Горячий пепел

День выдался ужасным. За окном до самого обеда шёл непрекращающийся холодный осенний ливень, сдирающий с лесных веток последние бурые листы, которым давно следовало самостоятельно опасть. Вокруг штаба всё шумело: ветер гулял, путаясь в скрюченных ветках, завывал в щелях каменного замка. Микаса провела большую часть этого длинного дня в казармах, не имея совершенно никакого желания делать хоть что-нибудь. Непривычно. Сегодня была её очередь брать выходной, и она изо всех сил старалась воспользоваться единственным днём отдыха, но на душе было так же неспокойно, как и за окном. Пускай никто не видел той бури, что разворачивалась у неё внутри, Микаса мучилась и изводила себя, оставаясь холодной и непоколебимой на вид. Хистория вот уже который час подряд занималась какой-то тупой работой в кабинете у капитана, и Микаса сгорала от ревности и невозможности узнать, чего она так долго там торчит. С Леви у них уже давно устоялись определённые отношения. Казалось, что их обоих всё устраивало, но с каждым днём Микаса чувствовала себя всё хуже, не понимая, что делать с этим чувством, съедающим изнутри. Измучавшись неприятными мыслями, наплевав на то, что на улице всё ещё моросил ледяной дождь, Микаса в одной только спортивной форме выбежала в лес. Тренировки всегда помогали привести мысли в порядок, вот и теперь можно было надеяться на то, что грязь вокруг, холодные капли, пронзительный ветер и тягучая боль в измотанных мышцах помогут ей прийти, наконец, в себя. Резкие порывы ветра хлестали по разгорячённому телу. Раздражённая, она словно ураган летела по размытым лесным тропинкам, даже не пытаясь огибать лужи. Холод и сырость должны были привести её в чувства, но ничего не выходило. Пожар в груди распалялся лишь сильнее. Она не имела права открыто ревновать его. Даже внутри не должна была, но сердцу не прикажешь, и ядовитое чувство того, что её предают, снова и снова мерзкой слизью обволакивало сердце. Свободные отношения. Ненавистная фраза вертелась в голове. Микаса нутром чуяла, что свободными они могут быть, лишь когда обоим партнёрам плевать друг на друга. Когда секс для вас — способ расслабиться, сбросить напряжение. Проще получить его по договорённости, нежели выстраивать какое-то там доверие и привязанность, тяготящие существование. Но Микаса так не могла. Ей было не всё равно. Она любила его. Казалось, что любила по-настоящему. Прямо как пишут в глуповатых женских романах: до дрожи в коленках, блестящих глаз и неумолкающего трепета в груди. Только Леви совсем не отвечал ей взаимностью. Тот был нежен с ней, лишь когда они оставались наедине, и после спешно натягивал на себя привычное отстранённо-холодное насмешливое выражение лица. Хотелось бы ей хоть раз услышать от него тёплое слово, но это были лишь мечты, которым было не суждено сбыться. Она сама виновата в этом. Не стоило потакать своим слабостям и соглашаться на это. «Будет проще, если о нас никто не будет знать», — сказал тогда капитан, и Микаса просто подчинилась. Никогда не думала, что придётся скрывать очевидное, но не нашлась, что сказать, просто кивнула, считая что так и впрямь будет лучше, несмотря на то, что в горле стоял ком обиды, который никак не хотел исчезать. Теперь же изо дня в день она мучилась догадками о том, сколько у него ещё девушек. Мысли разъедали её, мешая существовать. Она стала нервной, раздражительной, ещё более неприятной, чем раньше. Микаса перестала общаться почти со всеми, сообразив, что каждая из её подруг могла оказаться соперницей. Где-то в глубине души она понимала, что глупо отстраняться от них лишь из-за Леви, но ничего не могла с собой поделать. Это получалось само собой и она не сопротивлялась. Всё это было так глупо. Она чувствовала, как сильно изголодалась по настоящему теплу, по тому чувству, что она испытала, когда впервые отдалась ему. Теперь было смешно вспоминать, как она пыталась соблазнить капитана. И думалось, что лучше бы она никогда и не замечала его взглядов. Леви явно хотел её, но Микасе было этого мало. Она хотела настоящей любви, отношений, но тот не был готов дать ей это. Теперь же она наступала на те же грабли, находя утешение в чужих руках. И как мерзко Микаса чувствовала себя, понимая, что и сама не хранит верность, несмотря на то, что хотела только его одного. Теперь же она мучалась с собственной совестью, понимая, что