***
Дазай раскинулся на диване и обдумывал, как он познакомит Ацуши с Чуей и Тэтте. Накахара точно не захочет разговаривать с его друзьями. Он считает его и всех их высокомерными выскочками, которые не видят ничего кроме денег и власти. В какой-то мере он был прав. Дазай мог назвать себя выскочкой, однако не в том смысле, который привык воспринимать Чуя. Шатен любил выводить на эмоции других людей, поэтому многие считали его неугомонным. Правда, никто никогда не интересовался, почему Осаму ведет себя таким образом. Все привыкли воспринимать эту пустую оболочку, в которой Дазай, на самом деле, чувствовал себя комфортно. Никто не пытается понять его истинные мотивы, никому он не нужен. «Он умный, но ленивый!», «Ты можешь побыть хоть немного серьезным?» — раз за разом повторялись эти слова. Дазай слышал их настолько часто, что они просто потеряли какой-либо смысл. Никто даже и представить не мог, что шатен прекрасно осознает свои действия. Дазай давно понял, что в этом мире жить слишком сложно. В чем вообще смысл существования? Учеба, работа, семья? Любовь…? У него было все, но в то же время ничего. Даже эмоции и чувства были для него чем-то неизвестным. Он пытался, отчаянно и долго пытался стать «нормальным» в понимании общества. Со временем Осаму начал копировать эмоции других людей, чтобы не чувствовать себя неполноценным, однако это не сильно помогало. Каждый разговор с людьми был морально тяжелым для него, но что тут можно поделать. Время шло, Дазай совершенствовался в своих навыках. Сейчас и не скажешь, что все его чувства и эмоции не настоящие. Он так искусно все воссоздает, что все перестали беспокоиться за него. Но шатену никогда не становилось лучше, хотя он пытался и до сих пор пытается каждой клеткой своего тела. Раздался звонок в дверь. Дазай не успел встретить гостя, как он сам вошел в дом. Только оказывается он был не один. На пороге показался хмурый парень, по его лицу нельзя было сказать рад ли он видеть Осаму. За его спиной стоял блондин. Пытаясь рассмотреть прихожую, он облокотился на друга, отчего чуть не упал, когда брюнет с двумя белыми прядями у лица решил сделать два шага вперед. — Акутагава! — с возмущением прикрикнул блондин. — Дазай-кун, здравствуй, — спокойно сказал брюнет, чуть наклоняя голову. На его плечи был накинут длинный черный плащ с кожаными вставками в рукавах. Под верхней одеждой красовалась белая просторная рубашка. Длинные черные широкие джинсы чуть волочились по земле. На ногах были идеально вычищенные мартинсы, будто парень готовился к походу в гости. В воздухе повисла неловкая пауза. Дазай не знал, как реагировать на появление Акутагавы. Они не общались после того, как Осаму покинул прежнюю школу без каких-либо объяснений. Тогда брюнет счел это за предательство, хотя Ацуши и Гин, сестра Акутагавы, пытались объяснить тому обратное. — Эм, Дазай-кун, я позвал Акутагаву… Я подумал, что вам пора отпустить прошлые обиды, — парень немного мялся и говорил неуверенно, будто не зная, как отреагирует шатен. — А ну… проходите, — пропуская вперед гостей, сказал Дазай. — У вас тут очень уютненько! — пытался разбавить напряженную атмосферу Ацуши. Не то чтобы Дазай был не рад видеть Акутагаву, напротив. Для шатена парень был больше как младший брат, и потеряв его, Осаму, конечно, расстроился, но показывать это не собирался. «Чтобы дети учились, их нужно отпускать в свободное плавание» — Дазай был убежден в этом. Когда надо, ребенок сам доплывет до тебя через все преграды. Собственно так и случилось. Осаму прошел к дивану и плюхнулся на прежнее место. Парень начал включать приставку, набирая что-то на джойстике. Ацуши присел на край дивана, показывая глазами Акутагаве, чтобы тот сделал так же, однако брюнет стоял при входе в гостиную, смотря прожигающим взглядом на Дазая, будто ожидая каких-то объяснений от него. Не выдержав равнодушия шатена, Агутагава заговорил: — Дазай-сан, так и будешь молчать и делать вид, что ничего не было? — А что-то было? — отрывая взгляд от экрана телевизора, ответил Дазай. — Ты чертов предатель! Ничего не изменилось! — выпалил Акутагава, срываясь на крик. — Акутагава-кун, — мягко