EXTRA Взаимовыгодное соседство

Что ж. Когда-нибудь Скарамучча не выдержит и повесится от такого количества пресловутых заказов. Машинально делать различные поправки в тексте, исправлять запятые и заглавные буквы в неправильных местах, а за некоторое количество дополнительной платы ещё и объяснять клиентам, в чём именно они совершили грамматическую ошибку. Боже, какая ужасная услуга. Но что ни сделаешь ради дополнительных денег. Когда Скар был чуть моложе, то думал, что фриланс – прекрасная возможность для подработки без лишней мороки. Вот только почему-то никто ему не сказал, что подобная профессия вынуждает общаться с людьми раза в два чаще, чем он мог бы это НЕ делать. Ай, ну и ладно, хуй с ним. Главное, что нынешний заказчик не подгоняет 24/7 и не сокращает дедлайн каждые два дня без предварительных обговоров. И работа скучная. И день унылый. Только прекрасная девушка неземной красоты по имени Мона радовала его периферический взор, пока сидела на дальнем краю кровати копошила что-то в шкафу. Заказ почти выполнен, осталась всего пара финальных штрихов и целиковый осмотр. Пожалуй, по окончанию работы надо будет посидеть в объятиях Моны, чтобы совсем не потонуть в депрессивном настрое. Ну, или может не только в объятиях... — Скар? – слышится её приятный и мелодичный голос, так мило зовущий его по имени. — М-м? – отзывается парень, не отрывая глаз от экрана. — Ты можешь на секунду ноут на кровать переставить? Мне кое-что на столе сделать нужно. Довольно странная и необычная просьба, ну да ладно. Прежде чем задуматься, что Моне вообще могло понадобиться сделать на его столе, он покорно выполнил запрос и переставил ноутбук подальше от края, к подушкам, немного прикрыв крышку. Девушка шустро перебирается по кровати, да так, что Скарамучча едва ли успевает её рассмотреть. Наконец, когда Мона дошла до его рабочего места и уселась прямо на пустой стол лицом вперёд, до парня дошёл её коварный замысел. — Я тут новенький прикид примеряю... – она игриво болтает ногами справа от Скарамуччи, улыбчиво глядя куда-то в сторону. Её ноги были обвиты чудесным кружевными чулочками, пошитые явно из дорогого шёлка. Сетчатый носок идёт ровно до колена, затем по мягким бёдрам проложена линия, и чуть ниже, чем была бы расположена резинка штанов, чулки кончаются кружевным чёрным кольцом. На верхнюю часть тела была накинута свободная тёмно-сиреневая футболка, открывающая вид на большую часть стройного женского живота. — Новое нижнее бельё такое неудобное, мешается... – лисья ухмылка чуть расползается по её лицу, а взгляд болотно-серых глаз переметнулся к Скарамучче. – Может быть, ты хочешь мне как-то с этим помочь?... – Мона невинно похлопала ресничками и поболтала ногами, явно пытаясь задеть кое-что в области бёдер Скарамуччи. – Или сделать что-нибудь на своё усмотрение. — Думаю, да, – решительно заявляет парень, перебирая пальцами по воздуху. – Сейчас я очень хочу кое-что сделать. Не успела Мона издать даже удивлённый вздох, как во внутреннюю сторону её ляжек вцепились меткие руки Скарамуччи. Он стремительно раздвинул её ноги по разным сторонам, освобождая пустое пространство на столешнице. Таким образом, прямо перед его лицом открылся довольно привычный, но всё такой же чудесный вид его девушки снизу. Тонкие и очень, прям очень кружевные трусы были настолько кружевными, что не прикрывали у Моны практически ничего. А чулки на вид казались настолько лёгкими и прозрачными, что, кажется, Скарамучча способен одним взглядом разорвать их к чёртовой матери. Видимо, девушка уже приготовилась к тому, как с неё снимут все ненужные украшения и приступят к основному делу. Скарамучча поднял свой доминантный взгляд на её затуманенные похотью глаза, его уголок губ заигрывающе взлетел вверх. Моне кажется, что если он сию же секунду не начнёт действовать, то она просто умрёт на месте. Как вдруг... Прямо между