Ходит слух, что, если не разговаривать со Стражем до самого суда,
он выживет
Он видел это каждую ночь, как ему вообще удавалось поспать. Кошмары, не отпускающие даже в полубессознательном от изнеможения состоянии; каждый раз при виде Стража, схваченного ужасными щупальцами, проткнутого острыми чёрными шипами, умирающего на оранжевой поляне от этого существа, от этого монстра, у Дрифтера сжималось сердце, а лёгкие словно наполняла кровь из разорванной аорты. Он просыпался, чувствуя, как изо рта вытекает тонкая струйка; иногда он кашлял так сильно, что его рвало, и пару раз, когда это случалось при Страже, широкие ладони придерживали его трясущееся тело, не давая свалиться в запачканные простыни или захлебнуться. Страж не слышал от Дрифтера никакой речи в нормальном состоянии, не говоря о том, когда он едва соображал; лишь иногда из его груди вырывался хриплый вскрик в особенно плохую ночь или болезненный вздох после очередного ранения. Дрифтер не позволял себе больше. Он не хотел повторения кошмара наяву. Нельзя было показать, кто ему дорог, кто мог стать ему дорог, потому что иначе адское чёрное создание из глубин заберёт его, проткнув насквозь серпом и блеснув окровавленным розовым глазом. Они жили в одной комнате. Страж принёс его сюда, и у Дрифтера (возможно, впервые) появилось место, куда он мог возвращаться раз за разом, неоднократно, не беспокоясь, что его еду растащат лисы, а спальное ложе из еловых веток завалит снегом. Он всё ещё разводил костры, если не успевал вернуться в город до наступления темноты, но чаще использовал площадку телепортации, когда заканчивал исследование территории. Сам процесс перемещения был неприятным, если не болезненным — грудь пережимало, все внутренности подпрыгивали и тут же падали, провоцируя приступы кашля. Потревоженные раны кровоточили сильнее. Тем не менее, это был самый быстрый и, в некотором смысле, самый безопасный способ вернуться из города до исследованного места и обратно. Дрифтер всегда возвращался. И пересекался со Стражем. В квартире, в городе, в окрестностях; иногда аптекарь передавал Дрифтеру собранные для Стража наборы аптечек, когда тот долго не появлялся. Дрифтер не мог избавиться от присутствия этого могучего воина, который, казалось, очаровал весь Централ. Оба путешественника прибыли достаточно далеко отсюда, чтобы считаться чужаками, но присутствие Стража ничуть не беспокоило горожан, ровно наоборот: продавцы делали ему скидки, дети улыбались, он махал рукой парочке знакомых выдр и останавливался, чтобы поздороваться с ними. Горожане разных рас либо никогда не видели Стража без шлема, либо привыкли к человеческим существам. Хотя, например, гуманоид-купец на рынке едва ли был похож на него — он не был человеком и не мог сравниться со Стражем ростом и шириной плеч, а также густотой не самой ухоженной, но оттого не менее приятной на вид бороды. Дрифтер не смел заговаривать со Стражем. Максимум — короткие послания через дрона, который выводил сообщения на голографический экран. [Еда кончилась]. [Аптекарь искал тебя]. [Я раздобыл два модуля]. Даже с продавцами Дрифтер не считал нужным общаться иначе — вероятно, из-за этого его считали немым. Лишь аптекарь знал, что это не так, потому что однажды Дрифтер ворвался к нему спотыкаясь и бросил несколько хриплых, отрывистых фраз. В первый и единственный раз Страж вернулся домой окровавленный, и у Дрифтера не хватило твёрдости рук, чтобы вытащить из его тела осколки брони, развороченные взрывным снарядом. Старая крыса захватила пинцет и перевязала Стражу рану на животе. На несколько дней Дрифтер остался дома, чтобы убедиться, что Страж приходит в норму. Поначалу раненый в основном спал или кряхтел от боли, но по мере выздоровления — наверное, больше от скуки, чем от восстановления сил — он стал разговорчивее. Долгий путь до острова, исследование старой библиотеки и рельефов на руинах, впечатления от Централа — Дрифтер слушал о его путешествиях, почти никогда не смотря прямо на Стража, но и не отворачиваясь от него. Не отвечал, но слушал. Ему не хотелось рассказывать про свой переход через море, про голодные недели, про места, откуда он пришёл и которые до сих пор снились ему вперемешку с кровью Стража; только мягкий бас заставлял ненадолго опустить плечи и выдохнуть. Первые несколько месяцев своего путешествия Страж провёл в бесцельных брождениях, прежде чем попасть в снежную бурю и, по колено проваливаясь в снег, встретить Шакала. При его упоминании Дрифтер