Литературный обед

Не мог есть жирного Джек Спрэт, А постного — его жена, И потому они в обед Подъели всё до дна. «Джордж, такси, s'il vous plaît. Я ухожу через несколько минут». Эркюль Пуаро стоял перед зеркалом в прихожей. На него в ответ смотрела маленькая щеголеватая фигурка в парадной одежде. Яйцевидная голова сыщика склонилась — он серьезно изучал правильность симметрии своего аккуратного галстука-бабочки. Пуаро осторожно потянул галстук за концы и посмотрел на маленький столик перед собой. Там лежали два современных детективных романа. Яркие обложки гласили, что они называются «Убийство лотоса» и «Дело второй золотой рыбки», а написаны они Ариадной Оливер. Под ними находилась гладкая черная записная книжка Пуаро с заметками к его речи, которая должна была состояться сегодня на званом обеде. Обед был устроен в честь именно этой знаменитой писательницы детективов, миссис Оливер. Пуаро никогда с ней не встречался, но несколько лет назад он получил от нее письмо после раскрытия особенно запутанного и получившего широкую огласку убийства. Оно начиналось очень тепло и поздравительно, но затем ее письмо превратилось в весьма сбивчивую и бурную речь о каком-то Свене Хьерсоне и о том, как этот человек решил бы дело по-другому, применив маленький шприц, мраморный бюст Аполлона, пару грязных ботинок, украденных из местного полицейского участка и банку брусничного варенья. Пуаро был в полном замешательстве, пока не узнал имя автора письма. Теперь, когда он, наконец, прочитал несколько произведений миссис Оливер, готовясь к речи за обедом, он почувствовал, что понял смысл письма ещё лучше. Какие неправдоподобные и фантастические истории пишет эта женщина! Джордж снова появился в дверях. — Такси ждет вас, сэр. — Merci. Я буду дома до четырех часов. — Если вы не возражаете против того, что я скажу, сэр, — почтительно заметил Джордж, наблюдая, как Пуаро собирает книги со стола, — я бы и не подумал, что выступления в Детективном клубе — это ваше дело. Он посмотрел на замысловатые романы миссис Оливер с сомнительным взглядом, выдающим человека без особенного воображения. — Это все же новый опыт, — слегка задумчиво сказал Пуаро. — В написании рассказов о дедукции есть много интересных моментов. Действительно, много смешного и сенсационного. Но сам президент клуба, месье Гейнсбрук, попросил моего присутствия сегодня. Мне не хотелось его разочаровывать. Пуаро не упомянул, что его главной целью был обед в эксклюзивном и престижном ресторане «Тысяча фонарей». ______________________________ Рубен Гейнсбрук вздохнул. Он снова посмотрел на часы. Половина первого, а комната все еще не была готова. Эти литературные обеды, казалось, всегда сопровождались всякими заминками и неурядицами... Гейнсбрук был круглым румяным джентльменом с сильно просевшими волосами, но сильным характером — казалось, он наполнял собой любую комнату, в которой появлялся. Несколько десятилетий назад он был на пике литературной славы в детективном жанре. Его рассказы о полковнике Дункане до сих пор почитались любителями криминальных романов. Создание Детективного клуба казалось хорошей идеей, мрачно подумал он. Ежегодные обеды были действительно первоклассными. В конце концов, обеды были смыслом любого достойного клуба. Но устраивать их было такой морокой! Он снова вздохнул и огляделся. Фойе «Тысячи фонарей», освещенное с таким вкусом, уже начало кишеть людьми, подозрительно похожими на поклонников детективного жанра. Он узнал эти нетерпеливые взгляды, это сжимание любимых книг и блокнотов с автографами... Гейнсбрук был уверен: ресторан неправильно определил время проведения мероприятия. Теперь, вместо того, чтобы держать поклонников подальше до особо запланированного времени после трапезы, им было позволено зайти до обеда. Он даже спорил по этому поводу с менеджером и был, как казалось убедителен. Авторы, по его словам, должны иметь право на частную жизнь. Поклонники и автографы — это хорошо, но обед должен быть на первом месте! Но все его доводы были напрасными. Мистер Фриман, владелец «Тысячи фонарей», признал возможную ошибку в расписании. Но он не хотел отказывать потенциальным посетителям. Соблазн славы, возможно, одержал перевес над его обычным предпочтением ограниченного доступа к своему ресторану. Ничего нельзя было сделать, кроме как ждать самой трапезы. Она, во всяком случае, будет частной. Но до тех пор... «По крайней мере, на этот раз миссис Оливер точно придет», подумал Гейнсбрук. Он с содроганием вспомнил, как в честь миссис Оливер устраивался обед в последний раз. Событие, видите ли, совершенно вылетело из ее головы, и она просто не появилась. Но на этот раз он был спокойнее. Официант прервал разговор с мистером Фрименом, чтобы позвать его к телефону. Это была сама миссис Оливер. Она заверила его, что не забыла и скоро приедет. «Если кто-нибудь захочет найти меня, — твердо заявила она, — я буду одета с ног до головы в черное». И после этих слов она бросила трубку. Миссис Оливер он пока что не видел. Но это не было его заботой в данный момент. Горстка расхаживавших взад и вперед членов Детективного клуба, которых он заметил, явно пытались скрыть раздражение. И он сам проголодался. По крайней мере, стакан напитка бы ему не помешал. ______________________________ Мисс Леона Холт с улыбкой огляделась. Она погладила свою тщательно подготовленную прическу и расправила плечи, изучая эффект в одном из многочисленных зеркал, висящих на стенах ресторана. Любители детективов ее не раздражали — наоборот, пришло ее время сиять. Она подумала, что некоторые из этих слоняющихся вокруг читателей, должно быть, читали ее последний роман. Вскоре они будут просить автографы. Это ей очень льстило. Один человек, в частности, привлек внимание Леоны Холт – невысокий мужчина иностранного вида. Он только что