке… Уилл? — Майк тоже сел и потер глаза, все еще не совсем уверенный в том, что произошло. — Это… — Уилл остановился у двери, обернувшись, но так и не взглянув на Майка. Его лицо было ярко-красным. — Мне жаль, эм… Удачи на учебе. С этими словами он вылетел из комнаты, и Майк услышал, как хлопнула дверь в его собственную комнату через несколько секунд. Он спустил ноги с кровати и посмотрел вниз на свои колени, нахмурившись и стараясь догнать произошедшее. Уилл… поцеловал его? Ну, его плечо. Значит ли это… Майк закрыл глаза и покачал головой. Нет, ничего это не значит. Это действительно ничего не значит. Уилл просто только проснулся и, вероятно, перепутал Майка с кем-то другим. Он был сбит с толку, хотел спать и сейчас, скорее всего, глубоко сожалеет об этом. Часы показывали уже 8:26, и Майк встал, чтобы одеться. Очевидно, ему нужно было убедить Уилла, что он забудет об этом и он знал, что это ничего не значит. Но… черт возьми, Уилл поцеловал его. Уилл поцеловал его. Уилл поцеловал его. Майк почувствовал, как горячий румянец расползается во всему лицу, когда натягивал свитер и застегивал джинсы. Конечно, это ничего не значило, но… Черт возьми. Любовь всей его жизни поцеловала его в плечо, что, возможно, было лучшим моментом в его жизни, так что он собирался позволить себе немного насладиться этим, прежде чем запихнуть в самый дальний и темный угол своего разума. Ради Уилла. Майк вернулся в квартиру ближе к вечеру, сразу же сделал бутерброд Уиллу на случай, если тот проголодался, и постучал в его дверь с тарелкой. — Уилл? — он повернул ручку. Дверь была заперта. Глаза Майка испуганно расширились. — Эй, Уилл? Ты можешь открыть? У меня есть еда… ну, то есть сэндвич. Уилл? — он продолжал вертеть ручку, как будто это могло отпереть дверь. После десятка попыток он в отчаянии огляделся. Может, Уилл вышел прогуляться? Или был в ванной? Но тогда почему его дверь была заперта, если замок был только изнутри комнаты? Внезапно Майк почувствовал, как у него упало сердце. Все это время Уилл держал дверь незапертой, хотя никогда не хотел ни с кем разговаривать. Даже послав его, он все равно позволил Майку войти внутрь, оставив дверь открытой. Но теперь этому наступил конец. Майк был отделен, и он понятия не имел, что делать, как помочь и не испортил ли он все снова (как обычно). И, что более важно, был ли Уилл там в порядке? Он почувствовал, как при этой мысли его охватывает паника. — Черт, пожалуйста… ответь мне! Просто дай знать, что с тобой все в порядке, хорошо? Пожалуйста? Уилл! — он стучал непрерывно, практически прижимаясь ртом к двери. Наконец дверь открылась, и перед ним предстал Уилл с взлохмаченными волосами и в пижамных штанах, которые носил прошлой ночью. Он выглядел так, словно ему разбили сердце, и не смотрел Майку в глаза. — Я в порядке, — пробормотал он. — Х-хорошо, — Майк все еще задыхался, но хватка на его груди определенно ослабла. — Ты уверен? — Ага. — Л-ладно, я тогда… — он неловко протянул тарелку и, когда Уилл не взял ее, поставил на стол в его комнате, а затем отступил от дверного проема. Уилл стоял, прислонившись к дверному косяку, и так и не взглянул на него. Майк сел на диван в гостиной и сглотнул, чувствуя себя беспомощным. — Хочешь поговорить об этом? — Нет, Майк, я не хочу об этом говорить, — Уилл поднес руку к своему лицу и раздраженно фыркнул: — Мы можем… просто вернуться к тому, как было раньше? Майк застыл, уставившись на него со своего места. — Да, к-конечно, я понимаю. Нам необязательно разговаривать или… быть друзьями. После того, что я сделал… — Майк, ты что, реально не понимаешь? — Уилл резко убрал руку от своего лица, и она со шлепком задела его ногу. Если ранее Майк просто застыл, то теперь его словно заключили в твердую глыбу льда. Он изо всех сил старался найти слова, но был совершенно потерян. — Эм… — Уилл скривился в ответ на его замешательство. — Эл сказала тебе, Майк… Она сказала тебе, что, как только наступает ноябрь, я ни с кем не разговариваю, никто не может мне помочь