You take me by the hand (I'm sure of who I am)

Раздаётся характерный звук открывающейся входной двери, и Кацуки бросает быстрый взгляд на часы. Сейчас одиннадцать вечера, что является странным временем для возвращения Шото, но, учитывая, что она единственная, кто знает комбинацию для замка Кацуки (ну и что с того, что это день рождения Шото, подайте на неё в суд), это должна быть она. Или какая-нибудь очень храбрая душёнка, которая думает, что может ограбить её или что-то типа того. Обычно блондинка в это время уже крепко спит, но сейчас она ждёт, когда вернётся её девушка. Кацуки так делает после встреч с её отцом. Кацуки слышит, как та закрывает за собой дверь, ставит сумку, которая звучит иначе, чем та, которую она всегда носит с собой – почему-то больше, тяжелее – и переобувается с уличной обуви на тапочки, а затем проходит в спальню, где Кацуки сидит в постели, читая книгу. Её глаза расширяются, когда она замечает вид Шото, и она немедленно вскакивает на ноги, осторожно беря за подбородок более высокую девушку, чтобы рассмотреть со всех сторон синяки под глазом и на скуле. Её волосы. Короткие. Они чертовски короче, чем до того, как она ушла, и, безусловно, не похоже на дело рук профессионала. Хотя в глубине души Кацуки надеется, что это результат того, что Шото попался действительно дерьмовый парикмахер, а не того, о ком она думает. — Что, чёрт возьми, он сделал? — Он узнал о нас, — объясняет она, пожимая плечами. — Я рассказала ему. По её лицу текут слёзы, слёзы, что она, вероятно, сдерживала, пока не поняла, что с Кацуки она в безопасности. Кацуки притягивает её ближе, и Шото прячет лицо в изгибе её плеча. Блондинка гладит её по затылку, целует в волосы, но это ощущается по-другому, потому что они короткие. Они короткие, и это не было решением Шото. Шото всегда так гордилась своими длинными шелковистыми волосами, ухаживала за ними, любила пробовать разные прически, от которых у Кацуки болела голова, потому что та понятия не имела, как их делать, но она всегда выглядела потрясающе, ни один волос не торчал. — Он сказал... Раз уж я лесбиянка, то, по крайней мере, и должна выглядеть как лесбиянка, — бормочет она в плечо Кацуки. — Назвал меня потаскухой. И тебя тоже обзывал. Она горько смеётся, и это не тот смех, который Кацуки знает, и это так чертовски злит, что хочется что-нибудь сломать.  — Я убью его! — Не хочу, чтобы ты не попала в тюрьму, — говорит она и заставляет себя слабо улыбнуться. — Всё в порядке, правда. — Ни хера не в порядке, Шо! Ты же понимаешь, что это не так! Трудно не повышать на неё голос, чтобы дать понять, что то, как с ней обращаются, как обращались большую часть её жизни, совсем не нормально. — Да, не так, — соглашается она. — Просто.. Я больше не хочу тратить на него свои силы. Он всё равно меня выгнал, я принесла сумку. Кацуки вздыхает. Она права, ей не следует тратить силы на своего отца, но это просто так не пройдет. Они могут игнорировать его, но блондинка не удивилась бы, если бы он появился перед её дверью и потребовал, чтобы Шото вернулась с ним. Или послал кого-то за ней, забрал из университета и потащил туда, где она выросла. (Это не её дом, и никогда им не был.) Пока что она согласна. Шото нужно отдохнуть, об остальном они подумают завтра. Обдумают планы на будущее, ведь Шото через пару месяцев достигнет совершеннолетия, и не похоже, что её отец может заставить её остаться против воли. То есть не сможет. Кацуки не позволит этому случиться. — Можешь... поправишь мне волосы? Уже поздно, она устала, а Шото, должно быть, невероятно измотана. Им обеим следовало бы лечь спать, но Кацуки кивает и целует её в щеку. — Пойдём. Она берёт свою девушку за руку, ведёт в ванную, где Шото немедленно снимает с себя одежду. Она не объясняет, в этом нет необходимости, поскольку Кацуки знает, что ей нравится, когда её девушка моет ей волосы. Поэтому она тоже раздевается, пока другая включает душ и настраивает температуру воды, прежде чем встать под струи. И Кацуки следует за ней. Кацуки наблюдает, как Шото прерывисто выдыхает и протягивает руку, чтобы погладить её по щеке. Оставляет короткий поцелуй на губах, а затем притягивает ближе к своему телу, огромная грудь Шото прижимается к её маленькой. Затем она целует её нос, её шрам. Шото прикрывает глаза, и Кацуки понимает, что та намекает, чтобы она поцеловала каждое её веко. Они стоят так некоторое время под тёплой водой. Кацуки проводит кончиками пальцев по предплечьям Шото, плечам, ключицам, животу, затем по её груди, и Шото издает изумлённый звук, который она не слышит, но