не может ничего требовать от Леви, после того, как завела другие отношения. По крайней мере это было честно. Он дал Микасе свободу, и она воспользовалась ей. Леви не хотел, чтобы Микаса привязала его к себе одной, и не контролировал её в ответ. Хотя она мечтала, чтобы он обратил на неё внимание, надеялась, что Леви устроит сцену, недовольный её свободным общением с другими. Микаса ждала, что он проявит к ней хоть какой-то интерес, но его не было. Всё напрасно. Она как последняя наивная дурочка страдала по человеку, которому было плевать. Леви не видел, или не хотел видеть того, как страдает она каждый раз, когда приходит время расстаться. Начинало казаться, что ревность не в его характере. Вдобавок ко всему, эта идиотская скрытность бесила до чёртиков. Она не могла просто прийти и увидеть капитана когда вздумается, не могла сама назначить встречу, ничего не могла. Приходилось ждать, когда он сам пригласит её к себе. Да и делать вид, что между ними нет абсолютно ничего было трудно. Микасе хотелось быть с ним как можно чаще, но это становилось невозможно. Леви не мог постоянно брать в помощницы именно её, потому в его кабинете часто появлялись и другие попавшие под горячую руку солдаты, в том числе и девушки. Микаса заканчивала свой первый круг, пробегая мимо стен штаба, и случайно взглянула на окно командирского кабинета. Эрвин был с ней гораздо более обходительным. Однако Микаса снова втянула себя в ту же авантюру, даже понимая, что ей это совсем не нравится, и что после всего этого она чувствует себя просто отвратительно. По крайней мере командир не делал вид, будто бы её не существует, однако это делало только хуже. Микасу раздирали противоречия. С одной стороны, она боялась, что Леви узнает, не хотела терять его, наивно надеясь, что когда-нибудь его отношение к ней изменится, с другой же, Эрвин уважал её и дарил то тепло, которого ей так не хватало. Но в окне знакомого кабинета она увидела совсем не Смита. Леви стоял, скрестив руки на груди, недовольно разглядывая унылый пейзаж вокруг. Всего лишь на мгновение они встретились взглядами, и Микасу словно пронзило молнией. Сердце, и без того замученное нагрузкой, казалось, забилось ещё быстрее, и лишь раскрасневшиеся от бега щёки спасали её от предательского румянца. Интересно, понимал ли капитан, что она на самом деле чувствовала? Но всё это было не важно. Леви подал ей знак рукой, и внутри всё перевернулось. Она так хотела опять увидеть его, снова упасть в его руки, но всё это было слишком унизительно. Теперь она ощущала себя настоящей армейской подстилкой, но не смела ничего сказать. Послушно, словно ручная собачонка, Микаса поспешно двинулась к замку, всё же не готовая отказать. Леви мог буквально делать с ней всё, что угодно. Она даже не пыталась сопротивляться. Тщательно отмыв себя от уличной грязи и пота, Микаса обернулась пушистым полотенцем, подсушивая волосы. Холод сковывал тело, но даже ледяная вода душа не остудила мысли и не привела её в чувства. Тяжело вздохнув, она натянула одежду на всё ещё влажное тело и отправилась в нужный кабинет. Странно, что Леви находился именно там, но и это место было для неё привычным. По сути, какая разница, если это всего лишь мимолётная встреча. В дверях она столкнулась с поспешно вылетающей из кабинета Хисторией. Она вечно была слишком суетливой, но Микаса придавала этому свой искажённый, болезненный смысл, мучаясь догадками сильнее. Она была готова взвыть от того, насколько сильно она мечтала избавиться от этой глупой ревности, но понимала, что тому не суждено сбыться. До тех пор, пока Леви не принадлежит ей, пока они так же скрыты ото всех. Микаса спокойно вошла в кабинет, прикрывая дверь за собой. Чувства переполнили её в ту же секунду, как она поймала на себе внимательный взгляд голубых глаз. Леви заметно переменился. Он уже не выглядел таким недовольным. По нему ясно читалось то, что он рад видеть Микасу. Однако она не расценила это как комплимент понимая, что ей позволено так мало. Она может касаться его только сейчас, в этот момент, и стоило выйти за дверь, всё снова встанет на свои места, и чувства рассеятся, словно их никогда и не было. Леви тихо подошёл к ней, рукой проводя по чистым, гладким, ещё влажным волосам. Не произнося ни слова, он мягко коснулся пальцами её лица, изучая его, внимательно разглядывая. Микаса стояла, боясь