продолжил Осаму, — ты ведь ничего не знаешь и уже делаешь такие выводы… — Дазай прекрасно знал, что виноват перед друзьями, но на то были свои причины, которые он не собирался разглашать. — Ты мог бы хотя бы попытаться связаться! — Как и ты. Акутагава стиснул зубы. Только звук льющейся воды из душа разрушал тишину в квартире. Интересно, долго ли Чуя будет там возиться. — Дазай-кун, прости, — брюнет резко сменил интонацию, прикрывая рот рукой и отводя взгляд в сторону. — Ничего, Акутагава, присаживайся. Все будто смирились с ситуацией и решили забыть о ней. Дазай точно знал, что Акутагава запомнил все от начала до конца и будет еще не раз припоминать это, однако есть ли Осаму какое-то до этого дело? Конечно, нет. Он уверен, что брюнет всего лишь стремиться к нему. Более того он знал, что Акутагава рано или поздно вернется. И вот он здесь, в его доме, сидит смирно на диване, подавляя желание треснуть Дазаю прямо в лицо. Пока Осаму выбирал игру, в которую они будут рубиться ближайшие два часа, в коридоре показалась рыжая мокрая голова. На бедрах красовалось красное полотенце, а в руках была грязная одежда, которой парень пытался прикрыть торс. Еще не высохшие волосы нежно спадали с плеч, легонько завиваясь. В глазах виднелась нотка смущения, которую Чуя старался скрыть. Парень смотрел прямо на Дазая и прибывших гостей, чего-то явно ожидая. — Познакомьтесь с моим соседом, — уныло протянул Осаму, будто не хотел представлять Чую, — Накахара Чуя, собственной персоной! Чуя, не дожидаясь ответа друзей Дазая, развернулся и направился в свою комнату. Он готов был познакомиться с гостями, все-таки не вежливо вот так появляться, но его сожитель буквально испортил весь настрой нахальной интонацией голоса. Накахара не собирался выходить из своих хором, пока не придет Суэхиро. — Он у нас угрюмый малый, знаете, своего рода маленькая собачка, возомнившая себя агрессивной и опасной, прям как чихуахуа! — активно жестикулируя, продолжил Дазай, когда Чуя скрылся за дверью комнаты, — О! Нашел! Ацуши лови! — шатен неожиданно для блондина кинул ему в руки джойстик, отчего парень чуть не упал в попытках поймать консоль. Дазай включил какую-то игру на двоих, где нужно было отбиваться разными способностями. У каждого персонажа была исключительная сила: у одних это перевоплощение в тигра или кошку, у других — боевая мощь, а у третьих — чисто стратегический ум, который позволял им умело выкручиваться из ситуаций. Парни успели пройти только два раунда, в которых Дазай, конечно, был первым, как раздался звонок в дверь. Осаму радостно спрыгнул с дивана и подскоками направился к входной двери. Это мог быть только Тэтте-кун, так как Дзено прийти не смог. Уже приготовившись увидеть нового знакомого, Дазай распахнул дверь.***
Чуя быстро натягивал штаны, чтобы встретить друга. Он не хотел, чтобы Дазай без него разговаривал с Суэхиро. Он доверял Тэтте, но не мог сказать того же про соседа, так что в такой обстановке нельзя было выпускать шатена из вида. В легких спортивных штанах и очередной футболке с логотипом любимой музыкальной группы Накахара выбежал из комнаты. В квартире было слишком тихо. От такой напряженности и так темный коридор казался еще темнее. Чуя невольно начал красться, будто предвещая что-то неладное. Впереди в гостиной было очень ярко от дневного света, которым была освещена вся комната. Чуя остановился, пытаясь что-то разглядеть через пелену белого, на мгновение ослепившего его. Через несколько секунд глаза Накахары привыкли к освещению и он увидел причину такой тишины. Парень в шоке широко раскрыл глаза. Нижняя губа начала немного подрагивать, а тело стало каменным и неподвижным. Ноги будто вросли в пол, Чуя не мог сделать и шагу. — Давно не виделись, Чуя-кун, — промурчал парень, сидевший рядом с Дазаем. По Осаму нельзя было сказать, что он был рад видеть гостя, шатен лишь отстраненно глядел в окно, думая о чем-то своем. Тем не менее, в следующую секунду Дазай развернулся к Чуе и спокойно сказал: — Полагаю, вы знакомы и в представлении не нуждаетесь, раз так общаетесь. Гость лишь усмехнулся. На его лице отображалась