поднял голову. — Ты тоже видел Его? — Страж, казалось, не был слишком удивлён. Он задумчиво хмыкнул. — Это что-то да значит. Обычно их рацион составляла добытая Стражем дичь и корни съедобных болотных растений, которые Дрифтер приносил с Востока. Сам он в жизни не решился бы вытаскивать из воды эти склизкие корни, полые изнутри и удерживающие растения на плаву; но это была одна из тех вещей, которой с удовольствием питались выдры, и по их совету он всё же попробовал высушить коренья. Совместными усилиями Дрифтеру и Стражу удалось составить из своего рациона что-то удобоваримое. Так что, когда Стража ранили, второму пришлось взять на себя роль охотника — не самого искусного, но ловкого. Это не помешало Дрифтеру утопить улучшенный рельсотрон. Страж одолжил свою винтовку, но она была слишком громоздкой, чтобы Дрифтер мог пользоваться ею на постоянной основе. Когда Страж более-менее оправился после ранения, Дрифтер стал покидать дом на длительный срок. Так или иначе, ему нельзя было находиться рядом со Стражем слишком долго. Кошмары по ночам усиливались, заставляя судорожно сжиматься и хватать ртом воздух; несмотря на то, что Дрифтер не разговаривал, он был слишком близок к Стражу, помогал ему восстановиться и слушал монологи о путешествиях. Не раз Страж предлагал помощь с картами, и Дрифтер в ответ строптиво тряс головой и пытался уйти от разговора. Он чувствовал на спине внимательный, ожидающий провала взгляд. Дрифтер подбирался всё ближе к цели, и если кто-то этому способствовал, существо уничтожало его. Дрифтер не мог так рисковать. Он не смел принимать помощь. Полностью отрешиться от существования Стража Дрифтеру удавалось только в своих путешествиях. Он исследовал подземные камеры вдоль и поперёк, бился за каждый клочок информации, вытаскивал модули из герметичных капсул и бережно хранил их за поясом. В основном его сопровождала тишина, иногда — выстрелы вражеских винтовок или тихий сигнал дрона, обнаружившего модуль поблизости. И потому Дрифтер едва не закричал, когда Страж окликнул его, впервые встретив за городом. Где им нельзя было пересекаться, так это здесь; за пределами Централа кошмары и видения Дрифтера становились ярче, он чаще кашлял и ощущал на себе пристальный чужеродный взгляд. За ним наблюдали, и он не мог позволить себе проявить слабость. Страж, конечно, этого не знал; он тоже кашлял кровью, но никогда не с той же интенсивностью, что Дрифтер. Страж приветливо махал рукой, подзывая к себе. Дрифтер со смесью злости и стыда развернулся. За ним по пятам следовало нечто чёрное и склизкое, заставляющее стынуть кровь в жилах и угрожающее лишить головы. Предупреждение он получил в ту же ночь: кошмар стал настолько сильным, что Дрифтер закричал во всё изодранное горло, а его дрон запищал рядом, уведомляя о кровопотере. В кошмаре Страж кашлял и хрипел, и Дрифтер кашлял и хрипел тоже. После приступа он ещё около получаса приходил в себя; когда на следующий день Страж увидел его в городе, то ничего не спросил — очевидно, Дрифтер выглядел слишком плохо для разговоров. Ему же лучше. Он не знал, как объяснить своё поведение, и надеялся, что ему не придётся делать этого. В следующих путешествиях Дрифтер внимательнее изучал следы присутствия Стража и обходил его стороной. Ему было достаточно одного предупреждения; к тому же, он не хотел вновь так бесцеремонно отворачиваться от своего проницательного союзника. Дрифтеру и без того грубо отвергал помощь, если мог справиться самостоятельно. Так что, обнаружив на кухонном столе подробную карту западного леса с отмеченными на ней модулями, он быстро отвернул голову, сдерживая порыв беглым взглядом изучить её. Никаких карт, никаких подачек и подсказок; ему нельзя было принимать помощь в своих путешествиях, и об этом напоминала тяжело саднящая грудь. Потому не было ничего удивительного, что через два дня он вернулся домой с трещиной в наруче и окровавленным плечом. Во время телепортации его руку рвануло вперёд и в сторону, перед глазами вспыхнула острая, кровавая вспышка, отдавшая прямо в грудь. Дрифтер согнулся пополам в приступе кашля и едва не упал на лужайке перед домом. Он бросил здесь меч, а до квартиры добрался, шатаясь и оставляя кровавые разводы на дверных косяках. Дрон пищал не переставая. Его звук перемешивался с шумом в ушах, и Дрифтер, стискивая зубы и забывая дышать, добрался до кухонных полок. Где-то здесь лежала аптечка. Он дотянулся до полки рукой, содрогаясь в кашле, почти вслепую ощупывая стоящие