В мастерской, полвторого

Хэнк знает, что поступил правильно. Отец сам сказал, заплетающимся языком, когда высадил его из машины после бухты. Хэнк не хотел, чтобы он ехал куда-то еще, но его мнение никого не ебало. — Кислов твой на первом же допросе раскололся бы, — на слове «твой» он слегка морщится. — И сам бы не заметил, как и вас бы всех закрыли. Тебя за убийство, а остальных за соучастие. И не в одну камеру, Борь, вы бы, сука, еще 10 лет не увиделись бы! Ну хоть какой то плюс, блять. Хэнк не отвечает. Получается, раскололся первым именно он, а не Ваня. Но до него примерно доходит, о чем говорит отец. Киса сдерживаться не умеет, немного надави, и из него бы полилось лишнее. А давить менты умеют, Хэнк знает. «А че твой батя еще говорит?» — голос Кисы заседает в подкорке. Он прав был, он все время был прав. Хэнк папенькин сынок до мозга костей. Ментеныш. *** — Че за херня? — Киса смотрит на его опавший член, и Хэнку хочется провалиться. — Это не ты. «Это я и мой длинный язык». — Че, надоело, да? — Киса ложится рядом и сжимает губы. — По телкам соскучился, понимаю. Сиськи полапать хочется, чего нет того нет, сорян. Против женской груди Хэнк ничего не имел и сейчас, но в Кисе ему всего хватало. Дело было совсем в другом. Но правду он сказать не мог. — У меня дома проблемы, Кис. Хотя это полуправда. Отец с ним почти не говорит, а мать ходит на нервах. Оксана плачет по ночам. Еще бы не плакать — брат убийца. — Мама говорит, у них все закончилось. Она не врет, я точно знаю, Хэнк! До Бори не сразу доходит, о чем говорит Киса. Роман отца интересовал его довольно мало. — Да я верю. Просто все на нервах, Кис. И я из-за этого на нервах. И нихуя не стоит. Он берет его руку и переплетает пальцы. — Я тебя люблю, ты в курсе, да? — Есть такое, — Киса улыбается. — Хорошо, что мы с тобой сводными не стали, прикинь, какой был бы изврат? Как на порнхабе, бля. Хэнк смеется, и все типа хорошо. Типа. *** — Ты из-за меня плачешь? — Хэнк ложится к ней в постель, как в детстве, когда у них была одна спальня на двоих. — Прости, что на тебя это все возложил, Оксан. Я мудак. — Не в тебе дело, — Оксана качает головой, и Хэнк ей верит. От этого хуже. Из-за чего она может плакать? Может, тоже узнала про отца и… — Обещай, что ничего не сделаешь, Борь, — серьезно говорит Оксана, смотря ему в глаза. — Поклянись. — Клянусь. Ты мне можешь все рассказать. Как я тебе. Оксана слабо улыбается. — Я беременна. От Рауля. Не знаю, что делать. Хэнку не впервой нарушать клятвы. *** Когда Мел приставил пистолет к его виску, Хэнк чувствовал на себе взгляд Вани. Или хотел чувствовать. У них не очень складывалось последнюю неделю. Может, ему и плевать уже на Хэнка со всеми заебами. — Нельзя в бухте опять, — говорит Хэнк, когда они начинают обсуждать дуэль. До него не сразу дошло, что отец теперь знает про место, и третий труп его точно не обрадует. — А че ты так забеспокоился, а? Киса давно с ним не пиздел так грубо на людях, Хэнк даже теряется. Может, он уже его подозревает. Так или иначе, у него получается убедить пацанов. *** Когда Мел уходит, Киса садится рядом и кладет руку Хэнку на плечо. Это невыносимо, и Хэнк еле сдерживается, чтобы ее не сбросить. — Тебе потренироваться надо, — четко говорит Киса. — Я тебя, бля, хоронить не собираюсь, понял меня?! На душе теплеет. Не подозревает. Не знает, какой Хэнк трусливый предатель. — Понял, — Хэнк кивает. — Я думал, никогда больше не убью. Это ужасно, Кис. Киса выглядит так, словно не понимает. Да и откуда ему? — Но его-то нужно замочить, да? Он конченный, бля, он точно заслужил! — Заслужил, — кивает Хэнк и целует Кису в губы. Чтобы отвлечь от разговора о трупах. Тот сразу забывает о Рауле, дуэли и всем остальном. Соскучился, понятно дело. Хэнк тоже пиздец как соскучился. Киса залезает ему под резинку штанов и довольно улыбается. Хэнк не такой как тогда — у него начинает вставать, природа все-таки взяла свое. — Бля, знал бы, крем бы хоть взял, — шепчет Киса. — Может, слюной попробуем? Хэнк качает головой. — Я тебя пораню. Давай подрочим просто. — Давай я сам разберусь, — отвечает Киса, сползает ниже и берет в рот. Это хорошо. У Хэнка вроде тоже неплохо получается, но Киса прям могет. Как в порно. Не то чтобы Хэнк часто смотрел. Как все — без переборов. А в последнее время не вставляло. Девочки в порно на Кису похожи не были. А мальчиков он гуглить стеснялся. Хэнк бросает взгляд вниз и