победоносная улыбка, а фиолетовые глаза смотрели прямо Чуе в лицо. Взгляд был сфокусирован лишь на Накахаре, отчего Чуе стало неуютно. Рыжий резко опустил голову, доставая из кармана спортивок телефон и печатая Тэтте короткое «не приходи, потом объясню». Отправив сообщение и запихнув гаджет обратно, Чуя выпрямился и уверенно ответил на замечание Дазая: — Почему это не нуждаемся? — О, Чуя, давай оставим эти любезности для твоих новых знакомых, имена которых, между прочем, ты так и не узнал, — мягко продолжил новоприбывший парень. Накахара был в замешательстве. Кого уж точно он не ожидал увидеть, так это этого человека у себя в квартире спустя 3 года от их последней встречи. Чуя не мог до конца скрыть всю дрожь в теле. Он поклялся себе еще в 15 не ворошить прошлое, но к такому его жизнь не готовила. Прошлое само пришло к нему, да еще и сидело на диване в его квартире, сгорбившись и подставляя руки под подбородок. Этот холодный, стеклянный взгляд нельзя было забыть. В миг у Накахары всплыли все воспоминания, которые он так упорно запирал за самой дальней дверью в его сознании. — Впрочем ладно, раз вы сами не желаете… — Дазай прервал эту напряженную паузы между двумя парнями, — Чуя — Федор Достоевский, Федор — Накахара Чуя. Тепер можете пожать руки и закрепить свой союз страстным поцелуем. Не волнуйся, Чуя-кун, я разрешаю. Слова Дазая резко выдернули рыжего из ступора. Он оскалил зубы и прокричал: — Что ты сказал?! — Чуя-кун, — язвительно протянул Осаму, — у тебя же нет проблем со слухом. — Со слухом нет, зато есть с агрессией, — стремительно приближаясь к внешнему раздражителю, отметил Накахара. — Да ты нисколько не изменился, Чуя, — раздался голос слева. Из-за Дазая Чуя почти что забыл про Федора, который сидел и, наверняка, ехидно улыбался. Дазай протиснулся между Чуей и диваном и направился в сторону двери, пока рыжий отвлекся на гостя. — Я схожу за Ацуши и Акутагавой, они вышли прогуляться. Вы тут не скучайте! Он как-то слишком быстро скрылся за дверью, не давая даже сказать и слова против. Накахара не переносил Дазая, но в сложившейся ситуации лучше было быть с ним и Достоевским, чем без него. Мертвая тишина озарила квартиру. Стало даже как-то холодно, хотя температура в помещении точно не менялась. Чуя не планировал прерывать молчание, надеясь, что это сделает Федор, но ожидать этого было глупо. Достоевский расслабленно сидел на диване с поднятой вверх головой и закрытыми глазами. По нему было видно, что он ни капельки не волнуется. Вся ситуация забавляет его. — Что ты тут делаешь? — как можно нейтральнее спросил Чуя, стараясь скрыть волнение. — Как это что? Пришел навестить своего дорогого друга, — переводя взгляд с потолка на собеседника, ответил Федор. — Мы не друзья, — отрезал Чуя. — Я разочарован, Чуя-кун. Но в прочем, это было ожидаемо. Вот только я пришел не к тебе, а к Дазай-куну. — Я имел ввиду, что ты делаешь здесь, в университете, — не стал отвечать что-то на прошлую реплику Накахара. — Учусь, как и все остальные тут. — Но… — Чуя не стал продолжать, однако за него это сделал Достоевский. — После того, как я вышел из приюта, я поступил сюда. Ты ведь понимаешь, что тут учатся не только дети богатых родителей, но и по-настоящему умные люди, — лукаво подловил его Федор. Действительно, было глупо ожидать, что-то другое. Достоевский всегда был первый в учебе. Да и не только в ней. Можно было сказать, что именно он заправлял приютом, однако знали об этом единицы. Ребята боялись Накахару и Достоевского, вот только все знали, что рыжий главный и заправляет всем, поэтому не решались суваться к нему, а Федора избегали за его демоническую натуру. Брюнета все устраивало. Его не трогали, не мешали заниматься своими делами. Единственное никто не знал, кем является Достоевский в иерархии приюта. Обычно старшие не церемонились с младшими и всячески принижали их, однако Чуя был исключением. 