наверху коробки и книги. Аптечки не было; Дрифтер сбросил на пол несколько книг и переместил свой вес правее, всё так же цепляясь рукой за полку. От лишних телодвижений другая рука пульсировала сильнее, по ней стекала ярко-красная кровь, боль отдавала в грудь и мешала дышать. Перед глазами стремительно темнело. Дрифтер открыл рот в безмолвном крике, не найдя сил даже для того, чтобы выругаться, и пошатнулся. Спиной он ощутил сопротивление. Чья-то рука удержала его; вторая потянулась наверх, к полкам, и вытащила коробку с зелёным крестом. Знакомый низкий голос раздался совсем рядом, перебивая требовательного дрона и шум в ушах: — Дрифтер, сядь. Опираясь о Стража, Дрифтер сделал шаг назад и рухнул на стул. Новая вспышка боли оказалась едва различима на фоне того жара, что растекался по руке. Дрифтер не был уверен, что его кость не сломана. Он не шевелил пальцами, сосредоточась на том, чтобы не взвыть от боли и сделать хотя бы маленький вдох через сопротивляющуюся этому грудь. Едва Дрифтер переместил руку себе на колени, его пронзило насквозь; он сжал пальцами здоровой руки край стола и согнулся над ним, попеременно кашляя и рыча. Страж спешно открывал аптечку. Дрон, увидев её, запищал тише, но это едва ли облегчило ситуацию. Такое случалось только раз или два. В большинстве случаев Дрифтер мог обработать раны сам, а стимуляторы с обезболивающими помогали быстро вернуться в строй. До последнего времени противники не были настолько сильнее него. Дрифтеру устраивали засады, в него стреляли и бросали сюрикены, но ещё никто не фехтовал с ним с таким искусством, выматывая и отрезая пути к отступлению. Ещё никогда его не загоняли в такой дурацкий тупик, а псы не валили на землю и не впивались в плечо со столь колоссальной силой. Он не сунулся бы туда, если бы знал, что это бессмысленно. Узкий проход и каменная стена, видневшаяся вдали, не внушали доверия. Там не было ни лифтов, ни модулей, ни герабитов, и Дрифтер понял это слишком поздно. Когда он обернулся к единственному выходу, тот уже загородило несколько самураев. Вдалеке слышался протяжный волчий вой. Дрифтер не чувствовал, как его руку перетянуло жгутом, и не помнил, как Страж снял треснутый наруч с предплечья. Мысли пульсировали. Пелена боли застилала глаза. Дрифтер дышал хрипло и прерывисто, всё ещё сжимая рукой край стола, впиваясь ногтями в деревянную поверхность. Его хватка ослабела лишь после начала действия анальгетиков, и даже тогда он не отпустил столешницу; дыхание выровнялось не сразу, дав при этом волю мелкой, невнятной дрожи. Лишь по истечении четверти часа Дрифтер выдохнул, откинул голову назад и с небольшим усилием вытащил когти из стола. Страж тоже выдохнул.***
Сухая жёлтая трава шуршала под ногами. Дрифтер не знал, сколько времени он шёл по ней, прежде чем периферию зрения потревожило что-то белое. Пятно, принявшее форму знакомого ромба; оно светилось на фоне безжизненного серо-жёлтого, с вкраплениями оранжевого, пейзажа, и Дрифтер двинулся к нему. Его цель; его, если можно сказать, навязанная Шакалом мечта. Прежде, чем он успел подойти достаточно близко, за ромбом выросло оно — чёрное и смоляное, комок ненависти и нефти. Тень, субпродукт, гиря на чаше весов, уравновешивающая чистоту и силу ромба. Дрифтер бросился вперёд; темнота расползлась по обе стороны, схватила за лодыжки. Дрифтер споткнулся; он рванул темноту рукой, чёрные нити растянулись и лопнули, но новые уже завязались в узлы. Темнота прятала ромб, но яркий свет всё ещё пробивался сквозь неё. Дрифтер рвался вперёд, руками расчищая путь, и тень оттягивала его за пояс и плечи. В спину смотрел глаз цвета фуксии — он не видел его, но чувствовал взгляд на себе. Дрифтер подобрался к ромбу, в глаза ударил белый свет, когда острые очертания вдруг расплылись. Их заменило знакомое бородатое лицо; широкоплечая фигура в розовом плаще была охвачена нитями, цепкими и плотными, и рвала их, но они только сильнее смыкались вокруг тела. Дрифтер бросился вперёд. Он не мог потерять Стража, не в этот раз; не когда измученное, корчащееся от боли лицо, не прикрытое шлемом, находилось на расстоянии вытянутой руки. Страж смотрел на него всего секунду, когда из его рта потекла струйка крови. Он кратко улыбнулся перед тем, как чернота пробила грудь насквозь широким шипом. В горле Дрифтера застрял крик. Дрифтер вздрогнул так сильно, что распахнул глаза. От видения остался только лёгкий ромбовидный контур. Он рассеялся так же быстро, как след от лампы после