пришел и сейчас разговаривал с мистером Гейнсбруком на другом конце комнаты. «Какие смехотворные у него усы», подумала она. С другой стороны, он казался другом Гейнсбрука, а потому стоил того, чтобы завязать с ним знакомство. Старый добрый Гейнсбрук! Было приятно, несмотря на все мелкие и подлые слухи, иметь на своей стороне президента Клуба. Только в этом году он принял три приглашения на чай в ее роскошной квартире... Усатый человечек уже прощался с мистером Гейнсбруком, и его взгляд окинул комнату. Наконец его глаза остановились на мисс Холт. Он шел к ней с целеустремленным видом. «Без сомнения», решила она, «он хочет, чтобы я подписала эти книги в его руках. Приятный, в принципе, переход к разговору. Впрочем, насколько хорошо он говорит по-английски?» Он остановился перед ней и слегка поклонился. Она ответила снисходительной улыбкой. Тогда ее собеседник спросил: — Имею ли я удовольствие познакомиться с миссис Ариадной Оливер? ______________________________ Никогда еще Эркюль Пуаро не видел, чтобы женское лицо так быстро приняло кислое выражение. — Нет, не имеете, — отрезала она. — Я мисс Леона Холт! Она сказала это с видом того, кто ожидает признания этого имени. — Я счастлив познакомиться с вами, — сказал Пуаро. — Прошу прощения. Месье Гейнсбрук сообщил мне, что мадам Оливер будет одета во все черное. Вы единственная дама, которую я здесь видел, которая соответствует этому описанию. Мисс Холт посмотрела на романы Ариадны Оливер в руках Пуаро и нахмурилась. Скорее всего, еще один читатель детективов, а вовсе не друг мистера Гейнсбрука. Но ей все же лучше быть вежливой, на всякий случай. — Я полагаю, вы охотитесь за автографами, — сказала она с еще одной натянутой улыбкой, немного поправляя свою изящную черную вечернюю сумку. Пуаро поднял брови. — Не совсем так. Но я надеялся перекинуться с ней парой слов. Я Эркюль Пуаро. Мисс Холт, в свою очередь, не пропустила тон голоса собеседника. Туман, казалось, рассеялся. — О, конечно, — гладким голосом ответила она. — Я прочитала несколько ваших книг. Она извинилась и скользнула в сторону приближающейся толпы любителей детективов. Пуаро посмотрел ей вслед. — Nom d'un nom d'un nom! — воскликнул он. ______________________________ Главное фойе «Тысячи фонарей» быстро заполнялось. Большинство членов Детективного клуба болтали с поклонниками или друзьями, казалось, смирившись с тем, что их еда еще не готова. Эркюль Пуаро прошел по коридору ресторана, мимо гардероба и пары отдельных обеденных залов. Здесь народу было не так много. Он только начал размышлять, какие из залов предназначены для литературного обеда, когда бодрый сценический шепот привлек его внимание. — Месье Пуаро! Он быстро повернулся. На него надвигалась красивая женщина средних лет крупного телосложения. Взяв его за локоть, она повела его в заброшенный коридор. Пуаро внимательно рассматривал внешность новой знакомой: оранжевое платье с узором, лакированные туфли и легкомысленную шляпку из темно-красной замши, сдвинутую под немодным углом на копну непослушных седых волос. — Я так рада встретиться с вами! Огромное вам спасибо, что согласились произнести речь на нашем обеде. Я бы сам устроила из этого ужасный беспорядок. Писать — совсем не то, что говорить вслух! — Я так понимаю, — с улыбкой сказал Пуаро, — что вы и есть миссис Оливер? — Да, действительно, ужасно, что зал еще не готов, не так ли? Если честно, я не в лучшей форме на таких встречах. Никогда не знаешь, что сказать всем этим людям с книжками для автографов... Миссис Оливер опустила руку в свою огромную сумку и извлекла из нее недоеденное яблоко, которое рассеянно откусила. Через несколько минут после обмена любезностями Эркюль Пуаро сказал: — Я говорил с месье Гейнсбруком, президентом вашего клуба. Он сообщил мне, что вы будете одеты с ног до головы в черное. Миссис Оливер рассмеялась глубоким раскатистым смехом. — А, это была просто уловка. Рубен Гейнсбрук — единственный автор, которого читатели узнают лично. Это его собственная известность, черты его лица, или светская хроника, в которой он и его семья иногда упоминаются – трудно сказать. Наверное, всё разом! Но читатели постоянно подходят к нему на этих мероприятиях с просьбой определить для них других авторов. Когда я впервые приехала и увидела, что что-то пошло не так с расписанием, я пробралась по соседству в забегаловку «Гнездящийся крапивник», позвонила сюда и сказала мистеру Гейнсбруку, что еду и что я одета во все черное. Таким образом, я все еще могла появиться в приличное время, а также сохранить некоторый уровень инкогнито до начала обеда. Миссис Оливер выглядела очень довольной собой. Эркюль Пуаро, со своей стороны, сомневался в искусности такой уловки. Достаточно одному читателю попросить какого-то другого писателя указать на миссис Оливер, и ее прикрытие будет раскрыто. Однако он тактично воздержался от того, чтобы произнести это вслух. Вместо этого он сказал: — Alors, ваша уловка оскорбила одну из ваших писательниц-коллег. Я подошел к единственной даме в черном, которую смог найти — мадам Леоне Холт — полагая, что это вы, и она была весьма недовольна. Грозовая туча опустилась на выразительные черты миссис Оливер. — Мисс Холт, — с упором сказала она, — ужасная женщина. Чистый яд. Она грустно швырнула огрызок яблока в ближайшую корзину для бумаг. — Знаете, прошлой осенью она украла одну из моих лучших идей и выдала ее за свою. Я собиралась использовать ее для Свена Хьерсона, что-то вроде двойного блефа с бывшим солдатом, помощником кондитера и помятой кобурой пистолета странной формы. Каждая деталь этого сюжета всплыла в одной из ее журнальных повестей. И я не единственная писательница, у которой она крала сюжеты. В ней нет ни творческой жилки, ни угрызений совести. Единственное, что ее волнует — слава, только и всего! — В