Муза. Письма к Единственным

… Репетиционный зал почти пуст сегодня. Половина труппы на гастролях. В оперетте есть четкие градации типажей — это высокопарные Герой и Героиня с основной любовной линией в истории. Такие же высокопарные, чаще всего враждующие родители. А еще Простак и субретка — простодушная наивная парочка. Влюбляются друг в друга с первого взгляда. Их номера самые весёлые и искромётные. Это дуэт Лео и Фро. Золоторотова медленно потягивает чай и позволяет всем наесться пирожных перед репетицией. — Сегодня необычный день. И хотя мы, в общем-то, отдыхаем, я решила не оставлять вас без тренинга и дать возможность сделать то, чего вы никогда не делали. По залу протянулось неясно что выражающее хмыканье. — Эдди, ты сегодня за героя. — Я? Моим носом? Ну, наконец-то вы меня разглядели, Бела. — Да. Надо же когда-то начинать. Лео на съемках сегодня. Тео, пожалуйста, встань на его место в пару с Франки. — Я?!.. За этого красивого прынца?.. — весь зал гогочет. — Не расслабляемся, это только сегодня. Хотя ты так хорош, что сейчас подсидишь молодого мальчика. Франки впечатлена. Тео в этой нереальной для себя роли так важен для нее. Это невозможное. Их ставят в пару. Ставят. В. Пару. !!! Сцена знакомства. Франки, как это и положено ее героине, бойкая и дерзкая. А вот Тео неожиданно робок. Хотя текст сцен в этом спектакле все знают наизусть, он запинается на каждом шагу и его голос звучит необычно тонко и мягко. Все молча наблюдают. У Франки такое чувство, что вот сейчас пррисходит самое важное на свете. При всей театральной семье Тео берет ее за обе руки и начинает вальсировать. Сначала баланс. Лео тоже слишком высокий для нее партнер, ей не привыкать, к тому же они так станцованы… Здесь же что-то другое. Тэ вкладывает Фро в объятие вальса, так, что она ощущает абсолютную монолитность конструкции их пары. Он буквально носит ее по залу, она касается паркета только краешками туфель. Запрокидывается лопатками на его руки, в полном доверии прикрыв глаза. Как бережно, кротко, с почтением он держит ее руку. Во второй сцене их герои заигрывают друг с другом, они перебрасываются короткими фразами, и Фро чувствует, мёд и огонь под языком, ее щеки горят. — Вот! Вот! Вот! — закричала вдруг Золоторотова, так, что все взрогнули и замерли. — Это то самое, девочка! Наконец-то я вижу эту эмоцию! Не останавливаться! Выход на номер! Запоминай! Тео и Фро начинают танцевать достаточно бойкий танец. По мере того, как музыка начинает набирать темп, Франки ощущает, как разворачивается Тео. Он словно подступает со всех сторон. Лео — прекрасный партнёр, но здесь словно поменялась конструкция самого танца. То, как включён в неё Тео, сродни магии. Она словно под гипнозом тёмных глаз, отзывчивых, всё предусматривающих рук, он играет телом, как дышит. И в конечном итоге она взлетает и увенчивает его плечо в «рыбке», не осознавая, как оказалась так высоко. Труппа апплодирует. Все смеются и поздравляют, как на премьере. И уже не стесняясь Бэлы, подталкивают Тео и Франки плечами: — Хэй-хэй, когда у этих двоих свадьба? — Уже надоели, так сладко выглядеть! — Хорошо смотрятся! — Ага, просто ангел и демон! — Носатый такой демон! — А Франки тренинг обещала! — Я? Ой. — Давай-давай! Ты сейчас как на крыльях. — Бэла, оставьте их в паре! Пусть воркуют. Трек • Unchained Melody •"The Mantovany Orchestra"• Франки предлагает следующее: просто смотреть на партнёра, транслировать историю взглядом и наблюдать, как она разворачивается меж вами двумя. Получается интересно. У Эда с Агатой вышла история про воришку и продавца, который заметив негодницу, пригвоздил ее взглядом, дал ей шанс