того, как отведёшь от неё взгляд и моргнёшь; но на щеках осталось что-то липкое, и Дрифтер спешно вытер это. Рука подрагивала. Он медленно сел, перебарывая слабость и головокружение. Раны напомнили о себе тупой сильной болью, и Дрифтер поморщился, схватившись за плечо. Наруч был снят, изрезанное запястье перебинтовано, как и остальная рука. Дрифтер сидел на кровати; одеяла на полу, где он спал обычно, немного помялись. В комнату пробивался слабый утренний свет. Услышав негромкий напев с кухни, Дрифтер поднялся и, пошатываясь, направился к дверному проёму. Кухонный стол был чист, с пола исчезли пятна крови, меч Дрифтера со спрятанным лезвием лежал на дальнем углу стола. Страж стоял у столешницы и активно давил что-то толкушкой в миске. Он едва слышно напевал незамысловатую мелодию, и розовый робот-компаньон мерно качался в такт за его плечами. Страж обернулся на звук шагов и поднял в воздух толкушку со следами пюре. — Ты проснулся, — несколько удивлённо отозвался он, — так рано. Как рука? Дрифтер неопределённо махнул головой. Но когда он подошёл к стулу и отодвинул его одним резким движением, то громко зашипел. Страж спохватился, спешно вытер руки и поспешил на помощь, но к тому времени, как он подошёл, Дрифтер уже сел, поставив локоть на стол и смотря прямо в глаза Стражу. Тот недовольно нахмурился в ответ и отошёл к полкам, где (теперь — на видном месте) лежала аптечка. Когда Страж поставил её на стол, Дрифтер молча схватился за её край и придвинул к себе; Страж вопросительно наклонил голову, наблюдая, как его приятель пытается одной рукой открыть щеколду. Он сделал это, прищемив палец, и вновь тихо зашипел. — Ты позволишь помочь? — Страж навис сбоку, и Дрифтер строптиво мотнул головой. — Собираешься сам бинты завязывать? Дрифтер ничего не ответил на дразнящие нотки в его интонации. Он вытащил из аптечки ножницы и, перед этим попробовав распустить узлы повязки, принялся разрезать её. — Упрямец, — подытожил Страж, покачав головой и вздохнув. Он отошёл к столешнице и продолжил готовку, и некоторое время они сидели в тишине. Одной рукой Дрифтер перевязывал плечо и предплечье, затягивая бинты зубами. Страж косился на него, но Дрифтер кидал злые взгляды в ответ, заставляя Стража безоружно разводить руками и отворачиваться. Пюре из овощей, собранных пару дней назад Дрифтером, оказалось более чем съедобным. Не считая того, что периодически оно поднималось в воздух вместе с тарелкой, не отпуская ложку. Дрифтер потряхивал едой, неспособный одной рукой оторвать её от миски, а Страж, сдерживая смех под его строгим взглядом, помогал вернуть тарелку на место. Конечно, он закончил есть раньше и отправился мыть посуду, оставив Дрифтера один на один с сопротивляющейся пищей. Страж поставил кипятиться чайник, пока его друг продолжал бороться за завтрак, и остановился спиной к нему, напряженно приподняв плечи. — Дрифтер, так… — начал он низким, глухим голосом. — Что случилось? Миска с пюре повисла в воздухе. Отделившись от ложки, она стукнула о стол; на ложке остался комок желтоватой смеси. Страж повернулся лицом к Дрифтеру, зная, что не сможет спиной прочесть голографический ответ, и положил руку на столешницу, за себя, негромко постукивая перебинтованными пальцами. Конечно, он хотел знать. Конечно, ему было интересно, как Дрифтер умудрился подпустить волков так близко к себе и откуда у него порез на руке. Почему Дрифтер купился на подобный трюк, если знал, что дальше — тупик, в котором нет модулей или герабитов, который незачем проверять. Страж отметил важные модули на карте — не было смысла залезать в такие опасные места и подвергать себя опасности. [Кристаллы], — пикнул дроид, высветив ярко-бирюзовые буквы на фоне грязных синих обоев, — [Там был тупик…] — Нет, — поспешно прервал его Страж и извиняющимся жестом поднял руку, — я имею в виду… ночью. Дрифтер непонимающе наклонил голову. Он отодвинул в сторону недоеденное пюре, в котором ложка осталась вертикальной, и положил руку на стол. — Ты плакал, — объяснил Страж. Дрифтер моргнул, а после отвёл взгляд в сторону. Страж осторожно продолжил, — такого не случалось раньше, да? Дрифтер не ответил. — Ты знаешь, я обычно не спрашиваю, — Страж тоже отвёл взгляд. Это была правда: даже если Дрифтер кричал во сне, даже если его рвало после выматывающего приступа, Страж не задавал вопросов. По крайней мере, тех вопросов, на которые ждал ответа. Кошмары были неотъемлемой частью болезни, особенно сейчас, когда они двое были близки к