Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове.
Тайлер сидел на земле, откинув голову на ствол дерева. Он даже не особо осознавал, чего больше было на его теле — крови или грязи, он осознавал, что оставил Юджина в живых, не успел добить мальчишку, Уэнсдей была на месте слишком рано и Лорел обязательно воздаст ему за это. Сейчас это было не так важно, нужно было найти запрятанную одежду и пробраться домой незамеченным. Парень провел ладонью по лицу и прикрыл глаза. Тело особо не слушалось и это было уже привычном, Хайд вызывал истощение, не только эмоциональное, но и физическое. Казалось, что он становился абсолютно пустым. Когда Лорел впервые спровоцировала Хайда в нем, то Галпин не помнил ничего, не понимал, что с ним произошло. Он чувствовал изменения в себе, не осознавая их природу и даже объяснения женщины слушал, скорее, на автопилоте, особо не понимая их. Понимание происходящего произошло со временем и ударило по мальчику, словно молотом. Смириться с этим было еще сложнее. В конце концов он просто устал бороться за окружающих, за самого себя. Он вошел в вкус и жаждал крови. Хайд и Тайлер перестали существовать, как отдельные личности — они слились в одну. Что доставляло удовольствие Хайду, стало смыслом жизни самого Галпина. Подчинение. Жажда. Кровь.***
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глyще рымит исполин — Злопастный Брандашмыг.
— Я думал, это свидание, — Тайлер недовольно нахмурился, глянув на Уэнсдей, аналогичные недовольства Энид парень предпочел проигнорировать. — Мы едем в особняк Гейтсов, — девушка просто констатировала факт, а Тайлер даже не собирался спорить, нельзя вызывать подозрений, но нужно предупредить Лорел. — Это может быть опасно, где-то по лесу бегает монстр, который разорвет любого из нас части без замедлений, — Галпин, конечно, попытался изобразить беспокойство, образ было необходимо поддерживать. — И он продолжит зверствовать, если я буду бездействовать, — девушка фыркнула, вызывая стон разочарования от своей подруги, — чего ты ждешь? Больше Тайлер спорить не стал. Лишь когда они разделились в доме он оповестил Лорел о возникшей ситуации, получив в ответ лишь весьма конкретное «разберись с этим».***
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дyм.
В глyщобy пyть его лежит
Под дерево Тyмтyм.
Хайд мог бы убить их обеих, учитывая сообщение от его хозяйки, но впервые в его потребности примешались желания самого Тайлера. Он не сделал этого. Галпин ликовал, попутно оправдывая себя. Уэнсдей была Лорел нужна живой, это веская причина не убивать её. Энид же было ее подругой, как бы Аддамс этого не отрицала. Из-за смерти той она вполне могла бы нарваться на смерть сама по себе раньше назначенного ей срока. Тоже плохо. Но приказ выполнять было надо. Из дома их необходимо выманить и как можно быстрее. Идея пришла сама по себе. Запустить частичную трансформацию и ранить самого себя. Это логично, учитывая что девушки видели здесь это чудовище и без сомнений поверят в такую историю. Боль была яркой, но не была новой для Тайлера. Он уже не раз вредил сам себе по ходу превращений. Нужно лишь немного перетерпеть, вся боль будет возмещена с лихвой, когда он уведет Аддамс из особняка, она и так уже слишком много увидела. Слишком много того, что может привести ее к Лорел. Галпин чувствовал головокружение. По всей видимости, он нанес себе более глубокую рану, чем ожидалось. Казалось, даже сознание ускользало от него. И в этот момент на душе стало так спокойно, словно не было всех предыдущих переживаний, убийств, Лорел.***
Он стал под дерево и ждет,
И вдрyг граахнyл гром —
Летит yжасный Бармаглот
И пылкает огнем!