вздохнуть. Она всё ещё робела перед ним, несмотря на то, что они уже так долго делали это, но каждое прикосновение ощущалось по-новому, такое неизведанное, интимное, что Микаса не могла сдерживать свои эмоции. Она случайно дёрнулась, от переполняющих ощущений, и Леви явно расценил это как-то по-своему, совсем не так, как было на самом деле. Но, снова ничего не говоря, подтянул её к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Микаса опешила. Обычно он обращался с ней нежнее. По крайней мере в первое время, и теперь его напор удивил, взбудоражил. Она с готовностью ответила на его горячий поцелуй, переплетая их языки в трепетной жажде, желая, чтобы это длилось вечно. В эти редкие моменты близости она чувствовала себя по-настоящему желанной. Шумно выдохнув ему в губы, она уперлась руками в грудь, заставляя Леви отпрянуть. У них явно не так много времени, к тому же кабинет был чужим, и Микаса не знала, что капитан делает здесь сегодня, но все вопросы отошли на второй план, сейчас ей хотелось поскорее стянуть с него форму, и почувствовать его грубые руки на своём теле. — Ты такая красивая, когда злишься, — с усмешкой сказал Леви, помогая ей стащить с себя куртку. Заметил всё-таки. Но Микаса проигнорировала его слова, мельком взглянув ему в лицо. Капитан улыбался так, как делал только в эти моменты, когда они были наедине. Признать то, что ей это безумно нравилось — означало принять поражение, согласиться с тем, что она слишком сильно влюблена, чтобы хоть как-то отстаивать свои интересы. — А вы так падки на колкости, когда возбуждены, — парировала Микаса зная, что сейчас ей за это ничего не будет. В такие моменты Леви многое позволял ей, за что в коридорах или на тренировках она непременно получила бы выговор. Он стал гораздо строже относиться к ней после её выходки в тот день, когда Микаса вдруг возомнила, что может ставить его авторитет под сомнение перед всеми. Но теперь она стала гораздо более покладистой, и Леви часто упоминал, что очень хорош в дисциплине таких строптивых разведчиц. Конечно же, под дисциплиной он понимал совсем не то, что воспринимали другие. Солдаты видели, как Леви гоняет её уже на десятом кругу, как заставляет перебирать кипы бумаг, как стал строг и холоден, но не видели того, как трепетно он касался её, как горячо целовал, и как трудно было заставить себя не кричать во весь голос, когда он умело доставлял ей удовольствие. Леви подхватил Микасу на руки, спеша к другому концу кабинета, туда, где стоял командирский стол. Опустив её на гладкую деревянную поверхность, Леви принялся расстёгивать пуговицы рубашки, покрывая её шею влажными поцелуями. Каждый жест распалял, заставляя низ живота тягуче пульсировать в ожидании. Она зарывалась пальцами в его гладкие волосы, пока капитан зацеловывал её аккуратную обнажённую грудь. Микаса даже не удосужилась надеть под рубашку бельё, зная, что его всё равно придётся снять. В эти моменты, когда Леви открыто наслаждался её телом, Микаса чувствовала себя по-настоящему счастливой. Хотя бы в эти минуты он принадлежал только ей, и замечая, как блестели его глаза, постепенно заволакиваясь туманом желания, бередящие душу мысли отходили на второй план. Она словно плавилась в его руках и понимала, что никогда не сможет выстоять перед ним, закончить эту пытку. Возможно она так и останется для него средством для сброса напряжения до тех самых пор, пока её не сожрёт титан. Сейчас раздумывать об этом не хотелось. Микаса так же не стала терять времени даром. Чувствуя, как горит кожа в местах касания его губ, она торопилась стянуть с капитана рубашку, дрожащими руками справляясь с пуговицами. Она мысленно поблагодарила Леви, когда он сам отрывистыми движениями расстегнул оставшиеся пуговицы, сбрасывая рубашку на диван. Он тут же снова прильнул к ней, сминая в поцелуе её мягкие губы. Грубыми ладонями лаская нежные чувствительные соски, Леви наслаждался её тихими стонами удовольствия, продолжая изучать такое податливое тело. Невозможно было не испытывать возбуждение, глядя на эти изящные изгибы, зная, как прекрасно они выглядят без одежды. Упорные тренировки приносили свои плоды. Микаса с наслаждением касалась его оголенного торса, прижимая к себе. В комнате становилось ужасно жарко, душно. Она чувствовала, как горело её раскрасневшееся лицо. Спустя столько времени Микаса так и не перестала