***
За три часа блужданий по Призрачному городу они смогли обнаружить штук пять различных украшений и три артефакта; и если в отношении сережек, шпилек и застёжек ещё можно было допустить, что те сделаны в нескольких экземплярах и по случайности появились в одном месте в одно время, то не узнать артефакты, которые Се Лянь сам использовал, чтобы когда-то запечатать дверь в башне Пролитого Вина, он уж никак не мог. Хуа Чэн предлагал просто отправить кого-то собрать слухи, но Се Лянь настоял на том, чтобы опросить всех самому – вдруг тот, кто не был лично знаком с Повелителем Ветра, упустит какую-нибудь важную деталь? Важные детали терялись в веренице подарков, перекупов и краж, путавшихся в голове не только Се Ляня, но и самих владельцев. Большое везение, что в этом бесконечном круговороте лиц и масок он вообще умудрился заметить нефритовый пояс на одном из демонов, а авторитет Хуа Чэна не дал никому солгать или скрыться. – Ты точно уверен, что никакой похожий человек здесь не появлялся? – наверное, уже в десятый раз уточнил Се Лянь, не в силах перестать оглядываться по сторонам даже во время обеда в одной из лавочек. – Я не стал бы утаивать ничего от тебя, гэгэ, – тут же отозвался Хуа Чэн. – Или ты не доверяешь мне? – Нет-нет, прости, я просто… – Вместо ответа Се Лянь вгрызся в маньтоу, продолжая буравить проходящих пристальным взглядом. Он сам не знал, почему так вцепился в эту возможность, упорно отгоняя мысль, что кто-то просто снял все ценное с мертвеца и скрылся с деньгами. Или до сих пор развлекается на них на улицах Призрачного города, пока они как последние глупцы ищут конец давно оборванной нити. – …а, красавица! Подходи-подходи, у меня как раз свеженькое появилось! Тебе как обычно? – раздался откуда-то сзади привычно громкий голос мясника с кабаньей головой. – Нет, нет и нет, дружище Чжу, сегодня мне в три раза больше! – Женский смех быстро затерялся в общем гомоне, но Се Лянь, следую внезапному порыву, обернулся и выхватил из толпы глазами нужную лавку. – У нас праздник знаешь ли! И нет, нет и нет, никакой человечины!! Ну что это за дело! Нет, даже со скидкой не возьму, так и знай! Мне известно, что у тебя есть другое мясо! – И девушка снова засмеялась, а Се Лянь, забыв обо всем, подскочил и бросился сквозь толпу, наскоро извиняясь и боясь хоть на секунду отвести взгляд. Хуа Чэн тенью возник рядом, и толпа расступилась сама. – Гэгэ? – взволнованно спросил он. – Все в порядке!.. Потом, потом! Не волнуйся! – сбивчиво заверил его Се Лянь, затормозил возле самого прилавка, подняв клубы пыли, и девушка с мясником одновременно обернулись. Се Лянь с девушкой молча уставились друг на друга. Се Лянь открыл было рот – и тут девушка развернулась и, бормоча себе под нос: “Ох, кажется, мне надо кое-что… очень срочно”, скользнула обратно в толпу. Если в первое мгновение Се Лянь ещё питал сомнения, то теперь они окончательно развеялись; этот взгляд, голос, манера речи, знакомые черты лица, хотя и более… смазанные, неуловимые – из-за белил ли, сделавших кожу совсем бледной, или из-за того, что он не успел их толком разглядеть. Теперь Се Лянь был уверен, а потому ринулся следом и, не раздумывая, ухватил девушку за рукав. Сейчас он жалел, что оставил Жое отдыхать дома. – Повелитель Ветра!.. Стойте, это же я, Се Лянь! Толпа вокруг начала недоуменно оборачиваться на них, и испуганно – на подошедшего Хуа Чэна. Под его многозначительным взглядом демоны тут же опустили глаза и сделали вид, что ничего не происходит; впрочем, теперь огибая их по большой дуге. Девушка все же остановилась, и, когда она обернулась, на ее лице светилась привычная улыбка. – Ох, Ваше Высочество!.. – воскликнул Ши Цинсюань, всплеснув руками, и в воздухе повисло эхо негромкого звона, словно от браслетов. Точнее Се Лянь сказать не мог – слишком длинные рукава одежд доходили до основания пальцев, даже когда Повелитель Ветра поднимал руки на уровень груди. Из-под белой