Горячий шоколад и одеяло со звёздами.

На промëрзшей давно земле лежат сугробы из алмазов, переливаются красиво в свете уличных фонарей. Но стоит только порыву ветра налететь, как алмазы разлетаются пылью. Дороги и тропинки хоть и посыпаны песком, но под слоем снега всё равно прячется коварный лëд. Уже давно стемнело. У Феликса щёки щиплет на морозе. В такое время лучше сидеть дома под пледом со звëздами и смотреть сериал, но ещё лучше было бы иметь хорошую мать, чтобы в тридцатиградусный мороз ночью не приходилось шататься по улице. Он уже давно привык у тому, что мать постоянно пьëт, но лучше уж уйти из дома, чем нечаянно пересечься с ней и неизвестно за что получить по лицу чем-нибудь или ещё что похуже. Она была непредсказуемой. Иногда избивала так, что все тело просто разваливалось, синяки не сходили месяцами. Отец умер когда Феликсу было пять. Он до сих пор хорошо помнит его и скучает по доброму отцовскому взгляду и улыбке. Единственное что утешает, что ему есть куда идти в такое позднее время, что у него есть место, где его всегда радушно примут. Он позвонил несколько раз в дверь квартиры и на пороге появился Хëнджин в домашней растянутой белой футболке и шортах. Он обнял заснеженного Феликса и легонько чмокнул того в заледеневшие губы. — Не проще ли будет жить у меня? – Хëнджин стал отряхивать шапку и шарф от снега. — Я тоже об этом подумывал. — Ну и всё, тогда решено. Завтра мы сходим и заберëм твои вещи. – радостная улыбка играла на его лице, она была особенной для Феликса, ведь неважно что произойдет в жизни, если Хëнджин улыбается и обнимает его, значит все хорошо. — Хорошо, – Хван помогает размотать длинный синий шарф. — а твоя мама не будет против? — Не думаю, она тебя очень любит. – он хитро сощурился. — Но я гораздо больше. — Знаю, – Ли сам притянул его для поцелуя, — Спасибо. Это чувство нельзя описать словами, его можно только почувствовать. Подростковая любовь самая первая и незабываемая. Когда от одного взгляда любимого человека голову кружит, а от слов любви ты совсем теряешь разум. Комната Хëнджина – самое уютное место во вселенной. Большая кровать застелена всегда чёрного цвета одеялом и подушками, что отлично гармонировало с тёмным тоном обоев. По контурам потолка пролегала светодиодная лента, освещала комнату нежно-голубым. — Сильно замëрз? – Феликс кивнул. Куртка была не самой тёплой, а под ней уж совсем тонкий свитер. И домашние штаны. Первое что попалось под руку, когда уходил. — Залезай скорей, грейся. – приглашающе откинул одеяло. Младший скользнул под него с головой, спиной навалившись о стену, и прижал колени к груди. Хëнджин забрался к нему. — Джинни, – Феликс со всхлипом прижался к теплому телу. — Я тебя так люблю. — Я тебя тоже, солнце. – мягкие губы прошлись по каждой веснушке. — Не оставляй меня никогда, хорошо? — Обещаю Ликси, обещаю. Феликс уткнулся холодным носом в изгиб его шеи, вдыхая родной запах и оставил несколько поцелуев. — Хочешь горячий шоколад? — Угу. Каждый раз, когда Феликс приходил к нему снежным комом зимой или летом, и вообще в любое время года, Хëнджин всегда поил его горячим шоколадом. И каждый раз после, они безумно целовались. Как и сейчас, лёжа под тем самым одеялом со звёздами, о котором всю дорогу мечтал Феликс. Поцелуи сжигали кожу, дарили незабываемое тепло и нежность, трепет внутри. Опьяняли разум. Опьяняли настолько, что никто не заметил, как за ними наблюдали не только созвездия на чёрном тканевом полотне, но и мама Хвана. Она искренне радовалась тому, что её сын нашел своë счастье. Пусть и не прекрасную девушку, как она всегда хотела, но прекрасный парень тоже подойдëт. *** Лето, в котором им обоим было по 16, выдалось насыщенным и ярким, жарким и уютным. Оно осталось самым прекрасным и тёплым воспоминанием, но в это же время – самым болезненным для Хвана. Они с Феликсом с самого утра сбежали от мамы Хëнджина на речку купаться. Солнце жарит и слепит, заставляет щуриться, а пальцы