вернуть жемчужину на место и сбежать. Франки выглядывает в толпе прибывших кого-то, но вдруг замечает Тео. А он замечает её. Звучит трек из старого голливудского фильма (тут уж Эд постарался). И они делают несколько шагов вперёд друг к другу. Они не могут заговорить, меж ними стекло. Тео жадно оглядывает ее лицо. — Ты не меняешься, моя любовь… — шепчет он. Та Франки не слышит, но настоящая Фро трепещет. Кто они? Видимо, да, сама любовь. Девушка приникает к воображаемому стеклу. Их ладони как будто соединяются. Тео склоняется так, что они упираются лбами в стекло и смотрят друг на друга. «Поцелуй меня», — говорит она глазами, вся дрожа. — Увадаемые пассажиры, уважаемые пассажиры, регистрация на рейс 065 уже началась… Фро рванула от «стекла», но вдруг настоящий Тео удержал ее за руку. Труппа апплолирует. — Молодцы! — Ребзя, мы все тут плачем, хватит уже! — Так, ладно, это все лирика, я за пироженками! Кому какие? — А пойдёмте вместе! Теперь Фро уверена, что всё будет по другому. Водоворот новой, такой крышесносной от безудержного счастья жизни закручивает её. Она, блистая глазами, шагает по улице в обнимку с Тео и ребятами, заливисто хохочет на всю площадь. — Ты смеешься, как поешь, — вороньим голосом шепчет Тео, мягко склоняясь к ее уху. ................................................................................ Два дня в городе. Фро и Тэ перебрасываются смсками. Девушка замирает посреди прихожей в одном носке, с телефоном в руке, яростно строча новый стих. — Сейчас, Ба! Стих допишу! — Стихи для него? — Ага! Господи, Господи, скажи мне, что всё это правда! Ба, он мне так нравится… так нравится, я не могу-не могу!!! — твердит Фро, целуя пергаментную щеку, лихо скидывая высохшее белье с веревки. Незабудковые глаза улыбаются лукаво, любуются летающей по комнате фигуркой глаза сияют так же, как и у влюбленной Франки. — Я так и знала, так и знала, что это он… — шепчет женщина. Франки кладет голову ей на колени. Та бережно перебирает волосы. — Он постарше тебя, да? — Кажется на тринадцать лет. — Не много ли? — Вообще нет! ................................................................................ Два дня в городе, репетиция и новый тур А потом этот тур… Целый месяц играть Гольдони. — Целый месяц одного, блять, Гольдони… — стонет Эд, у которого главная роль вэтом спектакле. —Его, родимого, его — поддакивает Тэ. В каждый спектакль, как в настойку, каждый день добавлять по капле что-то новое. Оттачивать, искать в палитре новую интонацию, штрих, звук, движение. Она носит в личной сумке отдельную коробочку. Там спрятаны кофе, чай, шоколад. Фро знает, кто и когда что любит — Зачем ты так, Франки? — Когда я ухожу в заботу о вас, не теряю адекватность. — Девочки, возьмите каждая по рубашке. Позаботьтесь о мальчиках. Они, конечно, могут сами… но так душевней будет. Кто сможет. Фро останавливается перед чередой костюмов и рубашек. Какая же из них Тео? Фро окунает нос в висящие будто крылья кипенно белые рукава. Этот запах. Вот же он. Она легко узнаёт его всегда. Золотистый и терпкий. — Эта рубашка пахнет Тео. Я беру его!.. — громко восклицает Фро на всю женскую гримерку. — Эй-эй… Не увлекайся. — А что такое? Лена подходит ближе. — Я прошу тебя, Франки, когда садишься в автобус, закрывай свою бутылку с водой. — Что. Почему? Не поняла. Лена поднимает очи горе: — Объясняю популярно: ты засыпаешь и заливаешь Тео. — Да ну. Он мне ничего не говорил. — А Тэ ничего и не скажет. — Почему? — Почему-почему… Сама не знаешь будто! Тебе вообще все можно. Он так считает. Сам сказал. Фро. Я никогда его таким влюбленным не видела. — Что, правда? Нет, ты скажи, правда? Малиновое солнце в окне, малиновая герань в гардеробной и такая же Франки, задыхающаяся от любви и счастья. ................................................................................ Машина скоро тронется. Франки нравится засыпать на коленях у Тео. Она спешит подхватить его маленький рюкзак, пока мужчины грузятся, и занимает место у окна. Темные стекла. Чернее чёрного очертания леса за окном. Тео делится с Фро наушником. Она погружается в сумерки автобуса, которые таинственно смешиваются со смуглостью Тео, границы смещаются, они соединены плечами, проводом, музыкальной мыслью. Тэ учится теперь. Музыкальная режиссура. Ах, он так достоин этого! Вместе они пишут эссэ по истории театра. — Ты хорошо излагаешь, Тэ. — А ты хорошо пишешь, девочка моя. Они обсуждают его будущую постановку, перебивая, извиняясь, снова перебивая, хохоча, подхватывая, по очереди добавляя детали в картинку спектакля. Тео стрекочет, не останавливаясь, обещая показать тему для подражания, листает в планшете папки с музыкальными спектаклями, ариями, номерами. В этот момент своей увлечённости он такой громкий и яркий, это завораживает еще больше. Фро невольно тянется рукой, дотрагивается до его носа, завороженно скользит к ямке над верхней губой. Тэ легонько сжимает сухими губами ее палец, глядя в экран. И вдруг, словно опомнившись, замирает. Встречается взглядом с Франки. Яркие карие глаза сияют, как у странника пустынь, почему-то думает Франки, откровенно любуясь. Внутри радужки — крапинки, — одни как лучи, другие темные, как уголья. Веки томно прикрывают блестящий взгляд. Разрез глаз как у восточных царей со старинных картин. И своими длинными пальцами сам Соломон вкладывает в её ухо наушник. — Там такое исполнение! Слушай. — говорит царь. ................................................................................ В прошлый раз Тео сидел вместе с Леной. Франческа нависала над ними с заднего сиденья, как шкодливый ребенок над родителями, пока Тэ не протянул ей мозолистую ладонь, и она в одних носках не прошла по сиденьям и собралась было присесть меж ними, но Тео притянул ее к себе на колени. — Ну что ты… Я тяжелая! — Неа. Сколько ты весишь? — 43. Может уже и 45, знаешь. — Пушинка моя, балерина. ................................................................................ Пустой зал. Репетиция. — Так, ребята, давайте. Хочу посмотреть ваш выход в поддержку. Раз и, два и, раз и, два… И! Нет-нет. Давай попробуем вот так. — Тео перехватывает Фро у Лео. — Вытягивайся. Упирайся коленями в грудь. Тео поднимает её высоко. — Тебе не больно? — Нет. Ни о чем не думай. Я держу тебя. Вот так, дорогая. Держись. А теперь распахни руки. Умница! Ты летишь! Настоящая Джульетта. Тео смотрит на нее снизу вверх. Фро летит в его руках. Как же хорошо быть в его умных руках Пусть этому не будет конца. Пусть это будет продолжаться. Пусть это будет всегда. Пожалуйста. — Ну так можешь только ты. — ворчит Лео. — Конечно, только я! — Тэ спускает с небес Фро к себе на руки, качает, как маленькую, и ставит на сцену. — Вам мы придумаем что-нибудь попроще. — Выпендрёжник ты. Фро отводит глаза и розовеет. ................................................................................ Полустанок. — Сколько стоим? — Полчаса. Бегите, девчата! — подбадривает уже знакомая проводница. Ната выбегала за селедкой, вот смех, а Фро вставала в очередь за шоколадкой. В лавку тут же откуда-то проскользывант Тео и мимоходом легонько подбивает носок её ботинка своим казаком. — По третьей, привыкай всегда стоять по третьей. Привыкай, девочка моя разворачивать носки. Все посмотрят и тут же станет понятно — идет балерина. — Фро вообще-то не балерина, а солистка-вокалистка. Зачем это ей? — зевает Лео. — Не важно. Пусть несёт свою стать, как ей должно. Девочка моя, ты опять ешь шоколад. — Я знаю, что нельзя. — Тебе все можно. Просто, если ты лопаешь шоколад, значит, ты просто хочешь есть. Пойдем обедать. … Она робко зачитывает начало своего стиха в купе. Поддается потоку, голос звучит глубже и всё смелей. «У щенков чернявые уши, У мышей пятнистые спины…» В темноте одной из двух комнат Ты сушила свои кудри; Цокал дождик по коридору… Карандашиком цвета охры Подводил я глаз римских вырез И плодами тугими из сада Я усыпал худые колена: Удивить мне тебя хотелось. Ведь из всех цветов самый мокрый — Поцелуй, что можно собрать в наперсток, Но уста твои были закрыты Словно розовая корочка сливы; Цокал дождик по коридору… В темноте одной из двух комнат Засыпаешь ты, напоследок, Я тебе одной выдам тайну: «У щенков чернявые уши, У мышей пятнистые спины…» — Какие стихи, девочка моя. Это гениально. — Господи. Тебе нравится, Тэ. … Эти благословенные всеми ангелами ночные переезды. Франческа так любила их. Автобус мчит и мчит в весеннюю ночь. Огни на шоссе вьются, как звезды. И она не хочет, чтобы это заканчивалось Признает, что не хочет, чтобы это заканчивалось хоть когда-нибудь. Совершенный момент нежности. Близкого откровения. Фро прислонена к плечу Тэ. Шторы задернуты, и, кажется, все уже спят. Темнота в автобусе как погружение в космос. Блики пробегают по лбу Тео, как световые годы. Меж ними повисают тишина и провод. Опера прослушана и давно уже дозвучала до конца. Лица плохо видны во мраке, она слышит только дыхание Тео. Чувствует запах, золотистый, миндальный. Хочется погрузится в него. И эта нежность — природная, звериная уже больше, чем сама Франки. Она сама ведёт её. Указывает как быть. Её ладошка укладывается в его распахнутую ладонь. Мягко проводит тыльной стороной, прижимается крепче всеми костяшками, нежится прямо в горячей середине его мозолистой, испещрённой рисунками руки. Словно птаха в тёплой солнечной лужице. От этого прикосновения что-то меняется. Словно запускается новый механизм… Все внезапно погружается в безвременье. В пустоту. В темноту. В скорость. И она точно не одна здесь. Тео погружается вместе ней. Сжимает её ладонь в ответ длинными пальцами Вся Франческа сейчас у него в горсти. Весь её мир. И Франки это нравится. Ладонь разворачивается к ладони. Воздуха становится меньше. И Фро ловит каждое движение. Сердце все резче и резче выстукивает что-то бетховенское прямо в рёбра. Вся Франки раскрыта словно ночной цветок, ловит каждое микродвижение — Тео водит бархатным носом по ее лбу. Его тепло близится. Слышно, как он глубоко вдыхает ее. Мягкое движение головы. Фро чувствует касание завитка его кудрей у самого лица. Слышит, как начинают переплетаться их дыхание, запахи, мысли… И то, что не объяснить. Шлейф странной безмолвной магии витает над ними. Тео обволакивает ее. В темноте она слышит шумный короткий вдох носом и звук приоткрывающихся губ… Следующий горячий вздох она чувствует уже на своем лице. Рот Тео. Он бросается на ее губы так, как будто Франческу отбирают у него. Она может только поддаться потоку и принимать эту яростную атаку. Тэ обхватывает ее затылок и проникает языком в самую глубь Франки. В ответ она распахивается шире. Эта скрытая сущность Тео заставляет её замереть. Она потрясена тем, какое… взрослое это его чувство. Оно древнее, звериное. Запретное. От неожиданности в первые полумгновения она не понимает, как совладать с этим его чувством. Как сравняться с ним. Кажется, оно неуправляемо… Его ярость сметает, как лавина, и