На тропе сада

— Мне нужно кое-что сказать тебе, Эспрессо. Рыцарь крепко сжимал угол накрахмаленной рубашки, торчащий из-под его синего жилета. Несмотря на волнение, он сохранял улыбку на лице, которая стала его визитной карточкой. Мадлен всегда улыбался; даже сейчас он расплывался в лучезарной улыбке, хотя был готов разрыдаться от всех чувств, что так отчаянно пытались вырваться наружу. Он стоял здесь, на каменной дорожке посреди сада лилий, и смотрел на любовь всей своей жизни, ожидая её ответа. Мадлен всегда был жутко сентиментальным, а романтика южного побережья не отпускала его даже вдали от дома, так что выбор подобного места было очевидным решением. Тихое место с красивыми цветами — большего для поэтичного признания и желать было стыдно. Другим делом было то, что Эспрессо был далёк от такого. Тётушки обучили Мадлена множеству приёмов обольщения, но не научили тому, как обольщать человека, на которого эти приёмы не действуют. Ни громкие заявления, ни стихи, ни уж тем более серенады не смогли вызвать в учёном реакции большей, чем раздражение. Он равнодушно отмахивался от всех его публичных признаний, сейчас он тоже казался непричастным и вдумчиво осматривал бескрайние ряды цветов. Под стеклянным куполом белые лилии, поддерживаемые живительной магией правителя Ванильного королевства, жили круглый год, так что даже посреди зимы они продолжали буйство своего цветения. — Тебе придётся подождать своей очереди, мой дорогой друг. Мне тоже есть что сказать. Мадлен хоть и надеялся на лучшее, однако подобного ответа он не ожидал. Он не услышал привычного фырканья, которым сопровождался каждый ответ ему от мага. Не услышал ни следа раздражения в его голосе. Да даже привычного «идиота» он не получил, что уже можно было считать победой! Хотя, если так подумать, это ещё успеется… — И что же ты хочешь мне сказать? Эспрессо, до этого шедший впереди, остановился и развернулся лицом к Мадлену. Он выглядел максимально серьёзно, рыцарь невольно содрогнулся от тяжести его взгляда. — Не сочти за шутку, но я хотел бы признаться тебе в своих чувствах. Знаю, я говорил тебе много плохих вещей. Ты уж прости, тут я ничего не могу с собой поделать, я терпеть не могу таких, как ты. Внезапно учёный стиснул зубы и громко зашипел. Видимо, что-то вышло из-под его контроля, раз он умудрился в процессе признания оскорбить объект своего воздыхания. На секунду замешкавшись, тот продолжил: — Но я-я… Мне кажется, что я люблю тебя, Мадлен. Твой иррациональный позитив всегда скрашивает мой день. Хоть рядом с тобой мне стыдно, но только когда вокруг люди, а когда мы наедине ты меня тоже бесишь, но меньше. И я бы хотел, чтобы я… ну, чтобы мы начали встречаться. С тобой под боком моя жизнь была бы менее скучной, я действительно хочу этого! Когда Эспрессо закончил, то заметил, что Мадлен выглядел потерянным. Он потерялся ещё в самом начале, однако храбрости признаться в этом он набрался только тогда, когда учёный закончил свою проникновенную речь. — …Прости, что? Задав этот вопрос, Мадлен тут же почувствовал себя глупо. Ещё глупее он почувствовал себя, когда лицо учёного перекосило от мгновенно накатившего гнева и тот начал кричать, нарушая тишину сада. — Люблю я тебя, вот что! Ты же знаешь, что у меня не так уж и много времени, чтобы повторяться дважды! Мадлен заметно помрачнел, осознание наконец-то настигло его. Когда он думал о признании, то в первую очередь представлял стихи о возвышенных чувствах, после которых они с Эспрессо романтично возьмутся за руки и пойдут вместе навстречу совместному будущему. Он не ожидал, что его благоверный решит взять инициативу в свои руки и ткнет его носом в факт своей влюблённости, не так он представлял себе своё поэтичное признание. — Так я ведь… я ведь хотел сказать то же самое… Страшное случилось — он потерял лицо и откровенно паниковал, хотя ничего страшного не произошло. Наоборот, всё складывалось как нельзя лучше, ведь его чувства оказались взаимными, но этот момент до него почему-то дошёл не сразу. — Я имею ввиду… ха-ха! Я никогда не сомневался, что ты на самом деле любишь меня! От неловких попыток Мадлена сохранить своё достоинство Эспрессо тяжело вздохнул, видимо ещё никогда он так не сомневался в правильности своих жизненных выборов, как сейчас. Лишь одно слово вертелось у него на уме, а через пару секунд оно уже висело в воздухе. — Идиот. …Как и говорилось, его дневная доза «идиота» ещё успеется!