рук переплетены в одно целое. Они, не отпуская друг друга, как малые дети смеются и бегут по горячему песку через весь пляж. Что может быть лучше, чем эта беззаботная атмосфера лета и самый любимый и близкий человек рядом? Разве что поцелуи этого самого человека с привкусом клубничного мороженого. Они плещутся в воде, ныряют с головой, скрываясь на несколько мгновений от посторонних глаз. И снова целуются. Но этого всегда будет мало. Феликс хватает Хëнджина за руку и тянет за собой из воды. Хван и не сопротивляется. Снова бегут, задыхаясь, но не останавливаются. Добежав до небольшого поля, падают в самую гущу зелёной травы, не думая о том, что мама будет их ругать за испачканные вещи, и обнимаются, тяжело дыша друг другу в шею. Мокрая одежда неприятно липнет к телу, по этому она остаётся где-то в стороне, освобождая два переплетённых тела. Их поцелуи горячее любых лучей Солнца, горячее самого обжигающего огня, а в местах соприкосновения кожи оставались казалось, целые ожоги. Они безвозвратно утонули друг в друге. Навсегда. Ближе к вечеру они уставшие и голодные возвращались домой. Феликс остановился у светофора, завязывая развязавшийся шнурок на кедах, а Хван ушёл вперед. А дальше всё как в замедленной съёмке. Ли смотрит на медленно удаляющуюся спину Хёнджина и видит, как на большой скорости на него несëтся легковая машина. Он реагирует мгновенно. В ту же секунду подрывается с места и отталкивает Хëнджина подальше, а сам.. Не успевает увернуться. *** Это была бы очень красивая и трогательная история, не будь она реальностью. Хёнджин сломался. Он просто не выдерживал того, что произошло прямо у него на глазах. Из-за него.. Это из-за него погиб его любимый, самый дорогой и единственный человек во всей вселенной. Всё из-за него.. Феликс стал одной из тысячи звёзд, что светят на одеяле Хёнджина и на тёмном небе глубокой ночью ярче всего в этой вселенной. Что и как происходило во все последующие годы Хван не помнит. Помнит лишь, что было очень больно и одиноко. Чувство вины всегда преследовало и безжалостно топило в своём омуте. Хëнджин ничего не ел, надеясь тоже в скором времени умереть, потому что самому с собой что-то сделать не хватало смелости. И пусть прошло уже много времени, режущая боль никуда не делась. По ночам ему сниться Феликс. Сняться его веснушки и теплые объятия. А потом.. Кровавое месиво на асфальте... Слёз будто больше не осталось, все запасы давно иссякли и пересохли, превратились в безжизненные пустыни, но он всё ещё жив, сам удивляясь этому. Ну как жив, теперь Хёнджин просто фактически существует, полностью разорванный в клочья изнутри, храня всю оставшуюся жизнь драгоценные сердцу воспоминания. *** "5 лет спустя" "Привет, Ликси. Надеюсь у тебя всё хорошо. Я так скучаю по тебе, солнце... Прошло уже пять лет.. Но мне до сих пор больно. Больно, Ликси, очень. Я задыхаюсь по ночам из-за этого давящего чувства, меня будто разрывает изнутри. Я до сих пор не могу нормально спать. Ты для меня был всем. И мне не хватает тебя и твоего тепла рядом. Не хватает горячего шоколада и сладких поцелуев, твоих созвездий из веснушек.." – на белую бумагу начали падать солëные капли. "Ох, Ликси, если бы ты тогда не бросился спасать меня.. Возможно, всё было бы по другому. Пускай я и получил бы серьёзные травмы, но, думаю справился бы. Хотя кто знает.. Жизнь непредсказуема. В любом случае, спасибо тебе за это, солнце. И за твою бесконечную любовь. Я буду благодарен тебе всегда, до конца своих дней." "Поверить не могу, что мне уже 21.. А тебе по прежнему 16. Наше последнее лето навсегда в моем сердце. Скоро я уеду учиться в другую страну и у меня не будет возможности навещать тебя. Мне очень жаль, что придется оставить тебя одного, прости меня за это.. Но всегда помни и знай, что я никогда не забуду о тебе, всегда буду помнить твою счастливую улыбку и любить только тебя, обещаю. И ты никогда не забывай обо мне, прошу..." "Прости" "С любовью, Хван Хëнджин."