стесняться его пристального взгляда. Пришлось откинуться на столе, когда Леви потянул на себя её брюки. Внезапно, дверь скрипнула, распахнулась. Микаса тут же застыла. Глаза расширились от ужаса. В проёме стоял командир. Она не знала, как теперь повести себя. Есть ли смысл прикрыться? Она почти совершенно обнажённая в недвусмысленной позе сидела на его столе, а рубашка была вне зоны досягаемости. Микаса растерялась. Они ведь точно не знают друг о друге, что делать? Если она ничего не предпримет, Леви всё поймёт. И пускай ему с виду было плевать, предугадать его реакцию было невозможно. Да и как быть с Эрвином? Как ему всё это объяснить? В глазах прятался ужас. Ей не хотелось никого терять. Только рядом с ними она могла забыться, абстрагироваться от ужасов службы и почувствовать себя нужной. Она знала, что командир и капитан — друзья. Как они отреагируют на то, что Микаса встречается с ними обоими? Леви тут же изменился в лице. Снова вернул прежнее, недовольное и холодное выражение, поворачиваясь на непрошеного гостя. Секундное замешательство отразилось на лице Эрвина, прежде чем он спокойно прошёл в свой кабинет, как ни в чём не бывало. — Я забыл документы, — спокойно произнёс командир, прежде чем снова бросить взгляд на Микасу. Разочарование скользнуло в его глазах. Её словно облили холодной водой. Что она натворила? Как могла подумать, что вечно сможет скрывать факт отношений на стороне? И если Леви, казалось, было всё равно, то Эрвина это задело. Осознание стрелой пролетело в голове. Не так уж он и расстроен. В горле тут же образовался ком. Горечь подступала, и она почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы, каплями застывая в уголках. Неужели для них она не лучше шлюхи из борделя? С одной только разницей, что от неё никто из них точно ничего не подхватит. Микаса окончательно растерялась и стушевалась. Всё словно застыло. С другой стороны, никто из них никогда не говорил о своих чувствах. Ей оставалось только принять очевидное. Это был её выбор. Никто не тянул её в постель, она сама приняла такое решение. Может они и воспользовались её влюбленностью, желанием не остаться одной, справится с чувством страха и одиночества, но виновата в случившемся была только она сама. Но Эрвин, забрав из шкафа папку, вместо того, чтобы просто выйти, бросив на Микасу ещё один презрительный взгляд, закрыл дверь на ключ, медленно приближаясь к столу. Теперь Микаса по-настоящему испугалась. Она слишком хорошо знала, каков Леви в гневе. Боялась даже предположить, как поведет себя Эрвин. И ещё хуже было осознавать, что гнев обоих будет обращен именно на неё. Возможно впервые с детства она действительно почувствовала страх за себя. Микаса сжалась под Леви, всё же прикрываясь руками. Капитан смотрел куда-то вперед, совершенно не обращая на неё внимания, заметно раздражённый. — Тут занято, — наконец недовольно бросил Леви понимая, что он просто забыл повернуть в замке ключ. Весь настрой в секунду испарился, да и невозмутимое поведение Эрвина насторожило. Ещё и дверь закрыл. Не собирается же он прямо сейчас разбирать свои документы? — Думаю, здесь найдется место и для меня, — низким голосом сказал Эрвин, приближаясь к столу. Он мягко провёл рукой по её оголённому плечу, и Микаса в ужасе взглянула на это движение, боясь пошевелиться. — В чём дело? Пару дней назад ты не была так против когда я трогал тебя, — насмешливо произнёс командир, даже не собираясь оставлять её. Леви со странной, непривычной злостью взглянул на Эрвина. Ни разу в жизни Микаса не видела, чтобы капитан так смотрел на командира. Микаса с ужасом поглядывала то на одного, то на другого мужчину, не зная, чем это кончится, виня себя в том, что такое вообще произошло. Внезапно лица обоих расслабились, губы растянулись в слабой улыбке. Вдруг Леви прыснул, прикрывая лицо рукой. Эрвин звучно рассмеялся, отходя назад, отворачиваясь. Микаса смотрела на то, как подрагивают от хохота их плечи и окончательно перестала понимать, что происходит. Как только капитан немного успокоился он как-то странно-ласково взглянул на неё, говоря: — У тебя такой испуганный вид, — произнёс Леви, снова поглаживая её по щеке. — Никогда не видел тебя такой. — Вы… — начала было Микаса, думая, что если это какой-то странный сон, то ей давно пора проснуться. Оба мужчины нагло разглядывали её, и от их глаз