Под покровом ночи

Секай дернулась и со скрипом повернула голову. Чувство обиды взросло до небес, столбец злости держался рядом с ним. Слова Ренгоку звучали эхом в голове Секай. Юми – бездарность, Секай – бездарность, Минори – бездарность. Почему он так говорит, будто бы списал их как брак? Почему из них не может получиться ничего хорошего? –Да к-как вы смеете говорить так про Юми-сэнсэй... ?! - бурлила Шираюки. Руки затряслись, и, кажется, потянулись к клинку в ножнах. Но Секай не имела права поднять руку на бывшего Хаширу. –Мне всегда она не нравилась, - с непонятной лёгкостью говорил он. Шираюки молча встала с крыльца и громкими шагами пошла прочь, чтобы не видеть его. Того, кто осквернил душу погибшего человека. Того, кто пренебрег чувствами юных и нестабильно эмоциональных Минори и Секай. Минори слышала их разговор. Её тело ломалось так легко, словно длинная макаронина. Но она продолжала бить эту несчастную куклу. Она всхлипывала, закусывала губу и продолжала по разному нападать на неё. Она была стойкой. –«Н-нет... Нельзя так говорить про Юми-сэнсэй...» - Шираюки глухим ударом упала на землю, выронив клинок. Она горько заплакала, но глушила свои всхлипы рукой. –Отец? - Кёджуро с опаской заглянул на тренировочный двор, услышав всхлипы, –Что случилось с Минори и Секай? - встретив разъярённую подругу по пути из кухни и услышав всхлипы на заднем дворе, Ренгоку насторожился. –Кёджуро, кого ты выбрал к себе в друзья? - гневно спросил мужчина, –А, дай угадаю, это Моримото привела их к вам с Дайшо? –Отец...? - не понимал красноглазый, –Что ты имеешь ввиду? - Ренгоку недоверительно вёл брови к переносице. Да, это Юми-сэнсэй привела Секай и Минори в гости к Дайшо на день рождения Момоко. Но к чему клонит отец? Явно не к добру. –Сделай так, чтобы они забыли дорогу в этот дом. Забудь сам про них. Тебе не нужны такие друзья, - бубнил Шинджуро со старческой злостью, –Я не могу терпеть бездарностей на этом дворе, - старший Ренгоку поднялся со своего места и бурля злостью хотел отправиться в свои покои, –«Я знал, черт возьми, знал! Что у меня ничего не получится! В жизни Минори Моримото сыграла большую роль, а я для чего здесь тогда нужен?!» Кëджуро схватил отца за руку и крепко остановил его. Мечник был зол и в то же время ничего не понимал. Не понимал, что творит. Не понимал, почему отец внезапно вспыхнул. –Отец. Объяснись. - в приказном тоне буркнул старший сын. –С чего бы это? Отойди от меня, а то получишь! - Шинджуро погрозил кулаком. Но парень был уперт как никогда раньше. –И так ты собрался Мино-чан и Сенджуро воспитывать? Кулаком да плеткой? - Кëджуро плюнул на землю, всё так же неизменно держа главу семьи за руку, –Почему? Почему ты стал таким злым?! –Если ты упомянешь фамилию этой дрянной Хаширы Света, то ты больше не мой сын! - кислотой плюнул Шинджуро. Ренгоку почувствовал, как напрягся его старший сын. Царила такая гнетущая атмосфера, что хотелось провалиться под землю, дабы на попасть под горячую руку. –Хэй-хэй, Кëджуро! - внезапно раздался знакомый голос, –Там Сенджуро-кун такие вкусные булочки испек, ты обязан попробовать!... - беззаботно воскликнул Дайшо. Его улыбка стерлась с лица, как только он увидел и почувствовал всё то напряжение, что царило на тренировочном дворе. Ренгоку разошлись, гневно смерив взглядом друг друга и что-то фыркнув. Кëджуро быстро сменил настроение и с беззаботной улыбкой подошёл к Дайшо. –Что ты там говорил? Булочки? Ах да, у Сенджуро они получаются просто отлично! - в привычной манере говорил парень, закинув руки за голову. –Нет. Погоди, - Канроджи остановил друга, уперев руки в его грудь, –Что произошло между тобой, Шинджуро-сама, Секай и Минори? - зеленоглазый сменил настрой на более серьезный. Он не знал, что пропустил такое серьезное событие. –Правда хочешь услышать? - Кëджуро вздохнул, –Всё потом. Пойдем Минори успокоим. Секай – сильная девочка, она успокоит себя сама. - Дайшо пожал плечами. Вдвоём они поспешили к до сих пор сломленной и рыдающей взахлёб Минори. –Девочка наша, теперь всё хорошо... - темноволосый потянул руки к Шираюки. Минори с охотой заползла к нему в объятия