или достучаться до меня. Но вдруг приходишь ты, такой уверенный и… и… — он запнулся, взглянув на Майка, как будто дальнейшие слова были очевидны, но тот все еще явно тупил, растерянно моргая. — Черт возьми, я поцеловал тебя! — Ну… да? В плечо? — Майк нахмурился, когда Уилл всплеснул руками, пораженный его уточнением. Он попробовал еще раз, вспомнив, что сказал себе этим утром. — Но все в порядке, Уилл, я понимаю, ты подумал, что я кто-то другой или все еще спал, или… В любом случае, тебе не стоит об этом волноваться. — Нет, Майк, — Уилл покачал головой, вздохнув. — Я проснулся, увидел, что это был ты, и поцеловал тебя. Понимаешь? Глаза Майка расширились, и он открыл рот, затем закрыл его, не уверенный, что это значит или что вообще происходит, потому что его мозг отстал примерно на три шага, и он был почти уверен, что так было всю его жизнь. — Да, — сказал он просто потому, что больше не смог ничего придумать. — Ну… — Уилл судорожно вздохнул, — я пойму, если тебе неудобно и ты хочешь нового соседа в следующем семестре. Но даже если тебе все равно, я… Я не смогу снова стать твоим лучшим другом. Я знаю, тебе нужно чувствовать себя нужным или что-то в этом роде, но ты не можешь просто вернуть меня как своего друга, когда захочешь, и я не могу… Я не могу. Ты был великолепен на этой неделе, и спасибо тебе за это. Но я больше не могу это делать, так что… найди себе кого-то другого, кто будет в тебе нуждаться. Эти слова практически сразили Майка. Ему никогда не стреляли в грудь, но он задавался вопросом, было ли это похоже на его текущие ощущения. — Я-я сделал это не для того, чтобы вернуть тебя, Уилл. Или чтобы чувствовать себя нужным. Я просто… хотел помочь. Убедиться, что с тобой все в порядке. — Почему сейчас? Тебе было плевать на это три года, и вдруг… — Мне не было плевать, Уилл, я просто не думал, что смогу быть рядом с тобой и притворяться, что не влюблен в тебя! Хорошо? — Майк размахивал руками, и Уилл замолчал, глядя на него широко открытыми глазами. — Но потом я осознал, что мне вроде как удавалось делать это последние три месяца, так что… Он выдохнул, закрыв лицо руками. Конечно, он не планировал признаваться так (или вообще), но было уже слишком поздно. — Ты… — голос Уилла был тихим, почти хрупким через гостиную. — Вот почему ты… Майк сглотнул, его руки упали по бокам. Больше не было смысла скрываться. — Я думал, что не смогу притворяться. Что ты заслуживаешь лучшего друга, который был бы нормальным и хорошо к тебе относился. Кто-то вроде… Лили, например. И я подумал, что если исчезну из твоей жизни, то смогу убить ту часть себя, которая не должна была тебя так любить, но… — он со вздохом пожал плечами, — это не сработало. Он осторожно поднял глаза на Уилла, пытаясь оценить его реакцию – тот просто казался ошеломленным. — И ты… все еще… — Майк отвел взгляд и кивнул. Последовала небольшая пауза, а затем: — Изменилось бы что-нибудь, если бы ты знал, что я чувствую то же самое? Глаза Майка в шоке метнулись к Уиллу. Что? Уилл что? Его мозг все еще отставал на три шага, но Майк попытался схватить его и дернуть вперед, потому что… — Подожди, что? Ты серьезно? — он чуть не подавился словами и, получив кивок в ответ, сбивчиво продолжил: — Почему ты мне не сказал? — А почему ты мне не сказал? — Уилл вскинул руки, почти смеясь. — К тому же… я пытался тебе сказать. В фургоне с картиной. Точнее, я как бы пытался помочь тебе и Эл, но также… На самом деле я имел в виду себя, когда говорил все те вещи. Майк вновь шокировано уставился на Уилла. Воспоминания о том дне прокручивались в его голове. Но ты заставляешь ее чувствовать себя так, будто она вовсе не ошибка. Как будто ей лучше быть другой. Ты нужен Эл, Майк. И всегда будешь нужен. Уилл сказал ему. Он сказал, что Майк всегда будет ему нужен, а Майк отпустил его. На три года. — Срань господня, — на глазах Майка выступили слезы. — Дерьмо, Уилл, если бы я только… — Но изменило бы это что-то? Если ты… Если ты так хотел убить ту часть себя, которая чувствовала