Здесь мертвые живы, здесь немые говорят

Хогвартс-экспресс, казалось, готовился тронуться в путь с минуты на минуту. Но волшебников, провожающих своих чад в дальную дорогу, на платформе девять и три четверти вокзала «Кингс-Кросс» меньше не становилось. Среди них было и семейство Аддамсов. — Горе мое, мне будет тебя так не хватать, — Мортиша промокнула черным ситцевым платком глаз, вытирая слезы, и шмыгнула носом. — Тише-тише, любовь моя, — принялся успокаивать жену Гомес. — Зато наша гадючка будет там в безопасности. — Ты прав, — Мортиша приободрилась, а потом обратилась к дочери. — Обещай, что если тебя кто-то обидит, ты его за это закопаешь. — Живьем, — поддакнул мистер Аддамс. — Я буду скучать по твоим пыткам, сестра, — обнимая Уэнздей, пробурчал Пагсли. — Не волнуйся, я постараюсь выучить кучу ужасных заклинаний, а потом обязательно испытаю их на тебе, — любовно ответила Уэнздей, душа, почти буквально, в объятиях брата. Родители по очереди поцеловали дочь в лоб, перед тем как она взошла на поезд. Уэнздей, не оборачиваясь, прошла вглубь Хогвартс-экспресса. Почти в самом последнем вагоне она нашла пустое купе. Уэнздей опустилась на мягкое сиденье и посмотрела в окно. Как раз в это время поезд тронулся и стал постепенно набирать скорость. Уэнздей заметила свою семью, все еще стоящую на платформе. Мортиша и Гомес утешали друг друга, а Пагсли мрачной тучкой неподвижно стоял рядом. Уэнздей устроилась поудобнее и понадеялась, что никто ее не побеспокоит. А потом она усмехнулась своей наивности, не в гробу же она, чтобы ее никто не трогал. В подтверждение ее мыслей, кто-то постучал в дверь купе: — Можно? Все остальные кабинки заняты, — это была светленькая девочка, вероятно, тоже первокурсница. Уэнздей ничего не ответила. Тогда девочка осторожно закрыла за собой дверь и села на противоположное место. — Ты первокурсница? А в какой факультет ты хочешь попасть? — стала она жизнерадостно расспрашивать соседку по купе. — Мне все равно, — главное, не в Гриффиндор. Вероятно, комфортнее всего ей было бы в Слизерине. Но Хаффлпафф тоже ничего, там бы среди беззащитных мышек нашлись для нее идеальные подопытные. А в Рэйвенкло Уэнздей вряд ли попадет. — Я бы хотела туда, где все дружны и помогают друг другу. Хаффлпафф мне бы подошел идеально. Но родители от меня ожидают поступления в Слизерин или Рэйвенкло. Но я недостаточно хитра и умна для этих факультетов. Скорее всего, я их ужасно разочарую… Девочка еще некоторое время задавала вопросы, что-то рассказывала сама, но вскоре замолкла, поняв, что не добьется ответов от несговорчивой соседки. Потом она переключилась на мальчика, который зашел к ним в купе, выгнанный старшекурсниками. Уэнздей же закрыла глаза и сделала вид, что спит. Точнее, она и правда хотела заснуть, но сон к ней не шел. После часа дня в коридоре и соседних купе поднялся шум. Это пухлая старушка ходила с тележкой и предлагала сладости. — Мне пожалуйста два «Друбблса», одну пачку «Берти Боттс», а еще «Карамельные бомбы», — попросила девочка, именующая себя Энид, протягивая бабушке сикли. Мальчик же со сладостями знаком не был, поэтому она ему стала советовать, что можно попробовать. Он в итоге взял несколько сдобных котелков. Уэнздей молча их послушала, а потом выбрала сладости, показавшиеся ей самыми мерзкими. Это были сладости в виде змей, тараканов и мух. Она хотела купить еще и угощение под названием «Мышки-ледышки», но передумала, когда Энид сказала, что из-за них люди пищат и скрежетают зубами. Змеи и мухи были слишком сладкими, Уэнздей они не очень понравились, а вот тараканы, надо сказать, имели интересный вкус. Расправившись со своими десертами, она стала с интересом наблюдать, как Энид ест бомбочки, и все ждала, когда же они взорвутся. Оставшиеся