***
По подъезду раздаётся нервный стук ногой. Уилбур стоит и ждёт, когда Фил наконец откроет ему дверь. Уже несколько секунд из квартиры доносятся какие-то шорохи и звуки, сопровождающиеся тихим "одну секунду". И вот дверь отпирается и шатена встречают с улыбкой. Он и сам в ответ улыбается, проходя в слишком знакомую квартиру. Каждый их сеанс проходил здесь. А ведь работают они над проблемами Уилбура уже год. Честно, они познакомились из-за того, что Фил стал его психологом. Всё начиналось с почти каждодневных сеансов. Уилбур тогда был в очень сильном запое, спасибо, что наркотики не начал употреблять. А всё, казалось бы, было из-за какого-то распада группы. На самом деле, на одном из первых сеансов, Уилбур рассказывал, что его семья никогда особо не поддерживала его музыкальное увлечение. Когда он в подростковом возрасте сочинял не самые сложные, но песни, его считали бездельником. Говорили, что лучше бы он занимался изучением экономики, обществознания и других вещей, которые помогли бы ему поступить на бухгалтера. И уже тогда он подавлял в себе всё творческое, слушая родителей, которые сами себе построили ужасную жизнь. И теперь он следовал их примеру. Он начал угасать уже в девятом классе, когда абсолютно отстранился от всех, погружаясь в идеальную учёбу. И это его выматывало, ему не нравилось, но он продолжал, ведь это должно было сделать для него лучшую жизнь. Так он считал. На другом сеансе он поделился тем, что, после поступления в колледж, он был приятно удивлëн тем, что не он один с музыкальными наклонностями был отправлен родителями на бухгалтера. И тогда он начал оживать. Находить новых творческих людей в их небольшую компанию было легко. Всё начиналось с обычного общения, посещения концертов, обмена дисками с песнями. Но ближе к выпуску обнаружилось, что все мечтали создать группу. И каждый был готов внести свой вклад. У одного нашлось помещение, где они могли бы собираться и репетировать. У другого музыкальное оборудование. У третьего, а именно Уилбура и ещё одного парня, тексты песен. И первые месяцы всё было просто прекрасно. Они собирались несколько раз за неделю и репетировали. Именно тогда Уилбур был уверен, что его ждёт слава, что он сможет доказать своим родителям пользу музыки. Он жил этой мечтой и этой идеей, делал всё для группы. Парень даже признался, что мог не спать несколько дней, придумывая новую песню, лишь бы у них была причина порепетировать лишний раз. Возможно, он даже стал немного одержим. И его песни ему уже не нравились, но он всё оправдывал целью, мечтой. И он был так зациклен на этом, что каждый день обещал родителям, что в следующем месяце они обязательно где-то выступят, и тогда они увидят, что он сможет заработать на этом больше, чем за офисным столом. Но замечать какие-то неполадки внутри группы он начал не сразу. Уилбур предполагает, что всё началось ещё тогда, когда они придумывали название. Выбиралось оно рандомно, они вытаскивали бумажку с написанным кем-то из команды названием. Поэтому оно не всем понравилось. Но это даже не показывалось как-то в открытую, лишь иногда можно было заметить, как пару человек закатывали глаза, когда это самое название упоминалось, но не более. Лишь с течением времени конфликты и разногласия усиливались. Кому-то не нравились песни, другим помещение, в котором они репетируют, третьим то, что их группа даже не подавала заявки на выступления, ожидая какого-то чуда, что их самих пригласят на какой-нибудь концерт. И всё это дополнялось разностью характеров участников. Найти компромисса было невозможно. Пару человек были слишком грубы к более мягким, тем самым заставляя их подстраиваться, из-за чего весь дух компании напоминал нечто чёрное и отвратительное, что совсем не помогало. И конечно, Уилбура это задевало слишком сильно. Его мечты разрушались, а с каждой новой ссорой, он понимал, что его родители становятся правы. Этого признавать не хотелось. И теперь он не спал по ночам, потому что сильно нервничал. Его начинали мучить кошмары. Он рассказывал Филу, что всё закончилось в тот самый день, когда часть их оборудования сломалась, а участники группы