У них было свидание. У него было чертово свидание с чертовой Уэнсдей Аддамс. И он все еще не может его забыть. Кажется, его крыша поехала еще сильнее, чем это было «до», если такое вообще возможно. По всей видимости, Хайд был согласен, в последнее время он все чаще и чаще пытался вырваться из под его контроля в неподходящее время. Слабость носителя выводила Хайда из себя больше, чем Галпин мог бы себе представить. Все его силы уходили на то, чтобы удержаться у руля. Тайлер чувствовал, что все идет наперекор его изначальным желаниям. Он не должен был испытывать чувств к девочке, она была лишь ключом. Но желания не сбывались. Она начала занимать свою позицию в его сердце еще с бала, она выглядела столь прекрасно в тот день, она приняла его отношению к Ксавьеру, в тот вечер она танцевала, словно только для него. А в склепе она настолько расслабилась, что позволила ему увидеть свои истинные эмоции. Как, черт возьми, Тайлер мог идти против неё после такого. Но как он мог предать свою мать и очернить память о ней? Он запутался. Хайд внутри него тоже запутался. Дверь отворилась, вырывая парня из пучины собственных дум. — Уэнсдей? — в тот момент Тайлер выглядел так, словно его застали не за уборкой, а за чем-то более постыдным, — хочешь еще одно свидание? Он чуть ухмыльнулся, опираясь на швабру. — Она умерла, — Тайлеру не нужно было ничего больше, чтобы понять о ком идет речь, в конце концов, именно он приложил к этому «руку», — я не понимаю, что со мной происходит. Галпин замер, замечая взгляд девушки. Она действительно была не похожа на саму себя, она выглядела напуганной? Маловероятно. Тайлер подошел к девушке, осторожно касаясь ее плеч. — Ты не можешь сдаться, Уэнсдей, — он пристально смотрит прямо ей в глаза со всей серьезностью, — не сейчас, когда ты уже так близка к цели. А потом происходит что-то неправильное и непонятное для самого парня. Аддамс целует его, крепко прижимаясь. Тайлер чувствует тепло, растекшееся по всему телу, чувствует тепло её тела и жар ее пухлых губ, их привкус вишни. Он растворяется в этом моменте и хочет прожить в нем всю оставшуюся жизнь. Галпин чувствует острую потребность признаться ей, а Хайд внутри него чувствует потребность в крови. Но мальчик игнорирует его и сильнее обвивает руки вокруг той, кто затмила весь его мир в одно мгновение. Он снова Тайлер Галпин, сын шерифа, внутри него снова Хайд, со своими потребностями и желаниями, отличными от его собственных. В нем снова две личности и он знает к чему это приведет. Он становится своей матерью.***
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч.
Тайлер сжимается в углу собственной комнаты. Давно он не испытывал такого ужаса перед самим собой. Он дрожит и еле может дышать. Он так старается сдержать чудовище внутри себя, не дать ему найти Лорел и закончить начатое на одной с ней стороне. Но проблема в том, что теперь этого не хочет сам мальчик. Он не хочет быть против Уэнсдей, которая смогла вывести его из привычной рутины, отнять желание сосуществовать с Хайдом внутри себя. Он с трудом поднимается на ноги, всхлипывает и, опираясь на стены, доходит до комнаты отца. У них не самые лучшие отношения, но Тайлер рад, что его сейчас нет в доме. Хайд бы покончил с ним в кратчайшие сроки. А теперь Галпин был готов покончить с Хайдом. Тайлер достает пистолет отца из его тумбочки, сейчас он четко осознает, что это служит способом защиты от него самого. Нет боли или обиды за это, вообще-то, верное решение. Хайд бьется внутри него, просясь на свободу, не хочет умирать из-за проблем мальчишки, он жаждет жить. В этом их желания совпадают, но в этот раз Тайлер поступит правильно. Он не даст обидеть ту, что пробудила в нем светлые чувства. Галпин падает на пол от ломки, проходящей по телу. Слезы льются из глаз и его захватывает истерика. Он смутно осознает, что подносит пистолет к своей голове. Выстрел. Умиротворение. Пустота.***
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалy тебе пою!
Уэнсдей смотрит на надгробие пустым взглядом. Она ничего не чувствует. Вообще ничего, в одно мгновение все стало таким бессмысленным. Девушку удивляет, что на надгробии её Тайлера фрагмент стихотворения, она не думала, что он увлекается таким. Но сейчас это не имеет никакого значение. Он уже не расскажет ей об этом, да и ни о чем другом тоже. Идет дождь и Уэнсдей отмечает, что даже такая погода не будоражит ее. Глупо. Смерть должна быть более приятной, чем то, что происходит сейчас. По возвращению в академию она игнорирует всех и вся. Ей нет дела до чужих вопросов и переживаний о ней. Аддамс идет в библиотеку, она собирается отдать дань памяти её Тайлеру, почитать ему стихотворения. Забавно. Но эта идея — единственное, что вызывает в ней хоть какие-то эмоции. На входе она натыкается на Торнхилл, та выглядит, на удивление, ужасно злой, разгневанно. Но смягчается при виде