ткани, прихваченной самым обычным поясом выглядывал черный ворот, полностью закрывающий шею и делающий и без того выбеленную кожу еще бледнее. Ши Цинсюань схватил Се Ляня за руку и неистово затряс, не переставая смеяться. – Вот так встреча! Простите, сразу не узнал вас! А, господин Градоначальник, и вы здесь! – Он попытался поздороваться и с Хуа Чэном, но тот так и не разомкнул сложенные на груди руки, и Повелитель Ветра тут же отступил. – Приветствую-приветствую, надеюсь, вы оба пребываете в добром здравии! Сердце Се Ляня бешено колотилось о стенки грудной клетки, пока он судорожно пытался осознать произошедшее. Неудивительно, что они за столько времени никого не нашли – ведь они искали мужчину. Вот только как ставший смертным Ши Цинсюань смог вновь принять этот облик?.. Или же он просто переоделся и накрасился? Но ведь рост тоже изменился! Но не женский образ больше всего волновал Се Ляня, заставляя его против воли вглядываться в Повелителя Ветра, забыв все приличия. Неясная тревога засела в голове эхом от странного звона, сопровождавшего почти каждое движение Ши Цинсюаня. Всему можно было найти объяснение, даже демоническую ци можно подделать, только стоит ли пытаться бежать от правды, когда она уже во всей красе предстает перед тобой? – Саньлан… – не оборачиваясь, произнес Се Лянь, тихо, почти шепотом. – Почему Повелитель Ветра обратился к тебе "Градоначальник"?.. – Разве гэгэ ещё не догадался? – спокойно произнес Хуа Чэн, и улыбка Ши Цинсюаня стала совсем искусственной. – Кхм… Что ж… Рад был повидать вас и… вашего спутника, Ваше Высочество! Но мне правда уже пора, очень тороплюсь… – быстро затараторил он и развернулся для очередной попытки побега, но в последний момент Хуа Чэн вскинул руку и ловко подцепил пальцем высокий ворот нижних одежд. Тот оттянулся, и красно-золотой свет Призрачного Города осветил синяки, складывающиеся в едва заметные очертания ладоней и пальцев. Ши Цинсюань запнулся от внезапного рывка, едва не упал и резко вскинул руки к шее. Длинные рукава спали до локтей, и Се Лянь наконец увидел источник звона – короткие обрывки цепей, свисающие с металлических кандалов на запястьях. – Господин Градоначальник! – возмущенно воскликнул Ши Цинсюань. – Ну это уже совсем некрасиво! Постыдились бы раздевать девушк– Се Лянь, не медля, схватил его за ладонь и сжал ее обеими руками. Пальцы у Ши Цинсюаня оказались ледяными. – Повелитель Ветра, постойте! Объясните же, что произошло, мы столько искали ва– – Ох, как неловко вышло… Аха-ха!.. – нервно рассмеялся Ши Цинсюань, невзначай пытаясь освободить руку. – Простите, Ваше Высочество, я ещё не до конца понял, как от этого избавиться! Обещаю, в следующий раз, ха-ха, я предстану перед вами в более подобающем виде!.. В этот раз рывок оказался сильнее, но Се Лянь так и не разжал пальцы; зато рука Повелителя Ветра развернулась ладонью кверху, и Се Лянь наконец понял, что еще показалось ему странным – ладонь была идеально гладкой, без следа узоров на пальцах, а неестественно белое лицо вовсе не покрывала косметика. Просто демону не хватило сил полностью подделать человеческий облик. Се Лянь почувствовал, как бешено стучащее от волнения сердце застыло и рухнуло куда-то вниз. Неудивительно, что они никого не нашли, – ведь они искали человека. – Ваше Высочество… – Повторил Ши Цинсюань, взглянув на его лицо, на этот раз куда тише и серьезнее. – Мне правда пора. Давайте просто сделаем вид, что не встречали друг друга? Я не доставляю никому неприятностей, честное слово. Я просто… вот так вот вышло, что уж тут. Я не причиню никому вреда, клянусь вам… чем вам поклясться? Се Лянь вздрогнул, очнувшись от транса, и непонимающе уставился на него. – Повелитель Ветра!.. Постойте, но ведь– Как вы… где вы были всё это время?! Если вам нужна помощь, я всегда!.. – Он так и не закончил фразу. И действительно, что он сделает?.. Разве возможно обратить вспять смерть? Воскресить умерших? Стереть все, что Повелитель