наконец облили друг друга грязью. Но он считает, что это всё было из-за него. На одном из сеансов шатен решился поделиться одной своей тайной. Он был влюблëн в парня. В того, который вместе с ним сочинял текста для песен. Они, как два единственных вокалиста, часто зависали вместе, придумывая очередную песню или бэк-вокал. Уилбур уже тогда прекрасно знал свою ориентацию, поэтому для него не были сюрпризом чувства к парню. Это могло немного мешать, но держать себя в руках ему не доставляло труда. И всё же, после очередной репетиции, он признался ему. Они были совсем одни. И Уилбур так глупо стоял и надеялся на взаимность. Но тот парень лишь испуганно отошёл от него, молча уходя домой. И тогда у Уилбура появилась новая причина для бессонницы. Тот парень не ушёл из группы, но с Уилбуром сократил общение до минимума. В тот роковой день они вернулись после концерта, на который шатен решил не идти, поэтому он просто ждал товарищей в их самом месте. Они все зашли навеселе, немного покачиваясь, тот парень тоже был таким, пока он не встретился взглядом с Уилбуром. Он изменился в лице, весь нахмурился, и спустя пару секунд рассказал всем о признании, о том как ненавидит Уилбура, что считает всё это гейство чем-то омерзительным. По нему было видно, что он всё это время копил в себе этот негатив, и только под действием алкоголя не смог его сдержать. Именно тогда Уилбур узнал о том, что в его команде он был не единственный нетрадиционной ориентации, ведь какого-то чувака тоже не устроили гомофобные высказывания этого парня. Именно тогда и началась драка, которая сопровождалась ругательствами других участников. В этот момент были окончательно разбиты мечты и сердце Уилбура. Поэтому он и сам не сдержался и начал кричать на них, разнимать, а потом выгонять из помещения. В тот день он ночевал именно там, кажется, всё это время плача. Уилбур не мог смириться с победой родителей, признаться им, что группа распалась. Он отчаянно, как-будто зависимый от наркотика, пытался объединить участников. Но даже те, кто не окончательно испортили друг с другом общение в тот день, не соглашались на это, предпочитая уехать в более перспективные города. И тогда Уилбур опять ушёл в учёбу. Он сдал все экзамены, закончил обучение на отлично. Устроился бухгалтером в какую-то дешëвую кампанию, и начал пить. Пить, чтобы заглушить эту боль, забывать ухмылки родителей, после того, как он им всё же признался в своём провале. Он пил всё больше, ведь ему становилось всё хуже. Он совсем ничего не ощущал. Он видел в зеркале мёртвый взгляд. И пил всё больше и больше, забывая выходить на работу. Тогда, после ещё одного яркого случая в его жизни, его психологом стал Филза, который теперь прорабатывает с ним все эти травмы, которые он держал в себе до их первого сеанса где-то полгода. И это настолько трудная работа, что Уилбур стал жить нормально совсем недавно. Лишь в момент, когда этим летом приближались даты всех этих событий, он взял отпуск, чтобы не убивать себя в это тяжёлое время офисной работой. Но, к сожалению, у него появились новые проблемы. Он заходит с приподнятым настроением и совсем не хочет его портить очередным разговором по душам со своим другом. Хочется просто попить чай, поиграть во что-то или сходить в то самое кафе, где Уилбур выступает. Но Фил, кажется, совсем не собирается соглашаться на это, ведь его лицо становится более серьëзным, когда он садится за стол. Да, на этом столе стоят две чашки чая, но они совсем не ощущаются уютно, а скорее напоминают о тяжести всего пережитого здесь. Уилбур вздыхает. – Ну что ж, ты знаешь, с чего мы всегда начинаем.- спокойно говорит Фил, сопровождая Уилбура взглядом. Ему и самому неприятно заниматься чем-то подобным, выводить друга на эмоции, чтобы тот высказал все свои мысли. После того, как они подружились, мужчина перестал относится к шатену как к обычному пациенту. Возможно, из-за этого психологам запрещают работать с друзьями. – Да, я знаю.- опуская взгляд и садясь напротив, отвечает Уилбур. Это тяжело. Вся эта атмосфера нагоняет только плохие мысли и чувства. Из окон почти не попадает солнечного света, освещает стол лишь лампочка с холодным белым светом. И чай, который был приготовлен только что, даже не казался тёплым.