Как шампунь: 2 в 1

Мягкая и любимая далеко, а тут лишь едкая маскулинность неуверенно с обрывков обоев свисает и смотрит, как они лежат на полу, а по ощущениям — чуть в подполе, встрявши в текстуру доски. И разбросанные потники отправляют работников-запахи за раз кусать и ворчать о разбросанности, неработоспособности хозяев, об образности мышления и мышечных спазмов. Маленький крысокошелёк раскурочил внутренности. А голос героя рекой впал в голос реки Нил. Да. Ничего нового, вокруг крутится абстрактный реп из 2013, а собеседник чешет голосом пятки изнутри. Потряхивает. Нил в иле скучает и немного гневно, пытаясь выбить из седла разговора напольного собеседника, его чешет краешком ноги, ногтями скребёт и об голень туда-сюда водит. Тот только смехом булькает из горла и голосом ещё сильнее его собственный забирает. Нет. Это. Она. Он назовет потом её «Она», лирический герой залезет внутрь кишки и будет переживать то, что он сейчас только начал пережёвывать. Она любила его талант. И любила его — человека. Но чем дальше они шли рука об руку — тем больше пальцев стиралось за писаниной. А когда он был слаб и невесел или замкнут. Она. Она… Она стала говорить, что… Текст прячется. Жестокость. Эти стены из кожи стали чересчур рваными, тонкими, они дышали на разные лады хрипом. Брали барре на его горле. Сдавливали их, её и его друг к другу. Чтобы потом стены стали толстыми. Его сознание запутанным. Она. Будет образом теперь всегда. А его жизнь пойдет дальше. Но сейчас он лежит на полу и полчаса назад слышал, что он великолепен. Герой голоса гладит его голосом и подсовывает психоделию прямо из своего мозга, наклонившись вбок. В его ушной сере больше ОКН, витражей жидких, чем они могли себе представить. На «Бумагу» всё не выльешь. — Тебе больно? — завораживающее спрашивает голос. — Не-а, мне хорошо. Отвечает он, ведь он — река. Дол плодородия. По нему пустили корзинку с младенцем. Тростниковый сахар. На. Языке. — Мы, — говорит голос и замолкает. И с тех пор он — это они. Голоса сплелись друг в друге. Прошло десять лет. Дороги разошлись не раз. Эти голоса друг с другом не разговаривают даже. Но они идут параллельно.