встречается с черными глазами, которые смотрят из-под спадающей челки. Киса достает его член изо рта и стучит себе по языку. Реально как в порно. В конце концов, Хэнк тоже кончает как в дешевых порнороликах, заливая все, что можно, и Киса матерится, что у них нет салфеток. — Ты че, даже дома не дрочил? Хэнк вытирает сперму с Кисиных волос. — Для тебя все берег, еблан. *** Пистолет в руках кажется уже привычным. Непривычно только, что его цель так далеко. По крайней мере — если он его убьет, то не увидит дырку сразу. Киса хлопает его по плечу и улыбается в 32 зуба. Так Киса улыбается, когда Хэнк готов кому-то вдарить. Или уже вдарил. Или собирается прикончить. Он вроде понимает, что Хэнк может сдохнуть. Заставил же его тренироваться тогда, после того как они закончили. Они до ночи провозились. И все равно для Кисы это как будто больше игра, чем реальность. Хэнк целится и стреляет. *** — Жаль, не убил, — говорит Киса шепотом, когда они едут обратно. — Реально, бля, жаль. Те мертвы, а этот жив, пидарас ебаный. Хэнку очень хочется сжать его руку, но в автобусе они не одни. — Ага, — их головы соприкасаются, но со стороны они, наверное, просто два друга, которые очень устали и скоро отрубятся. — Ну ниче, бля, не поделаешь, — сокрушается Киса. — Судьба, бля. Как там Мел пиздел. Самое отвратительное, что Хэнк не уверен, что ему реально «жаль». Должно быть, но часть души чувствует мерзотное облегчение. Он никому этого не скажет, конечно. Киса еле заметно гладит его ногу своей, и Хэнк все-таки пытается поспать, пока они не вернулись в город. *** Хэнк просыпается, когда Кудя трясет его за плечо. — Приехали. Выходить надо. Он нервничает, и Хэнк представляет, как ему непросто. С одной стороны брат — какой-никакой, но родная кровь. Но и Хэнка он последнее время очень жалует. Хотя Хэнк бы с удовольствием обошелся без этого всего. Если подумать — без Кудиновых всей хуйни и не было бы. С самого начала. Но Илье он, конечно, этого не говорит. Прощается за руку, кивает, изображая сочувствие. Смотрит на пацанов. — Че, куда? — Мне по делам надо, — отвечает Киса уклончиво. По делам — это код для барыжнических муток. Киса старался заниматься ими подальше от Хэнка и всех остальных. — Ты поосторожней будь, хорошо, — у него вырывается это само собой, несмотря на то, что Мел рядом. Слишком тепло получилось, наверное. — Ты че мне, мамка? — Киса фыркает, но видно, что он тоже смутился. — Ниче, если попадусь, твой папашка отмажет. Мы же родственники почти, да? Он тараторит, и это, наверное, заметно и Мелу. Так или иначе, тот ничего не говорит и прощается с Кисой как обычно. — Давай бро, пиши, если че надо. Они стоят с ним вдвоем и смотрят на то, как Ваня уходит в сторону центра. Хэнк чувствует немой вопрос. Мел говорит первым: — Ты ведь знаешь, что вы мне не только близкие друзья, да? Мы клятвой соединены на всю жизнь. — Ты к чему это? Хэнк уже прекрасно знает, к чему. Странно, правда, что именно сейчас. В целом, ничего такого он не сказал. — Я видел, как он тебя по ноге гладил, — спокойно говорит Мел. На его лице нет ни капли отвращения. — А вместе с остальным… — С остальным чем? Мел улыбается, и Хэнк, в целом, не удивлен. Если уж его отец смирился, то Мелу точно должно быть похуй. — Взгляды. И твои, и его. Знаешь, кто на меня так смотрит? Ритусик. — Че, прям так заметно? — одно дело Мел, но палиться перед всеми Хэнк был не готов. — Да нет, — Мел успокаивающе хлопает по плечу. — Это если знаешь вас, хорошо начинаешь подмечать. Это немного утешает. — У вас всегда по-другому все было, — вдруг добавляет Мел. — Как будто дружили, но друзьями не были. — Есть такое. Мы просто не понимали. Я не понимал, точнее. Странно обсуждать это с кем-то кроме Кисы, а отец все-таки не сильно считается. Хэнк чувствует странное облегчение. — Ну хорошо, раз все разрешилось, — искренне говорит Мел, и Хэнк находит в себе силы уточнить. — Тебе нормально? Что мы вместе? — Вполне, — Мел на секунду задумывается и добавляет. — Гендос тоже смирится. Попытается, наверное, какую-нибудь хуйню пиздануть, но точно забьет. — Ну ты все равно ему не говори, хорошо?— Хэнк думает о том, как на все это отреагирует Киса. — Это не только моя тайна. — Не скажу. Сами скажете, если захотите, — он вдруг грустнеет. — Если у него все хорошо будет с этой всей хуйней. — Все нормально у Гендоса будет, — уверенно говорит Хэнк. Через час отец ему скажет, что это не совсем так.