– Я боюсь, что я опять всё порчу. Я нашёл себе друга, человека, который возвращал самого меня к жизни. И я возвращал его к ней. Но чёрт, я подумал, что так мне станет лучше от осознания, что я на что-то способен в этой жизни.- он взялся за голову обеими руками.– А теперь я опять всё могу испортить своей влюблëнностью. – Не надо сейчас загоняться по этому поводу.- пытаясь успокоить друга, начал Фил.– Мы с тобой много раз говорили, что та ссора была не по твоей причине, что она и так однажды бы случилось. И ты полностью соглашался со мной. Разве эта травма не была проработана? – Была, была, была.- виновато повторяет Уилбур, опускаясь на стол.– Я всё это помню! Я помню, как соглашался с тобой. Я помню, как и сам начал так считать. Но ситуация с Томми показывает, что всё из-за меня. Ещё немного и это всё повторится, я опять потеряю дорого мне человека из-за своих чувств.- Уилбур на секунду остановился, поднимая напуганный взгляд на психолога.– Чёрт, Фил, ему семнадцать! Я мало того, что гей, так ещё и педофил! Я не хочу таким быть, пожалуйста, помоги мне разлюбить его! – Давай по порядку. Ты его вчера поцеловал?- пытался мыслить Филза как можно спокойнее. Нельзя было обещать Уилбуру чего-то невозможно, как разлюбить человека. Причём, пока что он не видел причины действовать так радикально. По всем ситуациям, о которых ему рассказывал друг, складывалось ощущение, что чувства парня взаимны. – Нет, но я уже объяснял, что Томми так поступил, потому что ему было плохо. – Уилбур, я тебя услышал. Но ты уверен, что это именно так? Я сомневаюсь, что люди кого-то просто так целуют.- и только Фил произнёс это предложение, как Уилбур хотел его перебить, но он этого не допустил.– Даже если им плохо. Я в своей жизни спонтанные поцелуи ещё не встречал. Так что тебе стоит подумать над тем, что ты тоже нравишься Томми. – Даже если я ему и нравлюсь, это просто подростковое.- всё же перебивает своего друга шатен, совсем не собираясь признавать свою неправоту.– Я должен действовать, как взрослый, анализировать его поведение и не содействовать ему. Я должен лучше контролировать свои чувства и действия. А я просто беспомощен перед ним. Не могу ему отказать. Не могу видеть грусть на его лице. Боже, я так его люблю и из-за этого так ненавижу себя. – Уилбур, ты никому ничего не должен. Твоё детство было слишком напряжëнным из-за твоих родителей, так расслабься немного после года жизни без них. Тебе не нужно больше никому ничего доказывать. Даже себе. Просто прими свою влюблëнность, никто не подумает, что ты педофил, пока ты не начнёшь насиловать детей. У вас с Томми много общего, если судить по твоим рассказам, поэтому твоя к нему симпатия очень даже обоснованная. И если ты примешь для себя, что любить его – это норма, то тебе самому станет легче. – А если у меня начнут появляться с ним какие-то фантазии хуже поцелуев?!- паникует Уилбур, почти вызывая столь невинным страхом усмешку у Фила, но тот, как профессиональный психолог, сдерживается и пытается всё же понять причину такого незначительного испуга. Возможно, родители Уилбура были более строгими, чем ему рассказывал друг. Так что им следует изучить ещё и эту сторону проблемы. Но пока что Фил хочет обойтись небольшим монологом, прекрасно понимая, что Уилбур его внимательно выслушает, поймёт, что всё было сказано не зря, обдумает это и сделает выводы. – Я понимаю, что тебе будет трудно признать свои чувства как из-за твоего прошлого опыта, так и из-за возраста Томми. И я не жду от тебя мгновенных результатов. Но я вижу, что ты не совсем понимаешь, что отношения не подразумевают сразу чего-то серьёзного. С Томми ты и правда не сможешь завести семью через год отношений, но ты можешь почувствовать себя любимым, повеселиться. Возможно, даже просто попробовать, это не должно в конечном счёте привести к чему-то серьёзному, вы можете просто повстречаться месяц и после остаться друзьями. И ты даже можешь ему признаться и поговорить об этом. Но перед тем, как ты опять заикнëшься насчёт своего педофильства, я