это, смог бы ты быть со мной тогда? Сработало бы это между нами? — Уилл медленными шагами приближался к нему. Майк сглотнул, задумчиво опустив взгляд. Он вспомнил, каким разбитым и потерянным чувствовал себя из-за этого, как ему было страшно находиться рядом с родителями, когда пришло осознание. Как он постоянно отталкивал Уилла, в независимости от его действий. Сколько времени ему понадобилось, чтобы смириться с тем, что ему нравятся мальчики, а не девочки (Уилл, а не Эл). — Я… не знаю. Может и нет. — А сейчас? — теперь Уилл стоял в метре от него. Майк сделал паузу. Он посмотрел на Уилла, волосы которого все еще были в беспорядке, глаза – полны эмоций, а одна из штанин задралась до икры, и Майк любил его, и любил любить его. Он перестал бояться этого. Довольно давно, на самом деле. — Я хочу быть с тобой сейчас, Уилл. — Что ж, — Уилл засунул руки в карманы, его карие глаза сияли, — в этом таймлайне еще есть парочка хороших вещей. И Майк, больше не в силах этого выносить, бросился вперед и обхватил Уилла руками, притягивая ближе к себе и уткнувшись головой в его плечо. Уилл, действуя в тот же момент, вцепился ему в спину, прижимая к себе так крепко, что Майк почти не мог дышать. — Черт, Уилл… Мне так жаль, — всхлипнул он, пачкая слезами футболку Уилла. — Все в порядке. Хотя если ты меня оставишь… — Если ты думаешь, что я снова позволю тебе уйти, то ты явно сошел с ума, — тут же возразил Майк, сжимая Уилла в своих руках так сильно, как только мог, и наклонился назад, чтобы поднять его с пола. Уилл был худощавым, но мускулистым, а Майк – долговязым, поэтому продержал его в воздухе пару секунд, а потом потерял равновесие, в результате чего они, смеясь, упали спиной на диван. Верный своему слову, Майк не отпустил Уилла и крепко прижал его к себе. — А что насчет твоих слов о том, что я заслуживаю лучшего, чем ты? — поддразнил Уилл из-за его плеча. — Ты и заслуживаешь! — ответил Майк, не раздумывая ни секунды. — Но… — он уткнулся лицом в шею Уилла, — я думаю, ты делаешь меня лучше. Так что… пока ты хочешь, чтобы я был рядом, я буду. — Хорошо, — прошептал Уилл, кивнув. Майк немного отстранился, чтобы посмотреть на него, хотя они все еще сидели в объятьях друг друга. — И Лили не твоя девушка? — И Лили не моя девушка, — подтвердил Уилл с легкой улыбкой. — Потому что ты любишь меня? Он склонил голову набок. — Ну, вообще-то, мне просто не нравятся девушки… — при виде нахмуренного лица Майка Уилл с нежностью закатил глаза. — Но и потому, что я люблю тебя. Майк довольно ухмыльнулся и наклонился к нему, игриво поцеловав его плечо. Уилл рассмеялся. — Заткнись. — Я ничего не сказал! — Мне все равно, — Уилл хихикал, пока Майк продолжал целовать его плечо. — Майк, прекрати! И Майк действительно остановился, но только для того, чтобы заключить его в еще одно потрясающее объятье, и Уилл с счастливым смехом обнял его в ответ.***
Позже той ночью Уилл и Майк лежали в постели последнего, прижавшись друг к другу. Голова Майка покоилась на плече Уилла, а его руки крепко обнимали его талию. Некоторое время стояла тишина – Уилл все еще испытывал трудности с разговорами (особенно после очень разговорчивого, эмоционально напряженного дня) – но их молчание наконец стало комфортным, и Майк был уверен, что Уилл скажет, если ему что-то понадобится. Ему почти хотелось плакать, находясь так близко к Уиллу, держа его в своих объятьях после стольких попыток избавиться от подобных желаний. Позволив себе хотеть этого, каким-то образом теперь у него было все это, несмотря ни на что. — Майк? — внезапно позвал Уилл. — Да? — Прошло три года. Что если… Теперь мы действительно другие. И ты думаешь, что я тебе нравлюсь, потому что думаешь, что я все еще тот, кем был, когда мне было четырнадцать. Майк (совсем немного паникуя) посмотрел на лицо Уилла и увидел легкую улыбку, которая успокоила его. Он приподнялся на локте, чтобы лучше видеть Уилла, пока они разговаривали. — Ты был довольно милым в четырнадцать, — Майк ухмыльнулся, получив тычок от Уилла. — Но