В рамках эксперимента

— Ты охренел? — аль-Хайтам рассчитывал услышать что-то подобное. — Выйди вон из моей комнаты. — Технически, это моя комната, — начал аль-Хайтам и Кавех закатил глаза. — Ты не можешь просто так взять, войти сюда, и предложить мне заняться сексом. Себя слышишь вообще? Это не так работает, — Кавех сжал пальцы на переносице и тяжело вздохнул. Этот вопрос застал его врасплох. Он, тут, значит, вдохновленный сидел за чертежом, и тут в комнату вломился (ладно, аль-Хайтам постучал, перед тем как войти) этот, и с совершенно невозмутимым лицом попросил соседа заняться с ним сексом. И даже бровью не повел! Ну что за человек. — Это сугубо научный эксперимент. Ничего больше. — Напомнить тебе, чем наше последнее совместное исследование закончилось? — Кавех сжал в руках карандаш и снова тяжело вздохнул. — Я не знаю, как в твоей картине мира это работает, но у нормальных людей не принято просто так предлагать секс своему соседу по квартире. Это же не только про физическое удовольствие, это про чувства, про эмоциональную связь, про единение двух людей, что-то такое возвышенное, духовное… То, что тебе, дубине, не понять. Нет, безусловно, аль-Хайтам был сексуален. Кавех бы соврал, если бы сказал, что тот ему не нравился внешне. Эта широкая грудь, сильные руки, красивые черты лица, мягкие на вид серые волосы… аль-Хайтам был очень привлекателен, но только когда молчал. Да Кавех бы сразу согласился, если бы тот предложил ему секс, чего греха таить, но не в том виде, в котором он сделал это сейчас. Сейчас надо было ещё немного поломаться для того, чтобы сосед ненароком не узнал его маленький секрет. — Я хочу попробовать понять это. Мне стало интересно, чего такого люди в этом находят. Да и тем более, разве я не привлекаю тебя в этом плане? Повисло молчание. Кавех был одновременно зол и взбудоражен. Наверняка ведь это будет первый секс аль-Хайтама (и дай бог, не последний). Ведь кто в здравом уме согласится заниматься сексом с этим безэмоциональным самодовольным идиотом, у которого на первом месте стоял он сам? Кавех согласится. Что ж, аль-Хайтам захотел провести эксперимент? Он его получит. Мысль быть первым у него ужасно заводила. Плюс, может, у него получится выдавить из аль-Хайтама настоящие эмоции. У архитектора в голове потихоньку рождался план, как сделать так, чтобы запомниться аль-Хайтаму раз и навсегда. — Хорошо. Но, два условия, — усмехнулся Кавех. — Одно твое, одно мое. Всё по-честному. Ты первый. — Ты будешь снизу. Неудивительно. — Ты отдашь мне контроль. Весь. Процессом буду руководить я.

***

Они оба по очереди приняли душ. Кавех принес из своей комнаты пару длинных лент для волос красного цвета и кинул на кровать рядом с аль-Хайтамом. — Снимай футболку и наушники и ложись, — улыбнулся Кавех в предвкушении. Аль-Хайтам нехотя снял наушники и отложил их на тумбочку рядом с кроватью, футболку аккуратно положил на стул, чтобы не помялась. Затем он послушно лег, ожидая того, что Кавех будет делать дальше. Тот, в свою очередь, не ожидал такой покорности от соседа. — Бубнежа твоего не хватает, — озвучил он и потянулся за лентой. — У нас уговор. Так что, полагаю, мои возмущения тут не принимаются. — Правильно думаешь, — Кавех завязал ему глаза. — Теперь руки. Подними обе и сложи вместе, ага, вот так, — второй лентой он крепко связал аль-Хайтаму руки и привязал их к изголовью кровати. Затем стянул с себя футболку, в отличие от своего соседа, просто откинул ее в сторону, резинкой с запястья завязал волосы, чтобы не мешались, и уселся к аль-Хайтаму на бедра. — И что ты собираешься делать? — задал ему вопрос аль-Хайтам, когда почувствовал холодные руки у себя на животе. Он ощущал себя очень странно, не имея возможности