Никогда не сдавайся

— Привет, милый! Ты чего тут? Все нормально? — спросила я, выйдя на террасу, где наконец-то нашла любимого, задумчиво сидящего в плетеном кресле с сигаретой в одной руке и полупустым стаканом с виски в другой. — Теперь — да. Привет, — ответил он, отставляя стакан и притягивая меня к себе за талию. — Посидишь? — Ага, — охотно согласилась я, втираясь под бок. Его сильная рука легла на плечи, притягивая еще ближе, и за ней последовало теплое дуновение ветерка и мягкое касание губами. — Все в порядке? Ты задумчивый. — Да, наверное, — хмыкнул он в ответ, чуть сжав ладонью плечо. — Не хочу давить, но буду рада, если поделишься, — тихо произнесла я, слегка наклонив голову в его сторону, продолжая смотреть на лужайку перед домом. Минуты текли в тишине, любимый добил одну сигарету и взялся за другую, неспешно потягивая напиток. Да, явно что-то случилось. Он редко курил одну за одной. Что ж, захочет — поделится, а нет — значит нет. Именно это мы больше всего и ценили в наших отношениях — свободное выражение желаний, без давления, без истерик «Ты мне не доверяешь!». К черту всю эту хренотень! Оба полны ей так, что на две жизни хватит. И своих и чужих. Как ни странно, но либо я, либо он, в итоге, начинали рассказывать о произошедшем: о том, что тревожило, занимало или вызывало неуверенность. Потому я знала — нужно дать немного времени, больше пространства. Выразить внимание, понимание и просто подождать. Он сам дозреет, и мы все обсудим. Так случилось и на этот раз. Пригревшись под боком, в родных и уютных объятиях, я почти пропустила момент, когда он еле заметно вздохнул и хмыкнул. Решился. — Сегодня особый день, — начал он. — Представляешь, мне отказали в роли. Вежливо, конечно, но от этого не менее неприятно. — Чем обосновали? — О, такое я, наверное, сейчас буду слышать часто: «Мы бесконечно признательны за проявленный вами интерес к сценарию и, несомненно, не понаслышке, знаем о вашем актерском мастерстве, — ехидно спародировал он противным писклявым голосом, — но, к сожалению, у режиссера немного другое видение главного героя. Слегка моложе, если позволите такое высказывание. Лет на десять». — Сучка, — припечатала я. — Ну-ну, родная, не надо так. Она по сути права — я начинаю выбывать из лиги со своим возрастом. Кому понравится смотреть на старого пердуна на экране? Я аж задохнулась от возмущения и только открыла рот дабы выразить всю степень своего негодования, как ощутила сильное пожатие плеча. Не время, поняла я и длинно выдохнула, посмотрев на него снизу вверх. — Умница, моя, — с нежностью произнес он. — Я знаю, что ты так не считаешь, но говорю, что услышал. Не думал, что меня это настолько заденет. Не думал, что решусь рассказать. Это сложно принять, на самом деле. Тело стареет, а я будто тридцатилетний, но заперт внутри. — Она совершенно некомпетентна! Вот что скажу, если опустить все, о чем я правда думаю, — он усмехнулся и погладил плечо ладонью. — Слушай, я уверена, фильм без тебя провалится! Его освистают так, как никому еще не снилось! Если вообще снимут, — буркнула я под конец. — Мой воинственный триббл, — с улыбкой в голосе произнес он. — Всегда на защите моей чести. — Да при чем тут, нафиг, честь? Прости за соль на рану, но ты идеально подходил для этой роли! Она будто для тебя написана, вот правда! Тьфу ты, понабрали идиоток. — Хорошо, что тебя слышу только я, — глянул он на меня, улыбаясь уже в открытую. — И какое счастье, что ты умеешь держать язык за зубами… когда надо, — наконец-то рассмеявшись добавил он вспоминая давнюю историю, когда у меня почти слетели тормоза. А вот не надо было, образно выражаясь, дергать обоих за косички! — Сейчас уже лучше, — хмыкнула я в ответ, — но порой трудно сдержаться. — Знаю, дорогая, знаю. В этом и заключается актерское мастерство. Знала бы ты, как мне тяжело порой. — Да уж... Сложно представить... Ты ведь, скорее всего, мило поблагодарил ее, да еще и улыбкой одарил? — А что прикажешь было делать? По