самом деле, мадам? — Полагаю, вы не хотите все это слышать, — извиняющимся тоном сказала миссис Оливер. — Я порчу вам настроение, я знаю. Эти завтраки… — Au contraire, мадам, вы пробуждаете во мне профессиональный интерес. Писательница махнула рукой. — Плагиат — это одно. Если что-то уже записано, вы можете принять меры. Но писатели обсуждают свои идеи и планы с другими писателями — собрания, подобные этому, всегда полны деловых разговоров. Если нет письменного доказательства, что можно сделать? Такое преступление нельзя раскрыть. Просто нужно двигаться дальше. Упоминание о нераскрываемом преступлении странным образом подействовала на Эркюля Пуаро. Мисcис Оливер продолжила: — Но литературный плагиат — наименьшее из обвинений против нее. Что действительно интересно, так это предположения о том, откуда она получила состояние! Она всегда утверждала, что получила наследство, но в последнее время ходят слухи, что она первоклассная воровка. Любой, кто может украсть чужую идею, способен и ограбить, не так ли? У Пуаро не было готового ответа на это странное заявление. — Уверена, что сама никогда не говорила мисс Холт о своей задумке, — задумчиво продолжала миссис Оливер. — Я вообще разговариваю с ней как можно реже. Должно быть, кто-то еще из Детективного клуба, как я сказала, пошел и передал мисс Холт мои мысли. И моя женская интуиция подсказывает мне, — драматично добавила она, — что кто бы это ни был, он сделал это намеренно! Я уверена в этом! — Ваша женская...? — Интуиция, месье Пуаро! Именно это и требуется в девяти из десяти расследований! Вот если бы Скотленд-Ярдом руководила женщина… Пуаро, однако, был избавлен от тирады на излюбленную тему миссис Оливер: из-за угла высунулась новенькая. Их глазам встретилась дама лет тридцати. У нее были коротко стриженные волосы и веселое выражение лица. — Ариадна, дорогая? Я услышала твой голос! Выходи сюда, говорят, комната скоро будет открыта. Миссис Оливер и Пуаро присоединились к ней в главном коридоре, и они были представлены друг другу. — Миссис Морина Грант – месье Эркюль Пуаро. Великий детектив, знаете ли. Морина — моя старая подруга. Миссис Грант посмотрела на Пуаро дружелюбными, но проницательными карими глазами. — Конечно, месье, сегодня вы произносите речь. Какая удача для нас! За обедом вы должны рассказать нам все о ваших расследованиях. Но что вы только что так тайно обсуждали с Ариадной? — Мы только что обменялись неприятными мыслями о Леоне Холт, — ответила миссис Оливер. — Увы, сударыня, я огорчил вас в такой праздничный день, — заметил Пуаро. — Прошу прощения. — Чепуха, — сказала миссис Оливер. — Половина веселья на встречах Детективного Клуба — это обмен жалобами. Если я хорошу пообедаю во второй половине дня, это будет вполне достаточно для меня. Итак, Морин, какую комнату мы хотим? Они вместе прошли по красиво освещенному коридору в сторону фойе. Звуки разговоров становились все ближе. То тут, то там стали появляться люди с книгами. Миссис Грант повела своих спутников, громко говоря через плечо. — Я вижу мистера Гейнсбрука вот там. Похоже, он нашел свой бренди, и это должно его порадовать. Нет, дорогая Ариадна, мы идем сюда! Почти сразу на миссис Оливер обратил внимание молодой человек с свежим лицом, держащий в руках книгу. — Ариадна Оливер? — спросил он, подбегая. — Вы Ариадна Оливер? Один только Эркюль Пуаро был достаточно близко, чтобы услышать звук смиренного недовольства, произнесенный миссис Оливер. — Да… я, — ответила она, неубедительно улыбаясь. — Не подпишете ли вы мою книгу для меня, миссис Оливер? Читаю ваши книги уже много-много лет! Вы очень замечательная женщина. — Как мило с вашей стороны, — со вздохом сказала миссис Оливер. Внезапным жестом она протянула свою громоздкую сумку Эркюлю Пуаро и взяла у молодого человека ручку и книгу. Пуаро посмотрел на свою ношу и увидел помятый носовой платок, скомканные клочки бумаги и еще один огрызок яблока, грозивший высыпаться из мешка. Он вздрогнул. Миссис Оливер сунула книгу поклоннику так, будто книга ее обожгла. Забрав сумку у Пуаро со словами благодарности, она представила молодого человека с широко открытыми глазами Морин Грант как одного из великих многообещающих писателей в жанре нуар. Пуаро подумалось, что в этом жесте был оттенок легкой мстительности. Миссис Грант, в свою очередь, была обязана расписаться в маленьком блокноте для автографов. Закончив эту процедуру, Морин Грант забрала у Пуаро свою сумку и решительно направила своих спутников в сторону комнаты в другом конце фойе. У двери стояла табличка с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПРИГЛАШЕННЫХ ГОСТЕЙ. Миссис Грант сказала: — Вы присоединитесь к нашему обеденному столу, месье Пуаро? С нами будет сэр Джеффри Нолан — возможно, вы слышали его рассказы об инспекторе Кендалле. Также мисс Паула Антонетти, литературный критик. Она очень мила. — Я очарован, мадам. — Мы вчетвером имеем привычку собираться вместе на собраниях такого рода, — добавила миссис Оливер с некоторой многозначительностью в голосе. — У Гейнсбрука для нас всегда открыт бар, даже во время обеда, — заявила миссис Грант. — У него всегда есть ранний бренди. Я бы и сам не прочь немного белого вина; это похоже на такой день. Могу я принести вам что-нибудь, пока я там, месье Пуаро? Виски и соду? Бренди? — Не глупи, Морина, — вмешалась миссис Оливер. — Если месье Пуаро что-нибудь захочется, держу пари, что мятный ликер. Глаза Эркюля Пуаро слегка расширились от изумления. Но у него не было времени ответить, потому что члены Детективного клуба и их приглашенные гости уже ринулись к двери. Миссис Оливер направилась вперед, Пуаро задумчиво последовал за ней. ______________________________ Зал был и в самом деле большим и величественным. Окон не было, но высокий сводчатый потолок и обилие мерцающего хрусталя