разгадке, — просто… хочу убедиться, что всё в порядке. Он убрал ладонь со столешницы и подошёл к столу; Дрифтер отвернул голову. Стражу наверняка прекрасно виден был белый затылок. Рука Дрифтера сжалась в кулаке и ушла под стол. — Я видел тебя на болотах и в горах. Страж погладил следы от когтей, оставшиеся на поверхности стола. Он просто стоял рядом, но по ощущениям — нависал над Дрифтером вместе с чем-то большим. Чем-то чёрным и клубящимся. Нечто невидимое и неосязаемое смотрело в упор со спины, придавливало мысли и ограничивало в дыхании. Оно было виновато в том, что Дрифтер игнорирует, избегает Стража; что он отказывается от поддержки и попадает из-за этого в такие глупые и смертельно опасные ситуации. — Я не заставляю тебя принимать помощь, но… — Страж поднял руку, и по движению его ладони стало понятно, что он имеет в виду изорванное плечо. — Я не хочу, чтобы что-то случилось. Он тихо выдохнул. Дрифтер ничего не ответил. Его голубоватый дрон летал по другую сторону от Стража, мерно покачиваясь в воздухе. Пустота смотрела из-под тяжка, сосала под ложечкой, напоминая о своём существовании. Это из-за неё Дрифтер не принимал помощь, из-за неё не впутывал в свои дела других людей. Пустота косилась на Стража, готовая в любой момент вцепиться ему в глотку. Дрифтер не мог допустить, чтобы она узнала, благодаря кому он всё ещё остаётся в живых. Нельзя, потому что оно услышит, оно отберёт то из немногого, что удерживало Дрифтера на этой земле. В широком смысле. Помимо многочисленных останков его предшественников на поверхности не было ничего. Но что-то билось в недрах, сотрясало землю, пульсировало изнутри, и он найдёт это, вырвет с корнем, уничтожит, лишь бы оно перестало пялиться со спины, сжимать грудину и вытряхивать внутренности. Дрифтер заметил, что его сердце стало биться чаще, и силой воли заставил себя выровнять дыхание. Он не мог объяснить Стражу происходящее — хотя бы потому, что ему в принципе нельзя было много разговаривать. В конце концов, Дрифтер не обязан был что-либо объяснять. И Страж прекрасно это понимал. Он едва слышно вздохнул, когда в другом конце комнаты засвистел чайник, и оторвал руку от стола. На нём прекрасно прослеживались следы вчерашней боли Дрифтера: в древесине остались глубокие борозды. Плечо заныло пульсацией; пустота за спиной отступила, когда Страж остановился возле чайника, чтобы разлить кипяток по чашкам. Стоя спиной к Дрифтеру, он едва слышно стучал по столешнице перебинтованными пальцами, и розовый спутник покачивался за его спиной. В углу столешницы, вместе с запчастями и деталями микросхем, стоял невесть откуда взявшийся вентилятор; маленький, ещё не собранный до конца дрон лежал рядом с ним. Солнце поднялось над крышами соседних домов; в комнату попали розоватые лучи, подсвечивая пар, идущий от кружек. — Знаешь, — по комнате разошёлся вибрацией бас Стража. Он всё так же стоял спиной к Дрифтеру, но теперь прекратил постукивать по столешнице. Его плечи расправились, — Обычно мне снится моя семья. В чашки попали щепотки сушёных трав. — Мы часто… готовили вместе, — он улыбнулся и убрал мешочек с травами обратно на верхнюю полку, — однажды, пока я болел, они попытались сами приготовить моё фирменное рагу, но сожгли его. Он говорил осторожно, с нежностью. — В тот день на ужин у нас были остатки печенья, — он вновь улыбнулся. Розовый дрон ободряюще пикнул, и Страж погладил его по гладкому корпусу, — иногда я рад увидеть это вновь. Страж опустил руку. Здешний чай был высушен не очень хорошо, и потому всегда заваривался долго. Запасы того, что Страж привёз с собой из путешествий, давно истратились, а их остатки были спрятаны на верхнюю полку для какого-нибудь особого случая. — Но чаще мне снится последний день, — голос Стража посерьёзнел. Он убрал руку от дрона, — я не успел спасти их. На некоторое время Страж замолчал. Дрифтер поднял взгляд на дымящиеся кружки. — Мне пришлось уйти. Он отвернул голову. Кулаки на столе слегка сжались. Его фигура ссутулилась под силой чего-то незримого. Из крана тихо капала вода; с потолка свисал мох, перекрывая синие обои; книги на полках за ночь немного поменяли своё положение, став более упорядоченными и освободив больше места для аптечки. Город ещё не проснулся, и с улицы не доносилось никаких звуков. Тишина в комнате прерывалась только гудением спутников, когда за спиной Стража раздался тихий, механический писк. [Мне снится твоя смерть], — всплыло над Дрифтером, и Страж оглянулся, стараясь