попытаюсь тебе объяснить, почему ты не такой. И Фил говорил ему. Говорил много, не останавливаясь. А Уилбур сидел и внимал каждое его слово, впервые прикоснувшись к кружке с чаем. Обычно, Филза говорил так много, когда видел, что Уилбур паникует, не действует разумно, когда мысли шатена были настолько спутаны, что он не мог концентрироваться на чужих словах, споря со всем, что слышал. Спокойная долгая речь помогала Уилбуру прийти в себя и наконец обращать внимание на психолога, что без капли раздражения напоминал ему об очевидных вещах, повторяя их несколько раз, чтобы точно закрепить в чужом сознании. И после того, как Фил заканчивал, обычно, начиналась тишина, которая могла длится больше десяти минут. Уилбур опускал взгляд на скатерть стола и, сопровождая глазами ближайшие узоры, думал над услышанными словами. И его друг в эти моменты терпеливо ждал, ведь у шатена всегда появлялись вопросы и недопонимания, которые он уточнял здесь и сейчас. И тогда их сеансы имели самый действенный эффект.***
Уилбур стоял в лифте, погружëнный в свои мысли. Эти несколько часов были сложными. Он ещё не всё успел обдумать, но он так устал, что поехал домой. Впринципе, голос Фила тоже начал посапывать из-за долгих речей. У них был большой прогресс, но принять окончательно свои чувства Уилбур всё ещё не может. Просто теперь он будет меньше корить себя за них. Его об этом попросил Фил. И он слушает его как друга и как психолога. Он выходит из лифта, направляясь к своей двери. Надо будет вести себя по обычному, ему не хотелось пугать Томми своим подавленным состоянием. А притворяться у Уилбура получалось слишком хорошо. Всё его детство проходило в притворстве. Он рад, что вся эта ложь для Томми не приносила ему слишком сильной боли. Оно обычно сразу пропадало, потому что Том и правда помогал ему почувствовать себя лучше. Он отмыкает дверь и видит, как блондин сидит на его диване, поджав ноги. Кажется, не один Уилбур сегодня уходил в свои мысли. Но как только он закрыл дверь, подросток дрогнул, поворачиваясь в его сторону и слабо улыбаясь. – Привет.- здоровается старший, разуваясь. – Привет.- тихо, без ярких эмоций, отвечает Томми и вновь начинает смотреть на невидимую точку, на которую пялился до прихода шатена. Парня это настораживает, поэтому он сразу же подходит и садится рядом с подростком. – Всё хорошо?- спрашивает Уилбур неуверенно. Он боится, что это из-за вчерашнего поцелуя. Парень успел забыть, что в жизни этого мальчишки есть и другие заботы, которые волновали его куда больше какого-то поцелуя, если поцелуй вообще мог бы волновать у него что-то кроме бабочек в животе. Томми отрицательно покачал головой. Но чуть позже положительно кивнул, а после вообще спрятал лицо в руки. – Я уже и сам не знаю.- бубнит Том в свои ладони. Уилбур пытается прислушиваться.– Я готов подать на отца в милицию, но моя мать... Я думаю, что должен обсудить это с ней, но я не уверен, что это может быть осуществимо. – Я помогу, чем смогу.- говорит шатен и аккуратно начинает гладить Томми по спине, успокаивая. Он максимально пытается отогнать от себя негативные мысли, что с особой скоростью заполняют его разум. А подросток, ощутив тепло, улыбается шире чем минуту назад. В его голове их с Уилбуром отношения в полном порядке. И хоть ему кажется поведение шатена утром немного странным, то сейчас его это не волнует. Он легко засматривается на него, не отводя глаз, из-за чего даже Уилбур немного смущается и теряется.– Я могу тебя завтра отвезти в участок и помочь заполнить заявление.- неловко говорит парень, вставая с дивана и направляясь в сторону своей комнаты. – Да, это было бы хорошо.- поворачиваясь за ним всем телом, отвечает Томми.– Только заедем перед этим в мой дом, мне нужно будет взять пару документов. – Да, точно.- задумчиво произносит Уилбур, отводя взгляд от подростка и задерживаясь в дверном проёме.– Может, ты хочешь чего-то съесть? – Определëнно, я очень голоден. – Тогда я переоденусь и мы что-нибудь приготовим.- более уверенно произносит старший, наконец заходя в свою комнату. Он уже слышит, как Томми радостно идёт на кухню, напевая какую-то песню.