Страстный танец.

Сегодняшний день выдался весьма трудным. Мало того, что весь рабочий день был испорчен неунимающимся юными учениками Академии, что уже сейчас имеют о себе самомнение не хуже самых великих королей, с обязательным обращением к себе на «мы», посему Аль-Хайтаму пришлось ставить их на место, поближе к помойной яме, показывая свое превосходство. Но и утро началось не самым удачным образом. Кавех, в своем наилучшем проявлении, сумел подпортить настроение. Ненасытный альфонс, взяв огромный долг, конечно, подкрепляя эту идею гуманными мотивами, по итогу, оставил именно Аль-Хайтама в дураках, взяв тот самый долг на его имя. » — Кавех! Какого черта ты берёшь такие деньги на мое имя? — Да чего ты так разорался? Это ведь на благое дело! — А, точно! В твоем любимом кафе скоро новый завоз вина! Но я не собираюсь спонсировать твой алкоголизм. — Да нет же! Это на лечение бедных детей… — Идиот, у нас медицина для всех бесплатна.» Но мужчина уже даже не хотел думать, каким образом Кавех, не имея особого заработка, отдаст долг. Конечно, вначале его разрывало желание продолжить ссору, хотя и где-то внутри себя понимал, что ничего не изменится. И пускай задача отдавать по долгам Кавеха ляжет на плечи академика, на данный момент, он лишь хотел рухнуть на кровать, после выматывающего дня, покрепче обнять этого неразумного парня, укладываясь на его плече, слушая его увлечённые рассказы о чем-то, пока его нежный голос убаюкивал Аль-Хайтама. Вот каким методом тот добивался и доверия, и отрабатывал прощение. Выйдя из Академии, Аль-Хайтам шел неторопливо, наслаждаясь хорошей погодой и жизнью обычных прохожих. Дети, бегающие по улицам; фонари, что потихоньку включались один за одним; работники, закрывающие свои магазины, что также умиротворенно шли, встречая свою семью по пути. Аль-Хайтам, видя эти семейные встречи, даже начинал завидовать. Пускай в молодости он даже боялся и подумать о подобном, постоянно путешествовал и изучая новые территории, их историю, людей, зарабатывая свои нынешние достаток и статус. На своем пути он встречал множество мужчин, что были намного серьёзнее Кавеха, имея уже тогда надёжное финансовое положение и твёрдые представления о мире. Но все же никто из них не заставлял задумываться о продолжении, пускай перспектива прочного совместного будущего была не так уж и плоха. Но Кавех… Он совсем другой, хоть мужчина и понимает, что сейчас еще не время, мысли об этом заполняют голову все чаще. Прекращая поток сознания, Аль-Хайтам заметил вдалеке собрание людей около небольшого кафе, что разрывалась, казалось, всеми цветами радуги и громкой музыкой, звон которой мужчина смог услышать, находясь на довольно приличном расстоянии. Подойдя поближе, он увидел среди толпы своих друзей: Сайно и Тигнари, что тоже смотрели то представление. Академик решил подойти к ним и разузнать, к чему такой ажиотаж. Тигнари, будто почувствовав зоркий и проникновенный взгляд Аль-Хайтама, что перемещался то на толпу, то на спины двух парней, развернулся, раздавшись удивлением: — Хайтам! Привет! — отозвался Тигнари, пока Сайно странновато сторонился мужчину, лишь недовольно буркнув вместо приветствия. — Привет, — немного равнодушно ответил академик. — почему же здесь такая толпа? Тигнари уже хотел ответить, но только успев открыть рот, его жестом одной руки остановил Сайно: — Слушай, Аль-Хайтам, лучше иди домой. — Сайно, я не понимаю, из-за чего ты так недоволен? — прищурился он, еле останавливаясь, чтобы не сказать слов намного грубее. — Хайтам, тебе правда лучше пойти, давай я тебя провожу, — аккуратно произнёс он, чтобы не разрушить хрупкое равновесие внутри академика, замечая как первые огоньки ярости появляются у него во взгляде. — а Сайно меня пока здесь подождёт, — почти прошипел на парня Тигнари, видя как тот становится еще более