Дешёвая драма

Вы когда нибудь видели Уфу? Не на фотографиях и магнитиках от родственников, а вживую. Если да, то вы поймёте, если нет, сейчас расскажу. Высокие дома по ночам сверкают фонарями и окнами, легендарные памятники, кольца автострады, шикарные отели и склоны холмов, на которых так же стоят домики. Но, думаю хватит. У каждого города есть такая горячая точка, в которой находятся какие то местные достопримечательности, куча народа и высотки. Намного интереснее- обратная часть. Чахлые пятиэтажки, унылые улицы, гопота в падике, жигули во дворе, которые с две тысячи шестого оттуда не выезжали, старые площадки, горки сваренные из свай каким нибудь дядь-Валерой, это ближе. Вот, не пятиэтажка, конечно, но бледно жёлтый девятиэтажный дом, относительно аккуратная «парадная», как из-за особой чистоты местные называли свой подъезд, пятый этаж. Данис Агидель смотрит в окно, на дом напротив, и на столько знаком был этот дом, что умей Данис рисовать, он в точности изобразил каждое окно, даже не глядя на них. Он не курил, пил, не то, что бы только по праздникам, но алкоголем не грешил, стихов не писал, так что красивого начала типо: «пальцы крепко сжимали сигарету», или «попивая пивко под comedoz…», или «молодой поэт искал рифму в прохожих», не ждите, только печальное «вы Уфу видели?» и всё, поняли? Всё, продолжаем. Вы помните поезда? Несущийся за окном летний пейзаж, кажущийся ледяным прохладный воздух сквозь приоткрытую форточку, пресно-горький чай и храпящий мужик на соседней полке. Кра-со-та, одним словом. Один такой плацкартный вагон прибыл на башкирский вокзал совсем недавно, и вместе с кучей пассажиров, оттуда высыпал Илья Томин, молодой курганский активист, с шестистрункой на перевес. Такой, знаете, на приколе человечек: пивко, музончик, девочки свои знакомые, какой нибудь в доску свой друган с таким же хиппи браслетом, и по совместительству лучший друг Даниса. Познакомились они на каком то комикконе, на который Агиделя затащила сестра, и пока она выбирала значок, в Даниса успел врезаться странный паренёк, который очень быстро убегал от ментов. Как то так сложились карты, что башкир ему помог, отведя на свою любимую крышу, на которой их уж точно не подумали искать. Дело, в общем то было в том, что Илья спёр какую то мангу, которую они вместе прочитали на той крыше. Аниме, вышедшее через два года по ней, они смотрели снова вместе, будучи чуть ли не лучшими друзьями. Но один моментик сильно пошатнул дружбу, собственно по этому поводу Томин сейчас в Уфе. Они рассорились, потому что Илья клялся в любви, клялся, целовал, плакал, обещал быть рядом, а потом, он пропал. Юра сказал что тот на свидании с какой то «горячей девочкой», Данис был оскорблен и расстроен. Перестал отвечать другу на сообщения, трубку конечно брал, из страха снова проебать пьяного Илью, но молчал и сбрасывал, как только понимал, что всё хорошо. Так что первым делом, отошедший от вокзала путник решил набрать другу, предупредив о своём приезде. — Алло? — Молчание. — Данис, дай мне объясниться, прошу.— Молчание. — Я сейчас в Уфе… Проездом, конечно! Мы можем встретиться? Дай мне шанс извиниться… Пожалуйста. — Если тебе опять нескем бухать, я уйду. Через час на нашей крыше. — Хвала небесам, я услышал твой голос. Буду.— Моментально раздался гудок и Илья окрылённый помчался дворами к тому самому дому, попутно думая, какая песня подойдёт тут. Забежал на пятый этаж, потом по небольшой деревянной лесенке, он на месте. Туда-сюда пять минут, короткие приготовления, цветы слегка помялись, но свежие- куплены десять минут назад в ларьке рассыпаются по полу. Так и застал парня друг: растрепанного, с гитарой в руках, с надеждой в каждом движении. Виду пока не подал, но башкира эта картина за живое задела. Но его будто повело, когда Томин неуверенно начал петь. Как же он скучал по этому голосу… — Мы так любим дешёвые драмы С непродуманными диалогами Где актёры немножечко переиграли Со вздохами, криками, стонами…— Данису тоже было за что извиняться, так что аккуратно укладывая неприлично красиво всклоченные каштановые локоны подпевал своим неприлично тягучим голосом. — Где мы не увлеченные ролями, В дурацких костюмах, со скованной грацией, От бульварного прячемся шума, В обшарпанных декорациях…— Илья переместился на маленькие ступеньки и присел на них, не отрываясь от игры. Данис последовал за ним, хотелось отбросить гитару, вместе с курткой и футболкой Томина, но глаза напротив горели огнём, когда их хозяин пел… Этим Агидель не мог пожертвовать, даже ради хорошего секса. — Мы так любим дешевые драмы Со смешными проблемами нашими…— Заканчивал Илья. — Да, играем мы препогано Вот только любим по-настоящему! — Закончил Данис. Данис Агидель не бросил курить, или не вышел из запоя, и поэму не дописал, так что не ждите красивого конца. Всего лишь два парня, которые целовались на крыше, прижимая друг друга к стене, с такой силой, будто дрались. Илья ведь любил: до искр в глазах, до дрожи в коленках, и Данис любил. Но любовью другой: сильной и страстной, одно упоминание о которой, значило, что Томин под защитой, никто не сможет больше избить его пьянющего на улице, а может и не только избить. А уж если кто то посмеет с ним заигрывать, Агидель позаботится- это будет последнее, что сделает этот гад. На рассвете, уставший Илья, без куртки и футболки лежал у любимого на коленях, укрытый его ветровкой, а сам башкир любовно перебирал его волосы. Опять растрепались, ну что делать! Пусть и спели, пожалуй, погано, только любят же по настоящему…