скрыть удивление. — Я не собираюсь умирать, — он развернулся к Дрифтеру и успокаивающе улыбнулся, — в ближайшее время. [Каждую ночь] Улыбка исчезла с его лица. — Так часто? Дрифтер кивнул и отвернул голову, глядя куда-то в пол. Страж нахмурился, захватил горячие чашки за ручки и подошёл к столу. Кружки стукнули о стол, и одна из них оказалась пододвинутой к Дрифтеру. — Я спрошу в Аптеке, есть ли у них что-то, что может помочь. Дрифтер пожал плечами и поморщился: он забыл о больной руке. Страж положил ладонь ему на здоровое плечо со слабым, едва заметным нажимом, заставляя расслабиться. — Тебе стоило сказать мне раньше, — в его голосе отозвалось мягкое беспокойство. Дрифтер взглянул на стол, на дымящуюся чашку; он не ощущал за спиной смрадного дыхания или чьих-то глаз. Только широкую ладонь на плече и тепло от чая. [Это для твоего же блага] Дрифтер замялся, но всё же подтянул чашку. Чай оказался более податливым, чем плотное пюре, и расплескался от резких движений. Дрифтер одёрнул руку, обжегшись, и прижал палец к губам. — Для меня будет благом, если ты останешься в живых. [Тоже], — нашёлся Дрифтер, поднял кружку и отхлебнул немного. Он всегда отвечал так коротко. Никаких лишних слов, чтобы не привлекать слишком много внимания, никаких зацепок, чтобы продолжить разговор, — [Я хочу исследовать оставшиеся территории сам]. Дрифтер ещё раз поднял кружку и подул перед тем, как отхлебнуть. Чай всё равно обжёг язык, но это было привычно; не то, чтобы Дрифтер никогда не обжигался, снимая горячую еду с костра. — Хорошо, — согласился Страж, и Дрифтер, ожидавший сопротивления, поднял удивлённый взгляд. Страж ухмыльнулся, — если после этого ты перестанешь забегать в тупики и пытаться умереть. Дрифтер в ответ только фыркнул.***
Он и раньше слышал, что на юге трава бледнеет и приобретает жёлто-рыжий оттенок. Но он не подозревал, насколько этот оттенок будет знаком: Дрифтер озирался, когда на периферии зрения появлялось хоть что-то, отдалённо напоминающее ромб, существо или Стража. Проткнутого насквозь, убитого, поверженного, с кровью изо рта и тела. Дрифтер надеялся — нет, молился — не встретить его здесь, на этих бесплодных пустошах. Он заворачивал за каждый угол с замиранием сердца, исследовал тупики, с осторожностью спускался в тёмные подземные камеры. Шакал вёл вперёд, никогда не указывая на что-то конкретное, но задавая направление пути. Страж не встречался ни на пустошах, ни под ними. Подземные лаборатории кишели монстрами и нераскрытыми ящиками. Здесь валялось множество герабитов, покрытых плотным слоем пыли. Временами попадались кости и ящики с топливом. Искусственно созданные — как и сам Дрифтер — существа ютились в колбах вперемешку с другими тварями, среди которых были дирки и те, у кого Дрифтер не мог разглядеть лица. Никаких следов разумной, мирной жизни. В этом была и проблема. Никаких следов Стража. В последний раз они виделись, когда Дрифтер заканчивал исследовать кристальный лес, ни разу так и не воспользовавшись пометками на карте. Страж не приходил на Бесплодные холмы — следовательно, должен был всё это время находиться в городе. Но, когда Дрифтер возвращался домой, его встречала только незаправленная кровать и старые заготовки провизии. С верхней полки исчезли остатки чая, привезённого Стражем с континента. Дрифтер спрашивал аптекаря, мечника и даже бандита (который едва сдержался от того, чтобы не харкнуть ему в лицо) о том, когда они видели Стража в последний раз. Ответ был один: он закупился снаряжением, как делал это обычно перед путешествиями, и исчез. Вероятно, отправился на другую часть острова. Дрифтер не мог последовать за ним, чтобы проверить. Он был слишком близок к цели. Она терзала его грудь, вызывала всё больше кашля, делала сны и видения невыносимыми, заставляла просыпаться по несколько раз за ночь, мешала сосредоточиться. Данные Аптекарем лекарства, которые Страж когда-то попросил для Дрифтера, едва ли облегчали кошмары, лишь делали их более смазанными и смутными. Дрифтер физически ощущал приближение к концу, катарсису этой истории, и временами его едва хватало на то, чтобы продолжать двигаться. Он уничтожил двух больших роботов, а существо с косой едва не лишило его руки. Модули привычным грузом тянули за поясом. Лаборатории были чуть ли не самым жутким местом на этом острове, но Дрифтер понимал, что, возможно, самое жуткое место ему ещё только предстоит увидеть. Когда в небеса вонзился последний, четвёртый столб, Дрифтер ощутил, что