Arcanum

      На следующий день Геката решила навестить великого мудреца, когда он работал на верхнем этаже Дома даэны. После вчерашнего свидания остались лишь теплые чувства на душе и приятные воспоминания, так что хотелось отплатить мудрецу той же монетой. Почти. Ксенакис поднялась на платформе в его кабинет и взошла вверх по ступенькам. Заметив девушку, аль-Хайтам едва поднял брови, в душе радуясь ее визиту.       — Что-то случилось? — спрашивает он настороженно, прищурившись, когда она подходит к его столу. Геката держит в руках пакет с каким-то контейнером внутри, мягко улыбаясь.       — Я поесть тебе принесла, мне как раз сказали, что ты с утра здесь торчишь, — она наклонилась, оперевшись локтями о стол, из-за чего парню открылся откровенный вид на ее глубокое декольте. Он шумно сглотнул и отвел взгляд в сторону, стараясь не пялиться на ее пышную грудь. — Рыбка в сливочном соусе. Ты ведь голоден?       — Я не могу принять это. Но спасибо, правда, — немного неловко отвечает, чувствуя несильный укол вины в душе.       — Как? — студентка удивленно взглянула на него, но тут же надулась, всем видом показывая то, как расстроилась. — Неужели папочка Хайтам не голоден?       «Это что-то новое…» — возникает мысль на неожиданное прозвище от девушки — «Столько дней был для нее идиотом и вдруг стал "папочкой"». Однако ему это очень польстило, хотя виду мудрец не показал, все так же немного хмуро сидел на своем троне. Парень вновь посмотрел на нее, разрываясь взглядом между ее хитрым выражением лица, открытой грудью и контейнером с едой.       — Я… Не ем рыбу, — немного виновато отвечает. Неприязнь к рыбе была в разы сильнее желания принять ее милый жест. Вот был бы там стейк…       — Ну ладно… — вздыхает она немного грустно, хотя в целом не так уж сильно опечалилась. Брюнетка наклоняется и лезет под стол, и великий мудрец недоуменно выгибает бровь, когда она подползает на четвереньках к его ногам.       — Геката, я работаю, — сдержанно говорит он, поняв ее намерение. Она опускает голову на его колено и смотрит в его глаза невинно, но очень похотливо.       — Ты работаешь с утра. Я сделаю тебе приятно другим образом, раз уж рыбу ты не ешь… Не волнуйся, я предупредила одного из Бригады тридцати, чтобы никого сюда не впускал, — Ксенакис поглаживает рукой его твердое бедро.       — Неужели ты пришла, чтобы отблагодарить меня за вчерашний отлиз? — насмешливо спрашивает он, тут же расслабившись и не постеснявшись этого слова. Она кивнула, и он нежно погладил ее по волосам, отчего она с удовольствием прикрыла глаза на пару секунд. Раз уж никто сюда не явится, то почему бы и нет? Великий мудрец наклоняется к ней, и Геката тянется лицом вверх, что принять его нежный поцелуй, который длился совсем недолго, ведь парень тут же отстранился. Девушка тянется выше и слабо припадает к его губам сама. Их легкие касания губ чередуются с влажным нажимом языком, легким поддразниванием аль-Хайтама, что хотел вывести Гекату на явную инициативу в действиях, ведь тогда это будет значить, что она отчаянно нуждается в близости с ним. Ксенакис отстраняется и приподнимается на коленях, чтобы снять с него топ. Перчатки снимать в этот раз не будет — он смотрится очень хорошо в них с голым торсом.       — Только у меня одно условие, — негромко говорит студентка, и когда седовласый вопросительно смотрит на нее, то достает из-за спины наручники. Опережая его возражения, она поспешно продолжает: — Пожалуйста, тебе понравится. Просто расслабься, я все сделаю, а потом сниму их. Обещаю.       Он обреченно вздыхает и позволяет Гекате взять над ним верх. Девушка с благодарностью на мгновенье прижимается к его щеке губами, встав на ноги, после чего становится сбоку от мудреца и нежно отводит его крепкие руки за спину. Аль-Хайтам понимает, что пути назад уже нет, когда слышит, как Ксенакис застегивает наручники на его запястьях, и тогда она отстраняется, с восторгом в глазах наблюдая за его беззащитным видом. Словно тигр в клетке, он был невероятно силен, но будто бы беспомощен, что вызывало яркие эмоции внутри и возбуждение. Ее невероятно заводило так же и то, что только она могла видеть его таким.       — Приступай, — выдыхает он, на что она звонко цыкает.       — Ты вообще не в том положении, чтобы указывать, — язвит она, прежде чем усесться на его коленях, прижавшись промежностью к его каменному стояку, и жадно впиться в губы. — Сиди молча, ты меня понял?       Он промолчал, усмехнувшись. Но насмешливое выражение вмиг сошло с его лица, когда Геката начала настойчиво целовать его шею и иногда водить языком по ней снизу вверх. Хайтам дышал немного тяжело. Он, нахмурившись, прикрыл глаза и откинул голову назад, вытягивая шею, что дало ей больше пространства для действия. Девушка присасывалась к коже в разных местах, влажно сжимая ее то губами, то своими зубками, не боясь оставлять на ней засосы. Он шумно выдохнул, когда она оставила его шею в покое и переместилась к груди, и тогда парень с интересом посмотрел на нее, ожидая дальнейших действий. Ее лицо было пунцовым от возбуждения, и их томные взгляды встретились. Ксенакис кладет руки на его грудь, нежно водит пальцами по коже, чувствуя его крепкие мышцы. Она хитро улыбнулась уголками губ, немного сощурив глаза, и схватилась за его твердые соски, оттягивая. Аль-Хайтам зашипел сквозь зубы от неожиданности, выгнув спину, и Геката влепила ему несильную пощечину.       — Я велела молчать, — высокомерно смотрит на него сверху вниз, пользуясь своим положением.       — Доиграешься, Геката… — кривит губы в ухмылке с легким раздражением, чему она ехидно улыбается. Девушка сползает вниз и опускается на колени меж широко расставленных ног Короля Мечей, попутно целуя его торс и губами приближаясь к ширинке. Расстегнув его штаны и приспустив боксеры, она наконец увидела его набухший эрегированный член, что уже болезненно изнывал по женским ласкам. Аль-Хайтам заметно напрягается, когда она крепко сжимает мясистый пенис в руке, поедая его взглядом. Яйца болели, а из напряженной головки сочился предэякулят. Он не мог оторвать взгляда от этого зрелища, с упоением наблюдая то, как она начинает медленно подрачивать, а когда девушка другой рукой сжимает яйца, он шумно выдыхает, напрягая живот. — Блять…       — Следи за языком, мудрец, — с наигранным укором говорит она, начав массировать его набухшие яйца. Аль-Хайтам поджал губы, когда Геката, не отводя глаз, наклонилась к члену и слизала с головки смазку, после чего прильнула губками к концу и стала мягко ласкать головку языком. Она вбирает в рот член, будто высасывает всю предсеменную жидкость из головки, и начинает медленно, но с большим аппетитом насасывать. Великий мудрец старается успокоить свое рваное дыхание, от которого грудь то и дело вздымалась вверх при каждом вдохе. Он боялся, что вот-вот кончит. Чувство отсутствия контроля было непривычным, заставляло все тело ныть под ее ласками, хотя он очень хотел сейчас схватить Гекату за волосы и прижать так, чтобы она взяла в рот по самые яйца, чтобы она не могла дышать, чтобы из ее глаз покатились слезы от его напора. Она отстраняется, надрачивая уже слюнявый член, и снова приближается, начиная влажно целовать ствол, присасываться губами к нему со всех сторон и водить по нему язычком: — Что, не нравится, когда мучают?       Седовласый сдавленно рычит, прекрасно понимая, о чем она. Они поменялись местами — это была своеобразная месть девушки за все его грязные поступки по отношению к ней, а вовсе не благодарность за приятное окончание вчерашнего свидания. Хотя… Тут уж с какой стороны посмотреть. Гекате нравилось смотреть на него снизу, причем когда вся власть была в ее руках. И она была уверена, что парень в глубине души был в восторге от этой пытки, хотя сам мог лишь хмуро наблюдать за ее действиями. Наличие румянца на его серьезном лице очень льстило девушке, и она улыбнулась.       — М-м, — она ритмично сосет ему, шумно причмокивая, отчего его уши начинают гореть.       — Возьми глубже, — сипло выдыхает он, с вожделением наблюдая за брюнеткой. Девушка попросила аль-Хайтама привстать, чтобы спустить штаны и боксеры, дабы случайно их не испачкать, после чего вновь вернулась к делу. Пустив обильно слюну на головку, она размазала ее рукой по всему стволу и, сделав пару плотных надрачивающих прокручивающих движений, снова взяла в рот. Геката сжимала основание ствола одной рукой, а другой — старалась массировать его яйца, жадно заглатывая член. Великий мудрец подается бедрами вверх в надежде на то, что она сможет взять больше. Она берет в рот до самого основания, закатив глаза от наполненности членом во рту и задерживается так, позволив аль-Хайтаму начать ритмично толкаться бедрами вверх, чтобы член вошел еще глубже, хотя глубже некуда — головка упиралась в ее глотку и при каждом толчке возникало трение, что сводило его с ума.       Наконец она вытаскивает пенис изо рта, жадно хватая воздух, и перемещает руку на ствол. Отдышавшись, Геката приподнимает член рукой, активно мастурбируя, и приближается к увесистым яйцам. Аль-Хайтам издает рваный тяжелый стон, когда она берет их в рот и начинает обсасывать, не прекращая дрочить ему. Она чувствует, как он везде горячо пульсирует, что доставляло ей огромное удовольствие. Ксенакис поднимает взгляд на аль-Хайтама, не прекращая активных ласк ртом и рукой, и тогда парень сильно выгибается в спине и срывается с тяжелого вздоха на хриплый низкий стон, обильно изливаясь горячей спермой на свой собственный напряженный живот. Когда Геката видит, что член в том же эрегированном состоянии, то тут же припадает к нему губами, охотно обсасывая и слизывая часть спермы с головки. Великий мудрец мычит, восстанавливая сбившееся дыхание, глубоко вздыхая. Особый экстаз ему доставило то, как она слизывала белесую густую жидкость с его живота, что вздрагивал при каждом прикосновении губ или языка. Вскоре, когда слизывать было уже нечего, он говорит ей:       — Теперь глотай.       Но Геката ухмыляется, отрицательно мотнув головой, и приближается к мудрецу, чтобы слиться с ним в поцелуе, передавая все семя в его рот. Аль-Хайтам хмурится, но не сопротивляется, хотя, разумеется, он не в восторге от этого действия Ксенакис. Он надеется, что она решила поиграть с ним в, так называемые «снежки», и сейчас сама примет теплую белесую жидкость вперемешку со слюной, однако Геката хватает его за нижнюю челюсть и надменно с похотью в глазах велит ему:       — Глотай ты.       Он хмурится, поджав губы, с откровенным недовольством смотря ей в глазах, но все же шумно сглатывает, ведь выбора не было. По движению его кадыка Геката поняла, что он все же послушался, и тогда она приближается к нему, чтобы нежно поцеловать в щеку. Вскоре руки аль-Хайтама вновь стали свободны, и Ксенакис спрятала наручники в свою сумочку. Она все еще была дико возбуждена и чувствовала обильную влагу на своем белье, но собиралась продолжить их игру вечером после бала-маскарада. Да и Хайтама немного побаивалась сейчас, когда его недовольство было все ещё свежим, а чувство недавнего унижения так саднило в душе.       — Все, я побежала, собираться надо, — она чмокнула его в губы и поспешила отправиться к платформе до того, как он успел бы ее остановить. Аль-Хайтам лениво натянул на себя свой топ и вновь рухнулся на трон, тяжело выдохнув и прикрыв глаза. Ну что за дрянь…       Геката, полностью довольная своей сладкой местью и властью над аль-Хайтамом, отправилась домой. Девушки всегда собирались долго, особенно если дело касалось таких важных мероприятий, как ежегодный бал-маскарад. К счастью, на вход были возрастные ограничения — несовершеннолетних не впускали в Академию в это время из-за алкоголя и некоторых прочих вещей. Брюнетка потратила несколько часов на то, чтобы привести себя в порядок, после чего наконец начала собираться: сделала макияж, переоделась в вечернее черное платье из легкой струящейся ткани, захватила с собой маску и клатч и вышла из дома. В Академию она прибыла спустя час после начала мероприятия, когда собралось уже много народу, свет приглушили для большей атмосферности, и на фоне была слышна приятная музыка. Геката надела маску перед тем, как войти внутрь и оценивающим взглядом пройтись по помещению и гостям. Большинство дам были одеты в красивые пестрые яркие платья, мужчины же, как обычно, предпочитали более сдержанный стиль, за исключением небольшого количества людей — сразу было видно, что принадлежали они сфере искусства.       