создавали чудесный светящийся эффект. Несколько круглых столов были стратегически размещены по всему полу. Приподнятая платформа и подиум в одном конце комнаты указывали на то место, где, предположительно, Пуаро должен был произнести речь. — Великолепная комната, — сказал детектив, когда они с миссис Оливер уселись за столик рядом с входом. — Довольно мило, — согласилась миссис Оливер. — Я думаю, здесь очень гордятся освещением. «Тысяча фонарей»! Они могут затемнять комнату и делать разные искусные вещи — например, создавать эффект ночного неба и посреди дня. — Я должен спросить, — с огоньком в глазах сказал Пуаро, — почему вы предложили мадам Грант взять для меня мятный ликер. Ваша догадка попала в яблочко. Никогда прежде ни один мой новый знакомый не предсказывал так мои предпочтения в напитках. — Я действительно не знаю, — ответила миссис Оливер. — Просто мне так показалось. Как-то я не представляю, как вы поглощаете виски с содовой. Нет, рюмочку мятного ликера, очень аккуратную — и она бы подошла к цвету ваших глаз! — Со своей стороны, — ответил Пуаро, — я склонен полагать, что вы, мадам, нечасто употребляете спиртные напитки. — Вы правы, — она взяла со стола кувшин с лимонадом и наполнила свой стакан. — Мне никогда не нравился вкус алкоголя. Как вы это поняли, месье? — Как вы сказали, мадам Морина Грант — ваша старая подруга. Она предложила выпить и спросила, чего бы я хотел. Но она не спросила вас. — Простая дедукция, — сказала миссис Оливер. Она отхлебнула из стакана. — Мужчины настолько прямолинейны в своих мыслительных процессах. Мой Свен Хьерсон точно такой же. Это меня прямо с ума сводит, тем не менее, это дает результаты. — А, но вы тоже сделали точный вывод. Вы чувствительны к атмосфере, — сказал Пуаро выразительным жестом, указывая на сверкающую комнату вокруг себя. — Ваше подсознание сохраняет впечатления и таким образом формирует идеи. Это дар, который можно превратить в величие — если он сочетается с порядком и методом. Он бросил скептический взгляд на помятую сумочку миссис Оливер. Порядок и метод, подумал он, не кажутся сильными сторонами писательницы. — Женская интуиция, — торжественно произнесла миссис Оливер, возвращаясь к своей прежней теме и вытирая маленький кусочек яблока, упавший на рукав с оранжевым принтом. — А вот и Морина с остальными гостями за нашим столом. С миссис Грант подошли еще двое. Сэр Джеффри Нолан был высоким и стройным, с темными горящими глазами и пытливой манерой поведения. Он поклонился Пуаро. — Впечатляющий ресторан, — сказал он неожиданно мягким и музыкальным голосом. Он сел рядом с миссис Оливер. — Или был бы таковым, будь у них четкий график. Еда действительно хороша? Мисс Антонетти — жизнерадостная блондинка с импульсивным темпераментом — сказала: «в самом деле!» и с быстротой опустилась на сиденье. Как и у Пуаро, у нее был черный блокнот, который она шлепнула рядом с собой на стол. — Это очень поэтичная обстановка, — задумчиво произнес сэр Нолан. — «Тысяча фонарей»... Он процитировал: Ночь смотрит тысячами глаз, А день глядит одним; Но солнца нет — и по земле Тьма стелется, как дым. — Сэр Джеффри, — засмеялась мисс Антонетти, — вечно цитирует стихи. Вы, должно быть, знаете, мсье Пуаро, что в современной детективной литературе распространены жутковатые детские стишки. Думаю, это почти полностью связано с его серией «Инспектор Кендалл». Я никогда больше не буду смотреть на пауков, как прежде, после того, как я прочла... — Не будем за обедом говорить о мрачном, — ответил Нолан. — А инспектор Кендалл меня бесит. Он застрял в деле на четыре месяца и не может решить эту чертову проблему. Мой издатель устроил мне настоящий ад! А вот и суп. На столе появилось пять дымящихся тарелок с консоме. Обедающие принялись за него с удовольствием. Морина Грант сказала: — Я уверена, мсье Пуаро никогда бы не застрял на одном деле на четыре месяца. — Это случалось, мадам, хотя и редко. Некоторые преступники очень осторожны. Иногда сложно найти тропу, ведущую к разгадке тайны. Есть только сплетни или слухи. — Вы имеете в виду, — сказала миссис Грант, — как те увлекательные истории о Леоне Холт. — Да, мадам? — О ней много всякого разного можно услышать, — с удовольствием заявила миссис Грант. — Говорят, что она все-таки не унаследовала состояние от лорда Фитцхью. Говорят, она помогла своему последнему жениху украсть миллионы у компании, где он работал. — Вздор, — отрезал сэр Джеффри. — Будь это правдой, это бы давно доказали в суде. Невозмутимая миссис Грант продолжила: — А жемчужины, которые пропали на вечеринке Гейнсбрука в канун Нового года? Помяните мои слова. Мисс Холт — профессионалка! — По крайней мере, — сказала миссис Оливер, — она оппортунистка. Я ничего не знаю о том, чтобы она крала драгоценности, это так. Но она слушает и использует то, что слышит. Пуаро поднял глаза от супа и оглядел комнату. Мисс Холт сидела за столом с мистером Гейнсбруком и еще несколькими представительными особами. — Вы все еще верите, что мисс Холт подслушала одну из ваших идей для рассказа и сама ее использовала? — спросил сэр Джеффри. — Мне это кажется маловероятным. Он слегка покраснел. — Ну, у вас к ней слабость, — сказала миссис Оливер. — Но я знаю, говорю вам. И я не единственная, у кого она «позаимствовала» сюжет. Но да, это не может быть доказано. Мы все постоянно говорим об идеях и сюжетных планах. Но каким-то образом эта конкретная задумка дошла до ее ушей. Пуаро сказал с улыбкой: — Я вижу, что вы четверо здесь часто обсуждаете друг с другом сюжеты романов. — Конечно, месье Пуаро, — согласилась Мисс Антонетти — То есть, так как я всего лишь скромный критик, у меня нет идей для написания, которыми я могла бы поделиться, но мне всегда нравится их слушать. — Было бы полезно, — пробормотала миссис Оливер, все еще озабоченная своей