становилось неуютно. Когда она находилась с каждым по отдельности, она не испытывала такого яркого чувства стыда, но сейчас хотелось поскорее завернуться в ткань с ног до головы. Словно проигнорировав непонятные возмущения девушки, Эрвин скинул с себя куртку с нашивкой, бросая её на диван к остальным вещам, и, нагнувшись к Микасе произнёс: — Позволишь присоединиться? Микаса сглотнула. Странное чувство возникло груди. Это всё казалось таким неправильным, грязным, странным, но как она могла отказать им? Было очевидно, что Леви и Эрвин знают друг о друге, и стыд разъедал её, заставляя пунцовые щёки гореть. Сейчас она чувствовала даже кончики своих ушей, и боялась даже сказать слово. Она и не успела. Эрвин был уже слишком близко, почти невесомо касаясь губами её шеи. Заниматься всем этим на глазах другого мужчины казалось слишком постыдным, Микаса всё ещё не понимала происходящего, но все сомнения отпали сами собой, когда Леви провёл ладонью по гладкой ткани её нижнего белья, через неё нащупывая клитор. Микаса шумно выдохнула, непроизвольно подавшись навстречу его рукам. Она вмиг ощутила, что возбуждение никуда не ушло. От взгляда Эрвина пожар внизу разгорался всё сильнее, и Микаса решила просто отпустить ситуацию. Всё, о чём она думала сейчас — это о двух мужчинах, что одновременно ласкали её, странным образом не устроив ей знатную взбучку. Но тогда она ещё не знала, что это было лишь началом. Не дожидаясь, когда Леви возьмёт всё на себя, Эрвин спешно скинул одежду, рукой поглаживая себя по уже возбуждённой плоти. Вид того, как Леви ласкал Микасу на его столе странно будоражил сознание, и Смиту хотелось скорее присоединиться. Он сам стянул с неё бельё, позволяя Леви спокойно избавиться от брюк. Даже в самых смелых мечтах Микаса не могла представить себе такой исход. Она с такой осторожностью встречалась с ними по отдельности, трепетно храня тайну других отношений, но теперь чувствовала себя полной дурой. Эти двое, по всему, даже не пытались сделать вид, что всё происходящее — чистая случайность, хотя теперь было очевидно, что они подготовили для неё такую странную ловушку. Чувства переполняли Микасу. Леви продолжал ласкать её пальцами, заставляя выгибаться навстречу, в то время как Эрвин руками исследовал изгибы её тела, терзая губы настойчивым поцелуем. Сидеть на столе было неудобно. Твёрдая поверхность упиралась в костяшки. Микаса понимала, что теперь полностью находится в распоряжении этих двоих и то, что могло произойти, одновременно возбуждало и настораживало. Микаса не до конца понимала, что за странный страх заставляет внутренности шевелиться, ведь ни Леви ни Эрвин никогда не были с ней по-настоящему жестоки или грубы. Но сейчас она чувствовала себя лишь игрушкой в чужих руках. Сознание кричало, что происходящее слишком постыдно и мерзко, но тело не слышало его сигналов, так же ярко отзываясь на чужие ласки. Леви, почувствовав, что Микаса уже более чем готова, подхватил её на руки, заставив Эрвина оторваться от неё, и, небрежно подвинув валяющуюся на диване кучку вещей, опустил Микасу, тут же заставляя встать на четвереньки. Тело подрагивало. Она чувствовала, как от сильного возбуждения скользкая смазка растекается по бедру, а лоно сладко сжимается в ожидании. Микаса ощутила, как Леви провёл горячим членом по промежности, а затем неторопливо вошёл, заставляя её с тихим стоном прогнуться от удовольствия. Эрвин сел на другом конце дивана перед её лицом, рукой поглаживая давно вставший член, намекая на её дальнейшие действия, и Леви, наблюдающий за этой картиной, тут же с силой надавил на шею Микасы, заставляя ту опуститься на локти. Намёк был с лёгкостью понят, и она, проведя языком от самого основания члена командира до головки, мягко обхватила его губами. Эрвин тут же откинулся назад от удовольствия, прокатившемуся по телу. Микаса умело скользила по нему вверх и вниз, задевая языком чувствительную уздечку, слушая, как тяжело дышит командир. Внизу всё пылало и пульсировало, казалось, что она не выдержит и пары толчков. Микаса подавалась назад, сильнее насаживаясь на Леви, и он быстро подхватывал её темп, постепенно ускоряясь и входя всё глубже и отрывистее. Чувствуя, как она сжимается всё сильнее, Леви провёл рукой по её промежности, находя мелко пульсирующий клитор, быстро заскользив по нему пальцами. Микаса уже не могла сдерживать