12-летний мальчик мог неплохо надрать задницу даже высоким шпалам. В один зимний вечер, когда все обогреватели утащили старшие ребята к себе на этаж, мальчик решил пробраться на «чужую» территорию и выкрасть один утеплитель к себе в комнату. Действовать надо было быстро и оперативно. Ему предстоял путь по боковой лестнице, так как там обычно не ходят сотрудники приюта, соответственно никто не узнает, что он был на этаже, который запрещен для тех, кто там не живет. На самом деле, такого пункта в уставе приюта не было, это было негласное правило, которого придерживались абсолютно все. Ребята, которые заходили на последний этаж здания, немало огребали от старших. Это была недетская территория, оккупированная подростками. В прочем пожарная лестница тоже была местом для перекура или чего посильнее, однако по ней было идти безопасней, чем по главной. Чуя на цыпочках пробрался к серой двери в конце коридора. Вынырнув на лестничную клетку, мальчик огляделся, надеясь не столкнуться со старшими. За пределами коридора несло табаком, окурки от сигарет валялись на подоконнике, на котором черным жирным маркером был выведен пошлый диалог. Не медля больше ни секунды, Накахара направился на верхний этаж. Ступеньки были высокими и не такими удобными, как на главной лестнице. Краска на перилах облезла, образовывая своеобразный узор в виде желтых подтеков. Забираться по лестнице было непросто, так как везде вокруг валялись пустые банки от газировки, в некоторых местах на ступеньках виднелись грязные липкие пятна, которые Чуя старался избегать: кто знает, что там было пролито. Перемещая ноги вверх по лестнице, мальчик почти добрался до этажа старших. Оставался один поворот и должна была показаться такая же серая дверь. Чуя все просчитал, поэтому специально пошел за маленьким обогревателем в час обеда, когда все обычно находились в столовой. Все бы прошло хорошо, если бы не одна небольшая оплошность в рассуждениях рыжего. Он забыл, что далеко не все обедают приютской едой. Многие в тайне бегают в магазин через дорогу, где покупают лапшу, супы и другие полуфабрикаты. Видите ли, могут себе позволить. Вынырнув из-за последнего угла, Чуя резко остановился. Напротив мальчика на желто-серых перилах сидел крупный белобрысый парень с длинными волосами, заплетенными в тонкую косичку. В свои 15 или 16 он был ростом около 175, тело пропорционально сложено, правда ляжки были чуть пухловаты для такого подтянутого парня, однако это только добавляло свой шарм в его облик. На ногах у блондина были широкие домашние штаны в полоску, чуть стертые на коленках. На толстовке, которая была на два размера больше самого парня, красовалась какая-то вышитая надпись не на японском языке. Белобрысый тихо сидел на перилах, помахивая ногами и раскуривая дешевую сигарету. Ухмыляющиеся глаза были направлены прямо на маленького мальчика, застывшего на несколько ступенек ниже. Рядом с высоким парнем, по две стороны от двери, облокотившись на стену, стояли два жителя верхнего этажа. У одного из них были короткие каштановые, хорошо уложенные, волосы, вытянутые светло-зеленые глаза, лисьи черты лица: острый подбородок и маленький носик, идеально подходящий по пропорциям. Было видно, что шатен не особо заинтересован в компании. Он облокотился спиной на стену, упираясь одной ногой в кирпичи, руки были скрещены в локтях, а голова повернута в сторону окна, отчего до конца нельзя было понять выражение его лица. Другой человек хмуро глядел на белобрысого, будто ожидая каких-то объяснений. Парень выглядел растеряно, что и отображалось у него на лице: в серых глазах светились дрожащие блики, длинные бело-сиреневые волосы лежали на груди, как бы прикрывая старшего от опасности, ладони, сжатые в кулаки, нервно сминали край длинной серой кофты на молнии, черные штаны прикрывали мягкие тапочки. Парень почему-то был напряжен, но стоял молча, так как тот, кто сидел на перилах, показывал ему один палец, что, вероятно, означало «утихни». — Так, так, так, — белобрысый спрыгнул с перил и припеваюче обратился к Чуе, — Кто тут у нас? А детскому саду не разрешали подниматься сюда, — парень направился вниз по лестнице к Накахаре, одновременно туша сигарету об стену и кидая ее в пролет. Чуя понял, что или сейчас, или никогда. Секунда и он пробежал мимо блондина и его двух товарищей, врываясь в серую дверь. Это было, конечно, опрометчивым