видит как её губы округлились в букву "о", когда Кацуки касается сосков. Кацуки ухмыляется, целует Шото в шею, дразняще покусывает. — Не слишком увлекайся, куколка, — говорит она, и Шото открывает глаза, насупившись. Кацуки тянется за шампунем и наливает немного себе в руку – этого слишком много, и она морщится: Шото больше не нужно так много шампуня. Она наносит шампунь на волосы Шото, наблюдает за её лицом, как та снова прикрывает глаза. Лицо расслабляется, когда пальцы Кацуки массируют кожу головы, затем она ставит палец под подбородок, чтобы приподнять его, слегка подталкивая под струи воды. Она повторяет весь процесс с небольшим количеством кондиционера, распределяя его по волосам, слегка царапая кожу головы, а затем всё смывает. Время от времени она оставляет поцелуи на лице или теле своей девушки. Блондинка не утруждается мытьем собственных волос. Они мокрые, и она понимает, что завтра будет выглядеть ужасно, но речь идёт о Шото, а Кацуки сейчас наплевать на себя. Они выходят из душа, и Кацуки вытирает полотенцем волосы Шото, её тело, а затем делает то же самое с собой, пока Шото надевает футболку, которая была на Кацуки ранее. — Серьёзно, принцесса? Шото просто высовывает язык, прежде чем начать искать ножницы, которые затем передаёт Кацуки, а та оборачивает полотенце вокруг бёдер. — Ты так отвлекаешь, — произносит Шото, открыто пялясь на грудь Кацуки, и блондинка просто усмехается, потому что если кто-то и отвлекает, так это её красивая высокая девушка, одетая в футболку Кацуки, под которой ничего нет. Твёрдые соски заметны через ткань, а с волос капает вода. Это не редкое зрелище - как и обнаженная грудь Кацуки, так как она разгуливает голой по своему собственному долбанному дому! - но это заводит каждый раз. — Сядь, чтобы я могла дотянуться до твоих волос, ты, бестолковый великан. Как и предполагалось, Шото садится на пол вместо сиденья унитаза, поэтому Кацуки просто опускается на колени позади и начинает расчесывать то, что осталось от её волос, думая, что с ними делать. Правая половина волос намного длиннее левой, но Кацуки может работать и с этим. — Что думаешь насчёт асимметричного боба? Не то чтобы Кацуки научилась стричь волосы, она всегда состригает кончики волос Шото, но это совсем другое. Если она облажается, они так или иначе могут дать настоящему парикмахеру всё исправить. Но это кажется таким важным, так что Кацуки хочет сделать всё правильно. — Всё нормально, — отвечает Шото, слегка пожимая плечами. — Я доверяю тебе. Кацуки целует её в затылок, прежде чем начать стричь волосы Шото. Двигаясь пальцами медленно и бережно, начиная с длинных белых прядей и заканчивая более короткими рыжими. Клацанье ножниц, проходящих по волосам Шото, слишком громко разносится в тихой ванной. Шото сжимает кулаки, очевидно, всё ещё расстроенная, и часто дышит, поэтому Кацуки решительнее хочет сделать ей самую охуенную стрижку, которая у неё когда-либо была. Это занимает больше времени и терпения, чем хотелось, но конечный результат выглядит довольно неплохо. Хотя она не может быть уверена, учитывая, что волосы Шото ещё влажные. — Давай высушим феном, чтобы посмотреть, как будет выглядеть на самом деле, — предлагает она, вставая и таща Шото за собой, но её девушка качает головой, и Кацуки отчасти благодарна, поскольку не хотелось бы шуметь посреди ночи. Шото выглядит не слишком уверенной, когда смотрит в зеркало, не похоже, что ей неприятно. — Они... такие короткие, — говорит она и поворачивает голову то в одну, то в другую сторону. — Думаю, что с укладкой будет выглядеть симпатично, спасибо. — Можешь сказать, если тебе не нравится. — Мне нравится, — отвечает она, и Кацуки знает, что это правда. — Мне не нравится, что... это произошло при таких обстоятельствах; мне не нравится, как прошёл этот день; что я позволила ему зайти так далеко; что я такая слабая... — Ты не слабая, — перебивает Кацуки, алые глаза встречаются с разноцветными в зеркале. — Ты самый сильный грёбанный человек, которого я знаю, и ты не заслуживаешь всего этого дерьма. Ты сильная, Шо. — Я сильная, — повторяет она и разворачивается, обвивая руками шею Кацуки, а та в ответ обнимает Шото за талию и притягивает ближе. — Чёрт возьми, да, — ухмыляется блондинка. — Ты не одинока, мы пройдем через это, разберёмся со всем этим дерьмом, ясно? Я чертовски люблю тебя, принцесса. Я с тобой. Тогда Шото улыбается ей, и впервые с тех пор, как она вернулась. — Спасибо, — только и отвечает она, прошептав в губы Кацуки, после чего наклоняется и вкладывает в поцелуй всё, что хотела бы сказать.