***
В спортзале всегда стоит особенная, отчуждённая от остальных атмосфера,. Чего стоит только одно эхо, царившее здесь. От каждого свистка, от каждого броска мяча здесь по всему залу разносится гулкое последствие звука. Сейчас здесь проходила тренировка для тех кто умел играть, кто хотел, а кого просто пригласили подтянуть технику приема или подачи. Ира пришла чтобы наконец-то отработать нижний приём. Атакующий удар и подача у неё были на высшем уровне, что подтверждала команда на соревнованиях среди параллели и даже волейболистки, игравшие на высоком уровне. Но она никогда не получала какой-либо похвалы от человека, чей похвалы она ждала больше всего. Лишь получала её взгляд, говорящий: «Подай уже наконец-то, без своей подачи ты бесполезна». Немного расстраивает. — Мне сказали идти в пару с тобой, потому что мы одноклссницы, ты не имеешь ничего против, Лер? Казакевич прекрасно знает что она получит на свой вопрос лишь молчание и взгляд, полный раздражения. Тогда она просто встанет напротив неё и начнет делать разминку. Лера же просто в один момент устанет и пойдет отрабатывать атакующий удар и подачу, чтобы потом выслушивать как важно уметь ладить со своей командой. Немного расстраивает когда она просто молчит. Но когда Васнецова бросила свой взгляд, полный отвращения к ней и пошла делать верхнюю подачу — это расстроило намного больше. Но когда она во время очередной игры бросила: «молодец, хороший прием был» и немного толкнула в плечо — грустить захотелось меньше. «Лучше дотронься до меня ещё раз, Лера. Это будет самым лучшим моментом». В этот вечер плечо Иры станет местом для её порезов.***
Тонкие пальцы коснулись струн музыкального инструмента. Стоило Лере заиграть, как в воздух ринулись неземные звуки. В общую мелодию струн легко влился нежный голос, подстраиваясь на лету.Завтра станем мы ещё взрослей
Впереди много ярких тёплых дней
Чувствам нет конца
Это наши юные сердца
Много ярких тёплых дней с ней. Конечно, большинство из этих дней Ира с Лерой проводили на тренировках, но зато они видели друг друга. Каждый день видеть друг друга — самое прекрасное что может быть.Завтра мы полюбим всё сильней
Нет души ранимей, красивей
И никто не изменит никогда
Наши горячие сердца
***
— Я люблю тебя, — три жалких словечка разнеслось эхом в раздевалке. Ира понимает, что они никак не передают всех сладостных чувств, которые огоньком теплятся в душе. Эти пугающие, но в то же время столь приятные ощущения вызвала Лера, стоящая прямо перед ней. Она всегда стояла так, как будто Ира была подвластна ей всегда. Всегда смотрит с таким отвращением, а сейчас опустила голову, тем самым закрыв свой взгляд и молчит. — Ты можешь что-нибудь сказать? — в ответ на это Лера лишь шагает к Казакевич. Берёт её за руку, заглядывает в смущённое лицо девушки. Она все прекрасно поняла, но где-то внутри она хочет услышать ответное… — Я тоже люблю тебя, — и так легко целует Иру в щеку, как будто они всегда были парой. Как будто Лера не смотрела на неё с отвращением во время её подач. Как будто не она вовсе злилась из-за того, как Казакевич её перегнала сегодня на тренировке. Дальше Лера как будто выпала из реальности и очнулась только тогда, когда она уже была на улице. Ветер ударил ей прямо в лицо, не хуже чем мяч на волейболе и она увидела у себя на плече след от укуса.***
Она над ней, тяжёло дышит, задыхаясь без воздуха глухим измученным стоном — и снова, и снова, и снова. От сладкого напряжения колени чуть подрагивают. Ира чуть ухмыляется, опускаясь ниже. Шея покрывалась поцелуями и раз за разом появлялись новые, красновато-бордовые пятна. Прямо в раздевалке. Прямо после тренировки. После тренировки, на которой Лера поняла что будь её влюбленность в Иру легкоатлеткой она бы давно получила золото ГТО. Прикосновения Иры заставляли щёки пылать огнём, из-за которого на коже образовался красный румянец. Но его не было так хорошо видно, как хотелось бы, ведь в раздевалке единственная лампочка горела тусклым светом. Эти прикосновения словно были везде. На шее, на груди, на животе. — Дотронься до меня ещё раз, умоляю, — смущённо просит Васнецова и отводя взгляд в сторону. — Не верю в то, что ты это говоришь, когда недавно в раздевалке перед уроком говорила то, как ты меня ненавидишь, — смотря то ли с каким-то подозрением, то ли с какой-то иронией, прошептала Казакевич, — но раз ты так этого хочешь… Из раздевалки они выйдут спустя пятнадцать минут, а на возмущения тренера скажут что не работал душ. Придя домой, они не смогут заснуть. Ира будет думать о том, как у неё не удался вынос ноги, а Лера будет думать только о прикосновениях. О нежных прикосновениях, что заставили её больше влюбиться в Казакевич. И больше ненавидеть её.