дотронуться до Кавеха и как-то направить его. С одной стороны, внутри все кричало о том, что он немедленно должен вырваться и прекратить всё это. Но с другой… он первый раз в своей жизни отдавал контроль кому-то другому. Это… будоражило? Заводило? Возбуждало? Он не мог пока дать четкого названия этому чувству. — Знаешь, говорят… — Кавех наклонился и прошептал аль-Хайтаму на ухо, — что уши у мужчин — самая чувствительная часть тела. Проверим, м? Или всё твое тело такое же неотзывчивое и нечувствительное как и ты? — он провел языком по одной мочке уха, а пальцами помассировал вторую. Аль-Хайтам от неожиданности ахнул. — Ого, что я слышу. Кажется, я двигаюсь в правильном направлении, — языком он повел дальше по ушной раковине, слегка прикусил за самый кончик. Аль-Хайтам под ним дёрнул руками, словно хотел отодвинуть Кавеха подальше от своих ушей. — Ох, да ты весь покраснел, — он отодвинулся и с удовольствием отметил, как щеки соседа заалели. — Понятно, почему ты всегда в наушниках. Не хочешь, чтобы кто-то случайно задел твои чувствительные ушки и узнал твой маленький секретик? Внутри у аль-Хайтама все словно вспыхнуло. Кавех принялся вылизывать и слегка кусать второе ухо, что вызвало точно такую же реакцию. Его рука тем временем забралась туда, где на затылке была в аккуратный бантик завязана лента. Кавех слегка сжал волосы и после, надавливая пальцами, спустился ближе к шее. Он ориентировался на то, что ему самому нравилось. Из аль-Хайтама вырвался первый за сегодняшний вечер стон, когда Кавех с силой укусил его за мочку уха, оставляя краснеющий след от своих зубов. Тут же он дёрнул руками, словно хотел закрыть себе рот, но лента была завязана очень крепко (а вот за полухрустнувшее-полускрипнувшее изголовье кровати Кавех слегка запереживал). — Ох, какие звуки мы можем издавать. Не стесняйся, давай ещё, — Кавех укусил второе ухо и насладился отдачей в виде стона сполна. Пальцами он теперь массировал основание шеи. — Итак, что теперь проверить на чувствительность — твои губы или твою шею? — большим пальцем второй руки он провел по пересохшим губам аль-Хайтама, улавливая учащенное дыхание. — Или мне нельзя тебя поцеловать? Будешь ещё потом возмущаться. — Мо…можно, — прохрипел аль-Хайтам. Кавех усмехнулся, обхватил руками его лицо и с наслаждением поцеловал, языком тут же раздвигая чужие губы. Аль-Хайтам неумело отвечал, пытаясь повторять за Кавехом, столкнулся с ним зубами и снова дёрнул руками, только в этот раз потому что хотел притянуть Кавеха к себе ближе. Тот же в ответ на всё это только больше углублял поцелуй, сплетался с аль-Хайтамом языками и слегка кусал чужие губы. Внутри аль-Хайтама все плавилось и горело. Он не ожидал от своего тела такого, не думал, что будет так отзываться на все, что Кавех с ним делал. А ведь, он, по факту, даже ничего ещё не сделал. Эксперимент шел совершенно не по тому плану, по которому он думал. Аль-Хайтам думал, что ему ничего не понравится, и он только зря потратит время на какое-то бесполезное занятие, но сейчас он готов был забрать все свои слова назад. Наконец-то он понял, что ему определенно нравится, что Кавех взялся вести, ведь целовал и кусал он его явно со знанием дела. Он отметил, что уже был возбужден, в штанах стало тесно, и ещё Кавех своей задницей постоянно елозил. — Так возбудился, а я ещё даже к шее не перешёл, — словно читая его мысли, прокомментировал Кавех. — Не кончишь хоть раньше времени? — Продолжай, — злобно прошипел аль-Хайтам в ответ. Уж в этом он точно проигрывать Кавеху не собирался. — Сам попросил, — Кавех с удовольствием вцепился зубами в шею, оставляя след. Он знал, как это будет злить аль-Хайтама завтра, поэтому решил оставить как можно больше меток. Чтобы утром