решением, но мальчик бы не простил себе, если бы вернулся с пустыми руками. Лучше пусть его все знают как того, кто прорвался на последний этаж и был безнадежно избит, чем малолетку, избегающую старших. Чуя не успел опомниться, как, преодолев порог, врезался в костлявое холодное тело. От человека приятно пахло, чувствовался запах древесного парфюма, смешанного с табаком. Накахара сразу же опомнился от этого резкого непривычного аромата. Мальчик медленно поднял голову и в дрожи раскрыл рот, собираясь что-то сказать, вот только что стоит вымолвить, он не придумал. — Дос-кун! — влетая в коридор, прокричал блондин с косичкой. За ним зашли два парня, встретившие Чую в пролете. — Честно, честно! Я не думал, что у этой милюзги хватит наглости пробежать прям подо мной! Это фиаско! — на последних словах он театрально пошатнулся, будто у него прихватило сердце. Серое лицо Федора не выражало ни одной эмоции, лишь фиолетовые глаза чуть улыбались. Парень был самым настоящим кошмаром. Если блондина-театрала, именуемым шутом или клоуном, а в более узких кругах Николаем Гоголем, стоило избегать за его непредсказуемость и психическую нестабильность, то на глаза демона-Достоевского просто нельзя было попадаться. По слухам, ходившим на этаже Чуи, Федор и Коля примерно в одно время оказались в приюте. Одни говорили, что это русская мафия оставила своих детей в Японии, как залог за какую-то важную сделку. Другие не верили в сказки и считали, что русскоговорящие мальчики просто потеряли родителей в автокатастрофе, как было у многих детей, находившихся здесь. Сами же ребята ничего не говорили. Спустя какое-то время дети выучили японский и быстро поставили всех на место. Их дуэт начали боятся. «Демон со своим клоуном идет!» — кричали все мелкие, когда в сторону столовой направлялись эти два человека. — Оставь, Николай, он того не стоит. Я сам с ним разберусь, — спокойно отметил Достоевский, захватывая под руку рыжего мальчика. У Чуи все тело покрылось дрожью, вот только, к сожалению, не от холода. В воображении Накахары вспыхнули самые красочные картины, как Федор хватает его за шиворот и одним резким движением бросает на пол, крепко и сильно ударяя ногой в легкие. Все внутренности сжались от страха. Из бесстрашного мальчика Чуя превратился в рыжий комочек нервов и агрессии. «Лучшая защита — это нападение» — пронеслось в голове 12-ти летки. Накахара выкрутил руку своего охотника, однако парень быстро среагировал и перехватил мальчика за локоть, разворачивая его к себе спиной и крепко сжимая хрупкие плечи. — Накахара Чуя, ты не в том положении, чтобы дергаться. Я ценю твою изобретательность и реакцию, но против меня это не сработает, — Достоевский спокойно и утонченно говорил прямо над головой рыжего, чтобы только он слышал его слова. Рывок. Еще один сразу следом. Чуя забрыкался в попытках вырваться и начал ударять ногами по и так тонким костям Федора. Достоевский молчал и продолжал крепко удерживать мальчика. Как бы Чуя не старался вывести того из себя, чтобы потом по быстрому сбежать, у него не выходило. Спустя минуты две неостанавливающихся подскоков, Накахара немного успокоился. Его раздражала непробиваемость Федора. Любой другой на его месте уже бы или избил Чую, или отпустил на все четыре стороны, но не этот демон. — Так же гораздо лучше, видишь, — прошептал Достоевский и повел мальчика в одну из комнат. Конечно, в помещении оказалось тепло, даже в какой-то степени душно по сравнению с коридором. Обогреватель, стоявший под окном рядом с еле работавшей батареей, делал свое дело. Другой аппарат поменьше, который Чуя как раз и собирался стащить, стоял на столе, направленный на неширокую кровать. Серые стены удручали, но, честно, третий этаж выглядел в разы лучше второго. Ну это было очевидно, зря что-ли несколько ребят каждый день бегают убираться на территорию старших. — Присаживайся, — приглашая в сторону кровати, промурчал Достоевский, — Будешь шоколад? — Не хочу, — отрезал Чуя, отворачиваясь от Федора и скрещивая руки на груди. — Посмотри на себя, кожа да кости. Кто из тебя вырастет? Чуя поджал губы в соблазне поддаться искушению