Чужая война

В Скайриме неспокойно. Как, впрочем, и в любой другой провинции в последнее время. Как и в Сиродииле, откуда Синдерион уехал. Сбежал. И там, и тут воздух пропитан войной, запахом душного страха, крови и гноя, металла и пожарищ. Имперцы смотрят на него как на предателя, альтмеры как — на труса. Молодёжь, внемля призыву Доминиона, уезжает на якобы родные земли. Чтобы потом вернуться солдатами с презрением во взглядах и оружием в руках. Напряжённость вынуждает старика думать, что, возможно, где-то в этом мире, стоящем на краю войны, есть и его ребенок. Тот, судьбой которого он не обеспокоился. Он ведь так легкомысленно относился к женщинам. Наука прежде всего, остальное лишь блажь и слабость. Синдерион гонит от себя навязчивый образ порывистого юноши, надевающего на себя золочёную броню. Это не его война. Он алхимик и маг. Он учёный. Он уедет туда, где можно проводить исследования, изучать, находить и открывать. Алый корень Нирна. Новые свойства и возможности. Синдерион знакомится с Аврузой. Она немолода, но она хочет знать больше, и он обучает её. Передаёт свои знания, называет своей ученицей. Суррогатом того, кого он не захотел видеть рядом. Война приходит и в далёкий холодный Скайрим. Еще не сражениями, но послами, переговорщиками, инспекторами. Тревожными слухами, спрятанными в погреба мешками с картофелем и зерном, усиленным вооружением стражников. Учёный не собирается участвовать в политических конфликтах и вновь уходит в сторону. Под землю, вглубь руин, туда, где ждут открытия. Чёрный предел встречает его сыростью земли, соляными испарениями и блеском минералов, свечением гигантских грибов, закрывающих шляпками свод пещеры. И скрипом двемерских механизмов. Бывая тут раньше, Синдерион всегда осознавал риск. Это и есть война учёного — с опасностью. За тайну, за знание, за истину. Он идёт по окутанной миганием парящих в темноте голубых спор тропинке тихо, осторожно. Слушая журчащую мелодию корней Нирна и вдыхая смесь грибного аромата и перегноя. Впереди золотится постройка двемеров, которую Синдерион приспособил под лабораторию. Старик ускоряет шаг. Справа и слева подгоняют его скрипы и скрежет; пугает, отвлекает мелькание опасных механических существ. Еще быстрее. Вот уже видно дверь. Синдериону кажется, что откуда-то сверху, сквозь необъятные расстояния, толстую почву и путаные коридоры руин до него доносится пение. Это гимн Альдмерского Доминиона, поднимаемый стройным хором высоких голосов эльфов. Это боевая песнь нордов, идущих на подмогу своему императору. Синдерион не слушает. Это не его война. Но музыка и слова заполняют его разум, заглушают все вокруг. Вновь и вновь возвращают к ошибкам молодости. И алхимик не слышит свиста первой стрелы. Но когда острый удар болью обжигает спину, он понимает, что охранники руин настигли его. Со стороны фигурного серпантина стремительно приближается двемерская сфера. Ещё стрела. И ещё. Синдерион собирает остатки сил, выставляет вперед руку, и механизм останавливается, сражённый заклинанием. Старик с трудом хватается за холодную пластину двери. Внутри лаборатории тихо, лишь всхлипывает своим тонким перезвоном красное растение в горшке. Синдериону тяжело дышать. Игнорируя головокружение, он вытягивает из поясной сумки маленькую тетрадь. Торопливо и сбивчиво записывает всё, что выяснил за последнее время. Кратко. Тот, кто найдёт, разберётся. Или отнесёт заметки Аврузе. Главное — успеть. К этой войне он был готов — войне за прогресс. Синдерион падёт в ней, но не проиграет. Надо только успеть. Онемевшие пальцы разжимаются, кожаный переплёт тетради выскальзывает из рук. В последнем вздохе ученого нет разочарования. Песня звучит наверху. Но это чужая песня о чужой войне.