в воздухе — или в его груди? — что-то изменилось. Он устал; в тенях коридора постоянно мерещилась опасность, и у него едва хватало сил, чтобы направлять туда пистолет. Запасы еды кончились, а в лабораториях питаться было нечем. Дрифтер дважды прерывал исследование Юга, чтобы вернуться на поверхность, но в последний раз зашёл слишком далеко и — он не признавался себе в этом — заблудился. Выйти на поверхность долгое время не представлялось возможным, но теперь он двигался вперёд, чувствуя движение воздуха вдоль стен. Дрифтер всё ещё был ошеломлён размерами сердца, которое встретил в колбах лаборатории. Он стоял рядом с ним недолго, прикладывая когтистую лапу к стеклу, и чувствовал гулкое биение, вибрацию платформы, переходящую на самого Дрифтера. Огромные глаза, следующие за ним полуживым взглядом, скорее пугали, чем интересовали: они казались слишком знакомыми. Меньше всего ему сейчас хотелось задумываться о происхождении этих внутренних органов. Он вернулся в квартиру, промокший под дождём, в два укуса доел последние запасы и уснул на незаправленной кровати. Наутро Стража в доме не появилось. Это не должно было быть проблемой: они прекрасно справлялись друг без друга, а их пути зачастую подолгу не пересекались. Они были слишком близки к своей цели, чтобы останавливаться. Но что-то пульсировало совсем рядом; помимо опустошённости, вызванной усталостью, внутри поселилось напряжение. Больше всего пугал лифт. Чёрная платформа по середине города теперь пульсировала розовым ободом света. Дрифтер избегал её, обходил по краю, но его тянуло к ней, цепляло, как цепляются пальцы за натянутые струны. Он ещё раз спросил горожан о Страже. С того времени, как он появлялся в Централе в последний раз, прошло две недели. Немаленький срок, но Дрифтер и сам часто на такое время и отлучался из города. Было ещё рано волноваться. Он ждал. Он честно ждал, но с каждым днём боль расползалась всё шире по груди, заползая под ключицы и лёгкие. Его предназначение было близко, оно пело под ухом и звало ритмичным биением. Грани лифта пульсировали. Дрифтер не подходил. Он обновлял оружие и заготавливал припасы, возможно, делая это тщательней, чем требовалось. Игра с футболистом едва ли помогала отвлечься и размяться, к тому же, земля только-только стала просыхать после продолжительных дождей; от мокроты и холода Дрифтера знобило; аптекарь спрашивал, как он чувствовал себя в последнее время, но Дрифтер ничего не отвечал. Грудь жгло не переставая. Кашель норовил вырвать лёгкие с корнем, кровь выходила крупными сгустками; когда приступ проходил, ненадолго становилось легче, и Дрифтер пользовался этим временем, чтобы ещё раз обойти городок. Когда он проходил мимо торговцев, те лишь отрицательно качали головой и отводили взгляд; Страж не возвращался. Возможно, он больше не вернётся. Дрифтер не озвучивал в голове эту мысль, но всё чаще и чаще возвращался к ней. Возможно, его ранение было отправной точкой. Моментом, когда он приблизился слишком сильно. Наверное, ему не стоило говорить о своих кошмарах, принимать помощь, терять сознание во время перевязки. Не стоило есть заботливо взбитое пюре. Тьма почувствовала их связь; он почти ощущал, как она ухмылялась за спиной, если только безротое и бесформенное создание могло ухмыляться. Оно сильнее сжимало грудь, пронзало Стража в каждом новом кошмаре всё изощреннее и изощреннее, заставляло Дрифтера вновь и вновь просыпаться со слезами на глазах. Он не мог отправиться на поиски. Не сейчас, когда прямо под ногами пульсировало предназначение, к которому он шёл столько недель, месяцев, когда существо дышало прямо в спину и всё сильнее отравляло организм. Дрифтер не мог уйти. Он рисковал ничего не отыскать и погибнуть; он рисковал найти мёртвого Стража и содрогался от одной мысли об этом. Где-то глубоко внутри ему не хотелось знать правду. Неизвестность, томящая сердце и зудящая на подкорке, ощущалась терпимее истины, этой раздирающей, крошащей на кусочки и лишающей опоры под ногами истины, от которой Дрифтер рисковал упасть на колени и больше не встать. Если Страж жив, значит, Дрифтер излечит его от болезни. Если нет… его жертва не должна быть напрасной. Дрифтер закончит это ради него. Как бы там ни было, он не мог больше ждать. Дрифтер шагнул на плиту. Его руку схватили — достаточно крепко, чтобы остановить, и слишком сильно для покойника. Дрифтер обернулся, и его встретила усмешка ярко-голубых глаз. Сквозь щели шлема не было видно самой улыбки, но