демона, но руку не протянул. Раз напасть не получилось, нужно использовать стратегию игнорирования. — Ладно, Чуя-кун, — опуская руку с плиткой шоколада, продолжил Достоевский, — главное, чтобы ты уяснил, что каждый раз, когда тебя хотят заткнуть или приструнить, тебе нужно обороняться. Чем раньше, тем лучше. Накахара не совсем понимал, что происходит, но с вниманием слушал старшего. Ему было интересно, куда заведет этот разговор. — Нарушая правила, ты создаешь проблемы не только себе, но и всем своим друзьям. Ты должен быть ответственным, ведь ты единственный, кто может защитить всех. Чуя, ты обязан дать отпор за свою семью, они рассчитывают на тебя. Достоевский встал с кровати и направился к столу, на котором стоял маленький обогреватель. Бледные холодные руки подхватили аппарат длинными тонкими пальцами за выступающую часть. Федор протянул этот прибор Чуе в руки. Мальчик не знал, как реагировать. С одной стороны, он получил то, ради чего сюда пришел. С другой, все действия русского казались механическими и идеально отточенными, будто мозг настолько контролировал тело, что не давал ему сделать лишнего движения — это все напрягало Накахару и заставляло задуматься о странности всей сложившейся ситуации. Чуя поразмыслил и пришел к выводу, что сейчас идеальный момент, чтобы сбежать из комнаты. Мальчик схватил обогреватель и резко вскочил, побежав в направлении двери. Вынырнув из комнаты, Накахара бросился в сторону пожарной лестницы. Мимо него мигали недопонимающие лица, следившие за побегом. Странно было то, что никто не пытался его остановить. Серые стены будто сужались от нехватки кислорода. Сердце билось в бешеном темпе то ли от страха, то ли от изнурительного бега. Сейчас для Чуи не существовало ничего кроме серой двери в конце коридора. Ноги сами несли его к выходу. Быстро нырнув на лестничную клетку, мальчик пустился вниз прыжками по две ступени за раз. Рука, которой Накахара придерживался за перила, чтобы не навернутся, покрылась занозами от облезшей желтой краски. Глаза смотрели лишь вниз под ноги, дабы не упасть из-за банки от газировки. Один пролет был позади. Оставался еще один и Чуя будет на своем этаже в безопасности. Не рассчитав скорость в повороте, мальчик полетел вниз лицом. Резко Накахара подставил руки вперед, чтобы не размазаться мордой по камню. Секунда и рыжий оказался в лежачем положении с побитыми ладонями, локтями и разодранными штанами. Кровь моментально впиталась в ткань брюк, окрашивая все вокруг в алый цвет. От прожигающей боли в руках и ногах мальчик охмурил лицо. Зубы сжались до боли, к глазам подступили слезы, хотелось закричать, но это было слишком рискованно. Не успев отдышаться, Чуя почувствовал, как кто-то сильной хваткой поднимает его за волосы на ноги. — Ау! Отпусти! — зашипел агрессивно мальчик в попытке вырваться, однако это никак не помогло. Его прижали лицом к стене таким образом, что Чуя не мог даже рассмотреть, кто его держит. — Чуя, верно? — ехидно отметил нападавший. Накахара узнал этот голос. Мальчик встретился с ним совсем недавно на этой же лестничной клетке. — Николай Гоголь, — сквозь зубы отчеканил Чуя. — Кааак приятнооо, что мелюзга знает меня, — протянул парень, нашептывая слова прямо на ухо рыжему, — вот только вам надо уяснить, что тягаться со мной дорогого стоит. Блондин сильнее надавил на голову Чуи, отчего у мальчика потемнело в глазах. Колено Гоголя упиралось в стену между ног рыжего, а вторая рука держала руки Накахары над головой. — Ты знаешь ведь, что, чтобы птенчик не улетел, ему нужно подрезать крылья? — насмешливо спросил Николай, все больше вдавливая голову рыжего в стену. Казалось, что или кирпичи треснут от напора, или его череп. — Я, я… — прерывисто отвечал мальчик, — я не птица! — О, друг мой! Ты птенчик, у которого уже подрезали крылья, мне стоит лишь отполировать некоторые перья, — драматично с неестественной интонацией протянул парень. Чуя понимал, что он не вытянет драку с Гоголем. Их силы определенно не равны, следовательно остается один выход — побег. Нужно как-то высвободиться из хватки и рвануть вниз. План был, конечно, никудышный, но что может