Ветра узнал и пережил? – Я ведь ваш друг! – только и смог выпалить Се Лянь. Ши Цинсюань замер, и Се Ляню на мгновение показалось, что он смотрит на истинный облик Повелителя Ветра: та же улыбка, мягкие, по-мужски утонченные черты лица и светлая радужка. Только кожа бледная почти до сероты и глаза – мутные, с темными кругами под нижними веками и совершенно спокойные. Словно улыбка так и не ушла дальше искусанных губ. Ши Цинсюань тут же мотнул головой, и на Се Ляня вновь посмотрела прекрасная девушка с неуловимыми, смазанными чертами. – Ваше Высочество… не стоит. Вы и без того сделали, для меня больше, чем я заслуживаю. – Се Лянь не сразу понял, куда направлен взгляд Повелителя Ветра. Только опустив глаза, он увидел, что в пылу разговора кольцо, которое он носил на шее, выскользнуло из-под одежд. Ши Цинсюань вновь поднял взгляд на него и в который раз улыбнулся; так же, одними губами. – Я ведь не единственный ваш друг. Не жертвуйте ради меня своим благополучием. А не то я обижусь! – Рынок Призрачного Города вновь затопило смехом, и Се Лянь слишко поздно осознал, что рука Повелителя Ветра давно скрылась под длинным рукавом, а сам Ши Цинсюань вновь пытается затеряться в толпе. Се Лянь знал, что ему не стоит преследовать Повелителя Ветра, слышал напряженное "гэгэ", даже успел подумать, что таким поведением только отпугнет его, но все равно ринулся в толпу в тщетной попытке… чего? Остановить? Спасти? Разобраться? – Ох, Ваше Высочество… Простите, простите, но так правда будет лучше. – Се Лянь завертел головой, пытаясь уловить источник звука. – Я правда не хотел.. И вы простите за переполох, господин Градоначальник! Как же неловко, снова я виноват… Потом как-нибудь обязательно сочтемся! А затем на рынок налетел шквальный ветер, поднимая в воздух пыль и содержимое прилавков, так, что Се Лянь успел только схватиться рукой за шляпу и отступить назад, прямо в объятия Хуа Чэна, мгновенно закрывшего его собой. В поднявшемся вихре последнее, что Се Лянь успел увидеть, был белоснежный веер с иероглифом 风, разорванный напополам. – Я прибавлю это к его долгу… – мрачно пробормотал Хуа Чэн, когда вихрь наконец прекратился. Ветер стих так же внезапно, как и появился, и когда Се Лянь, приглаживая растрепавшиеся волосы и отряхивая одежду от пыли, бросил взгляд на неистово ругающуюся и суетящуюся толпу, Повелителя Ветра, конечно, уже и след простыл. – Саньлан! – Се Лянь обернулся, и, прежде, чем он успел продолжить, Хуа Чэн покачал головой. – Гэгэ, это плохая идея. Только сейчас Се Лянь понял, что его спутник все это время был слишком мрачен и серьезен. – Ты знаешь, куда Повелитель Ветра направился? – осторожно спросил Се Лянь. Хуа Чэн склонил голову набок. – Есть только одно место, куда он мог бы направиться. – И ты не хочешь, чтобы я отправился за ним? – после короткого молчания спросил Се Лянь. Хуа Чэн вздохнул: – Боюсь, второй раз Черновод не простит нам вторжения на его территорию.***
Гребешок ждал его на глубине под обрывом, и, стоило Ши Цинсюаню коротко свистнуть, как костяная голова тут же возникла перед ним и выжидательно застыла. – Ну здравствуй-здравствуй, – ласково произнес Ши Цинсюань, поглаживая отполированную морем кость. – Прости, я не принес ничего вкусного… Возникли некоторые… затруднения… Неважно-неважно! – тут же улыбнулся он и взмахнул кульком с продуктами. – Главное, я успел набрать лапши, овощей, фруктов и специй! Ты знаешь, что Мин-сюн совсем не ест фрукты? Ну что за дело! Гребешок согласно заурчал, Ши Цинсюань рассмеялся в ответ, еще раз погладил дракона по носу и одним уверенным движением вскочил ему на голову, встав между рогов и ухватившись за один из них рукой. Гребешок опустился к самой поверхности воды и быстро заскользил в море, рассекая водную гладь даже быстрее лодки, подгоняемой божественной силой. Ши Цинсюань долго выбирал подходящее место с пустынным берегом и опасными водами, где он не встретит ни торговцев, ни