стоны, приглушённые лишь тем, что её рот был занят командиром. Эрвин ощущал приятные вибрации её горла, но этого было мало. Он придерживал её за гладкие волосы, задавая собственный темп. Оба мужчины заметно ускорились, чувствуя приближение пика. Микаса ярко чувствовала, как они входят в неё в едином темпе, и держалась из последних сил. Напряжение внизу быстро достигло высшей точки, и заниматься Смитом она уже не могла. Отстранившись, Микаса почувствовала, как Леви снова вжал её в диван, заставляя сильнее прогнуться в спине, и отрывисто задвигался внутри. Он ещё раз резко вошёл, замирая. Ещё пару секунд Леви оставался в ней, и Микаса чувствовала, как внутри всё ещё пульсирует его член и как растекается что-то тёплое и вязкое. Ноги подрагивали от напряжения. Было сложно удержаться под напором капитана, и лишь только у неё появилась возможность, она тут же осела, расслабляясь. Тело всё ещё требовало разрядки, но сказать об этом при них обоих она ни за что бы не решилась. Мужчины, казалось, совсем не стеснялись друг друга и в голове возник вполне логичный вопрос: скольких девушек они делили между собой? Укол ревности и негодования снова кольнул сердце, но Микаса не успела вдаться в размышления. Она не заметила, как Эрвин и Леви уже поменялись местами. Командир потянул Микасу на себя, заставляя облокотиться о его горячий торс, и она подчинилась. Эрвин повернул её голову к себе, вжимая руку в шею, и впился в её губы поцелуем. Микаса чувствовала как упирается в неё его всё ещё стоящий член, понимая, что Смит тоже ещё не кончил, но мысли об этом испарились так только он опустил руку вниз. Эрвин поглаживал её пальцами, смазывая их, проникая внутрь. Микаса шумно выдохнула, когда Смит стал двигать ими внутри. Она чувствовала, как он вязнет в липкой сперме, ощущала этот тягучий, солоноватый, дурманящий аромат и подавалась навстречу, желая почувствовать его сильнее. Но Эрвин вытащил пальцы, скользя ими ниже, меж бёдер. На секунду Микаса замерла, понимая, что он собирается делать, но не сдержала вымученного стона, когда он проник внутрь, лаская и растягивая, даря новые непривычные и неожиданно приятные ощущения. Эрвин слегка подтолкнул её вперёд, заставляя привстать, и провёл членом по влажному лону, собирая как можно больше смазки. Он неспешно входил в неё сзади, позволяя привыкнуть к ощущениям. Смит опустил руки на её бёдра, помогая насаживаться на себя. Леви уже пристраивался впереди, желая снова ощутить себя внутри. Микаса с мольбой глядела на него, раскрасневшаяся и окончательно переставшая понимать, что за отношения теперь складывались у них троих. Решив отложить эти мысли на потом, она потянулась руками к Леви, обхватывая его за плечи, прижимая к себе, в то время как Эрвин медленно двигался сзади, заставляя её тихо постанывать от неспешных толчков. Леви резко вошёл в неё, сам не сдерживая стона. Внутри оказалось ещё теснее от того, что лишь за тонкой стенкой находился немаленький член Эрвина. Командир тоже почувствовал, как всё резко сузилось, и не мог больше контролировать себя, резче скользя внутри. Смазки оказалось более чем достаточно, и Микаса не испытывала никакого дискомфорта, лишь невероятное, постыдное удовольствие от того, что сейчас в ней находилось сразу двое мужчин. От сладкой неги сносило крышу. Эрвин уже не держал её за бёдра, но поглаживал по твёрдым соскам, покрывая поцелуями тонкую шею. Внутри всё пылало то ли от сильного трения, то ли от желания. Было так приятно, что Микаса просто не могла сдерживать стоны, даже понимая, что если рядом кто-то есть, то непременно её услышит. Мужчины быстро двигались внутри, то ловя ритм друг друга, то рассинхронизируясь, даря невероятные ощущения. — Тише, — шепнул Леви в самые её губы, прежде чем приглушить вырывающиеся стоны поцелуем. Микаса мелко задрожала от остроты ощущений, пытаясь выгнуться навстречу капитану, прильнуть к нему, но Эрвин крепко держал её сзади. Чувства резко переполнили её, и она дёрнулась вперёд, ощутив, как внутри всё сладко сжалось. Смит сзади резко толкнулся в ней, предчувствуя свой оргазм, и застыл, кончая внутрь. Микаса ощущала одновременную пульсацию двух членов внутри, и не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Было слишком хорошо. Яркий оргазм постепенно спадал, и только в этот момент она поняла, что крепко вцепилась в капитана, не позволяя ему двинуться. Боясь