придумать 12-летний мальчик в стрессовой ситуации. Пока Чуя обдумывал дальнейшие действия хватка Николая ослабла, а вскоре вообще прекратилась. Накахара, не теряя ни минуты, полетел вниз. Он не оглядывался, пока не спустился на этаж. За ним никто не бежал, лишь тихий голос сверху проговорил «fino al prossimo atto»*, подсказывая, что это лишь начало. Чуя резко мотнул головой, избавляясь от навеявших Достоевским воспоминаний. Они все сидели на диване, не обмениваясь больше ни словом. Чую напрягала эта тишина, поэтому он искренне ждал возвращения Дазая. «Федор же друг этого дебила, вот пусть и он с ним разбирается» — пронеслось в голове у Чуи. Тем не менее, Накахару интересовало несколько моментов, которые он не решался узнать у Достоевского. Чуе надо было показать, что его совершенно не волнует человек, сидящий рядом. Может таким образом он создаст впечатление, что он отпустил прошлое? — Чуя-кун, тебя что-то волнует. Хочешь знать со мной ли Гоголь? — Достоевский как всегда читал мысли Накахары, он знал каждое его действие наперед. — Нет, — кратко ответил Чуя. — Он не учится в университете и не со мной. «Еще бы… Такой человек, как он, не поступил бы сюда…» — сам себе объяснил рыжий. — И если ты, конечно, не забыл, я на 3 года старше тебя, соответственно учусь на 3 курсе. — Меня это не волнует, — отрезал Накахара, смотря себе под ноги. — Но тебе ведь интересно, как я тут оказался, — чуть нагибаясь и заглядывая в лицо Чуи, утвердительно отметил Достоевский. Рыжий парень ничего не ответил. Он продолжал сидеть в закрытой позе, не глядя на Федора. Вдруг в квартиру кто-то зашел, вероятнее всего Дазай. Эти минуты во время его отсутствия тянулись вечность. Чуя не думает, что еще когда-нибудь будет настолько рад видеть шатена. — Надеюсь, вы не скучали без меня! — проходя в центр комнаты, оптимистично сказал Дазай, — Ацуши и Акутагава, к сожалению, покинули нас, но ничего, мы ведь найдем, чем заняться. Еще и Тэтте-кун подоспеет… — Он не придет, — отрезал Чуя. — Как таак? — тоскливо протянул шатен, — Я ведь соскучился! — У него появились… дела… — У меня, к слову, тоже, — вклинился в разговор Достоевский, вставая с дивана и выпрямляя замявшуюся рубашку. — Федор-кун, но ты ведь только пришел. — В мои планы не входило чаепитие у вас дома. — Эх, вот и называется «дружба». Чуя-кун, ну хоть ты меня не оставишь! — театрально свалился на диван Дазай. Чуя резко встал, искривляя лицо в отвращении. Он бы тоже с радостью покинул это место сейчас, вот только идти было некуда. Дазай спрыгнул с дивана и пошел провожать Достоевского, о чем-то недовольно нашептывая тому на ухо. Накахара не стал дожидаться позволения Дазая покинуть комнату и направился к себе. Завтра начиналась учеба, а у него не было ничего готово. Кроме того, он так и не отдохнул сегодня: с приходом старых знакомых никакого расслабления не дождешься. Чуя ввалился в комнату, включил музыку и начал разбирать книги по физике и высшей математике. Он уже готов был провести весь вечер в таком положении, как в комнату неожиданно постучались. Накахара нахмурил брови на лбу. Если это Дазай, то почему он просто не зашел, это было бы в его манере. — Чуя-кун, — дверь тихо отворилась и за ней действительно показался шатен. — Что тебе? Я устал, — Чуя отвращено спросил, закатывая глаза. — Не желаешь поиграть? — в руках парня находилась игровая консоль. — Ну, — это была бы неплохая идея, расслабиться после визита Достоевского, однако с Дазаем? С Дазаем невозможно расслабиться, но какой же соблазн, — ладно, давай сюда. Чуя прошел мимо Дазай в дверном проеме, показательно вырывая из его рук джойстик. Шатен видимо был очень рад согласию Накахары, так как попрыгал по следам рыжего к дивану. Парни не долго выбирали, что включить. Оказывается, у них были похожие вкусы в играх. Чуя бы и не подумал, что они с Дазаем могут быть в чем-то похожи. — Эй! Эй! Кудааа?! — Ахахаха — раздался победоносный смех Дазая, — Я же говорил, что меня еще никто не обходил в этой игре, а ты не верил! Чуя оскорблено отвернулся. Будто он сейчас во всем проиграл шатену. Не должен он так заводиться из-за одного поражения. — Я