ладно, справедливо. Введи меня в курс дела. Расскажи мне все. — Все? — Уилл приподнял бровь. — Да. Какой была старшая школа. И этот семестр тоже. Я… — Майк неловко улыбнулся. — Иногда я пытался подслушать, когда к тебе приходили друзья, чтобы узнать что-нибудь о тебе. Но я мог слышать только громкие звуки типа смеха. Так что это не сработало. Уилл рассмеялся. — Майк! — он пихнул Майка, который, покраснев от смущения, склонил голову на его плечо. И поцеловал его туда, что каким-то образом уже стало устоявшейся внутренней шуткой и традицией. — Да-да, хорошо. Мне жаль. Но теперь мне не нужно подслушивать, так что… — Ладно, — Уилл вздохнул. — Старшая школа была… нормальной. В основном я общался с Эл, но также у меня было несколько друзей из художественного класса. Иногда я виделся с Лукасом, Дастином и Макс, но ты знаешь… баскетбол, Адское пламя, девушки… Все были заняты. — Ага. — В общем, было неплохо. Правда, довольно скучно, но это даже хорошо после… всего. Сейчас скучно – это хорошо, я думаю, мы достаточно поволновались на всю жизнь, — Уилл усмехнулся, протягивая руку, чтобы поиграть с волосами Майка. — Я много рисовал. Тусовался со своей семьей. Пытался не думать о… эм, — он бросил на него смущенный взгляд, затем отвел его. Майк сглотнул, пристально глядя на Уилла сверху вниз и ловя каждое его слово. — А в этом семестре… — Уилл продолжил, размышляя про себя, — все тоже неплохо. Мои предметы немного скучные. Мне нравятся мои новые друзья, хотя с ними все по-другому, ты и сам знаешь. Никогда не будет ничего похожего на партию. Но я думаю, это нормально. Потому что мне кажется, что, независимо от того, где мы все находимся в жизни, партия всегда… связана? Словно каждый раз, когда я вижу их снова, почти ничего не изменилось. Майк рассеяно водил пальцами по воротнику его футболки. — Но не со мной, полагаю? — спросил он, его губы дрогнули. — Эм… и да, и нет. — Что ты имеешь в виду? — Ну, очевидно, это было неловко. Но, увидев тебя снова, я… почувствовал то же самое. Я пытался отогнать это, но я чувствовал то же, что и в детстве или даже в последние несколько лет. Мне казалось почти правильным жить с тобой, даже если мы не были друзьями. Типа… Боже, это глупо, — Уилл издал нервный смешок. — Что? — Майк настаивал на продолжении. — Я знал, что не должен был, но иногда я лежал в постели и думал о том, что ты был в комнате рядом с моей. Мы словно снова были близки, и ты бы пришел позаботиться обо мне, если бы я… — Уилл поднял влажные глаза к потолку, и на его лице появилось печальное выражение. — Я имею в виду, я думал, что тебе все равно и ты бы никогда этого не захотел, но иногда я просто представлял, что… наступит момент, когда тебе снова будет не все равно и снова будем ты-и-я. Боже, я звуку так жалко. Майк, черт возьми, таял. Слезы навернулись ему на глаза. — Нет, Уилл, ты звучишь… («Прекрасно, как в моих мечтах») Я тоже этого хотел, — хрипло произнес он и поднес руку к щеке Уилла. — Я просто думал, что ты возненавидишь меня после всего или, по крайней мере, тебе будет плевать на меня. Но если бы я знал… черт, я бы сделал что-нибудь намного раньше. Уилл взглянул на него снизу вверх, его глаза были нежными, блестящими и такими красивыми. Их лица находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и глаза Майка беспокойно метались по лицу Уилла. — Ну, — мягко сказал Уилл и прошелся взглядом по всему лицу Майка, прежде чем сфокусироваться на точке ниже носа, — ты мог бы сделать что-нибудь сейчас. Майк теперь тоже смотрел на его губы, ему было трудно (невозможно) сосредоточиться на чем-то другом. Он слегка откашлялся. — О… т-ты уверен? Я имею в виду, ты через многое проходишь, и я… не хотел бы, чтобы ты чувствовал… — он неловко замолчал. — Да, ты прав, — Уилл вздохнул, но не отодвинулся. — Но, честно говоря, я тоже через многое прошел за последние четыре года, потому что все, кого я знал, шли целоваться со своими половинками, пока я торчал в своей комнате, страдая по своему лучшему другу с детского