поймать его взгляд, она всё же разжала руки, позволяя ему слезть с себя. В тот же момент Смит вышел из неё, давая себе небольшую передышку. Микаса откинулась на спину, не в силах сейчас же встать и одеться, ощущая, как внутри всё ещё трепещет от полученного удовольствия. Она боялась взглянуть на кого-то из них, чтобы не увидеть в глазах разочарования, и дотянулась до чьей-то рубашки, хоть немного прикрываясь ей. — Мы ещё не закончили, — произнёс Леви, и Микаса не смогла не взглянуть на него. В его обычно ледяных глазах всё ещё блестел огонёк желания. После всего, она не знала, чего и ожидать, но с интересом наблюдала за их дальнейшими действиями. Думать не хотелось. Сейчас ей было хорошо, а об остальном и отношениях она поразмыслит позже. Слишком многое случилось теперь, чтобы прерывать этот невероятно странный и грязный момент. Микаса кивнула, позволяя забрать из своих рук рубашку. Леви опустился рядом с ней, поглаживая твёрдый член рукой, второй подталкивая её к себе. С готовностью, Микаса провела по нему рукой, затем обхватив его мягкими губами. После первого раза чувствительность уже упала, и Леви взял короткие волосы Микасы в кулак, руководя движениями её головы. Внутри было так же приятно и влажно. Она отлично справлялась с этой работой, и вскоре капитан уже не мог спокойно сидеть, начал водить бёдрами навстречу её движениям, пытаясь проникнуть глубже. Микаса старалась заглотить его, охватить всю длину, несмотря на то, что в глазах уже стояли слёзы. Собственный привкус и солоноватая сперма перемешивались между собой, но Леви рукой скользнул к её клитору, растирая его быстрее. Микаса ещё не успела остыть после прошлого проникновения, и уже через мгновение её накрыла новая волна удовольствия. Она всё ещё держала в руке член, пытаясь прийти в себя, пока Леви не убрал её руку, заставляя лечь на спину. Не смотреть на капитана Микаса уже не могла. Развратность и постыдность происходящего отошла на второй план. Он сейчас снова был рядом, не злился за то, что она не хранила верность, не упрекал. Чувство нежности захватило её, и Микаса мягко поцеловала Леви, ощущая, как он чувственно отвечает ей. Хотя бы в это самое мгновение они оба принадлежали ей, и она могла наслаждаться их вниманием. Эрвин уже был готов снова присоединиться, и Леви подвинулся ближе к спинке дивана, притягивая к себе Микасу, чтобы Смиту было куда уместиться. Приподняв ноги Микасы, заставив её прижать колени к себе, Леви вошёл в неё сбоку. Возбуждённое лоно, покрасневшее от трения, тут же сжало его внутри, обдавая обоих волной удовольствия, но Леви замер, не двигаясь дальше, дожидаясь командира. Эрвин придвинулся к ним, пристраиваясь с другого бока. Микаса широко распахнула глаза, как только ощутила, куда хочет войти Эрвин, и в голове тут же проскочила мысль о том, что вдвоём они там точно не поместятся. По ощущениям, один только Леви наполнял её, и места для ещё одного органа там просто не было. Но Эрвин не слышал всех этих мыслей и, размазав по члену остатки её смазки начал медленно входить. Микаса не смела даже пошевелиться. Всё тело словно поразило молнией. Слишком тесно, слишком горячо. Но мужчины, почувствовав, что затея удалась, начали неспеша двигаться внутри, сменяя друг друга. Леви и Эрвин тяжело дышали, ощущая, как трутся их члены друг о друга. Никто из них не думал, что действительно получится, но на удивление обоих, они уместились, и от ощущений срывало крышу. Двигаться слишком быстро было невозможно, и от тягуче-сладких ощущений становилось только приятнее. Мужчины, с обеих сторон зацеловывающие её там, где могли дотянуться, распаляли, накаляя Микасу до предела. То, что она ощущала внизу не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала отдельно с каждым из них. Смесь удовольствия и стыда нахлынула на неё, но внутри всё горело и желало, чтобы они оба двигались быстрее, чтобы наполнили её до краёв. Эрвин кончил первым, заполняя её своим семенем, и тут же выходя, позволяя Леви получить больше пространства. Он тут же подтянул Микасу к себе, руками подтягивая её ноги вверх, заставляя её держать их сжатыми. Несмотря на то, что Эрвин больше не стоял на пути, внутри всё ещё было узко, и держаться дольше Леви не смог. Выйдя из неё и передохнув пару секунд, он пальцами помог Микасе снова кончить.

••. ♡ .••