девушки, ласково улыбается. — Я ужасно сочувствую тебе, Уэнсдей, — она мягко поглаживает Аддамс по плечу, но она лишь кривится, — извини. Преподавательница качает головой и спешит куда-то, а девочка заходит внутрь. Она пытается сопоставить название книг и фрагмент стихотворения с могильного камня. У нее нет желание читать трупу первый попавшийся сборник, нужно что-то особенное. Она сдается, когда в библиотеке возникает Энид. — Я знала, что ты будешь тут, — девушка сделала слабую попытку улыбнуться, — тебе нужно отдохнуть. — У меня дела, — Аддамс отрицательно помотала головой, решаясь на отчаянные меры, — ты не видела нигде этого раньше? Она кладет перед соседкой листок с выписанными строфами. — Это из «Алисы в Зазеркалье», Льюис Кэрролл, — девушка удивленно смотрит на Уэнсдей, — зачем тебе? — Неважно, спасибо, — найти книгу не было проблематичным, сам же необходимый фрагмент искался дольше, — посмотрим. Уэнсдей погрузилась в чтение, ей не хотелось упустить хоть одну маленькую детальку. — Это какая-то ерунда.***
Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Уэнсдей, если честно, не была уверена, что у нее получится, но попробовать стоило. Она должна была получить ответы и, возможно, Гуди способна их дать. Аддамс приблизилась к могиле Тайлера и выдохнула, сильнее сжав книгу в руках и коснулась надгробья. В следующее мгновение была лишь темнота. — Я надеялся увидеть тебя еще раз, — Тайлер чуть улыбнулся, нависая над Аддамс и протягивая ей руку, — догадалась, верно? Девушка оттолкнула парня от себя, подскакивая. Какого черта он тут, в видениях ключевым звеном был ее предок. Всегда, но видимо Галпин еще мог её удивить. — Это был ты, всегда ты, — она обвиняюще помахала книгой у него перед носом. — Я, если честно, не думал, что ты узнаешь так быстро, только после раскрытия Лорел, но отец ускорил этот процесс, — Тайлер уселся за землю и мечтательно улыбнулся, — даже представить себе не мог, что он вспомнит про мою детскую любовь к Кэрроллу, жаль, что все так сложилось. Уэнсдей не перебивала, она просто смотрела на мальчика, почему он покончил с собой? Разве так Хайд мог поступить? — Я понимаю, что прошу о многом, но передай папе, что я любил его и пусть он не винит себя, он тут не причем, — Тайлер вздохнул, — спрашивай, Аддамс, от меня ты свой интерес скрыть не можешь. — Почему ты покончил с собой? — было много вопросов, на самом деле, куда первостепеннее, но этот был, пожалуй, самым волнительным. — Я не знаю, — парень качнул кудрявой головой, — когда я стрелял, то думал о тебе, понял, что проиграл своим эмоциям, влюбился, получился конфликт моих интересов и интересов Хайда, мы снова разошлись, он не мог предать хозяина, а я рвался от этого желания. Тайлер сделал паузу и устало потер лицо. — Мы не могли разорваться, никто не хотел идти на уступки и это был самый легкий, единственный способ все прекратить, — Галпин хихикнул, — сейчас мне сложно сказать сделал ли я это, чтобы освободиться или спасти твою жизнь. Уэнсдей кивнула головой, она могла это понять, а он был в состоянии понять её нежелание обсуждать его чувства к ней сейчас. — Ты уже избавилась от Торнхилл? — Аддамс издает жалобный вздох, — тогда не сиди тут без дела, убей её, пока она не воскресила Крэкстоуна и не уничтожила всех изгоев. — Мертвых невозможно воскресить, — Тайлер неопределенно качнул головой. — Она сможет, в украденной книге на выставке есть способ, — Галпин поднял глаза на девочку, он был тем, кто видел её насквозь и понимал, насколько сильно она запуталась, — твоя кровь — ключ к воскрешению, куски тела, что я приносил ей будут служить телом для Джозефа, поспеши, Аддамс, ты должна быть первой, кто пустит кровь. Он угрожающе рыкнул, выводя Уэнсдей из оцепенения. — Расскажи мне. Тайлер удивленно приоткрыл рот, он не ожидал этого, но отказать просто не мог. Точно не ей. — Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове. О бойся Бармаглота, сын! Он так свирлеп и дик, А в глyще рымит исполин — Злопастный Брандашмыг. Но взял он меч, и взял он щит, Высоких полон дyм. В глyщобy пyть его лежит Под дерево Тyмтyм. Он стал под дерево и ждет, И вдрyг граахнyл гром — Летит yжасный Бармаглот И пылкает огнем! Раз-два, раз-два! Горит трава, Взы-взы — стрижает меч, Ува! Ува! И голова Барабардает с плеч. О светозарный мальчик мой! Ты победил в бою! О храброславленный герой, Хвалy тебе пою! Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове. С каждой строчкой Тайлер был все ближе к девушке, а та и не двигалась. Лишь смотрела на него, словно завороженная. — Борись, Уэнсдей, — он резко прижался своими губами к ее лбу, укутывая ее своими объятиями. Так казалось самой девушке и она была готова остаться в них до самой своей смерти.***
Но реальность была хуже. Волна холодного воздуха накрыла её с головой и девушка открыла глаза все на том же кладбище, но Тайлера там уже не было.