бедой, — если бы кто-нибудь из вас вспомнил, когда я вообще упомянула вам об этой задумке. — У тебя так много идей, Ариадна, дорогая, — сказала миссис Грант. — Но я не помню, чтобы слышала про эту. Та, которая, как мне казалось, была интереснее, касалась гувернантки и ее богатых родственников… Между двумя женщинами завязалась серьезная дискуссия о сюжетных поворотах. Пуаро переключил внимание на сэра Нолана и мисс Антонетти как раз в тот момент, когда подали утку. — Я очень жду вашей небольшой речи, месье, — сказала мисс Антонетти с набитым ртом. — Эти литературные события становятся чуть-чуть предсказуемыми. Тут и разговоры, и вкусная еда, и верные читатели, которые ждут в коридорах, а иногда ухитряются попасть сюда по специальному разрешению. Я вижу, как они там, сзади, таращатся на нас за во-о-от тем столиком… Она указала на столик с более скромно одетыми молодыми женщинами. Одна из них, светловолосая девушка в голубом, казалось, мечтательно рисовала на салфетке, а остальные смеялись и болтали. — …И типичные пышные фанфары, если кого-то чествуют или награждают... — Что касается меня, — вмешался Нолан, — я был несколько удивлен, что они уговорили вас приехать, месье. Вы с миссис Оливер… большие друзья? Его тон был легким, но Пуаро уловил в его словах что-то вроде сомнения. Или это было легкое неодобрение? — Сегодня мы встретились впервые, — сказал Пуаро, тщательно вытирая пальцы о кусок ткани. Он достал два романа миссис Оливер и свой черный блокнот со стола, где положил их, и задумчиво посмотрел на их обложки. Миссис Грант, как он теперь заметил, делала какие-то записки на клочке бумаги, лежавшем рядом с ее тарелкой. — Что ж, — сказал Нолан, проследив за его взглядом, — должен сказать, я удивлен, узнав, что вы читаете детективы. Я думал, что они могут показаться вам неправдоподобными, разве нет? Пуаро пожал плечами и аккуратно поставил столовое серебро рядом с тарелкой. Другой мужчина нерешительно продолжил, понизив голос. — Миссис Оливер вообще немного неправдоподобна, — пробормотал он. — Мисс Холт достаточно безобидна. Мисс Антонетти недоверчиво кашлянула. Писатель уставился на нее. — Много фантастических слухов, — объяснил он. — Хищения и кражи драгоценностей! Подумать только! — Как я уже говорила, — продолжала мисс Антонетти, — на этих маленьких сборищах не происходит ничего особенного. Ее взгляд на мгновение скользнул к столу Рубена Гейнсбрука, прежде чем снова остановился на Эркюле Пуаро. — Но я хочу… да, я хочу, месье Пуаро, чтобы вы сделали что-нибудь очень необычное. ______________________________ Когда обед закончился, подали кофе. Обитатели сверкающей комнаты могли свободно передвигаться и общаться с соседними участниками. Усердные официанты расставили на столиках небольшие тарелки с десертами. Миссис Оливер, которая осталась за столом с Пуаро, взяла себе еще одно яблоко, лежавшее на одном из таких блюд. — На этих мероприятиях бывает всякое, — сказала она. — Я немного смущаюсь из-за толпы, но я рада, что тут не только одни писатели. Пуаро, в свою очередь, осмотрел тарелку, и обнаружил, что на ней также есть пирожные. Угощаясь одним из них, он заметил: — Это верно и для расследования — однообразие, это нехорошо. Это похоже на то, о чем мы говорили в начале обеда, мадам. Именно два очень разных человека могут решить загадку. Как говорит ваш английский детский стишок: Не мог есть жирного Джек Спрэт, А постного — его жена, И потому они в обед Подъели всё до дна. — Вы прямо как сэр Джеффри Нолан, — улыбнулась миссис Оливер, — стихи цитируете. — Я работаю своими маленькими серыми клеточками, методично и по порядку. Но, работая вместе с другими, с теми, кто подходит к картине по-другому, можно прийти к более глубокому пониманию. Мой старый друг Гастингс — у него очень богатое воображение, но также и простота мировоззрения, резко не похожая на мой характер. И знаете что, мадам? Часто, он удивлял меня наблюдением самых очевидных вещей, которые приводили к просветляющей ясности. Никто бы не подумал! Но для этого нужны все виды людей, как вы, англичане, говорите. Это очень хорошо видно при опросе свидетелей. Мозаика неполна без разнообразия цветов. Они замолчали на несколько минут. — Мадам, есть ли еще кто-нибудь, кроме сидящих за нашим столом, с кем вы обычно обсуждаете идеи для романов? — Вы все еще думаете об этом, да? Ну, с любым количеством людей в Детективном клубе, — сказала миссис Оливер. — Но больше всего я общаюсь с теми тремя, с которыми вы только что познакомились. Боже мой, вы же не верите, что кто-то за нашим обеденным столом — предатель? — Не обязательно умышленно — как говорят, слова путешествуют быстро. Но ведь ваша интуиция подсказывает вам, что это был преднамеренный акт предательства с чьей-то стороны? — Мне бы не хотелось так думать ни о ком из них, — сказала миссис Оливер. — Все это неприятно. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Как вы собираетесь произнести вашу речь? Вы собираетесь обсуждать ваши расследования? Не поделитесь ли вы с нами всеми поразительными открытиями в области криминологии? Пуаро махнул своей стопкой книг. — Готовясь к мероприятию, я читал несколько ваших романов, мадам… Лицо миссис Оливер поникло. — Только не говорите мне, что вы будете говорить только о моих романах. Я их уже знаю. Но от человека с такой репутацией, как у вас, я скорее надеялась услышать что-то прямо-таки ужасно интересное. — И это интересное появилось, мадам. То, чего я не ожидал. Вы понимаете ценность маленьких задумок, мадам, это ваш конек. Они ценны, маленькие идеи, во многих смыслах. И вы даете мне эти идеи – это необыкновенно. Я хотел бы больше подтверждения до конца дня. Но я отвлекся. Не беспокойтесь о предстоящей речи. Видите ли… Эркюль Пуаро, — высокопарно добавил он, — интересен всегда! ______________________________ — Мадемуазель, вы уронили платок? Девушка в голубом, сидевшая за задним столом, с удивлением повернулась к маленькому человечку, который протягивал ей сложенный кусок белья. — Ой! — Она взяла его и осмотрела. — Я не думаю, что это мое — однако очень похоже. Она безуспешно начала перетасовывать содержимое своей синей сумочки. — Я самый неорганизованный человек на свете! Нет, не думаю, что этот платок мой. Она оставила поиски и посмотрела на мужчину с большим интересом. — Вы Эркюль Пуаро, не так ли? — она сказала. — Мне сказали, что вы будете здесь. Он поклонился. — Я мисс Дэвис, — сказала она. — Вы писательница? Она покраснела. — Ну… вряд ли, месье. Я просто любитель, очень мелкая сошка. Но мне посчастливилось попасть сегодня сюда благодаря моим связям с одним типографским бюро. — Ах да, я так и думал. Простите меня, я склонен подслушивать. — Это так, — сказала мисс Дэвис с легким смешком. — В таком месте, как это, вряд ли можно что-то скрыть. Пуаро снова поклонился и ушел, улыбаясь про себя. «Старое клише, — подумал он про себя. «Упавший платок. Удивительно, как много платок все еще может раскрыть в уголовном расследовании». Его острые глаза осматривали комнату, пока не заметили Леону Холт и мистера Гейнсбрука, увлеченно беседовавших. Они стояли у входной двери с бокалами в руках, выглядя элегантно и отчужденно. Пуаро приблизился к ним. Он принял свою самую иностранную манеру поведения. — Мсье, вы имеете мое величайшее одобрение, — просиял он. — Большой успех, ваша маленькая вечеринка, n’est-ce pas? — Неплохо, да, — Гейнсбрук выглядел слегка испуганным, но проглотил остатки своего напитка и, казалось, пришел в себя. — Могу ли я представить, э… Пуаро заговорил быстро. — Пардон, мсье, мы с дамой познакомились раньше. Он безмятежно улыбнулся мисс Холт, которая ответила бледной улыбкой. — Какая великолепная компания, — сказал Пуаро, жестикулируя. — Я встречался с романистами, критиками и даже с некоторыми молодыми писателями, которые никогда ничего еще не печатали. — На таких вечеринках обычно много любителей, — пренебрежительно заметила мисс Холт. Пуаро восторженно продолжил: — Я только что встретил мисс Дэвис — ту девушку в голубом, — он указал. — Она записывала что-то весь обед, очень очаровательно. Только что она говорила со мной по секрету о своих историях. Какое воображение, какая гениальность в ней! Как вы говорите, она никто, вообще никто. Но, возможно, когда-нибудь мисс Дэвис станет известна. Я очень на это надеюсь! Оправдавшись намерением посетить бар, Пуаро удалился. Он случайно услышал шепот Леоны Холт, когда удалялся. — Совершенно чокнутый... Эркюль Пуаро улыбнулся про себя еще раз. Он был доволен продвижением своего плана. ______________________________ В следующий момент Пуаро столкнулся с Мориной Грант, сидевшей за столиком в одиночестве. Он отметил, что этот столик очень удобно расположен рядом с баром. Перед ней стоял бокал вина, и она, казалось, отвлеченно о чем-то думала. Она вздрогнула, заметив перед собой Пуаро. — А, это вы, месье, — сказала она. — Уединенное место, этот стол, — заметил он. — Это? Я так не считаю. Многие люди проходят мимо бара. Они много о чем разговаривают. Мистер Фримен, владелец, только что был здесь. Это он разговаривает с тем очень симпатичным официантом. Рикард, его зовут. Лихой, не так ли? Она указала на пару мужчин за несколько столиков от нее, которые, по-видимому, улаживали какие-то дела с посетителями. Она сделала большой глоток из стакана. — Вы не выглядите счастливой, мадам, — сказал Пуаро. Морин Грант пожала плечами. — У некоторых людей... кажется, есть всё, — начала она. Пуаро слышал много разговоров, которые начинались таким образом. Он уселся на сиденье напротив и внимательно прислушался. — На самом деле писательство — не очень прибыльная карьера. Человеку нужно что-то, на что можно опереться. Видите ли, это такая ужасно тяжелая работа — думать. — Mais oui, я это понимаю, — сказал Пуаро. — Многие считают, что это легко, но это не так. Это самая тяжелая работа в мире. — Дорогая Ариадна может жаловаться на писательскую работу. Но ей это ужасно легко дается. У нее самое богатое воображение, и она может позволить себе выбирать. Творческие замыслы просто падают ей в руки, как спелые плоды с дерева. — Тогда как другие писатели… им приходится взяться за копье и отправиться на охоту? — Да, вот именно! Как живописно вы выразились. Эй, мистер Рикард! — сказала она вдруг, когда мимо прошел красивый молодой официант, — Не будете ли вы так любезны? Услужливый молодой Рикард принял заказ миссис Грант с вежливым почтением. Выполнив это задание, он незаметно попросил слова у детектива. Они вдвоем отошли от бара, оставив задумчивую даму с третьим бокалом вина. — Вы будете готовы через десять минут, мистер Пуаро? — сказал Рикард. — Я установил микрофон спереди. — Да, конечно, — сказал сыщик. Он достал большие карманные часы и посмотрел на них.— будь у меня время... Официант задержался. — Позвольте мне сказать, сэр, — начал он, и голос его слегка заикался, — я слышал о вас. И я думаю, что это большая удача услышать, как вы читаете здесь лекцию. Должен признаться, я не очень люблю детективных писателей. Но настоящий живой детектив — это совсем другое дело. Симпатичный молодой человек, подумал Пуаро, глядя на него. Да, именно такой человек... — Могу я спросить вас кое о чем, месье? — спросил Пуаро. Это красивая комната. Художественное освещение тут меняется с очень тонкими нюансами. Музыка доносится из ниоткуда, как по волшебству. Кто отвечает за создание такой приятной атмосферы? Молодой человек раздулся от гордости. — Для этих мероприятий я сам управляю системой. Мистер Фримен научил меня всему аппарату. — Поздравляю вас, — сказал Пуаро, слегка поклонившись. — А насчет моей небольшой лекции… Понимаете, я люблю произвести