её ногами хлопнула какая-то посторонняя и немного тёплая вещь. Вернув своё зрение из-под прикрытых век в реальность, она обнаружила между своими бёдрами... Чёртов компьютер. — Уж прости, но работа есть работа, так что придётся подождать, – улыбнулся Скарамучча, беспечно пожимая плечами. Мона так на него разозлилась, что была готова заехать ступнёй прямо ему по яйцам. Только, вот незадача – теперь она даже не может пошевелить ногами, ибо колючие углы прямоугольного корпуса не дают даже немного их свести. По ту сторону крышки послышалось монотонное клацанье. — Может, ты хотя бы мне выйти дашь? – максимально презренно цедит она сквозь зубы, глядя на склонённую вниз макушку Скарамуччи. — Не-а, – коротко бросает он, даже не подняв взгляда. — В каком это смысле "не-а"? – возмутилась Мона. — Ты будешь сидеть здесь и ждать, пока я закончу, – с улыбкой констатирует он, и еле сдерживает смешок, глядя на смущённо-обиженное лицо Моны и на то, как нахмурились её густые брови. "Тц, ладно..." – тихо пробормотала Мона, вынужденная смириться с положением дел. Ибо выбраться отсюда в действительности будет проблематично – сзади неё шершавая стена, а спереди её вредный и глупый парень, который иногда игнорит её в пользу ответственности и сосредоточенности на деле. Ей сразу вспоминаются те времена, когда они ещё не были парой, а только жили вместе. Ну, то есть помимо этого ещё и трахались периодически. Они делали это везде, где действуют законы гравитации. Столы всегда были самым излюбленным местом для Моны, ибо приятная боль потом ощущалась не только внизу, а ещё и в спине. Да, её мазохистские наклонности иногда берут своё. Или, например, в каком-нибудь душе тоже неплохо, несмотря на то, что немного скользко. Один раз они пробовали даже на подоконнике. Хвала архонтам, всё обошлось без падений, но до ребят только потом дошло, что это была не самая хорошая идея. Хотя бы потому, что у бабы Нюры, любящей по вечерам сидеть на скамейке возле парадной, теперь точно появилась новая психологическая травма. Но, конечно, чаще они занимались этим на мягкой и удобной кровати Скарамуччи, находящейся прямо по левую руку. Мона смотрит на это скомканное одеяло, на две широкие подушки (вторая из которых появилась именно тогда, когда они начали встречаться), и на матрас, который каким-то чудом выдержал большинство их половых актов. Мона немного закусывает губу, когда в её голове скорым поездом пролетают воспоминания. Как Скарамучча грубым движением бросает её на кровать, сразу же прижимая запястья по обе стороны, не давая даже возможности пошевелиться. Или как он медленно сажает её к себе на колени, как мягко, но стремительно покрывает шею чувственными поцелуями, плавно оплетая талию и живот своими умелыми руками, спускаясь нежными поглаживаниями всё ниже и ниже... Ох. Или самое любимое воспоминание – как он однажды связал ей руки шарфом в таком положении, чтобы она не могла ими даже немного пошевелить. О господи... Щёки Моны моментально покрылись багровым слоем. В нижнем белье чувствовалось такое количество выделений, что, кажется, Мона сейчас могла бы потушить ими пожар. Главное, поверхность стола не запачкать. Она постаралась встряхнуть голову так, чтобы хвостами ничего не уронить на пол. Девушка отворачивается от злосчастной кровати, смотрит перед собой и... Блять. Это сделало только хуже. Намного хуже. Если постель навевает лишь смутные воспоминания о былых временах, то Скарамучча, который и делал с ней всё то, о чём она вспоминала, сейчас является ключевым объектом её сексуальных фантазий. А тот факт, что её ноги широко раздвинуты, и её промежность от его лица отделяют какие-то полтора см металла, легче совсем не делает. Мона почувствовала, как воздух вокруг неё начал накаляться. Скарамучча, тем временем, был близок к завершению своих утомительных обязанностей. Но вдруг две верхние строчки перекрыло