я никогда не

— Эй, куколка! Ничего се… у тя прикид…       Иногда Аки не знает, что будет хуже встретить во время патрулирования: сверхсильных демонов или неадекватных пьяниц. И если у Ангела есть врожденный иммунитет к человеческой глупости, то Хаякава до сих пор останавливается посреди дороги из-за какого-нибудь невнятного или абсурдного комментария в их сторону от мужчин с перегаром, что чувствуется за километр.       Что, собственно, и происходит сейчас. — Это что, он к тебе обратился? — в голосе охотника слышится презрение. — Угм… Не понимаю, почему такие индивидуумы всегда предполагают, что я девушка. Я ведь даже не человек, — демон обхватывает губами трубочку и отпивает немного виноградного сока, после чего поглядывает на пьяного мужчину, который продолжает настойчивые попытки добиться внимания: «кс-кс, ангелочек!» Цирк. — Некоторым людям лучше просто не пить. У них от алкоголя мозг превращается в жижу.       Несмотря на то, что Хаякава сам бы никогда не предположил, что Ангела-демона можно спутать с красоткой на религиозном карнавале, некоторые параллели он все же проводил. Эти волосы, кажущиеся наощупь такими шелковистыми; кожа, создающая впечатление очень нежной; сопутствующий его сладковатый аромат и аккуратные черты лица — никогда прежде охотник на демонов не встречал настолько привлекательных парней. Он не был женственным. Он был нечеловечески красивым. Красота прямиком из самого ада.       Аки приобнял Ангела за плечо, подтолкнув ближе к себе, и его грозный взгляд упал на пьяного горе-обольстителя. «Куколка», между прочим, была в сопровождении своего сурового бойфренда — и тут же лишнее внимание к паре исчезло. — А тебе? — не обращая внимания на руку на пиджаке, демон продолжил ход по пути патруля. — Что мне? — А тебе — тоже лучше не пить? — Не думаю. Я в разы адекватнее, даже если перепью, — задумываясь, Хаякава отводит взгляд, — Кхм, вероятно. — Правда? — Ангел с легким прищуром смотрит на напарника, лениво приподняв брови, берет трубочку в рот и отпивает сок из коробки, — Прозвучало неубедительно. — М-м… И сейчас ты скажешь что-то вроде «хочу увидеть пьяного Аки», но нет, этого не случится. Нет. — Хорошо.       Пожав плечами и допив сок, демон уже и забыл о предмете разговора. И пусть Аки долго отпирался — долгая ночь под утро приводит их в мотель.       Совмещенный санузел, скрипучая двуспальная кровать, стол и стул — все. Номер один из самых дешевых. Окна выходят на тёмный переулок, и с улицы внутрь не попадает света совсем, только фары проезжающих мимо машин изредка мелькают полосами на противоположной стене, но и они очень скоро исчезают в ночи. Щелчок выключателя — комната наполняется искусственным светом, от которого уже заранее подступает тошнота. Пакет из круглосуточного, наполненный спиртными напитками, с характерным звоном становится на стол.       Можете представить себе содержание Тарантиновского диалога, происходящего в магазине посреди ночи, в процессе которого Хаякава набирал бутылки саке в корзину. — Только идиоты не умеют пить и вести себя вменяемо. — И хотя все люди одинаковые… Ну, тебе я верю. — Нет, в этом точно не одинаковые. Я не такой. Да, я могу напиться, но даже пьяный я — это все еще я. Ничего не изменится. — Я же говорю — верю. — Даже если я выпью бутылку залпом, я буду адекватным. — Да, я верю. — Мгх… Оплата по карте.       И теперь они здесь. Ангел падает лицом на кровать, вымотанный после работы, и лениво ловит брошенную ему упаковку сока. Трубочка безжалостно протыкает коробку. — Надеюсь, мне не придется ничего делать. — Только если разговаривать со мной. — Скука… смертная. — Не думал, что ты считаешь меня таким плохим собеседником…       Сев за стол, Аки вынимает первую бутылку саке и пластмассовые стаканчики. Пить из горла — черта алкоголика, а он не такой, поэтому все должно быть по-культурному.       Ангел без интереса следит за тем, как рисовая водка наполняет стакан, а Аки сосредоточен так, будто на глаз вымеряет объем и содержание алкоголя по процентам. Пальцы обхватывают края стаканчика, но парень заметно медлит перед первым глотком. Пить без повода — тоже черта алкоголика. — Давай сыграем в игру, чтобы было не так тупо. Пить без причины как-то тяжело. — Вроде как пьющие люди играют с такими же пьющими людьми, — Ангел сюрпает сок и подпирает щеку рукой, — А я ни то, ни другое. — На справедливость результатов игры я не рассчитываю, просто сам факт… — Аки отводит взгляд на свое отражение в саке и усиленно размышляет, — Если модифицировать «Я никогда не»… Только говорить будешь ты, а пить — я.       