он на него жаловался, а в Академии завтра у всех были вопросы. Но сейчас в ответ на свои действия он слышал только сдавленные стоны, которые аль-Хайтам по-прежнему пытался сдерживать. Каждое прикосновение губ, языка и зубов было неожиданным, ведь аль-Хайтам не видел, как и куда двигался Кавех. Тот тем временем от шеи перешёл ниже, на грудь и ключицы. Кавех с наслаждением руками и языком проводил по крепкому торсу и животу с кубиками пресса, заставляя аль-Хайтама выгибаться навстречу. Укусил за сосок, и потом, будто извиняясь, зализал, с наслаждением отмечая то, как ещё сильнее Хайтам покраснел и постепенно отпускал себя, позволяя себе нормальные полноценные стоны. — Кавех, чёрт… прикоснись уже… — недовольно прошипел он, вскидывая бедра, чтобы получить хоть какую-то стимуляцию своего возбужденного члена. — Как ты сам-то ещё держишься, а? — Вдруг у меня не будет второго шанса насладиться твоим чудесным телом? — он отстранился и приподнялся, чтобы снова сесть аль-Хайтаму на бедра. — Не знал, что работа секретаря настолько тяжёлая, что ты накачал себе такие шикарные руки, пресс и грудь. Или ты из всех пар в Академии только на физкультуру ходил, м? Или может, ты на самом деле используешь двуручный меч? — продолжил засыпать чужое тело комплиментами Кавех, руками ещё раз обводя каждую рельефную мышцу. — Только попроси, и я переключусь на твой член. — А я не ясно выражаюсь? — аль-Хайтам снова вскинул бедра и простонал особенно громко. — Попроси, — повторил Кавех ещё раз уже более властным голосом. — Прикоснись к моему члену уже. Кавех только рад был, развязал домашние штаны аль-Хайтама, которые недвусмысленно топорщились, и стянул их вместе с нижним бельем. Вид ему открылся замечательный. — Интересно, а размер твоего члена пропорционален размеру твоего эго? — он усмехнулся и провел по нему ладонью, размазывая естественную смазку. — Хотя, признаться, иногда я думал, что ты что-то компенсируешь. Признаю, был не прав. Аль-Хайтам в ответ только простонал, снова дёрнув руками так сильно, что кровать жалобно скрипнула. Кавех улёгся поудобнее и на пробу лизнул головку, дабы насладиться бурной реакцией соседа. — Хочешь, чтобы я тебе отсосал, или сразу дальше пойдем? — он провел языком по всей длине, наблюдая за эмоциями аль-Хайтама. А тот тем временем пытался стянуть с себя повязку, елозил головой по кровати. — Ну-ну, нарушаешь условие, я сейчас перестану. — Я хочу… я хочу посмотреть, — пробормотал он, приподнимая голову. — А не боишься кончить раньше времени, если увидишь, м? — Кавех взял в рот головку и обвел ее языком несколько раз. — А то я вот переживаю. Ты так перевозбужден, я это чувствую, — снова провел языком по всей длине и на этот раз взял в рот уже глубже, расслабляя горло. Аль-Хайтам сверху громко простонал. Кавех не думал, что стоит растягивать минет надолго, а то он сегодня останется неудовлетворённым. Хотя, как минимум эмоционально он был удовлетворен, ведь никогда ещё аль-Хайтам не был при нем таким. Кавех полностью отыгрался за всё, что вызывал у него аль-Хайтам. Одной рукой он помогал себе, а второй гладил свой член через штаны. Кавех почувствовал, что аль-Хайтам уже на грани, и с пошлым чмоком отстранился. Для первого раза тот держался уже достаточно долго. — Ты умница, — Кавех привстал, чтобы снять с себя штаны с трусами. — Дотерпел до самого главного. Теперь подожди, пока я себя подготовлю. — Я хочу посмотреть, — почти провыл аль-Хайтам. — Нет, — ответил Кавех, выливая себе масло на пальцы, нарочно делая так, чтобы пару капель упали аль-Хайтаму на живот и член. Он немного подготовил себя в ванной, поэтому ввел внутрь сразу два пальца, продолжая начатое. Второй рукой он вновь проводил по торсу аль-Хайтама, слегка царапая