восемь часов пути длились невозможно долго. Уэнздей развлекала себя мыслями о том, как она пытает людей, это немного помогало. Но не сильно. Когда ей это занятие надоело, она стала разглядывать пейзаж, мелькавший за окном, бесконейчно сменяющие друг друга реки, озера, леса и горы. Когда уже стемнело, купе начали обходить старосты, наблюдавшие за порядком. Один из них, красивый благородной, холодной красотой юноша, заглянув в купе, где сидела Уэнздей, посоветовал переодеться в мантии, ибо Хогвартс уже не за горами. Еще через некоторое время раздался голос машиниста, который объявил от том, что они подъезжают к Хогвартсу, а также попросил оставить свой багаж в поезде. Уэнздей не стала брать свой чемодан, а вот безразмерный мешочек не оставила. Мало ли ей на пути попадется редкое ядовитое растение или тварь какая. Девочка и мальчик, все еще соседствовавшие с Уэнздей, побледнели от волнения и нетерпения оказаться в Хогвартсе. Как только поезд окончательно остановился, они выскочили из купе. — Еще увидимся! — перекрикнула Энид других студентов, прощаясь с Уэнздей. — Было бы здорово вместе оказаться на одном факультете! Уэнздей же осталась сидеть на месте и ждать, когда толкучка в коридоре прекратится. Сойдя с поезда, Уэнздей услышала, как кто-то зазывает: — Первокурсники! Первокурсники, сюда! Через несколько минут сопровождающий приказал идти всем первокурсникам за ним вслед по узкой ниспадающей тропинке. Некоторые дети чуть не спотыкались и тихо хныкали, испуганные темнотой. Вскоре они оказались у берега большого, темного озера. Детей рассадили по лодкам. Уэнздей оказалась в одной лодке с двумя мальчиками и одной девочкой. Она завороженно смотрела в темную водную гладь, из которой, казалось, могли бы выплыть мертвые утопленники и потянуть свои синюшные тонкие руки прямо к ней. Потом Уэнздей перевела взгляд на возвышающийся впереди ужасный в своем готическом великолепии замок, такой же прекрасный, как о нем отзывались мама с бабулей. Внутри замка было еще красивее, что у Уэнздей перехватывало дыхание, а так и умереть недалеко от острой нехватки воздуха. Нет-нет, Уэнздей, тебе еще рано идти на покой. Сопровождающий провел группу первокурсников по нескольким залам, коридорам и, наконец, передал их седому мужчине с бородой, который представился профессором Дамблдором, преподавателем трансфигурации. Он познакомил студентов с краткой историей школы, факультетами, правилами поведениями и сообщил, чего от них ждут в течение учебного года. — Постройтесь в шеренгу и следуйте за мной, — скомандовал профессор Дамблдор, распахивая двухстворчатые двери, за которыми находился Большой зал с потолком, усыпанным далекими звездами, с множеством парящих в воздухе свеч над четырьмя длинными рядами столов. Сидящие за столами студенты старших курсов громко встретили первогодок. Дамблдор поставил на табурет перед детьми старую потрепанную шляпу, сморщенную, как будто в недовольстве или даже злобе. «Какая милая», — подумала Уэнздей о шляпе, не имея представления, зачем она нужна. Бабушка забыла рассказать. Студентов начали по одному подзывать вперед на помост. Оказалось, именно эта шляпа отвечала за распределение по факультетам, в большинстве случаев едва она касалась детской макушки, тут же выкрикивала факультет. Так она уже отправила мальчика, с которым Уэнсдей делила купе на Гриффиндор, девочку Энид на Хаффлпафф, мальчика и девочку, что были с ней в одной лодке на Слизерин, а еще одного другого мальчика на Рэйвенкло. — Уэнсдей Аддамс! — наконец, подошла очередь и Уэнсдей. — Так, посмотрим же. Бесспорно, умна, хитра и изворотлива. Правила писаны не для тебя. Готова на многое для того, чтобы добиться своей цели… — услышала размышления шляпы Уэнсдей. — Слизерин! — наконец, вскричала