Геката прошла вглубь, стараясь найти взглядом хотя бы один знакомый силуэт, хотя это ни к чему не привело — света почти не было, да и все были в масках.       — Ищешь меня? — шепчет в ухо низким голосом, склонившись к ней сзади. Ксенакис вздрогнула от неожиданности, но не обернулась, ведь и так знала, чей это голос.       — Великий мудрец слишком высокого мнения о себе, — отвечает игриво брюнетка, немного повернув голову в сторону приятеля. — Я бы сказала, что ищу здесь хотя бы кого-то, кого знаю, — она наконец развернулась к нему лицом, с интересом разглядывая его вид. — Как ты меня узнал?       — Поверь, это было не сложно, — аль-Хайтам обхватывает пальцами ее ладонь и нежно поглаживает. Невольно в голову пришло воспоминание о сегодняшнем визите в Дом даэны, и Ксенакис покраснела, почувствовав приятное томление внутри. — Я желаю продолжить этой ночью нашу игру, если ты не против. В этот раз я тебе не уступлю.       — Да ну? — выгибает бровь, улыбаясь и прижимается к парню грудью, обняв за шею. Его руки опускаются на ее талию, и великий мудрец со студенткой начинают медленно двигаться в такт музыке, растворяясь среди толпы. — Тебе так идет эта маска. Очень необычно, как всегда выделяешься на фоне других.       — То есть, я белая ворона? — усмехается он ее комплименту и прижимает к себе сильнее. — Ты тоже сильно выделяешься. Наверное, ты единственная здесь девушка, решившая надеть черное платье, а не пышное желтое.       — Не люблю привлекать лишнее внимание, — чуть тише отвечает она, немного смутившись.       — Но это сработало ровно наоборот, — он взглядом указывает на небольшую компанию парней, что внимательно наблюдали за ней. Затем она замечает еще несколько одиноко стоящих поодаль от них. Ксенакис тяжело вздыхает, возвращая взгляд к аль-Хайтаму.       — Ты прав, я не подумала об этом, — шепчет она, смирившись, и он как довольный кот улыбается своей правоте. Наклоняется к ее лицу ближе, настолько близко, насколько это было приемлемо в рамках этого мероприятия. Хотя будь его воля, уже давно потащил в дальний темный угол и выпустил весь пар вместе с ней. Брюнетка немного съеживается от нежелательного внимания, и аль-Хайтам, заметив это, в танце ведет ее ближе к стене подальше от центра, чтобы она расслабилась. Он отпускает ее из своих объятий, когда танец завершается, и Геката легонько чмокает его в губы, ставя на этом точку. — Ты не видел Кавеха?       Он раздраженно сжимает губы, думая о том, что она начала искать этого глупого архитектора почти сразу, как вошла сюда, толком не уделив ему внимания.       — С Нилу, наверное, — пожимает он плечами, раздосадованный уколом ревности. Чтобы заглушить это чувство, он стремится скорее сблизиться с ней, и вплотную подходит к ней. — Забудь об остальных, мы здесь вдвоем.       — Но ночью ведь мы тоже будем вдвоем, почему бы нам не?.. — она сбивается со своей мысли, когда он наклоняется к ее шее и опаляет кожу горячим дыханием, перед тем как влажно прижаться губами. Геката начинает гореть и чувствует, как становится тяжело дышать. — Ты собирался не уступать в этот раз, да?       — Да… — он продолжает целовать ее, не волнуясь о том, что кто-то их заметит. Все были заняты танцами и разговорами и не обращали внимания на то, что происходило в самой тени. — Но я готов сделать все, что ты захочешь.       — Прямо все? — любопытствует она, массируя его плечи, пока он ласкает ее шею и место под ушком. Парень утвердительно промычал. Геката мягко впивается в его волосы пальцами, оттягивая назад, чтобы аль-Хайтам оторвался и взглянул на нее. Немного подумав, она приближается к его уху и что-то шепчет, после чего окидывает взглядом присутствующих гостей и указывает на одного из них, кто по ее мнению выглядел наиболее привлекательно. Великий мудрец хмурится на ее пожелание и хитрый вид лица. — Только давай нормально, а не просто детский чмок!       — Это очень дерзкая просьба. Что мне будет взамен?       — Ну… — она недолго думает, мечтательно прикрыв глаза и прижавшись к нему грудью, после чего шепчет ему в ухо: — Можешь оттрахать меня во все щели своими дендро тентаклями, как на моем коврике для йоги, помнишь?       Конечно он помнил и отказываться от такого шанса точно не собирался. Похотливые слова и томный шепот в ухо заставляли аль-Хайтама гореть, а член — медленно набухать, но мысль о том, что ему придется сделать для нее, тут же отрезвляла и не давала сойти с ума. Поэтому великий мудрец, сжав волю в кулак, решительно направился в сторону одного из гостей. Приблизившись, он схватил его за нижнюю челюсть рукой, поворачивая лицом в свою сторону, после чего тут же впился в губы злобным поцелуем, краем глаза гневно наблюдая за восторженной Гекатой. Бедный парень в светлых одеждах не успел даже отреагировать, опешив от неожиданности и наглости незнакомца в темном костюме и удивленно раскрыв рот, пока аль-Хайтам сминал его губы своими с большой неохотой, но с сильный напором, чтобы наблюдательница осталась довольна. — Аль-Шайтан… — удивленно выдыхает Сайно, округлив глаза. Он стоял неподалеку, общаясь с Тигнари, и его друг, пронаблюдав за направлением взора генерала, тут же покраснел, раскрыв рот. — Какого черта аль-Хайтам целует?.. — Кавеха?.. — недоуменно продолжает за него Тигнари, после чего друзья переглянусь в легком шоке. Так уж вышло, что Сайно успел пообщаться с великим мудрецом, когда гости только-только начали собираться, и уже знал, в каком костюме и маске Хайтам гуляет по залу. Тигнари же застал Кавеха, когда тот сильно припозднился на мероприятие, опираясь руками о свои колени и жадно хватая ртом воздух. Вот только сам Кавех аль-Хайтама не видел. И мудрец его тоже не замечал, а сейчас и вовсе не узнал, с раздражением и недовольством целуя его. Оторвавшись от губ блондина, великий мудрец даже не взглянул на него и поспешил удалиться, попутно схватив Ксенакис за локоть и потащив ее за собой. Кавех остался стоять на том же месте, ошарашенно бегая взглядом по залу. Что только что произошло?.. Он вообще ни черта не понял. Взор невольно остановился на его друзьях, удивленно уставившихся на него, и блондин тут же направился к ним.       — Вы не в курсе, что за идиот это был? — спрашивает он взволнованно, не скрывая своей тревоги.       — А…       — Нет, не знаем, — прерывает генерала Тигнари. Сайно осуждающе взглянул на друга, но промолчал. — Наверное, кто-то ошибся, приняв тебя за другого, и сразу ушел, как это понял. Неловко-то как…       Он схватился за голову, нервно вздыхая.       — Я только рассказал ей о своих намерениях, мы еще даже не начали встречаться, и тут меня целует какой-то пидорас, которому вдруг стало скучно! — Сайно с Тигнари переглянулись, даже не зная как реагировать на негодование архитектора. — Боже… Надеюсь Нилу не видела этого…       — Не видела что? — рыженькая танцовщица, возникшая из ниоткуда, приобняла блондина за руку, прижавшись сбоку. Ее невинный и доброжелательный вид говорили о том, что она не в курсе произошедшего. Кавех впал на мгновенье в ступор, не зная что сказать, но Тигнари и здесь умудрился прикрыть своих друзей:       — Кавех споткнулся о свою ногу и очень смешно упал, — блондин активно закивал головой, неловко улыбаясь и подтверждая слова друга.       — Ты опять заработался, да?.. Или у тебя, наверное, проблемы с тактом?.. Пойдем, я тебе помогу! — она потащила его за собой, чтобы вместе потанцевать, и архитектор мог лишь бросить напоследок благодарный взгляд своим друзьям, чему они немного напряженно улыбнулись.       — Почему ты не сказал?       — Мне кажется, аль-Хайтам сам не знал, что это Кавех. И лучше сначала все узнать самим, чем вмешиваться. Завтра надо будет невзначай спросить.       — Невзначай? «Привет, аль-Хайтам, нормальный вечер в масках был, да? Кстати, а зачем ты засосал Кавеха?» — язвит Сайно, но без злобы. Сам он был согласен и понимал, что если просто взять и влезть, ни в чем не разобравшись, то все кончится не очень хорошо, но вся эта ситуация будто выбивала почву из-под ног…

***

      — Тебе понравилось? — ласково спрашивает Ксенакис, когда они входят в его дом.       «Быть униженным второй раз за день?»       — Меня больше интересует дальнейшее наше времяпрепровождение, — уклоняется от ответа, беря ее за руку и направляясь с ней в гостиную. — Готовься, я пока принесу масло.       — А ты во всеоружии, да? — игриво спрашивает его, когда он идет в свою комнату и тут же возвращается с бутыльком масла в руке.       — Все равно этот момент рано или поздно настал бы, — пожимает плечами, наблюдая то, как девушка медленно раздевается. В штанах мгновенно становится тесно, и аль-Хайтам выключает свет. Теперь комнату освещал лишь свет фонарей за окном и убывающая луна. Великий мудрец подходит ближе, расстегивая свою рубашку. Седовласый так же хочет снять маску, но Геката останавливает его, говоря, что он в ней очень привлекателен, и поэтому он все же оставляет ее на лице. Аль-Хайтам весь на взводе и хочет как можно скорее проучить девушку за сегодняшнюю вседозволенность. Отбросив рубашку в сторону, парень прижимается к ней сзади, когда она, стоя в одних кружевных трусиках, прикрывает руками грудь с непривычки и легкого стеснения.       Аль-Хайтам нежно сбрасывает ее руки с груди и хватается за нее, аккуратно массируя. Вторая рука опускается ниже и ласкает клитор через ткань белья. Губами прижимается к ее шее сзади, горячо целуя, и Геката прикрывает глаза, чувствуя как становится жарко и влажно. Парень ощущает пальцами влагу на ее трусиках и стаскивает их, после чего резким движением ставит девушку раком так, чтобы она могла опираться о стол. Геката поворачивает к нему голову, с интересом наблюдая то, как он выливает немного масла себе в руки и растирает в ладонях. Она испускает тяжелый вздох, когда аль-Хайтам начинает размазывать масло по ее ягодицам и промежности, массируя все, до чего дотронется, но в какой-то момент она вскрикивает от неожиданности, когда он резко шлепает ее по заднице. А потом ещё несколько раз. И ещё. Ксенакис горит внутри от такой переменчивости: он то нежно и чувственно мнет ее, то звонко бьет по мясистой части тела, не жалея выливать побольше масла.       — Соскучилась по щупальцам, говоришь? — спрашивает он, вытаскивая напряженный член из штанов, и девушка жалобно мычит в знак согласия. Аль-Хайтам делает несколько пассов руками, вызывая дендро тентакли, которые тут же связывают руки Гекаты, обвивают все тело и мучительно пульсируют, что чувствовалось каждой клеточкой кожи. Нежно массируют грудь, похотливо извиваясь, ласкают клитор, дрожа и будто вибрируя, от чего девушка начинает учащенно шумно дышать. Аль-Хайтам, довольный своей работой, проталкивает пальцы в ее мокрое влагалище и начинает медленно растрахивать. Она от удовольствия мычит, почти что хнычет, опустив голову на стол и прикрыв глаза.       Великий мудрец выливает еще немного масла, которое тут же стекает к заднему отверстию. Он собирает головкой члена излишки жидкости и размазывает по своему набухшему мясистому стволу, перед тем как упереться головкой в задний проход. Геката распахнула глаза, когда он начал проталкивать член внутрь, и тут же напряглась:       — Аль-Хайтам, ты не туда… — она тяжело выдыхает слова, но срывается на стон, когда парень с трудом проталкивает головку пениса. Он сильно шлепает ее по ягодице, оставив яркий след на коже, от чего она вскрикивает, подогнув коленки и сжав член еще сильнее.       — Думала остаться безнаказанной в этот раз? — аль-Хайтам давит на шею девушки, прижимая ее лицом к столу, стараясь войти глубже.       — Вытащи… Он слишком большой… — с трудом шепчет она, но седовласый лишь толкается бедрами вперед, проталкивая член дальше с низким хриплым стоном, и девушка бессильно скулит под ним.       — Ты надеялась, что это будет маленькое щупальце, как в прошлый раз? — усмехается он, перед тем как сделать движение бёдрами назад, почти вытаскивая член, и тут же резко погрузиться внутрь. Геката вновь стонет, извиваясь, чувствуя как ноги начинают дрожать. Тентакли все так же ласкают ее и мастурбируют клитор, от чего становится мучительно слаще. — Боже, как узко… — выдыхает он. — Тебе нравится, как я с трудом натягиваю твою дырочку на свой хер?       — Аль-Хайтам… — стонет она жалобно, почти скулит, когда он начинает двигаться в ней.       — Да, милая? — спрашивает как ни в чем не бывало, надавливая рукой на шею сильнее. Снова звонко шлепает ее и она вздрагивает с томным стоном.       — Прошу… Вытащи, — он слушается. Вытаскивает пенис из нее. Но тут же вставляет внутрь, резко проталкивая член до самого конца. Ксенакис без сил слабо извивается под ним, жалко хныча и поскуливая, иногда срываясь на громкие стоны.       — Займись-ка лучше своим любимым делом, ебливая тварь, — сипло шепчет он, и одно из щупалец, обвив шею студентки, лезет в ее рот. Она сопротивляется, но тщетно: аль-Хайтам взял полный контроль над девушкой. Геката мычит, принимая в рот активно долбящее древесное щупальце, и великий мудрец движением пальцев заставляет одну из тентаклей, ту, что горячо мастурбировала клитор, подползти к ее влагалищу и погрузиться внутрь, начав растрахивать влажную щель. Глаза сами закатываются от мучительного удовольствия, и она может лишь издавать похотливые звуки из своего рта, что был занят обсасыванием щупальца. Аль-Хайтам наваливается сверху, прижимаясь к спине и сжимая грудь и шею брюнетки. Он одновременно с одним из щупалец долбит ее дырочки то синхронно, то рассинхронизируясь, что распаляло девушку сильнее. Смазка шумно хлюпала во время каждого толчка, шлепки громко звенели от ударов о задницу девушку, что была измазана в масле. Великий мудрец сам в какой-то момент начинает низко мычать и стонать, ускоряя долбежку в ее задний проход и хмуря брови.       Он чувствует, что оргазм на подходе, и валит Гекату прямо на себя, ложась при этом на спину на пол. Она лежит на нем, чувствуя его горячее дыхание сзади, и дендро щупальце наконец вылезает изо рта, позволяя стонать во весь голос. Аль-Хайтам жестоко вбивается в нее своим членом, делая спешные рывки бедрами вверх, и набухшее дендро щупальце так же ритмично трахает ее щель. Он хватает ее за шею и шепчет в ухо.       — Какая же ты… Похотливая шлюха. Тебе ведь нравится, когда я долблю тебя так? — Она стонет, пошло протягивая «Да». — Очень хорошо…       Он опускает руку к ее клитору, начинает активно мастурбировать и чувствует ее микрооргазм — все ее мышцы начинают слабо сокращаться, и сжимают щупальце и член еще сильнее.       — Я люблю тебя, — в состоянии дурмана тихо шепчет Аль-Хайтам, а затем протяжно хрипло стонет, резко врезаясь по самые яйца и изливаясь всей горячей густой спермой внутрь. Он продолжает медленно потрахивать ее, и тогда щупальце долбит активнее, а аль-Хайтам ускоряет движение пальцами, чтобы довести девушку до финиша, после чего она начинает содрогаться от сильного оргазма в руках великого мудреца. Она то выгибается в спине, то извивается, сводя колени вместе, после чего без сил обмякает, пока аль-Хайтам все еще медленно растрахивает ее дырочку, не спеша вытаскивать член. Его теплая сперма вытекает из нее, стекая по стволу, и великий мудрец прикрывает глаза, приобняв девушку руками.       Геката медленно начинает приходить в себя. Это что, признание в любви было сейчас?