определенный эффект. Возможно, вы сможете мне помочь. ______________________________ Через несколько минут друзья миссис Оливер вернулись к своим столам. Пуаро был среди них. — Я полагаю, — сказал он, — что мне пора выйти на сцену. Миссис Оливер протянула Пуаро черный блокнот. — Месье, не забудьте ваши записи для выступления. — Ах, это забавно! Детектив с любопытством улыбнулся своему блокноту. — Не думаю, что мне это понадобится сейчас, мадам. — Но… как это? Пуаро махнул рукой. — Все возвращается к тому, что вы сказали мне, когда мы впервые встретились. — А что такого я сказала? — Вы сказали, что писать и говорить — разные вещи. Здесь и скрывается решение всех ваших трудностей. После того, как Пуаро отправился на сцену, сэр Джеффри Нолан слегка нахмурился. — Он какой-то странный, не так ли? — Да, действительно, — сказала миссис Оливер. Она с любопытством посмотрела сыщику вслед. — Странный… но точно не дурак, я думаю... ______________________________ Пуаро просиял перед аудиторией. В комнате было теперь совсем темно, и гости, казалось, блестели перед ним в мерцающем свете столовой. — Господа и дамы, — начал он. — Благодарю вас за самое любезное приглашение. Никогда прежде я не присутствовал на подобном мероприятии. В такой день, как сегодня, мне вспоминаются определенные случаи, произошедшие в Бельгии давным-давно... Его голос бубнил – успокаивающий, усыпляющий. Слова казались странно несущественными и неинтересными. Мисс Антонетти сплела руки и выглядела разочарованной. Сэр Нолан слегка моргнул и подавил зевок. Мисс Леона Холт сменила позу. Мистеру Гейнсбруку грозила неминуемая опасность заснуть. Миссис Оливер подергала себя за мочку уха. «Этот странный человечек, похоже, ни к чему путному не ведет», подумала она. «Что именно он задумал?» — …и нашу уважаемую мадам Оливер, которую мы чествуем сегодня. Это действительно привилегия познакомиться с такой талантливой дамой. Он слегка повысил голос. — Три года назад я получил любезное письмо от мадам Оливер, в котором она так очаровательно изложила сюжет романа, который планировала когда-нибудь написать. Классический двойной блеф, кобура странной формы, помощник кондитера с бывшим солдатом… В этот момент началось столпотворение. Оно началось с поднимающегося тихого шепота. Пуаро, казалось, в явном замешательстве что-то жестикулировал с романом в руке. Затем в задней части комнаты вспыхнуло множество огней, осветив столы. И из-за стола вскочила Леона Холт. В руках она держала синюю сумку. Мисс Дэвис, сидевшая за тем же столиком, тоже вскочила. — Это… это мое! — воскликнула она. Вскрикнув, Леона Холт уронила сумку и буквально вылетела из комнаты. Все повернулись и снова посмотрели на Эркюля Пуаро. Он казался вежливо озадаченным. — Э… извините, господа и дамы… я полагаю, у ресторана небольшие проблемы с освещением? Вся комната ответила громкими одновременными разговорами. ______________________________ Разговоры были громкими и захватывающими. Мало того, что Леона Холт подслушала и воспользовалась идеей рассказа миссис Оливер, она еще и была клептоманкой! Она сколотила свое огромное состояние не на наследстве, как предполагалось, а на сумочках! Джентльмены ощупывали кошельки, а дамы хватались за горло, чтобы убедиться в присутствии своих драгоценностей... — Эркюль Пуаро! Ариадна Оливер, подобно кораблю в оранжевом принте, схватила Пуаро, как только растерянные официанты начали расходиться из комнаты. Все они (за исключением маленького бельгийца), казалось, были в полном шоке. — Мадам? — безмятежно ответил Пуаро. — Сию минуту я вызову такси, и вы расскажете мне, что только что произошло! Она сдержала свое слово. Менее чем через две минуты они уже сидели в задней части лондонского такси и указывали, как добраться до дома. — Итак, — сказала миссис Оливер, — что вы имели в виду, говоря в речи, что я написала вам о задумке моего украденного романа три года назад? Эта идея у меня появилась только около года назад! Пуаро изобразил из себя воплощение невинности. — Увы, мадам, я, должно быть, ошибся в этом вопросе. — Ошибся, как же! Вы солгали большому количеству людей, чтобы поставить Леону Холт в неловкое положение. Но почему вы просто поверили мне на слово, что именно я выдумала тот сюжет? Пуаро покачал головой. — Я не сомневался, что вы говорите правду, мадам. Как только я встретил мисс Холт и вас, я составил себе оценку ваших характеров. Вы не из тех, кто выдумывает себе несчастья, чтобы привлечь внимание, или выдает чужие идеи за свои. Но мисс Холт из тех, кто жаждет внимания и готова лгать и воровать, чтобы получить его. У нее мало собственных естественных способностей к оригинальному творчеству. Тем не менее я не рисковал смущать ее напрасно. Как только факты были передо мной, было несложно устроить так, чтобы ее поймали на месте преступления. — Но быть пойманной на краже кошелька? Я не понимаю, — спросила Миссис Оливер. — Нет, нет, мисс Холт не воровка кошельков. И я уверен, что она не крала ни у кого деньги или драгоценности. — Тогда почему... — Вы думали, мадам, что ваша идея дошла до ушей Леоны Холт посредством сплетен. Вы подозревали кого-то за нашим столом в предательстве. Но это было не так. Он указал на сумочку миссис Оливер. — Когда вы давали автограф молодому человеку перед завтраком, вы, не задумываясь, передали мне свою сумочку. Затем наступил черед мадам Грант раздавать автографы, и она также оставила свою сумку на пару минут у меня. Кажется, когда дело доходит до раздачи автографов, авторы немного небрежно относятся к тому, кто отвечает за их личные вещи. — Ну и что? — сказала миссис Оливер. — У меня никогда не крали деньги таким образом. Соглашусь, моя сумка немного захламлена, но ничего особенно ценного там нет. — Нет, мадам? — Пуаро подобрал пару скомканных бумаг, лежавших рядом с сумкой