Демон украдкой глядит на Хаякаву и читает в синих глазах просьбу о помощи — если помощь в том, чтоб спиться, можно было считать помощью вообще. Ангел ничего поделать с собой не может, только поддаться и согласиться. Все равно на сопротивление нужны силы, которые тратить он не собирается. — Я никогда не обманывал свое сознание игрой, чтобы напиться, — первый раунд. — Жестоко.       Демон продолжает наблюдать, как Аки мешкает перед глотком, как изучающе рассматривает жидкость в своем стакане и только после дотошного изучения подносит ко губам. Запах спирта бьет в нос, заставляя торопиться, и Аки опрокидывает первую стопку в спешке, не успевая распробовать рисовый вкус. Алкоголь горечью отдает на основание языка и обжигает пищевод. Каждая мышца на лице Хаякавы дергается перед тем, как застынет в выражение легкого недовольства. Он давно не пил. Сигарет хватает — зачем травить организм этанолом? — Смешной, — без улыбки замечает Ангел. — Невкусно… — Тогда зачем пьешь?       Аки молча наливает второй стакан. — Люди… глупые. — В этом есть смысл, просто у меня сейчас нет подходящих слов. — Я никогда не считал людей рациональными и умными существами.       Суровый взгляд падает на Ангела. В нем читается несогласие. Но это все, что сейчас может Аки: грозно посмотреть и до дна выпить второй стакан, соблюдая правила установленной им же игры. Уголки губ тянутся вниз. — Рациональность закладывалась в людей эволюцией на протяжении миллионов лет. Иррациональные особи вымирали быстрее, чем могли оставить глупое потомство. Человечество в его современном виде — лучшие из лучших. Пускай и кажется иначе. — Значит, ты веришь в эволюцию, не в Бога? — легкая усмешка показалась на лице Ангела, и он, будто намекая на несостоятельность теории Хаякавы, дернул крылышками за спиной. — Одно не исключает другого. — О, нет. Я скажу тебе кое-что. Бог — иррациональное существо, создавшее людей по своему образу и подобию.       Демон считает себя лучше человека и лучше Бога, потому что демоны высокомерны — это их природа. Аки так думает, но не озвучивает, выливает остатки из бутылки в стакан и заранее открывает вторую. Какая разница? Человеку, которому осталось меньше двух лет жизни, никогда не постичь истину в мире, где его дни уже сочтены.       В конце концов после двух стаканов он уже готов согласиться со всем, что скажет ему демон Ангела. — Я никогда не ненавидел демонов.       Хаякава откидывается на спинку стула с немым вопросом, недоумевающе приподнимая бровь. — Что это должно значить? — Ты ненавидишь демонов. — Не всех, — охотник говорит это с осторожностью, не желая создавать недопонимая. Ангел был демоном, но его Аки точно не ненавидел, скорее даже наоборот. — «Не всех» и «все, за исключением…» — вещи похожие, но очень разные. — И я? — И ты ненавидишь «всех, за исключением», а не «не всех». — То есть? — То есть ты считаешь, что «все демоны плохие», а не «демоны могут быть плохими или хорошими». Потому если они хорошие — это исключение для твоей ненависти. — С чего ты решил? — Я просто знаю.       Третий стакан был опустошен. В комнате повисла тишина, под мелодию которой текли мысли в голове Хаякавы, сталкиваясь и смешиваясь, переливаясь из одной в другую. Точно. Он ненавидел того, кто лишил его семьи. Тех, кто продолжал забирать жизни простых людей. Монстров, лишенных чувств, жаждущих крови и разрушения, приближающих конец человечества и медленно отравляющих его жизнь сейчас. Совладать с болезненными воспоминаниями о близких, что погибли, — тяжело. Но еще тяжелее, когда твой взгляд встречается с таким же кровожадным демоном напротив. Жаждал ли Ангел мести, боли и разрушения, когда убивал других демонов? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤКогда работал с Хаякавой? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤКогда засыпал? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤКогда просыпался? Когда пил виноградный сок?

ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤКогда смотрел на закат? Когда облизывал леденец и протягивал его Аки, чтоб тот попробовал, и сам Аки смущался от этого предложения непрямого поцелуя? И когда Ангел лежал на кровати, мило размахивая ногами вперед-назад, разглядывая пьющего охотника на демонов — то есть сейчас — сейчас он жаждал того разрушения, которого жаждут все создания из ада?       Аки почему-то знал ответ на этот вопрос. И его губы, не слушаясь, растянулись в улыбке, привлекая внимание Ангела. Парень предпринял попытку сменить тему, налив четвертый стакан. Щеки загорелись. «Пьянею» — думает Хаякава, исключая все остальные поводы для румянца. — О чем думаешь? — Ни о чем. Давай дальше. — Я никогда не скучал по родным. — Потому что у тебя их нет. — Потому что у меня их нет, — без сомнения соглашается Ангел и делает глоток сока, пока Хаякава допивает саке до дна. — …Забавно, что я буду скучать до самой смерти? — с тоской проговаривает охотник после тяжелого вздоха. — Думаю, было бы странно, если бы ты был нормальным человеком. А так — нет.       За окном шумит проезжающий автомобиль. Гул мотора еще какое-то время проносится эхом, в то время как свет фар проник в комнату лишь на мгновение. Небо начало приобретать тускло-синий оттенок, но разглядеть солнце не будет возможно и весь следующий день — облачно. Прогнозы обещали ливень. — Может… Я должен был умереть с ними. — Но у судьбы были другие планы. И никому ты ничего не должен, Аки, разве что самому себе. — Ты веришь в судьбу? — Я верю, что все должно идти своим чередом. — У тебя просто нет желания тратить силы на то, чтоб что-то менять. — Ах. Ты меня раскусил.       Беззаботная улыбка сверкнула на лице демона. Хаякава мог только в очередной раз поразиться тому, как эта жизнь дала ему шанс: свела с тем, кого он ненавидел, и заставила полюбить.       Он не сдержался. И улыбнулся в ответ. — А я никогда не улыбался демону в ответ. — Вот черт…       Пятый стакан саке оказался внутри. Желудок в лёгком безумие сжимался от новой дозы яда, которая попадала в организм. Люди глупые, глупые, глупые! — Аки пьяно растекается по стулу и эта мысль, словно бальзам на́ душу, тешит и радует, вместе с алкоголем спеша по кровеносным сосудам. Вот он, ответ, такой простой и глупый — люди глупые, поэтому такие противоречивые. Поэтому и он такой — противоречивый и глупый. — Я никогда не влюблялся в демона.       Взгляд синих глаз в миг смущенно перемещается на заканчивающуюся бутылку алкоголя. Господи! К черту стаканчики. Аки допивает саке из горлышка, на что Ангел удивленно подскакивает с места. — Подожди… Количество алкоголя не пропорционально степени твоего согласия с тем, что ты…       Демон садится на край кровати, все так же напротив Хаякавы, и впервые за вечер не может подобрать подходящих слов. Его напарник поднимается со стула, звонко оставляет бутылку на стол, и рукавом рубашки стирает остатки саке с подбородка. — Ты хотел, чтобы я это сделал? — О… — Ангел виновато опускает взгляд в пол. Серьёзно нужно оправдываться? Из-за паузы в несколько секунд становится понятно, что нужно. — Нет, я не хотел, чтобы ты сделал именно это. Я хотел знать, насколько глупыми могут быть люди. — Потому что влюбиться в демона — глупо? — Потому что ненавидеть демонов и одновременно с этим влюбляться в них — глупо.       Наступает тишина. Хаякава открывает третью бутылку и сделает приличное количество глотков. Во время подобной попойки обязательно наступает переломный момент, когда уже не ты поглощаешь алкоголь, а алкоголь поглощает тебя. — Ты же знаешь, ты не такой. Не как остальные… — А откуда знаешь ты? — Просто знаю.       