поцелуй сродни укусу. Они наполняются поцелуем, полнятся друг другом подобно кубкам, переливая в друг друга всё, что держали при себе, запрещали, таили и отрицали. И вот, кажется, они сравнялись. Внезапно что-то меняется. Прикосновения становятся мягче, при этом не менее жадными. Но Тео продолжает задыхаться. Никто и никогда не целовал её так. Обгладывая ртом и зубами. Она как запретный плод. Будто ночное августовское море надвигается и накрывает с головой. Словно мягкий нырок в глубину. Кажется, что вот ты погружаешься, погружаешься, а дна всё нет и нет, и чёрные глаза Тео блестят, как звезды. Он проводит линию большим пальцем по её скулам, оглаживает шею, требовательно обводит несколько раз по кругу влажные губы, словно делал так всегда. Зачарованная Франки ловит губами его пальцы. Еще, еще, пожалуйста Скорее возьми меня себе Пожалуйста И Тео вновь целует её. Вновь целует так, что Фро забывает свое имя. Тео Он вытесняет собою ее сущность. Внутри только Тэ. Есть только темнота и его жар. Она легко оглаживает языком его язык в ответ, проводит прохладной ладонью по лицу, успокаивая. Он ловит губами, переворачиваю ладонь, целуя то одну сторону, то другую, венчая поцелуем самый краешек пальцев. Крепко сплетая их руки в замок, Тео вдруг резко откидывает голову на спинку кресла, проводит рукой по лицу, отбрасывает челку и выдыхает. Голова кружится. Смертельное желание охватывает её Есть только Тео и жар его тела, в которое хочется окунуться всем существом. Губы и щеки воспалены. Франки понимает, что хочет идти до конца. Целовать, целовать и ловить его дыхание. Идти до конца. Она чувствует его желание и тревогу. Окунает руку в темноту и гладит его лицо. Все хорошо Не беспокойся ни о чем Я не испугалась — Прости. Я…не испугал тебя? — шепчет Тео. — Что ты… нет. — … — Вот только… — Что? — Тэ разворачивается к ней, нежно ловит ладонь губами. — От одного твоего поцелуя, кажется, меня больше нет, — жарко выдыхает Франки ему навстречу, упираясь лбом в колючий подбородок. — Как это… — Не знаю. Он мягко, совсем платонически оглаживает ладонью, словно создает заново — рисует лоб, щеки, глаза, рот… — Возвращайся, девочка моя. Я создаю тебя заново. — Тео… — Да? — Я хочу еще. Поцелуй меня. Хочу опять потеряться… — Девочка моя… — Тео легко целует кончик ее носа. — Больше нельзя. Иначе я просто выпью тебя. И потом мы здесь не одни. — нежно шепча усмехается мужчина. — Я это как-то внезапно вспомнил. — Да? Разве? — они затопляют салон легким смехом. — Погоди, мой ангел. Сейчас я подышу маленько. Мне надо переключиться. — А ты можешь… потом включиться обратно? — шепчет в каком-то трансе Франки, облокачиваясь на Тео всем весом, сама удивляясь своей дерзости. — Боже. — Тео прикрывает глаза. Что я пробудил? Чёртом из нас двоих всегда был я. — Иди сюда. — он притягивает ее к себе. — Давай я расскажу тебе… — Сказку?.. — улыбается Франки Тео кивает. Немного медлит. И начинает шептать около самого её уха. Поначалу до Франки не сразу долетает смысл его слов. Она тонет в его медленном размеренном шёпоте. Но потом она словно погружается в поток как тихая лодка и движется мягко и размеренно, куда велит Тео — Как ты будешь счастлива… Как же ты будешь счастлива, Фро… — шепчет Тео в тёмном автобусе. Как сказка звучит глубокий, как полночь, его голос. — Настанет день, — шепчет Тео, — и ты станешь мамой. Франческа слушает настороженно, широко открыв глаза. Изумляется. И понимает, что ничего более сладостного она не слыхала. Она никогда не мечтала о детях. Понятны были мечты о своем спектакле. Или о роли Джульетты. Или о новой вокальной партии. Или о своей книге стихов. Все дети