приглушённый голос слышался достаточно отчётливо: — Давно не виделись, — фигура Стража подсвечивалась со спины выглянувшим солнцем. Из-за плеча выглядывала лямка походного рюкзака и приклад винтовки, а на бирюзовой броне застряли кусочки растительности, мягкой и зелёной, вроде водорослей. На коленях и локтях белёсыми разводами засохла соль. Дрифтер пару раз моргнул, а после, не вырывая руки из осторожной, но крепкой хватки, повернул голову в сторону восточных болот. Страж проследил за его взглядом. — Уровень воды поднялся из-за дождей, пришлось задержаться. Я там чуть не утонул пару раз, — он опять усмехнулся, и Дрифтер вернул к нему ошарашенный взгляд, — а ты куда направляешься? Дрифтер замер, затем медленно повернул голову и глянул за плечо, на чёрную мигающую платформу, которая теперь словно стала сиять интенсивнее. Скопившаяся на ней грязь и смоль светились под косыми лучами солнца; трава, прижившаяся на тонком слое субстрата, тянулась вверх и блестела зелёным. — Ох, — тихо выдохнул Страж. Взгляд Дрифтера зафиксировался на чёрной платформе. Несколько секунд он стоял неподвижно, прежде чем Страж слегка сжал его ладонь. — Знаешь, я принёс для тебя кое-что, — сказал он, привлекая внимание Дрифтера, и наконец-то отпустил его руку. Дрифтер проследил, как Страж тянется за спину и как из-за неё следом за серым прикладом появляется винтовка — нет, не винтовка — рельсотрон, тот самый утопленный Дрифтером рельсотрон, покрытый теперь, как и Страж, засохшими кусочками водорослей и слоем грязи. — Пришлось повозиться, чтобы его достать, но выдры помогли. Думаю, он работает, но сначала нужно показать оружейнику, — Страж виновато улыбнулся, — я ещё не успел к нему зайти. Дрифтер моргнул, глядя на Стража. Тот протянул рельсотрон, держа его вертикально, одной рукой, и опять что-то негромко сказал про себя и выдр. Дрифтер сжал кулаки и подобие тонких губ. Он покачнулся, делая шаг — и впечатался лицом в холодную бирюзовую броню, сжал руки на чужих плечах; Страж выдохнул от неожиданности. Винтовка упёрлась прикладом в землю. Страж поднял свободную руку, и его широкую грудь сотряс добрый смешок; он приобнял Дрифтера в ответ, положив ладонь ему на спину. Кто бы ни дал Стражу такое прозвище, он был чертовски точен: Дрифтер был защищён в его объятиях, и даже широкая ладонь на спине не ощущалась как что-то инородное. Страж был жив. Силён, надёжен, устойчив, всё ещё не съеден изнутри болезнью и тьмой. Она косилась на него, но не преследовала по пятам, не выжимала воздух из груди до потери сознания, не подкрадывалась к сердцу. Дрифтер отстранился, отворачивая голову, и коротко кивнул, когда Страж протянул рельсотрон во второй раз. Тот, по большому счёту, был сух, пусть и местами и запачкан. Дрифтер боялся заглянуть в его внутренности, наверняка забитые илом, но невольно улыбнулся под маской. В рельсотроне было слишком мало запчастей, которые могла тронуть коррозия — его стоило лишь почистить и отполировать, и в руках у Дрифтера оказался бы тот самый рельсотрон, который он утопил, когда ходил на болота за ресурсами и съедобными растениями. — Спасибо, — хрипло, тихо проговорил он и поднял взгляд на Стража, от удивления замершего с поднятой рукой и широко раскрытыми глазами. Лицо Дрифтера невольно дёрнулось, он издал фыркающий, похожий на смешок звук, а после сипло, хрипло засмеялся в голос, глядя на неподвижного Стража. — Так ты… — пробормотал тот и опустил плечи. Его глаза сузились, он покачал головой; плечи Дрифтера тряслись от смеха. Страж хрипло выдохнул и потянулся к шлему. Миру явилась каштановая голова и плотно сомкнутые губы; Страж потёр переносицу и попытался сдержать смех, но вдруг разразился им, когда Дрифтер наклонился вперёд и зажал маску рукой. Он старался успокоиться, но по итогу только сильнее разошёлся, издавая что-то среднее между фырканьем и икотой. Они стояли рядом, два — уже далеко не немых — дурака, и смеялись. Страж отворачивал голову, Дрифтер пытался выпрямиться. Его плечи, скрытые вместе с руками под плащом, легко подрагивали. Ветер дул в спину; солнце светило ярко и ясно, чёрная платформа ловила лучи и медленно, едва заметно нагревалась. Дрифтер выпрямился, глядя себе под ноги, и обернулся на центр платформы. Он замялся, прежде чем сделать шаг. Что-то тронуло его руку. Страж встал рядом, положив ладонь Дрифтеру на плечо, и мягко улыбнулся. В его глазах светилась уверенность. — Ты ведь не думал, что я пущу тебя одного? Глаза Дрифтера сузились от улыбки. — Спасибо.