миссис Оливер, и протянул ей. — А это что? Миссис Оливер нахмурилась, взяв бумаги и развернув их. — Ничего особенного, знаете ли. Наверное, список покупок или что-то в этом роде… О! На ее лице отразился шок. — Я думаю, это не список покупок, — сказал Пуаро. — Это заметки, которые я набросала сегодня утром, после того как заскочила в «Гнездящийся крапивник», чтобы позвонить сюда, — заключила миссис Оливер в некотором изумлении. Меня озарила идея для нового сюжета Свена Хьерсона, над которым я долго билась. Вы… вы имеете в виду…? — Именно так. Идея рассказа передалась мадемуазель Хольт не через разговоры, а через письмо! Через клочок бумаги, который она ранее украла из вашей сумочки. Это процесс, который она проделывала несколько раз. — Как вы до такого додумались? — Я заподозрил правду, когда увидел, что ваша подруга, мадам Грант, что-то строчит на клочке бумаги за нашим столом. Сначала у меня мелькнула мысль, что это она и записывает ваши идеи… — Вы не хотите сказать, что подозревали Морину! Никогда! Она одна из моих самых близких друзей! — Все-таки, сударыня, она очень внимательно слушала ваш разговор о ваших задумках. Она могла узнать и удержать идею вашего романа через эту дружбу. И я говорил с ней наедине — она, казалось, очень завидовала размаху вашего воображения. — Бедняжка Морина, — с сочувствием сказала миссис Оливер, — Она всегда так тяжело борется с началами своих романов! Но когда она, наконец, входит в раж, она просто потрясающая. Немного «передумывает» сюжеты, но со временем она научится. Она сделала паузу. — А что случилось с освещением в ресторане? Вы хотели произвести такое драматичное впечатление? Как вы узнали – Пуаро поднял руку. — Я заметил, что на обеде была еще одна писательница, которая что-то записывала за столом — юная мадемуазель Дэвис. Желая заманить в ловушку Леону Холт, я решил поговорить с этой молодой дамой в синем. Она была неизвестна, ее произведения еще не были опубликованы. У мадемуазель Дэвис, как и у вас, была сумочка с избытком содержимого. Это все, что мне нужно было знать. Затем я отправился прямо к мадемуазель Хольт и рассказал ей о «блестящей молодой писательнице», с которой столкнулся. Я представил мисс Дэвис как человека, который провел большую часть обеда, делая заметки и выдвигая гениальные идеи, а также как человека неизвестного и довольно сдержанного. Это был именно тот человек, идеи для рассказа которого искала бы наша недобросовестная Леона Холт! Для Холт было довольно рискованно использовать вашу идею. Но насколько безопасно украсть планы рассказа у юного создания, которое никогда бы не подумало, что сходство между ее собственными идеями и опубликованными работами признанного автора было чем-то иным, кроме простого совпадения! — Как отвратительно со стороны Холт! — воскликнула миссис Оливер. Но она выглядела совершенно очарованной. — Как скажете, — сказал Пуаро. — Воровать идеи, творческие мысли у машинистки с писательскими устремлениями — работу маленьких серых клеточек — мне кажется хуже, чем воровать деньги или драгоценности. Но такой вид воровства также может быть сложнее доказать. Я надеялся поймать мадемуазель Холт, когда она рылась в сумочке. — Итак, ваша маленькая проделка со светом… Пуаро торжественно провозгласил: — Ночь смотрит тысячами глаз / А день глядит одним; / Но солнца нет — и по земле / Тьма стелется, как дым. Помните стих, который процитировал сэр Нолан? Если вы вор, который хочет избежать обнаружения, неразумно вести дела под бдительными очами «Тысячи Фонарей». Есть также два глаза Эркюля Пуаро, с которыми всегда нужно считаться! Я договорился с молодым Рикардом, сотрудником заведения, чтобы он немного мзменил освещение. Бывают моменты, когда на сцене невозможно отчетливо увидеть аудиторию. Настройки Рикарда гарантировали, что я смогу четко видеть гостей даже в самом конце комнаты. Леона Холт заняла место за столиком мадемуазель Дэвис, что, казалось бы, весьма необычно для такой снобистки, но совершенно понятно, если у нее были намерения украсть что-то из сумочки! Вместо подготовленной речи я много говорил о всякой чепухе, пока не увидел, как Леона Холт залезает в сумочку мадемуазель Дэвис. Затем я сообщил всем, что слышал об идее вашего рассказа несколько лет назад — не совсем верно, как вы говорите, — но это возымело действие. Я дал сигнал Рикарду, и он посветил прожектором на задний стол. Voila! Миссис Оливер потрясенно покачала головой. — Это, — сказала она, — было самой большой диковиной, которую я когда-либо видела на собрании Детективного клуба. Я никогда не забуду выражение лица мисс Холт, когда ее уличили! — Я не думаю, — сказал Пуаро, — что она когда-либо вообще поняла, что я знаменитый сыщик. Когда мы впервые встретились, она меня явно не узнала. И когда позже мы вдвоем разговаривали с месье Гейнсбруком, я прервал этого джентльмена прежде, чем он успел представить меня как великого, неповторимого Пуаро, непобедимого в выслеживании преступников. Было бы лучше, если бы она не была бы настороже. — Что ж, месье, — сказала миссис Оливер, скрывая улыбку, — я вам очень обязана. Я действительно понятия не имела, что сегодня днем вы выследите плагиатора. Пуаро поднял брови. — Вы точно знали, мадам! Думаете, я не заметил вашей невысказанной просьбы? Как вы намеревались возбудить во мне интерес и бросить мне вызов, говоря о неразрешимом преступлении? Как вы так осторожно упомянули, что четверо из вас всегда встречались и обменивались беседами на этих собраниях? Вы подозревали либо сэра Джеффри, либо мисс Антонетти, и отправили меня на поиски преступника. Этого нельзя отрицать! Миссис Оливер расхохоталась. — Вы были просто замечательны, месье Пуаро, — сказала она наконец. — Я чувствую, что должна вам приличную плату за ваши усилия в течение дня. — Pas du tout, — галантно сказал Пуаро.