ногтями, особенно по чувствительным бокам. В ответ на это слышалось сдавленное шипение вперемешку со стоном. Когда Кавех смог без дискомфорта вставить в себя четыре пальца, он решил, что хватит уже мучить себя и аль-Хайтама, вылил остатки масла ему на член, и пристроился сверху, плавно начиная насаживаться. — Ты так хорошо проникаешь в меня, аль-Хайтам, — простонал он, наслаждаясь чувством растяжения и заполненности. — Ты даже не представляешь, сколько я мечтал о твоём члене внутри себя. Да, только твой противный характер всё время портил мои фантазии. Не думал, что ты можешь быть таким возбуждённым и податливым, ох, — Кавех насадился полностью и дал себе немного времени привыкнуть. Он начал плавно двигаться, наконец-то наслаждаясь долгожданным удовольствием. — Чувствуешь, как глубоко ты во мне сейчас? Тебе нравится? — Кавех приподнялся так что почти выпустил член аль-Хайтама из себя, а потом резко насадился обратно, не скрывая довольного стона. Послышался треск — ткань ленты всё-таки не выдержала и порвалась (хорошо, что не кровать). Аль-Хайтам высвободил руки и сдернул с глаз повязку. Потянул Кавеха на себя и впился в его губы горячим поцелуем, а руками взял за бедра и начал двигаться сам, с каждым толчком приближая их обоих к разрядке. Кавех стонал в поцелуй и царапал спину аль-Хайтама. Аль-Хайтам сходил с ума от ощущений. Кавех как будто специально сжимал его внутри себя, чтобы каждый толчок выбивал из Хайтама стон. Перед глазами все плыло, он уже почти не осознавал, что делает, весь мир сузился до этой комнаты, до стонов Кавеха и его собственных. Он оторвался от его губ и вцепился зубами в плечо, покрывая его метками, как до этого делал Кавех. Оргазм накрыл его неожиданно, а следом кончил и Кавех, сжимая его внутри так сильно, что ощущений стало слишком много. Аль-Хайтам честно думал, что сейчас отключится, поэтому вцепился в Кавеха так сильно, как только мог, громко простонав напоследок. В животе будто взрывались фейерверки, эти ощущения были не сравнимы с тем оргазмом, который он обычно получал, когда изредка дрочил в ванной. Он тяжело дышал, сердце билось как бешеное, взгляд никак не хотел фокусироваться. Тело моментально расслабилось, и он снова лег на кровать, пытаясь отдышаться и вернуться в реальность. Аль-Хайтам никогда не испытывал столько всего одновременно, эмоции и ощущения накрыли его с головой и их было слишком много. В этот момент он, кажется, понял, про какое там единение душ и духовность говорил Кавех. Ему понадобилось по меньшей мере пара минут, чтобы придти в себя. За это время Кавех успел слезть с него, напялить на себя трусы и принести с кухни стакан воды. — Ты должен мне новую ленту, — усмехнулся он, протягивая стакан аль-Хайтаму. — Ты как? Вместо ответа Хайтам привстал, осушил стакан воды залпом и лег обратно, наконец восстанавливая дыхание. — Признаюсь, эксперимент прошел не так, как я ожидал, — он повернул голову и посмотрел на довольного Кавеха. — Но результат меня более чем удовлетворил. — И вот так ты называешь самый охуенный секс в своей жизни, да? Видимо, уже очухался. Типичный аль-Хайтам. Я к себе тогда пошел, тебе же ещё наверное отчёт по этому «эксперименту» писать, — Кавех всплеснул руками и готов был уже встать со стула, прихватить свои вещи и уйти к себе. — Не торопись, — прохрипел аль-Хайтам. — Останься… со мной. Только надо в душ сходить. Кавех аж опешил. — Я не проснусь завтра утром на улице? В чем подвох? Я вообще думал, ты меня застрелишь после всего, чтобы я никому не рассказал. — Я думаю, с утра нам надо будет закрепить результат, — аль-Хайтам привстал и потянулся к Кавеху, чтобы аккуратно поцеловать. — Но уже на моих условиях. Кавех, в целом, был не против такого расклада.