уведомление, вылезшее на экран из какого-то телеграмм канала, а вслед за ним последовала пронзительная и ощутимая вибрация, которую он пару дней назад поставил вместо надоедливого перезвона колокольчиков. Парень приулыбнулся, заметив реакцию уже порядком заведённой Моны, которой эта неслабая вибрация отдалась прямо между ног. — Потерпи, солнышко, – ласково просит он, погладив девушку по голени, нарочно заезжая рукой чуть выше колена. – Осталось совсем чуть-чуть. Моне понадобилась вся концентрация этого мира, чтобы не издать громкий и протяжный стон, который был бы слышен даже в соседних домах. Если этот сиреневый индюк сейчас же не закончит свою чёртову работу, она сплющит своими бёдрами сначала его ноутбук, а затем и его голову. По её голени что-то несколько раз щекотно проехалось, чуть сбавив невыносимый градус возбуждения. Недоуменно глянув вниз, Мона заметила на своей ноге... компьютерную мышку. Она засветила Скарамучче по лбу максимально надменным и осуждающим взглядом, на который только была способна. Тот невинно глянул вверх, продолжая держать на губах свою тупую клоунскую улыбку. — Знаешь, дорогая, у тебя просто замечательные чулки, – шатает он головой в такт своим словам. – Даже совсем не скользят. А мне как раз нужен был новый коврик для мышки. Но, кажется, теперь в этом нет необходимости. — Ты... – Моне очень хотелось оседла... то есть обматерить его, но кое-как сдержалась. Наскоро пролистав громадные абзацы и убедившись, что вся работа выполнена от и до, Скарамучча сменил улыбку с фальшивой на удовлетворённую, со звонким хлопком закрыл крышку, которая доселе не позволяла увидеть прекрасное и обиженное лицо его девушки целиком, и поставил ноутбук обратно на кровать. — Ну что, прям здесь? – наконец интересуется он. — Да, – грозно отвечает Мона, почему-то сдержав порыв дать ему пяткой в лицо. – И ты... Но не успела она сказать и двух слов, как в её талию впились цепкие пальцы, придвигая весь корпус чуть ближе. По привычке девушка так и не свела ног, поэтому прямо сейчас она могла ощущать горячее дыхание Скарамуччи на своём теле во всей красе. По её ногам пробежались мурашки. Он пару мгновений понаблюдал прекрасный вид перед собой, после чего довольно ухмыльнулся и оставил вязкий поцелуй на её животе. — Какая же ты у меня красивая... – шепчет Скара, и целует ещё один раз, но уже чуть ниже. Мона готова распасться на атомы от ощущения чужих касаний и поцелуев, особенно так низко и опасно близко. С каждой секундой разгорячённое тело всё больше и настойчивее требует рязрядки, но, чёрт возьми, как же сладки и приятны эти мучения. Добавляя немного голоса в свои томные вздохи, Мона расслабилась, закинула ноги на плечи Скарамуччи и сама придвинулась чуть ближе, сократив между ними крупицу и так едва оставшегся расстояния. Дойдя уже до самого низа живота, парень осторожно поддел тонюсенький край чёрных трусов, после чего нарочито медленно приспустил его вниз. Затем точно так же поступил и с другой стороны. Мона покорно приподнялась, давая возможность целиком избавить себя от ненужной одежды. Следом за снятым бельём распространились обильные прозрачные выделения, которые у Моны при возбуждённом состоянии всегда образуются в большом количестве. Смазка, само собой, запачкала и стол, и ноги, и немного пальцы Скарамуччи. Но, признаться честно, так ему понравилось даже больше. Осторожно отбросив кружева куда-то на пол, он сжал женское бедро, чуть наклонился и провёл языком прямо внизу. Мона, окончательно перестав сдерживаться, запрокинула подбородок и очень пошло простонала. Её рука вцепилась в волосы Скарамуччи, запретив отодвигаться даже на миллиметр. Движения его языка заставляли в блаженстве прикрывать веки, выгибаться в спине и наполнять не весьма приличным звучанием всю комнату. Ладно уж, если Скарамучча и славится умелостью и усердием, то славится точно во всех областях.