Без шансов

      Первые лучи света проникали сквозь плотно задёрнутые бежевые шторы, падая на выцветшие зелёные обои.       Комнатушка была маленькая. В самом освещённом углу, рядом с окном, стояла деревянная кровать; рядом с ней расположился старенький пыльный и немного треснутый телевизор, стоящий на комоде. Справа от комода, в противоположном углу сидела кукла. Ростом она была с семилетнего ребёнка, в чёрном костюме с красной бабочкой. Из нагрудного кармашка выглядывал краешек алого носового платка. На ногах у куклы были чёрные туфли. Лицо игрушки словно было накрахмалено – белое, местами со слезшей или облупившейся краской. У куклы были чёрные глаза с алой, как кровь, радужкой, неокрашенные брови, слеплённые в крутом изгибе, что придавало кукле суровый, надменный вид и пухлые, выпирающие щёки, с красными узорами в виде спирали на них.       Кукла прижималась к маленькому трёхколёсному чёрно-красному велосипеду, придерживая его за ручки.       Напротив этой небольшой сцены стояло кресло-качалка.       В кресле сидел человек. Его кожа выглядела иссохшей и обвисшей; на лбу разместился ряд морщин. Единственное, что делало старика живым, а не застывшим мертвецом, были его серо-голубые глаза. Из-за узкого разреза и размера глаз незнакомец выглядел добрым и умиротворённым.       Человек смотрел на куклу, и между ними словно шёл беззвучный диалог. Кукла смотрела на своего создателя своими красными глазами, создатель – на куклу, причём с такой нежностью и заботой в глазах, как будто это был его ребёнок. У этих двоих словно был какой-то общий секрет, который знали только они, и это делало их будто отстранёнными от этого мира.       Идиллию прервал неожиданный скрип двери. Мужчина не сделал ни единого движения – лишь слегка повернул голову в сторону звука.       В комнату зашла девушка лет двадцати высокого роста, держащая в руках поднос с завтраком и свежий номер газеты.       – Доброе утро, Джон, – поприветствовала незнакомка мужчину.       – Здравствуй, Аманда, – тот кивнул и поднял взгляд на девушку, которая тем временем осторожно поставила поднос на комод, стоящий рядом с креслом. Затем присела рядом на стул около мужчины.       – Я принесла завтрак. Здесь оладья со сгущёнкой, чай и пара бутербродов. А ещё твои таблетки, – девушка указала на содержимое подноса.       – И газета, – добавил старик, взглянув на тонкий журнальчик.       – И газета. Как спалось?       – Как обычно.       Аманда только молча кивнула, отхлебнув немного чая из своей кружки. Она давно уже знала, что именно подразумевает Джон под "как обычно". Не то чтобы она смирилась с тем, что её наставник плохо спит, а то и вовсе не спит – просто она поняла, что ему бесполезно перечить. Да и... были причины ему не перечить.       – Ты выпил свои таблетки вчера вечером? – спросила она.       – Да, конечно, – мужчина бережно взял газету в руки, осторожно расправив её. Они с Амандой любили по утрам вместе читать свежий выпуск газеты.       – "Эллисон Кэрри:найдена мёртвой", – прочитал старик заголовок на первой странице, после чего многозначительно посмотрел на девушку. Аманде был знаком этот взгляд – укоризненный, будто презирающий, словно заглядывающий прямо в душу.       Обычно девушка спокойно выдерживала на себе этот тяжёлый взгляд, но сейчас что-то точно переменилось. Вместо вопрошающего взгляда:" Что?" она лишь отвела глаза в пол, поправив прядь длинных тёмных волос.       Она привыкла делать вид, будто не при делах после очередной смерти, но в этот момент ей будто стало за что-то стыдно. Аманда промолчала.       – "Её нашли в подвале одного из заброшенных зданий. У девушки были жестоко изъяты рёбра – словно их просто вырвало. Полиция уже оцепила помещение, а детективы пытаются докопаться до истины, снова ли это Пила – человек по имени Джон Крамер, или, может, кто-то другой пошёл по его стопам?" – Джон вновь взглянул на свою последовательницу фирменным напряжённым и внимательным взглядом, чего девушка уже не вытерпела.       – Что?! – её ногти вцепились в ручки стула, оставив небольшие вмятины на деревянной поверхности.       – Ты знаешь, Аманда. Скажу больше, ты знаешь причину её смерти, – мужчина указал пальцем на фото погибшей Кэрри при жизни. И снова девушка молчит, не решаясь наконец признаться (если не ему, то хотя бы самой себе), что она делает.       – Аманда Янг, мы уже обсуждали это, не так ли? – Джон не был зол. Но Аманда знала – когда наставник называет её полным именем, добра не жди.       – Это не было моей виной.       "И это всё, что ты можешь выдавить, тряпка?" – язвительно промелькнуло в голове девушки.       – Это? ЭТО не было твоей виной?! – Джон вскочил с кресла и подсунул к лицу своей последовательницы трясущуюся газету. Аманда лишь дёрнулась, подняв серьёзный взгляд на Крамера. Настолько серьёзный, какой она могла сделать в эту секунду, несмотря на то, что в глубине души она немного испугалась. Она должна выстоять это. Не зря же он выбрал именно её, верно?       – Эта девка слишком зазналась. И да, если ты не замечал, она и её шайка шли за нами по пятам. Это был необходимый шаг, – отчеканила Аманда, будто эти слова были заранее заученным текстом.       – Эти люди детективы, Аманда. Они просто выполняют свою работу. К ним можно было подобрать отдельный подход. Необязательно убивать, – старик сел обратно в кресло.       Вот Джон и произнёс то, что девушка боялась сказать даже самой себе.       – Это не наш метод. Ты должна была знать это.       Напряжение в голосе Крамера всё нарастало, но Янг продолжала смотреть на мужчину с той же холодностью, что и во все прошлые разы.       Это не первый раз, когда у них состоялся этот разговор. Более того – Аманда была уверена, как нутром чуяла – что и не последний.       – Мы помогает людям... стать живыми. Стать личностями. Даём им ощутить, каково это – быть человеком, быть живым. Мы не бездумно лишаем их жизни, Аманда.       – Она должна была умереть.       – Правда? – мягко поинтересовался Джон, удивлённо приподняв брови. Точнее, сделал вид, что удивился, после чего продолжил уже грубее:       – У "Ловушки Ангела" был замок. Был ключ к этому замку. Кэрри выполнила условие игры и достала ключ. Также у неё было время, чтобы открыть замок и выбраться. Но вот в чём загвоздка... Замок не был частью ловушки. Кто-то намеренно отсоединил его незадолго до начала испытания Эллисон. Ты можешь сказать что-то по этому поводу, Аманда?       Тишина.       – Ну же, смелее. Мы оба знаем, кто это сделал.       Вновь тишина.       – Аманда, не делай вид, будто я не видел, что тебе просто нравится убивать. Бездумно убивать. В этом плане вы с Марком очень схожи.       – Не сравнивай меня с ним! – гневно прикрикнула, чуть ли не взвизгнула девушка, встав со своего места.       – Вы не даёте людям шанс выжить. В ваших играх невозможно победить, Аманда. Это неправильно. Это не моя философия. Разве я когда-то говорил, что мы просто берём и пачками косим людей?       – Она должна была умереть, Джон! У неё не было выхода! Ни у кого... из них, – последовательница опять села на стул, снова нервно поправив прядь.       – Почему ТЫ решаешь, кто должен жить, а кто умрёт?       Вновь тишина. Да, Джон всегда умел задавать вопросы, ставящие в тупик – вернее, нет, не в тупик. Аманда могла дать честный ответ на каждый из этих вопросов.       Возможно, ей было просто стыдно за свои действия. А может, она не хотела, чтобы Джон так быстро разочаровался в ней.       В любом случае в комнате повисло молчание.       – А Трой? Что скажешь насчёт него? Тоже "должен был умереть"?       – Джон, они прогнили изнутри. Этим людям нельзя помочь, – тихо ответила Аманда, сделав акцент на слове "нельзя". Будто бы надеясь, что так до Крамера дойдут её слова. Одновременно этими словами она пыталась успокоить себя, словно стараясь отвести от себя вину. Это она виновата в этом. Да, она, и что теперь?       Теперь же ей нужно было как-то оправдаться в первую очередь перед самой собой. Чтобы было не так... тяжело. Впрочем, она давно утеряла чувство стыда или раскаяния за свои действия.       Но иногда в ней всё же просыпается человек. Иногда.       – Аманда, вспомни твоё испытание. Скажи, я дал тебе шанс? Шанс переродиться?       Медленный кивок, будто девушка не хотела этого признавать.       – Ты была первым человеком, выжившим в моей ловушке. Ты осталась в живых и стала другой. Ты изменилась, Аманда. А теперь подумай – была бы ты здесь сейчас, солги я тебе? Например, если бы в желудке твоего сокамерника не оказалось бы ключа? Или что, если бы он не подошёл к "Медвежьему капкану"? Или, вдруг он сработал бы раньше, чем было заявлено на плёнке?       Янг вздрогнула. Ей не хотелось даже мельком представлять это.       – Твоя голова превратилась бы в кашу. Ты бы умерла, Аманда. Благо, у тебя был шанс стать другой. И ты использовала его. А теперь подумай об этих людях, – и снова старик показывает фото Кэрри.       – Эллисон, Трой... Неизвестно, сколько ещё жизней вы с Марком затащили в могилу. Но подумай, Аманда – у этих людей вообще был шанс стать другими?       Кажется, она начала что-то невольно понимать.       Благодаря Джону ей выпал шанс измениться, перестать баловать себя наркотиками и наконец зажить как человек. Настоящий, живой человек, ни от чего не зависимый. Поначалу, после завершения её испытания, Янг ненавидела Джона. Но потом...       Потом она стала осознавать его идею. Аманда была благодарна Крамеру, ведь, как она считала, он будто подарил ей вторую жизнь. Дал возможность начать всё сначала.       А эти люди... Девушку вновь передёрнуло.       Иногда у неё возникали вопросы – зачем она вообще ввязалась во всё это? Зачем это Джону? Почему он так хочет помочь этим отбросам общества? Может, он сам просто убивает направо и налево?       На самом деле вопросов было больше. Намного больше. Но со временем Аманда начала получать ответы.       Сейчас она не знала, что чувствует. Джон по-прежнему продолжал смотреть то на неё, то переводил взгляд на титульную страницу газеты – ту самую, с треклявой Кэрри. Наверное, к концу этого дня Аманда будет вообще её ненавидеть.       Это был единственный раз (единственный после того, как она стала последовательницей Джона), когда она начала жалеть.       Долгое время Аманда радовалась за выживших в играх и отрицала гибель проигравших. Первое время за последних было особенно тяжело. Янг думала, что, может, она видела в этих людях себя прошлую – глупую, наивную, и совсем не ценящую жизнь. Смотрела на то, как один за другим, не справляясь с испытанием, мучительно умирает – и представляла на месте этих людей себя. А что, если бы она не смогла?       В такие моменты Аманда и боялась, и благодарила Джона за то, что он дал ей шанс. Что она одна из тех немногих, кому посчастливилось остаться в живых.       Многие выжившие после испытания ненавидели Джона, презирали его, называли психом. Аманда не понимала этого. Они должны быть благодарны ему. Впрочем, когда ты, скажем, лишился руки, то сложно вообще чему-то радоваться. Это Янг понимала. Но всё же... Это ничто в сравнении с новой жизнью.       Ей было жаль всех тех, кто не выжил. А ещё больше жаль тех, кто не выжил по её вине.       Может, Джон прав – им тоже должны были дать шанс. И, может, она правда не должна разбрасываться чужими жизнями?       Аманда презирала это чувство. Ненавидела, что вообще может чувствовать грусть, милосердие или жалость. Это низко.       – Мне жаль.       И всё же, она сказала это. Хоть и знала, что это было ложью.