9.
21 июля 2023 г. в 20:21
Примечания:
Так как я уже сказала, подстраиваю канон под себя. Так что есть изменения. Если непонятно что случилось, нужно будет подожать следующую главу.
Отец везет его домой. Удалось обойтись без сотрясения, но Хэнка все равно почему-то тошнит.
— Борь, мне придется пойти на этот утренник. Ты уж извини.
Боря даже не сразу понимает, о чем он.
— Там Стас будет. Нужно проконтролировать, что не станет чудить.
Так яснее. Отец боится, что Кудинов захочет мести. Любимый человек, все-таки.
Теперь отец всегда будет бояться.
— Да иди. Кисе привет передашь.
— Я ему передать могу только подзатыльник, — вздыхает отец. — Главное, чтобы на глаза не попадался.
***
Он просыпается ночью, не сразу осознавая, где находится.
Голова не болит, но тело ноет, и очень хочется пить. А потом попытаться уснуть и не просыпаться как можно дольше в этот мир.
На кухне сидит Оксана. Не спится не только Хэнку.
— А ты почему на вечеринке года не был?
— Не хотелось, — отвечает Боря, радуясь, что сестра не пристает с вопросами про его разукрашенное лицо. — Чай будешь?
— Буду.
Когда он ставит на стол две кружки, то замечает, что Оксана залипает в сториз с Анжелкиного дня рождения. Вряд ли в городе где-то еще проходила вечеринка у бассейна.
— А твои нормально развлеклись, — она протягивает телефон.
Все цветное, яркое, в каких-то блестках. У Хэнка рябит в глазах. Он не сразу узнает знакомую кудрявую бошку.
— Копию свою нашел, — замечает Оксана. — Это ж надо, так на себя дрочить.
Сториз заканчивается, но у Хэнка все еще перед глазами поцелуй Кисы с кем-то другим.
Не с ним. Он-то совсем на Кису не похож.
— Да хуй с ним.
— Поссорились? — она кивает на лицо Бори. — Хочешь, я ему глаза выцарапаю?
Это ведь почти не шутка. Оксана в детстве всегда пыталась его защищать.
А вот он ее так и не смог.
— Забей. Как ты?
— Не буду ничего делать. Ну, ты понял.
Хэнк станет дядей. Сложно это осознать.
— Родителям когда скажешь?
Оксана колупает ногти. Она прекрасно понимает, что речь идет о том, чтобы сказать отцу.
— Попозже. Когда уже поздно будет.
— Ты думаешь, что он тебя на аборт пошлет, что ли?
После того как он это сказал, мысль уже не кажется настолько абсурдной.
— Я знаю, что он его полюбит, — говорит Оксана. — Но когда смирится. С этим со всем.
— Полюбит, конечно, — Боря берет ее за руку и сжимает, поглаживая пальцы.
У Оксаны блестят глаза.
— Я думала… Глупость, наверное. Может, Кудиновым рассказать? Внук все-таки.
— Оксан… У них же это не первый внук. А они и того как будто не знают.
— Ну да. Вот и породнились с Олей.
Хэнк придвигается ближе и обнимает ее, прижимая к себе посильнее. Его проблемы кажутся уже не такими важными.
— Забудь о Кудиновых. У тебя я есть.
— Борь, я спросить хотела.
Что-то внутри холодеет.
— Спрашивай.
— Рауль давно в сети не появлялся. Ты его тоже убил?
Она очень спокойно говорит последнюю фразу. Словно свыклась уже, что Боря на это способен.
— Не смог, — он сглатывает. — Ранил только. Если он у Кисиных теток не сдох, то скоро респавнится. Прости.
— За что?
— В смысле, за что? — Хэнк целует ее в лоб, стараясь вложить в этот жест все свое сожаление. — Не смог за тебя отомстить.
Они сидят еще полчаса, допивая остывший чай. Оксана уходит в комнату, а Хэнк решает покурить на балконе. Все равно отец, скорее всего, еще не дома, наверняка остался у Бабича на афтепати — пасти Кудинова.
Когда сестра не рядом, мысли о Кисе и его развлечениях возвращаются. Больно, почти как от осознания того, что Киса на него смертельно обижен. Разочарован.
Хэнк плохо знаком с ревностью. К кому было ревновать, к другим парням? А про девушек он думал, что для Кисы это неактуально было. Может, зря. Бывает же, и те, и те нравятся. У Бори так. Почему у Кисы по-другому?