стенке размазать? — М-м-м... Эпичненько бы вышло! Вот тебе и готовый сценарий, — тоже улыбнувшись, я подкинула идею для продолжения разговора. — О, да! Так и вижу, что-то похожее на «Престарелый актер никак не уйдет на покой» или «Стареющий киви против ассистентки! Чья возьмет?» — Дурак! — я со смехом пихнула локтем в бок. Увернуться у него не получилось, слишком близко сидим. — Ну, вот давай честно? Хочешь знать, что я думаю? — Хм-м? — Даю им неделю. Ровно. Она сейчас проведет кастинг, а ты сам знаешь, что актеров, способных отыграть на должном уровне главного героя, сейчас нет. Свободных, в смысле. Все заняты своими проектами. Придут молодые да ранние, она с восторгом отберет нескольких и пойдет к режиссеру. А он ведь не слепой, да? Он устроит свою проверку, свой кастинг. Может, даже покруче и посерьезнее. Вот, точно тебе говорю! И-и-и… — намеренно выдержав паузу, я все же закончила, — через неделю сам с тобой свяжется. Хочешь пари? — Даже так? Ты настолько уверена? — удивленно глянув на меня вскинул бровь любимый, поджав нижнюю губу. Черт, а вот это был запрещенный прием. Я залипла. — Родная, ты предлагала пари, — потормошил он меня. — Я даже заинтересовался. — А? — задержалась с ответом, непонимающе вскинув на него поплывший взгляд. — Пари... Он довольно улыбнулся, превосходно зная мою реакцию на этот жест. — Ага, пари. Я весь внимания, — чуть ли не урча и намеренно растягивая слова, протянул он. — Тьфу ты, змей искуситель, — тряхнула я головой, прогоняя морок, и тут же услышала радостный смех от удавшейся провокации. — Ага, вот тебе пари: если через неделю тебе не позвонят — я буду сопровождать тебя на пяти выбранных тобой мероприятиях. Любых. Он округлил глаза, а брови, будто живые, уползли куда-то к линии роста волос, и недоверчиво посмотрел на меня. — Ты... Ты сейчас серьезно? Ты что, правда готова пойти на ПЯТЬ выбранных мной рандомных мероприятия? Даже серфинг? Даже встреча с коллегами? Ты же их не жалуешь?! — Да-да, все это и что ты еще там придумаешь! Соглашайся, пока я не передумала! Я очень близка к тому, чтобы взять свои слова обратно. И… не то, чтобы я их не жалую… Они классные, в большинстве, просто я далека от вашей тусовки, и не хочется быть обузой. — Удивила, — все еще несколько недоверчиво, произнес он. — А если позвонят? — А если позвонят, — выдохнула я, — перед тем, как приступить к съемкам, мы поедем отдыхать. На месяц. Вдвоем. — Это… не совсем равноценное пари... Я-то легко выдержу рядом с тобой месяц, а вот тебе придется пострадать от придуманного мной! — Справлюсь. Главное, что ты будешь рядом. Ну, по рукам? — спросила я, протягивая ладонь. — Отчаянная, самоуверенная, недальновидная, сумасбродная... — бормотал любимый под нос, выпуская меня из объятий дабы пожать протянутую ладонь. — Ну-ну, даже не знаю, комплимент это или не очень, — усмехнулась я, чувствуя, что ввязалась во что-то, что может дорого обойтись моей нервной системе. Да и пофиг. Прорвемся. — Ты точно уверена? — моя ладонь потерялась в его, но пожатия пока не случилось. — Ой, заканчивай тут джентельменничать! Дама уверена, — ответила я и пожала первая. — Ох, блин, — тут же охнула, ощутив крепкий ответ. — Престарелый киви, говоришь, да? — он лишь хмыкнул. — Ненормальная, ты моя, — с нежностью в голосе произнес он, выпуская слегка онемевшую руку и притягивая в теплые объятья. Неделя прошла на нервах. Моих. Любимый был спокоен. Он не верил. Не верила и я, но совсем в другое — как кто-то может быть настолько слеп, чтобы не понять очевидное — не в возрасте дело. Совсем не в нем. Человек, которого я вижу день ото дня, полон сил и энергии. Да из него жизнь ключом бьет! Посидеть на месте минут тридцать? О, да ладно! Пальцев одной руки хватит подсчитать, когда такое было, если только не выматывался в хлам на съемках! Идиоты, вокруг просто слепые идиоты! Настал последний день, когда все должно решиться. Сказать, что я нервничала — катастрофически преуменьшить. В этот день я старалась