был уверен, что выиграю! — припал к джойстику лбом Накахара. — Чуя-кун, знаешь, я тут подумал… — Ты подумал?! — иронично перебил его рыжий. — Ну я серьезно вообще-то! — уныло протянул Дазай. — Я тоже. Шатен наклонился в сторону Чуи, отчего Накахара отпрянул назад. Слишком близко и неожиданно Осаму к нему приблизился. — Вообще-то я хотел сказать, что может быть, только может быть, ты не такой ужасный, как я думал… — Дазай секунду помолчал и продолжил, — Хотя раздражаешь неимоверно! — Эй! — Чуя подвинулся назад, замахиваясь одной ногой на шатена. — Вот! Даже сейчас не можешь придержать свои эмоции, бесишь! — было видно, что парень говорит как-то несерьезно, будто пытаясь отвести внимание от ранее сказанных слов. Чуя ничего не ответил на это, мастерски игнорируя Дазая. Он явно делает успехи в подавление гнева. Жаль, его никто не похвалит за это достижение… Рыжий снова схватил джойстик, который валялся на полу после вспышки гнева от поражения в игре, и включил Нетфликс, надеясь найти что-то интересное. — Ну блин, я еще не победил тебя в финальном раунде! — Не дождешься, — хмуро промычал Чуя. — Ну и ладно, мы и так знаем, кто бы выиграл, — припеваюче съязвил Дазай. Еще секунда и консоль полетит прямо в смазливое личико Осаму. Шатену не помогут никакие дорогие умывашки для кожи, чтобы скрыть шрамы, которые оставит ему Чуя. Недолго выбирая, Накахара включил триллер. Не то чтобы он был в настроение смотреть фильм, но играть в приставку было еще хуже. Парни сидели в расстоянии двух метров друг от друга. Чуя закинул ноги на диван и расположился в позе лотоса. Дазай же сначала просто сидел, облокотившись на спинку дивана, однако потом начал постоянно ерзать, чем раздражал Чую. — Да угомонись ты уже! Мешаешь, — прикрикнул Накахара. Вместо того, чтобы перестать дергаться, Дазай закинул ноги на диван в сторону Чуи таким образом, что икры шатена оказались на ляжках рыжего. Накахара явно не ожидал такой наглости от соседа. Чуя подпрыгнул и начал стряхивать тело Дазай с себя. Осаму почему-то очень рассмешила реакция рыжего. Конечно, его все смешило, он просто не мог быть серьезным. — Чуяяя, ты такой забавный, когда злишься! — Ты, — Накахара встал на диван ногами, чтобы Дазай перестал пытаться закинуть себя на него. Это все было так глупо и пошло, — заебал! Хватит вести себя как придурок! От этих слов шатен лишь больше расхохотался, даже не пытаясь удержать себя в руках. Чую раздрожало поведение Дазай. Он за одно движение перешагнул через тело, развалившееся на весь матрас, и прошел прямо к Осаму. Шатен выпрямился и приподнялся на локтях, вопросительно глядя на Чую. Может это было бы неплохим моментом, чтобы приструнить Дазая. — Чуя-кун, с каждым разом ты все ближе и ближе. Чуя спрыгнул с дивана и уже собрался идти в комнату, забив на фильм, как он почувствовал прикосновение холодной руки к его пальцам. Флешбеки с ночи из лофта еще не до конца прошли. — Постой, а как же фильм? — Потом без тебя посмотрю, — с силой выдергивая руку, ответил Накахара. — Останься… пожалуйста. Я постараюсь не доставать. — Да ну? — не веря Дазаю, изумился Чуя. — Ну я не гарантирую, но постараюсь, — ехидно улыбнулся Дазай. Рыжий с цоком языка закатил глаза и медленно мотнул головой, но все же вернулся на диван. Остаток дня парни провели в гостиной, переключая фильмы, болтая о всякой фигне и издеваясь друг над другом. Оказалось, что у них действительно есть общие увлечения помимо видео-игр: парни слушали похожую музыку, точнее Дазай слушал все подряд, поэтому и знал любимых исполнителей Чуи. Конечно, Накахара припомнил ему все говно (по скромному мнению Чуи), которое он включал последние дни, на что шатен лишь улыбнулся и сказал что-то по типу «самые гениальные люди умеют находить красоту во всем». Чуя был искренне удивлен, что они с Дазаем нашли общие темы для разговора… Хоть шатен и бесил Накахару, парень не был похож на других знакомых рыжего. Чуя противился мысли, что ему интересно общаться с Дазаем. Он всячески отряхивал себя и пытался надеть маску невозмутимости раз за разом. Возможно, рано или поздно ему придется признать, что где-то он может быть неправ.