Все трое лежали на диване в кабинете Эрвина, уставшие, разгорячённые, влажные от пота, но довольные. Микаса жалась к капитану, в то же время позволяя командиру крепко обнимать себя. Она окончательно запуталась в своих чувствах и происходящем. Теперь ей казалось, что разговор об этом вызовет только смех. Неприятный ком снова подступил к горлу. Не было сомнений в том, как она выглядела теперь в их глазах: мало того, что спала с ними за их же спинами, так теперь ещё и согласилась на такое. Ни о каких чувствах не могло быть и речи. От горечи и обиды она была готова расплакаться, ведь после всего случившегося ничего не изменится. А что ещё более вероятно, станет только хуже. И ещё труднее было осознавать, что она совсем не желает расставаться ни с кем из них. — Эй, ты чего, Аккерман, — спросил Леви, не открывая глаз. Он слишком хорошо чувствовал, как она сжалась, как после её первого раза. Капитан чувствовал напряжённость её тела, и было очевидно, что её что-то беспокоит. Помолчав какое-то мгновение, Микаса раздумывала, действительно ли ей стоит рассказать о своих переживаниях, ведь всё это будет звучать смешно. Но поразмыслив ещё немного, поняла, что сейчас её единственный шанс объясниться с ними обоими. Сейчас было ещё не поздно. — Я не должна была… вы точно теперь считаете меня такой грязной и мерзкой, — её голос звучал совсем затравлено, словно это была не та Аккерман, к которой они оба привыкли. Микасе хотелось лишь спрятаться, исчезнуть, закрыться ото всех и больше не вспоминать о том, что у неё есть чувства. Казалось, они просто попользовались ей, и вскоре забудут об этом, вспоминая лишь как о приятном эксперименте, оставляя в её сердце огромную дыру и стыд. Как она будет смотреть на них? Казалось, что стоит ей ещё хоть раз поднять взгляд — тут же провалится сквозь землю. Леви приподнялся на локтях, поворачивая её зажмуренное лицо к себе. Она теперь точно избегала того, чтобы смотреть на них, и это ему не понравилось. Последнее, чего ему хотелось, это заставить Микасу отвратительно чувствовать себя после случившегося. Она всё же распахнула глаза, боязливо следя за ним серыми радужками, и Леви, хмуро заглянул в её лицо, читая в нём лишь неуверенность. — Глупое отродье, — вставил капитан свою любимую фразу, снова опускаясь на диван. Он притянул её к себе, сжавшуюся и расстроенную, липкую от пота и следов их семени, и мягко поцеловал в лоб. Эрвин, услышав это, коснулся её тела, поглаживая, словно пытаясь развеять все сомнения. — Нам следовало предупредить тебя, — добавил капитан, поглаживая Микасу по спине. Нежно и заботливо, что резко контрастировало с его недавними порывами страсти и уж тем более с его обычным к ней отношением. — Тебе не нужно держать в себе чувства и желания, — шептал рядом Смит, отрывисто целуя её в плечо. Потребовалось не так много времени, прежде чем Микаса расслабилась. Мысли успокоились, и она, наконец, почувствовала себя в безопасности рядом с этими мужчинами, что были готовы дарить ей моменты блаженства. Она перевернулась на спину, едва умещаясь между ними, не понимая, как они смогли втроём заниматься всем этим здесь. От нахлынувших чувств она прикрыла лицо руками, пытаясь справиться с невероятным чувством облегчения и, наконец, насладиться осознанием произошедшего. — Мне так одиноко, когда вас нет рядом, — всё же сказала Микаса, понимая, что наверняка будет звучать глупо, но невозможно было держать всё это внутри. Ей так хотелось рассказать о своей любви к капитану, о раздирающей душу ревности, о том, как она дорожит заботой и добротой Эрвина, но слова не складывались в предложения, и она смогла сказать лишь это, не объяснив и толики того, что творилось у неё в душе. — Для тебя мы всегда готовы выделить время, — шепнул Леви, переплетая свои пальцы с её. Казалось, что он впервые понял её, впервые сказал что-то что так сильно тронуло. Микаса едва удержала слёзы облегчения, когда оба мужчины коснулись губами её всё ещё алых щёк. — Сколько ты всего себе за это время напридумывала, — мягко произнёс Эрвин, заранее зная ответ на свой вопрос. Их Аккерман умела слишком много думать о лишнем. — Достаточно, — несмело ответила Микаса, слушая, как оба мужчины усмехнулись рядом. В эту самую минуту она почувствовала себя по-настоящему счастливой. Ей больше не нужно было слушать никаких объяснений в любви чтобы осознать — она для них так же ценна, как и они для неё.