вообще ни к чему не притрагиваться. От греха подальше. Да и его куда-то вызвонили. Так что я тенью бродила по дому, застывая у окон, глядя наружу, но особо ничего и не видя. Я вздрогнула, услышав хлопок входной двери. Однако, нервы можно смело сматывать в куль и нести к ближайшему мусорному баку. — Родная! — громкий возглас заполнил звенящий напряженной тишиной дом. — Ты дома? А где мне, блин, быть? Дома, конечно... Так, надо собраться. Судя по тону, настроение хорошее. Скрестив пальцы, тряхнула головой да пошла вниз. — Привет! Дома, как видишь, — неожиданная улыбка прокралась на лицо. Ну не могу я не улыбаться в ответ. Это заразно! — Ты довольный. — Так, а с чего бы мне не быть довольным? Мы завтра едем отдыхать на месяц, как ты и хотела, — казалось улыбнуться шире уже невозможно, но не в его случае. Мир вокруг будто налился ярким солнечным светом. — Что?.. Отдыхать? Тебе позвонили?! — внезапно севшим голосом, сама уже не веря в происходящее, спросила я. — Позвонили, — кивнул он. — Ты была права, отчаянная моя, — обнимая и целуя в лоб, сказал он. — Ты случайно не подговорила режиссера, а? — Я? Подговорила?! Как ты себе это представляешь? — возмутилась я. — Да я даже его не... — Тихо-тихо, я шучу, — посмеиваясь ответил он. — Сказал, что произошло недоразумение. Что в роли главного героя видит только меня. Даже согласился подождать месяц, представляешь? — делился впечатлениями любимый, все еще не особо веря в то, что ему позвонили. — А ты? Что ты ответил? Ты же согласился, да? Хотя, о чем это я, конечно согласился, раз тебя ждать будут. Так это же отличная новость! — захотелось подпрыгнуть от радости. Роль и правда написана будто для него. — Так и есть, — кивнул он, и внезапно, опустив руки на талию, оторвал меня от пола и закружил, не в силах сдержать эмоции. — Ай, уронишь! Поставь, где взял! Радостно рассмеявшись, он опустил меня вниз, крепко прижав к себе, зарываясь носом в волосы. Я чувствовала, как стучит от радости сердце, как его все еще слегка потряхивает от новостей. Впрочем, меня тоже. — Я, все же, не ждал, — произнес он тихонько. — Не верил. Думал, вот и все... — Зря, моя родной. Очень зря, — нежно проведя ладонями по бокам, так же тихо произнесла я. — У тебя есть зеркало, смотрись в него чаще. — О, да ты еще и скромница, — отстраняясь восхитился он. — Чего еще я о тебе не знаю? — поинтересовался, лукаво усмехнувшись, за что и получил тычок кулаком. — Ай! А драться-то зачем? — Это ж, разве драться? — возмутилась я для вида. — Скажи... а ты случайно, ну вот совершенно случайно, не записал разговор, а? — Я так и знал, что тебе будет интересно! — довольно расхохотался он. — Вот совершенно случайно, сам не понимая зачем, но да, записал. — Так чего же ты тянешь-то, а? Дай послушать! Довольно улыбаясь, он полез за телефоном в карман. Разблокировав и чуток покопавшись, нашел запись и нажал на воспроизведение. — Мистер Урбан? — Да, слушаю вас. — Я по поводу сценария. Это главный режиссер. Вы приходили к нам неделю назад. — Так и было. — Я хотел бы принести извинения. Произошло дичайшее недоразумение. Вы все еще рассматриваете участие в этом фильме? В главной роли? — ... — Я понимаю ваши опасения, после всего произошедшего, но хочу заверить, что не рассматриваю никого на эту роль, кроме вас. Вы идеально для нее подходите! — Спасибо, я рад это слышать, но я не могу приступить к съемкам прямо сейчас… — Да-да, я все понимаю. Конечно. Я готов ждать, если вы согласны. — Я согласен. Сказать по правде, мне очень понравился сценарий и сам главный герой. Но я занят еще примерно месяц или полтора. — Это вообще не срок. Никаких проблем, мистер Урбан. Я буду ждать вас. Когда можно прислать договор? — Кхм… Направьте его моему юристу для ознакомления. Перед съемками я его подпишу, если не будет проволочек. — Благодарю вас, мистер Урбан! Мы постараемся учесть все ваши пожелания. Спасибо, что согласились и еще раз приношу свои искренние извинения. Всего доброго! — До свидания.