Он не успевает ужаснуться тому, что теперь придется видеть Кису гуляющим под ручку с девушкой, которой даже ебало не набьешь, как замечает, что дверь подъезда открывается, и на улицу выходит отец.
Наверх он не смотрит. Садится в свою машину, не отрываясь от экрана телефона, и уезжает. У Хэнка совсем нет сил думать, куда. У него вообще не осталось сил.
***
Он просыпается днем, радуясь, что у матери сегодня работа, и не придется лишний раз объяснять под ее вздохи, что у него опять с ебалом. Боре неприятно ей врать. Хотя можно и честно сказать — отпиздили, бывает. Уточнять детали необязательно.
На телефоне — несколько пропущенных от Кисы.
Это странно.
Киса ему обычно не звонит. Кто, блять, вообще звонит в их возрасте? Для этого голосовухи придумали. Хэнк не заходит в телегу, перезванивает сразу. Раз позвонил, то пиздец какой-то случился, не иначе. Ну там, Рауль подлечился, приперся к Анжелке и расстрелял всех к хуям собачьим. Что-то на таком уровне.
— Ты, блять, ему еще и про Рауля рассказал, тварь подментованная?!
— Ты о чем, Кис?
Он рассказал только Оксане. Но это ее касалось напрямую, так что Хэнку даже не стыдно.
Киса сопит в трубку, как будто так злится, что и подобрать слова сложно. Будь они рядом, Хэнку бы еще раз прилетело, он уверен.
— А если бы они тоже сгорели, ты не подумал? Или похуй, главное жопу прикрыть?
— Кто сгорел, блять? — он недостаточно бодрый, чтобы поспевать за мыслью. — Че с Раулем?
— А ты, типа, не в курсе? — Киса немного сбавляет обороты, может, просто пытается отдышаться. — С Раулем все. Сгорел сарай, где он лежал. Чуть на дом не перекинулось, тетки случайно проснулись. Че молчишь, блять, это новость, что ли?
— Кис, я ему не говорил. Клянусь. Только про две дуэли.
— У тебя такие надежные клятвы, Хенкалина, я уже убедился как-то раз.
Это больно. Пусть и справедливо.
— А может, ты сам это сделал? — продолжает Киса. — Следы подчистить решил?
— Нахуй иди, Кис, — Хэнк старается говорить тише, хотя хочется орать. — Я дома с пробитой башкой лежал, пока вы там веселились. Как, кстати, ее зовут?
Он доволен тем, что Кисе пару секунд нечего сказать. Маленькая победа.
— А тебя это ебать не должно больше, — говорит Киса, когда голос к нему возвращается. И бросает трубку.
Хэнк смотрит на экран телефона еще несколько секунд, пытаясь осознать сказанное.
Рауль мертв. Это пока все, что ему понятно.
В дверь комнаты стучатся.
— Борь, я обед сделала, — это Оксана. — Хочешь поесть?
Когда он выходит, отец сидит за столом и доедает сосиски с макаронами. Почему-то в форме.
— С добрым утром.
— Уже день, — кивает отец, отпивая чай. — Я обратно побежал. Работы навалилось, ну как обычно в выходные.
— Какой работы, пап?
Хэнк садится и видит, как у Оксаны трясутся руки, когда она накладывает ему еду.
— Тяжелой. Сестра тебе расскажет, Борь, спешу.
Отец отставляет тарелку и надевает пиджак. В воздухе буквально чувствуется, как он побыстрее хочет уйти от них двоих.
— Что случилось, Окс? — спрашивает Боря, когда за папой захлопывается дверь.
Оксана молча наливает ему чай, даже убирает пакетик, словно Боря сам не может, и только потом отвечает:
— Несчастный случай. Ну, он так мне сказал. Проводку замкнуло — сарай сгорел. И Рауль тоже сгорел — весь.
Весь. На последнем слове она делает особое ударение.
— Я видел, как он уходил, — резко вспоминает Хэнк. — Вчера ночью. Он услышал, навер…
— Замолчи, — Оксана садится рядом и берет лицо Бори в руки, заставляя посмотреть в глаза. — Мы об этом никому не расскажем, Борь, да? Никому.
— Ну, конечно, не расскажем.
И вот в этом он уже точно уверен.
Примечания:
https://t.me/hotrusman