и уткнулась лицом в грудь. Канроджи тихонько поглаживал её по дрожащей спине. –Нельзя... Нельзя так г-говорить про Юми-чан и сестрёнку С-секай... Н-нет... - бормотала Минори, держась за кусочек ткани кимоно Дайшо. –А в чем вообще состояла твоя дискуссия с отцом? –Этот старикан ревнует Юми-чан к Минори, - чётко выдал Кëджуро, пиная ногой камень. Канроджи с настороженностью усмехнулся, будто бы прощупывая почву. –Он смеётся? - не верил Дайшо. –В том то и дело, что нет... Я не знаю, что на него нашло. Но он поживёт, попьет чуток да опять заживёт как прежде. Он боится ступать по почве, которую не знает. Эта почва – Минори, и он боится провалиться. Так же было с Момоко-сан в юности, когда та открыла своё дыхание. Ни цветочков, ни ягодок там не было – отец в запой ушёл на неделю. Он всегда слишком самокритичен. И когда что-то чуть-чуть не получается, он сразу бросает это дело. Дайшо промолчал, крепче прижимая к себе Минори. Он не знал, что говорить в такие моменты. И Кëджуро молчал, встряхнув головой и время от времени тяжело вздыхая. По Ренгоку было видно, что он был не в духе. И всё поместье было не в духе – ссора распространилась практически везде. В каждый уголок, в каждую полочку. Если бы Канроджи знал, чем мог помочь, то он бы помог своему другу и вернул весёлую атмосферу в поместье... Но он не мог. Не знал и не мог. А жутко хотел. Но теперь ему оставалось только лишь поглаживать сестру Секай по голове и успокаивать без слов. –«Почему он так думает о Юми-чан...? Что возомнил о себе этот старикан?! - прокусив нижнюю губу до крови, Секай пнула ногой стену, –Я даже понять его не хочу! Юми-чан тоже человек с тернистым путём жизни, но почему-то она без проблем вырастила нас с сестрой! Почему даже Кëджуро и Сенджуро после смерти Руки-сан он поднять не смог!? Слабак! Чёртов, чёртов слабак!» Секай сползла по стене, взяв копну светлых волос в руку и приподняв её. На глазах блеснула слеза. Такая чистая и хрустальная разбилась о деревянный пол на тысячи капелек. Шираюки закрыла лицо руками и бесшумно заплакала. Не хотела, чтобы её боль услышали. –Извините... - внезапно раздался чей-то робкий голосок, –Я - Сенджуро... - представился источник звука. Всё таки Шираюки была замечена. –Мм, Сенджуро-кун, нужно что? - безразлично спросила Секай. Её быстрая смена настроения поражала. –Нет. Просто я... Переживаю за вас, Секай-сан, - выдал Ренгоку, осторожно ступая по половицам, –Может быть, вам принести воды? Или еды? Я испек мясные булочки. У Секай на душе расцвело. Всё таки Шираюки разочаровалась только в одном Ренгоку – остальные два были просто великолепны. Один – прекрасный товарищ и мечник, а другой и певец, и жнец и на дуде игрец. –«Нельзя вечно злиться на этого старика – нервы все потрачу. Утро вечера мудренее» - подумала Секай и утерла сырые от слез глаза. Она встряхнула руки, будто бы отбросив от себя весь головной мусор, поднялась с пола и отряхнула пыль с штанов, –Спасибо, Сенджуро-кун. Ты, всё таки, славный малый, - девушка положила руку на мягкую макушку парниши и взъерошила огненные волосы. Младший Ренгоку привычно смутился, отбежал от Шираюки вперёд и повёл её на кухню, одновременно махая на красные щеки ладошками. Тренировка продолжаться не могла. Дайшо проводил Минори в поместье, и девочка осталась там, не решившись отправиться на тренировку к Шинджуро-сама. С подавленным состоянием она боролась, и Асако немного помогала с этим. Секай отведала рекомендованную булочку от Сенджуро и тоже ушла домой, оправдав себя плохим самочувствием и недомоганием. –Слушай, Дай, может на рыбалку? - предложил Кëджуро от балды. День и так был испорчен в некуда – нужно было немного скрасить его суровый конец. –Пойдём. Встречаемся у того дома, - согласился Канроджи и поднялся с крыльца. Он ушёл домой, чтобы взять удочку. Ох уж эта удочка. Момоко как-то купила ему её, когда та сломала ногу и не могла проводить тренировки. Кëджуро понравилась удочка друга, и тот тоже выпросил деньги на этот чудесный агрегат. И теперь эти инструменты до сих пор верно служат своим молодым хозяевам. Ренгоку взял ведро для рыбы, и парни проложили путь до