шляпа. Слизеринцы сдержанно зааплодировали. Многим было все равно на мрачную девочку, присоединившуюся к их факультету, некоторые же выглядели откровенно не довольными ей. Дело было, конечно, в незнакомой для них фамилии девочки, принадлежавшей ее отцу магглу. Когда у Уэнздей, которая села за стол и принялась за трапезу, с утра в ее желудке ничего не было, кроме сомнительных сладостей, поинтересовались о чистоте ее крови, она ответила без тени эмоций: — Я полукровка. — А кто из твоих родителей волшебник, мама? — спросил мальчик, плывший с Уэнздей на одной лодке, Нейл Ламент, кажется. — Да, она в девичестве Фрамп. Бабушка и дедушка были чистокровными волшебниками с ваших земель, перед началом Первой мировой они эмигрировали в Америку, — Уэнздей сказала больше, чем ее спросили, чтобы сократить количество вопросов. — Так твой отец маггл, американец? — с нескрываемыми нотками отвращения спросила другая студентка, Яксли, как ее окликали другие. — Да, но он отличается всех других жалких людишек, — Уэнздей крепко сжала в одной руке нож, в другой вилку, а ее взгляд говорил, — «Продолжите докучать со своими вопросами, я проткну одну половину вашего тела ножом, а другую вилкой, как и подобает воспитанному человеку». Когда все первокурсники были распределены, директор школы Арманд Диппет встал со своего места и произнес тост в честь нового учебного года и перечислил все места, в которые опасно соваться. Что же, спасибо ему за наводку. — Привет вам, дамы и господа, — из-под стола возник факультетский призрак, Кровавый Барон, весь запачканный в крови. — Трапезничаете, значится? — завистливо спросил он, садясь ровно напротив Уэнздей. — Да, сэр. Вы тоже угощайтесь, — ответил кто-то остроумный, прекрасно зная, что призрак не может этого сделать. Уэнздей оценивающе оглядела Барона, потом посмотрела прямо в его выпученные глаза, не переставая ковырять свою тарелку, с мыслью, что хочет когда-нибудь провести эксперимент над призраком. Призрак будто почувствовал неладное и поспешил пересесть. По окончанию трапезы староста, тот красивый юноша из поезда, проводил первокурсников в подземелья через потайной ход. Когда он завел их гостиную, многие восторженно ахнули, наша девочка Аддамс в том числе. Гостиная, тонущая в полумраке, была обставлена со вкусом в коричневых и темно-зеленых цветах. На стенах висели старинные картины и гобелены. В центре гостиной горел камин, искусственное освещение, светильники и имитации окон отдавали болотными цветами. Было холодно и неуютно, что Уэнздей находила очаровательным. — Меня зовут Том Риддл, — в кои-то веки представился юноша, — я староста факультета Слизерин. Раз вы оказались на Слизерине, значит, у вас есть качества, которые мы ценим больше всего. Проявите себя, чтобы вас оценили по достоинству старшие и преподаватели. Вы уже знаете, что все здесь, учеба, заслуги, проступки отмечаются баллами, учитывайте это, решаясь на что-либо. Следите, чтоб к вам не было упреков, кидающих тень на наш факультет. А теперь можете расходиться. Спальня мальчиков находится вон там, а спальня девочек по ту сторону, — староста указал на приоткрытые двери, ведущие еще глубже в подземелья. Уэнздей, у которой глаза все еще были широко раскрыты из-за одного только ее упрямства, спустилась в спальню на ватных ногах. В комнате было три кровати из темного дерева с зеленым постельным бельем и балдахинами, стоящие полукругом. Прикроватные тумбочки и стулья были сделаны из этого же материала. А в центре спальни на каменном полу был расстелен зеленый ковер с эмблемой факультета. Уэнздей без слов заняла крайнюю кровать, самую дальнюю от входной двери, не обращая внимания на соседок. Умывшись, переодевшись в ночное платье, Уэнздей уснула, стоило ей положить голову на подушку.