В первую очередь Ангел был его другом, коллегой, партнёром, напарником и только после — демоном. Не потому что из-за неподчинения Ангела могли просто убить, а потому что, наверное, что-то ангельское в нем все-таки было, спрятанное так глубоко, но так удачно ослабляющее его демоническое.       Аки молча допивает третью бутылку. По карнизу стучали капли дождя, и рассветное солнце обязательно ударило бы в комнату, если бы тучи не застилали небо. — Люди не должны любить демонов вообще, — горько признается Хаякава и, шатаясь, облокачивается об стол. — Демоны не должны любить вообще, — тише произносит Ангел, будто слова его являются квинтэссенцией богохульства. — Ни людей, ни других демонов.       Заминает следы своего признания? Аки смотрит туманным взглядом на демона и чувствует, будто всë, наконец-то всё на своих местах.       Через секунду Хаякава рывком отшатывается к Ангелу, наклоняясь ближе и руками хватаясь за постель по обе стороны от него. Демон, удивленно распахивая глаза, еле успевает поддаться немного назад, чтобы не допустить прикосновения — их носы останавливаются в считанных миллиметрах друг от друга. Испуг быстро сменяется недовольством, и вот уже напарник Хаякавы раскрывает рот, чтоб начать его отчитывать, но сам Хаякава оказывается быстрее в словах. — Демоны не любят, а ангелы — любят!       Ангел набирает в легкие больше воздуха и выкрикивает свои мысли так же, как и Аки. — А люди — самые глупые существа на свете!       Слабые руки демона хватают здорового охотника за плечи рубашки и тянут его вниз. Пьяный и сокрушительно побежденный Аки падает коленями на пол. И тогда, не имея сил на дальнейшее трезвое сопротивление, его голова опускается на колени Ангела. — Мне твои жизненные силы не нужны, оставь себе, — высокомерно проговаривает демон и выпрямляется.       Рука скользит в карман и вынимает перчатки. Стоило ожидать, что алкоголь заставит забыть о безопасности. Аки недовольно стонет. — А если бы мы прикоснулись носами, сколько бы это забрало у меня времени? — М-м… Меньше месяца.       Даже если месяц. Месяц — нестрашно. Ангел надевает перчатки и кладет свои руки на голову Хаякавы, пока тот, о чем-то усиленно думая, жмется у его ног. — А если бы я положил руку на твою щеку? Сколько времени? — Смотря сколько ты будешь ее так держать… — Минуту, например… — Много. — А если бы коснулся твоих губ? Пока моя рука лежит на твоей щеке? — О?.. Я не знаю… — А если бы я кусал твои губы, если бы наши языки… — Аки. — «Нет, потому что я не хочу убивать тебя» — ты это собираешься сказать? — И ты все понимаешь. — Я понимаю, что умереть от твоих рук — не самый худший конец. — Даже если ты хочешь, чтобы я тебя убил — я не хочу тебя убивать. — Я бы не хотел, чтоб ты меня убивал. Я хотел только тебя поцеловать. Хотя бы один раз.       Ангел не смог ничего ответить.       Хаякава сидел на полу, опустив голову на его колени, замученный сегодняшним днем, работой и алкоголем, беспокойно выводил пальцем на чужом бедре какой-то рисунок и все думал, какого это — целовать губы демона Ангела. Но пока только его руки усыпляюще гладили по голове — и ничего более. Когда Аки так уснет — вопрос времени…       Сознание, проваливаясь в дрëму, ухватилось за чьи-то слова, эхом осевшие на каждой поверхности в комнате: — А я хотел, чтобы мы были кем-нибудь… Другими. Не демоном и не охотником на демонов.       И тогда Хаякаве, кажется, приснился самый страшный, после смерти семьи, кошмар.