рыбаков; впрочем, иногда вдали все же показывался какой-нибудь корабль, и тогда Ши Цинсюань думал, сложат ли однажды моряки красивую легенду про одинокую фигуру в белом, рассекающую море верхом на костяном драконе. Замечтавшись, он не заметил, как вода под ногами стала черной и неподвижной. Ее зеркальная гладь чуть колыхалась от волн, поднятых Гребешком, оставляя после себя холодок по спине и легкую дрожь в руках. Ши Цинсюань глубоко вдохнул. Хорошо. Все хорошо. Когда он ступил на остров, солнце уже начинало клониться к горизонту. Ши Цинсюань поблагодарил Гребешка, напоследок вновь погладил его по костяному носу, снял сапоги и спрыгнул прямо на мелководье, поднимая босыми ногами брызги и моча подол одежд. Безжизненная стеклянная гладь воды всегда казалась ему слишком грустной. Мин-сюна по дороге домой он не встретил, но, когда он зашел на кухню, огромное блюдо с лапшой опустело и даже остатки рыбы, которые он не успел приготовить, исчезли. Ши Цинсюань невольно рассмеялся, вспоминая равнодушное лицо Мин-сюна и его сухое “нормально”, и куда более воодушевленно вытащил из-за перегородки в стене громыхающий ящик. Хвала небесам, Мин-сюн за все походы на кухню так его и не обнаружил, – или тактично сделал вид, что не обнаружил, – так что теперь можно было спокойно приступить к подготовке праздничных блюд и подарка.***
Мин-сюн сдержал обещание. Мин-сюн сидел за столом в обеденном зале с палочками в руках и с отсутствующим выражением на бледном лице смотрел на море. Этот дом был куда меньше предыдущего и вовсе не напоминал дворец, но зато почти из всех его окон виднелось море. Иногда Ши Цинсюань тоже на него смотрел, но каждый раз издалека; почему-то ему постоянно казалось, что стоит ему увидеть отражение в черном стекле воды, как это стекло треснет, и больше ни один костяной дракон не поможет ему собрать осколки обратно. Мин-сюн не повернулся на звук открывшейся двери и даже не соизволил взглянуть на него, когда Ши Цинсюань приблизился, держа в одной руке огромное накрытое белой тканью блюдо, а второй придерживая подарок за пазухой. – Мин-сюн! – в который раз возмутился Ши Цинсюань, останавливаясь за его спиной и упирая свободную руку в бок. Многочисленные шпильки, застежки и подвески, украшавшие наряд от прически до подола и сапог, тонко звякнули в унисон с цепями, почти заглушив их. Почти. – Ну что за дело, честно слово! Праздник, а ты даже не сменил одежду! Неужели ты так и будешь ходить в одном и том же и на день рождения, и на поминки?! Мин-сюн вздрогнул и наконец повернулся, переводя взгляд с его лица на блюдо. – О каком празднике ты все говоришь? – наконец произнес он, как всегда, глухо и равнодушно. Ши Цинсюань аж всплеснул руками и едва не уронил блюдо. – Мин-сюн, да что с тобой?! Совсем во времени потерялся что ли? Это же надо – забыть про свой день рождения! Мин-сюн не сдвинулся с места и ничего не сказал, но что-то резко и неуловимо изменилось в его лице, сделав его еще более бледным. – А что еще хуже, Мин-сюн, – трагическим голосом произнес Ши Цинсюань. – Забыть про день рождения своего лучшего друга!!! – Он выдержал паузу, но губы Мин-сюна по-прежнему оставались плотно сомкнутыми. – Ну ладно-ладно, можешь не извиняться! Я, так уж и быть, тебя прощаю! Как же тебе повезло, что у тебя есть я и что я в одиночку могу подготовить нам и обед, и подарок! Ши Цинсюань в два ловких движения поставил блюдо на стол и сорвал с него белую ткань. Мин-сюн медленно повернулся – и встретился взглядом с широко распахнутыми глазами Ши Уду в обрамлении сложной прически из многочисленных шпилек, заколок и лент, украшенных бисером. Губы Мин-сюна едва заметно дрогнули. Деревянные палочки с тихим стуком упали на пол. – Шутка!!! Шучу! – Ши Цинсюань тут же со смехом сдвинул блюдо с головой вбок, чтобы Мин-сюн ненароком не смахнул на пол и ее, и загородил собой. – Пха-ха-ха, Мин-сюн, ты бы видел свое лицо!! Ну прости-прости! Я знаю, вы с братом не ладите, но