сада… — он слабо улыбнулся. — Кроме того, в зависимости от количества твоих скрытых рядов зубов, это может быть хорошим отвлечением от видения демогоргонов каждый раз, когда я закрываю глаза. Майк закатил глаза и рассмеялся. — Если ты уверен… — Уилл нетерпеливо кивнул в ответ. Все еще держа его за щеку, Майк большим пальцем погладил ее и наклонился вперед, наблюдая, как густые ресницы Уилла опустились, прежде чем закрыть свои глаза. Губы Уилла были теплыми и мягкими, и на мгновенье их рты просто соприкоснулись, прижавшись друг к другу. Затем рука Уилла соскользнула с волос Майка на его плечо, и он немного повернул голову, чтобы углубить поцелуй, крепко сомкнув их губы. Майк, конечно, не жаловался. Он совершенно потерялся в этом. Майк не был уверен, как долго они лежали так, целуясь, пока не почувствовал, как Уилл перекинул через него ногу, чтобы лечь на него сверху, не отрываясь от поцелуя. Майк застонал, его рот приоткрылся от неожиданного усиления контакта, и Уилл воспринял это как приглашение провести языком по его рту. Майк облизнул его язык, затем слегка прикусил губу, и на этот раз застонал Уилл. Опять же, Майк совсем не жаловался. В тот момент, вероятно, он не смог бы найти ничего, на что можно было бы пожаловаться. И это говорили что-то о Майке Уилере (или о Уилле Байерсе, который буквально заставил его забыть обо всем). Через некоторое время Уилл отстранился, чтобы перевести дыхание, и они просто смотрели друг на друга, тяжело дыша. — Как мои зубы? — спросил Майк между вдохами. Брови Уилла нахмурились, а затем разгладились, когда он вспомнил свой комментарий о демогоргонах. — О… да, эм, отлично. Хорошо. Действительно хорошо. Майк широко ухмыльнулся, а Уилл густо покраснел. — Заткнись, — сказал он со смущенной улыбкой на лице. — Я ничего не… А потом Уилл вновь поцеловал его, и Майк улыбнулся ему в губы и запустил руку под его футболку, чтобы погладить по спине, и он подумал, что если Уилл всегда будет так затыкать его, то это будет хорошая жизнь.***
Следующие недели все еще были непростыми для Уилла. Конечно, он медленно возвращался к учебе, но все равно много времени проводил в своей комнате, а каждую ночь спал в постели Майка с включенными светом (против чего Майк совсем не возражал). Его не оставляли кошмары, даже когда он спал рядом с Майком, однако тот делал для него все возможное, чтобы он почувствовал себя лучше. Постепенно Уилл снова начал приглашать своих друзей, и, хотя Майк готовился к тому, что опять начнет ревновать, он обнаружил, что его приглашают провести время с ними (как Уилл, так и другие). Они – даже Лили – на самом деле были хорошими людьми, и Майк начал думать, что, возможно, ему все-таки стоит завести здесь друзей, даже если бы они не знали об Изнанке. У него был Уилл, с которым он разделял это бремя, к счастью или к несчастью, и они знали, что смогут поддержать друг друга в этом. Так что теперь, мало-помалу, может быть, Майк мог бы начаться двигаться дальше. Это было примерно за неделю до того, как Майк должен был ехать домой на День благодарения, и ему нужно было сделать два звонка. Сначала он позвонил Эл, рассказав ей свою версию истории о том, как они с Уиллом сошлись (Уилл уже рассказал ей свою и получил ее благословение), и наконец узнал обо всем, что произошло с ней за эти годы. Раньше он думал, что Эл будет служить мрачным напоминанием в его сознании о том, что он не мог быть «нормальным», потому что не мог любить ее так, как он думал, что должен, но в конце концов это была просто Эл – милая, добрая, забавная и настоящая подруга, с которой он уже не мог дождаться встречи. После этого Майк позвонил своей маме. Несмотря на его обычное отвращение к сентиментальным вещами (с кем-то другим, кроме Уилла, конечно), он поблагодарил ее за то, что она бесцеремонно вмешалась в его жизнь и заставила жить в одной квартире с человеком, которого он тогда практически боялся увидеть вновь. По телефону была слышна теплая улыбка Карен. — О, милый, не за что. Я рада, что вы двое ладите.