28"56.30.26"02.

У Бомгю всегда мерзли руки, поэтому у Ёнджуна в кармане есть перчатки, они тонкие, но это хоть какая-то защита от морозного ветра. Бомгю плохо спит, а у Ёнджуна в груди все рвется от вида уставшего лица. Бомгю говорил, что спит намного лучше, когда кого-то слушает, поэтому Ёнджун записывает огромное количество голосовых сообщений, говоря в них ни о чем, просто для того, чтобы Бомгю мог слушать его голос перед сном. Он всегда говорил, что это и правда работает, но Ёнджун продолжает смотреть в лицо человека, который по виду не спал с рождения. И Ёнджуну больно. Бомгю плохо ест, а у Ёнджуна в сумке пару батончиков, потому что больше Бомгю съесть не может - его тянет в туалет прочистить желудок. У Бомгю всегда руки до ужаса сухие, иногда Ёнджуну кажется, что он трогает песок. Да и в общем, Бомгю сам как песок - Ёнджун боится, что Бомгю рассыпется, пройдет мягко через пальцы и сольется с землей. Бомгю постоянно шутит, что да, он рано или поздно уйдет, станет прекрасным удобрением, на котором буду расти не менее волшебные цветы. А у Ёнджуна руки трясутся и головой об стенку биться хочется, потому что - нет, такие, как Бомгю жить должны вечно, потому что они спасают таких, как Ёнджун. А у Бомгю один ответ: "Старость всех возьмет с собой, я ничего не могу поделать, Ён." А Ёнджун знает, что он может. Он может прекратить смотреть так. Как будто у него в этом мире ничего не осталось, как будто он один во всех вселенных, а в глазах страх, смешанный со спокойствием. Нет, там нет никакого спокойствия, Ёнджун видит, что Бомгю смирился. А с чем? Бомгю на пляже выглядит как ангел. У него руки в стороны, Ёнджуну кажется, что он обнимает все море и то, что за пределами его. Душа открыта и Ёнджуну хочется заглянуть, но Бомгю к нему спиной, а душа у него пустая. Бомгю - книга, которая имеет их общее название, а листы пустые, они белее, чем снег на далеких улицах. Они чище, чем любой добродушный человек, красивее, чем пейзажи природы, они просто лучше, потому что эти листы принадлежат Бомгю. К нему не заглянуть - Бомгю открытый, но у него стекло на входе стоит, огромное и толстое, блестит на солнце и дает надежды, что еще чуть-чуть и все, сломается. Но у Ёнджуна уже глаза болят смотреть на это стекло, потому что не ломается, потому что душа Бомгю как в музее, только смотреть и не трогать. Но смотреть не на что. И Ёнджун это знает, но продолжает смотреть, потому что в сердце что-то должно быть, хоть что-то, что даст Ёнджуну думать, что Бомгю в порядке. - Как думаешь, насколько долго я смогу еще стоять так и смотреть на звезды? Это все так прекрасно, мои мысли выглядят как черная жижа, а ночью это все сливается. Мне кажется, что моя голова пустая, но как только я начинаю об этом думать, то все возвращается. Я рад, что был со мной, ты правда сильный человек. Я горжусь тобой, но ты правда думаешь, что тут что-то есть? Бомгю кладет руку на грудь и Ёнджуну кажется, что его рука чувствует стук сердца. Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук. - Я не уверен, что там осталось что-то прекрасное. Там все гниет, я не знаю, что делать. Самое чистое там - ты. Ты смотрел не в стекло, а в зеркало. Ты каждый раз смотрел в мою душу и видел себя, но думал, что это бред? У Бомгю все еще руки в разные стороны, он смотрит на него и улыбается. "Пожалуйста, прекрати, мне больно." - Я не умею врать, ты же знаешь. Живи дальше Ёнджун, я верю в тебя, ты сильный, сильнее, чем я. У Ёнджуна глаза пустые, потому что никто его больше не согревает. У него в куртке лежат перчатки, тонкие совсем, но защитить от морозного ветра могут. У него в сумке все еще лежат батончики - скорее всего их уже нельзя есть, но они просто есть. Ёнджун продолжает записывать голосовые сообщения в чат, который никогда не прочитают. Сейчас Бомгю спит намного крепче и Ёнджун надеется, что ему не снятся кошмары. Сейчас у Ёнджуна на руке "Я тебя бесконечно." на французском, дыра в груди, бесконечная боль и ужасные сны, а Бомгю стал самым прекрасным удобрением, потому что захотел найти счастье в чем-то другом, а Ёнджуна просто не оказалось рядом.