кораллового озера Кангоку, находящегося где-то в глубине соснового леса. Время уже подходило к вечеру. Кричали птицы, собираясь стаей на юг. Шуршала немного пожелтевшая листва, говоря на одном языке шепота с травой. –Странный вышел день... - выдохнул Дайшо, –Трудно будет заснуть, понимая, что ты ничего не понял, что произошло за этот день... Как чувствуешь себя, Кëджуро? –Подавленно. Отец опять пить начнёт. Я боюсь за Сенджуро. - в непривычной для Ренгоку манере говорил парень. Он был опустошён. И, кажеться, чувствовал вину. И Дайшо это прочёл с его грустных ярко-красных глаз. –Хэй, друг, - зеленоглазый остановил его, мягко положив свою руку на плечо Кëджуро, –Ты не договариваешь. И не договариваешь то, что тебе стыдно за то, что именно ты собрал всех нас в своём доме. Кëджуро, не переживай по этому поводу, ради Бога. Мы ведь обычные люди – поживём, может простим да забудем. Вот и ты забудь это, как самый-самый плохой и непонятный сон, - Канроджи щелкнул по носу Ренгоку, тем самым приводя его в чувства. Кëджуро отвёл взгляд и медленно улыбнулся. Он отпускал все неприятные чувства, а помогла ему эта улыбка и этот высокиф зелёноглазый шутник. –Правильно говоришь, Дайкон! Давай же с отличным настроем отправимся на рыбалку! - буквально сразу же подхватил весёлое настроение друга Кëджуро и вытянул руку со сжатым кулаком вперед. <...> Когда на улице совсем потемнело парни всё таки оторвались от процесса ловли рыбы. В итоге в ведерке было всего лишь четыре рыбешки, но душевная беседа была более ценна сегодня. Гордо разделив улов друг с другом(а это две рыбки на человека), Кëджуро и Дайшо разошлись по домам. Канроджи чувствовал, что выполнил своё задание – он поднял настроение угрюмому после ссоры с отцом другу. –Всё-таки Шинджуро-сама слишком жесток... А я помню, как был мелким и целенаправленно шёл воровать у них яблоко с дерева, а Шинджуро-сама просто обработал мою рану и спокойно вернул в дом Момоко... - размышлял Канроджи, лёжа на футоне и закинув руки за голову, –Зато рыба сегодня вкусная была. Если завтра не будет задания от Кëко, то я рано утром пойду на рыбалку. Эхх, а давно я не видывал эту снежную королеву... - со столь печальной мыслью Дайшо перевернулся на бок и потушил свечу, просто дунув на неё. Горящие на крыльце фимиамы чуть-чуть мелькали в кромешной тьме темно-фиолетовым цветом. Осенний ветер шпынял на деревьях листья, уже норовя их сорвать. А ещё только сентябрь...

***

Все-таки время, куда ни глянь, сплетает все вещи и события в одно непрерывное полотно. Мы привыкли кромсать эту ткань, подгоняя отдельные куски под свои персональные размеры – и потому часто видим время лишь как разрозненные лоскутки своих же иллюзий. На самом же деле связь вещей в ткани времени действительно удивительна и сложна. Год за годом, шаг за шагом. Время таяло как маленькая снежинка на горячей ладони. Зима сменялась весной, весна – летом, а лето – осенью. И так вечно по кругу. Новые миссии оканчивались победой; жители деревни, охваченной демоном со слезами радости встречали победителей. И так прошло пять лет. Пять суровых, счастливых, грустных и интересных лет. В этот раз задание выпало в снежных горах. Говорят, видели демона с позвонками из спины. Впрочем, впечатлило сражение с ним – нужно было прижечь место сруба, чтобы демон не мог восстанавливаться. Ночь выдалась насыщенной, быть короче. И уже на следующий день после битвы истребители демонов собирались восвояси. Да, в снежных горах было красиво, но холодно и высоко. Нельзя было не отметить вкусную лапшу, которая в здешних краях именовалась как юкон. –Кааар! Каар! Мечник Ренгоку Кëджуро! - прокричал на всю улицу Канамэ, ворон огненноволосого. Мужчина с теплыми объятиями встретил свою птицу. На руке красноглазого ворон отряхнулся от снега и взъерошил перья, показывая, насколько ему здесь холодно. –Чего поведаешь мне, друг мой? - громко спросил Ренгоку, выпуская клубок пара. Дайшо собирая свои вещи в узелок, обернулся в сторону друга. Секай тоже отвлеклась от протирания катаны, лишь бы внимательно услышать цель прилета Канамэ к хозяину. –Каар! Отправляйся в поместье главы, каар!