недовольнее. Положив свою руку на плечо Аль-Хайтама, Тигнари уже начал уводить его в сторону дома, пока тот не услышал средь гущи толпы весёлый голос Кавеха. Мужчина сразу же его узнав, не замечая попытки друга, решительно направился в сторону голоса, пробиваясь через зевак. Выйдя в самый центр, он увидел причину этого самого «ажиотажа». Глаза в миг округлились сначала от удивления, потом от холодного ужаса, что словно ушатом ледяной воды облило Аль-Хайтама с ног до головы. Причиной был Кавех и еще пару юных парней, что образовывая треугольник, танцевали импровизацию, добавляя кое-где элементы народных танцев Сумеру, а также других регионов. Казалось бы, такому интересному зрелищу позавидовала бы и сама Нилу, которая, впрочем, кое-где выглядывала из толпы. После первой стадии отрицания, все остальные пролетели за искрометные мгновения, затем же в мыслях Аль-Хайтама появилось: «А я еще хотел детей и семью с этим пьяницей». На секунды он пытался сделать вид, что даже после такой оказии он все равно не хочет подобного именно с этим парнем. Но вдруг в сердце академика появилась необузданная и необычайно сильная ярость и злость, что раздавалась пламенем по всему телу, ударяя в голову. Он решительно направился к Кавеху, дабы разорвать порочный треугольник, поток позора: — Кавех! — подходя к парню, грубо позвал его мужчина. Но не заметив ответной реакции, он взял его за руку, чтобы вывести, однако в этой попытке он был повержен, даже наоборот: Кавех направил самого Аль-Хайтама на себя, разрывая расстояние и покрепче обняв его за талию. — Милый… — почти промурчал на ушко академика парень. — Если прямо сейчас не остановишься, будешь месяцами сидеть взаперти и даже без шанса прикоснуться ко мне! — пригрозил ему Аль-Хайтам, пытаясь не поддаваться на соблазны плоти, и сохранить самообладание, однако тело нещадно подводило, отвечая на ласку дрожью. И все же Кавех и не собирался останавливаться, его руки блуждали по спине мужчины, но затем вновь возвращались на талию. Он нежно поцеловал Аль-Хайтама в шею, а увидев его реакцию, хищно улыбнулся. Проведя ладонью по выпирающему сквозь одежду кубикам накаченного торса, Кавех отошёл на пару шагов назад от академика, и начал медленно, соблюдая свой особый ритм, покачивать бёдрами, то опускаясь немного вниз, то снова поднимаясь. Пусть он и не давал увидеть всех прелестей его тела, но позволил открыть простор для фантазии. После, он плавно провел рукой по своему туловищу, спустив ее вниз, приподнял свою рубашку, продолжая двигать своими бёдрами, при этом всем даже сумев сохранить взор, полный страсти, направленный на смущенного Аль-Хайтама, который даже не знал куда себя деть сейчас: то ли отдаться безумным утехам плоти, то ли остановить Кавеха. Но тот и не хотел прекращать, видя как мужчина реагирует. Вновь подойдя к нему, он положил руки на его плечи, скрещивая их за спиной академика. Между их устами оставалось всего пару мгновений, которые так и хотелось разомкнуть, но Кавех инерцией своего горячего тела, будто запретил это делать, пока он сам не проявит инициативу. Он продолжил танец, прикасаясь к вожделенным и пылающим от влечения участкам тела Аль-Хайтама. Но мужчина, не удержав собственных желаний внутри себя, все же поцеловал Кавеха, вкладывая всю свою пылкость и требовательно, будто это был их первый и последний поцелуй, переминал его губы. Тем временем, Тигнари и Сайно, что все еще стояли и смотрели на данное представление, испытывали много разных эмоций. — Они… такие милые! Я тоже так хочу, Сайно… — немного жалостливо произнес Тигнари, поворачиваясь к парню, приобнимая также, как Кавех Аль-Хайтама, за талию. — Такого позора я нам не позволю, дома обсудим это, — сохраняя присущее Сайно безразличие, он вырвался из объятий, быстрым шагом направляясь прочь из толпы. — Эй! Ну подожди!