напоминали ей крошек Цахесов. И только. Примерить роль матери — такого и в мыслях не было. Скука, тоска, ужас, безыинтересная жизнь — были для нее синонимами материнства. Но из уст Тео мысли об этой бытности почему-то звучат совсем иначе. — Ты станешь мамой. Как же будет счастлив тот ребенок, чьей мамой ты станешь. Голос стелется, густым лесным шёпотом у самого ее уха: — У тебя будет много прекрасных детей И ты дашь им имена, какие обычно дают в царской семье… … Тео был приёмным в семье. Он говорил об этом просто. Без надрыва. Один рассказ врезался в память Фро. — Мне девять. Звонок в дверь. Открываю. На пороге женщина. Худая. Черноволосая. Кареглазая. «Это ты», говорит. И вдруг заплакала. Я испугался. Что она ещё сказала, не помню, но тут прибежала моя бабушка, гневно взглянула на нее и резко захлопнула дверь. Он говорил так просто — «Моя бабушка». «Моя.» Чувствовалось, что его крепко любили. … Необычно, что днём спектакль. Второй для Франки. По прежнему премьерный. Лео кладет руки ей на плечи. Тео поддевает его плечом. — Руки убрал. — Это моя партнерша! — возмущается Лео. Фро смеется: — Вы такие милые! Обожаю вас! — Кого больше? — играет бровями Лео. Девушка вздыхает. — Понятное дело, что его больше. — кивает он в сторону Тео. Это была семья. Целая жизнь прожита вместе. … Разговор в купе: — Что ты будешь делать потом, Фро? — После премьеры? Лена закатывает глаза. — Нет. — Летом? — Да нет же. Что ты будешь делать, когда всё это закончится. А это должно закончится? Франки как-то и не думала об этом. Её жизнь здесь. Бродячий театр — её семья. И Тео. Семьи распадались, находясь в разлуке. Артисты вечно в дороге. Разные, но такие похожие истории расставаний наблюдала Франки. Здесь с Тео они все время вместе. Она с ним. Все понятно. И просто. Хочу, чтобы так было всегда. После поцелуя в автобусе она решилась и пришла к нему. … Все ли в том купе спят?.. Впрочем все равно. Она проскальзывает как тень из яркого коридора в темноту. –Тэ!.. Тео!.. — громко шепчет она. — Ты спишь? — Франки, милая… не сплю. Ты почему не спишь? — Я к тебе. Как бельчонок, Франки вспрыгивает на вторую полку и ложится рядом, подныривая под жилистую, глубоко-смуглую обожаемую руку. Бесстыдно, смело, собственнически. Так делают дети. А еще и она. Обожаемый ребенок в труппе. Она — его дитя, его тоненькая Золушка. — Почему не спишь? — со всем теплом он целует ее в макушку. Франки погружается в родной запах прокуренных волос. С ним она чувствует себя еще младше, чем есть. — Не могу спать. Поняла, что хочу к тебе. Она выпаливает быстрее, чем успевает подумать, чтобы остановиться. — Я люблю тебя, Тэ — … Темные глаза распахиваются — две блестящих черных луны. Она танцевала перед ним Золушку на репетиции и он глядел так же. Взгляд выражает полную беззащитность перед атакой, а еще такое, как будто некстати к его обычной нежной насмешливости, умиление и… обожание. Он впивается взглядом. Оглядывает ее девичье лицо от края до края. А потом… есть время до и после тех слов. — Франки. Я… тоже. Я очень, очень сильно люблю тебя. Но. Тебе. Не надо быть со мной. — Почему? — просто спрашивает она. — У меня ВИЧ. Она долго не думает. — Ну и что. Мне все равно. Я люблю тебя. — Я люблю тебя. Мне не все равно. И поэтому я не могу быть с тобой. Я не имею права. Ты — мой свет. Ты — моя радость. Ты будешь счастлива, Франки. — Голос звучит нежно, басисто. Она слышит слезную росу в его тембре и чувствует жаркую соль на своем лице. Он укладывает взъерошенную голову к себе на гиудь и качает ее как маленькую. Франки слабо подрагивает. — Ччччч… У тебя все будет очень хорошо, дорогая. Верь мне. Просто верь мне. …