как я его на свой день рождения не позову? Видел, какую я ему прическу сделал? А ты не захотел, так что завидуй теперь! Но если попросишь я сделаю, мне не сложно… Ты не волнуйся, он будет сидеть с моей стороны! Он сейчас тихий, слова тебе поперек не скажет!.. Мин-сюн молчал. И смотрел на него ледяным пронзительным взглядом. Ши Цинсюань подумал, что, возможно, в его голове шутка выглядела смешнее, и почему-то от этого рассмеялся еще больше. – Мин-сюн, не обижайся! Я правда приготовил много еды, я ее принесу, даже ты сможешь наесться! Только!.. только сначала… У меня для тебя есть подарок! – Ши Цинсюань улыбнулся, и его сердце тревожно застучало бы в груди – если бы еще билось. Он осторожно вытащил из-за пазухи сложенный веер, перетянутый черной лентой, и протянул Мин-сюну. Мин-сюн молчал. Черная гладь воды за окном то и дело покрывалась мелкой рябью едва заметных волн. – Я… сам его сделал, – тихо произнес Ши Цинсюань, заглядывая другу в глаза. – Пусть у тебя хоть что-то белое будет, а то все в черном да в черном… Мин-сюн протянул руку. Осторожно взял веер и медленно развязал ленту. А затем потянул за крайнюю пластину, и на складках раскрывающегося полотна отчетливо проступил иероглиф 水. Черные волны за окном с шумом разбились о берег. Ши Цинсюань невольно зажмурился и вцепился в чужую руку, но хватка Мин-сюна оставалась стальной – что на его запястье утром, что сейчас, на его шее. – Достаточно, – ледяным голосом произнес Мин-сюн и на попытку дернуться лишь крепче прижал его к стене. Сверху и сбоку послышался шелест крошки от смятых ударом камней. Ши Цинсюань наконец вспомнил, что ему не надо дышать, и заставил себя открыть глаза. Стол остался где-то далеко за спиной Мин-сюна; вместе с отброшенным в сторону веером. Сейчас перед ним был лишь сверкающие гневом и ненавистью глаза, черные, как бушующее море за окном. – Мин-сюн, ты ч-чего?.. – прохрипел Ши Цинсюань и потянул за черный рукав, но Мин-сюн не сдвинулся с места. Только губы презрительно скривились. – Ты перешёл черту, Цинсюань, – холодно сказал Мин-сюн и еще сильнее сдавил его шею. – Думаешь, раз я однажды проявил сострадание, то теперь тебе позволено издеваться надо мной? Ши Цинсюань отчаянно замотал головой, – вернее, попытался, – но Мин-сюн, кажется, даже не заметил этого. – У тебя пять секунд, чтобы назвать мне хотя бы одну причину, по которой я должен продолжать терпеть тебя в своих владениях. Ши Цинсюань открыл было рот – и хрипло, сдавленно засмеялся. Он сам не знал, откуда пришел этот смех, прорываясь сквозь сжатое горло, но когда он кончился, в душе не осталось ни страха, ни сожалений. И для того, и для другого было уже поздно. Ши Цинсюань поднял голову и спокойно посмотрел другу в глаза. – Почему ты все еще здесь? – Голос звучал тихо и хрипло, но слова все равно гулким эхом разошлись по пустой зале. Ши Цинсюань почувствовал, как дрогнула рука Мин-сюна и как непонимающе расширились его глаза. – По-настоящему... ты ведь хотел не мести моему брату, верно? Тебе тогда не было известно ни кто он, ни что именно случилось… Чего же тогда желало твое сердце? – Мин-сюн молчал, не отрывая от него холодного мрачного взгляда. – Справедливости? Сейчас... по-твоему все справедливо? Эхо затерялось в грохоте очередной волны. – Ты хотел умереть, – глухо сказал Мин-сюн. – Ты столько раз твердил, что хочешь умереть. Почему ты все еще здесь? Ши Цинсюань непонимающе на него уставился. В этот раз он говорил еще тише, одними губами. – Но ведь... это ты... сделал меня таким, – сказал Ши Цинсюань, и от этих слов пальцы на его шее разжались. – Я… – И Мин-сюн замотал головой и отступил на шаг. Хэ Сюань шагнул вперед и склонил голову. Кровь продолжала заливать пол, огибая подошвы сапог и исчезая в черной ткани одежд с серебряной вышивкой. Хэ Сюань думал, Ши Цинсюань начнет бормотать что-нибудь про прощение, или дружбу, или вину, или даже поддастся ненависти и поклянется – ха! – отомстить; но тот лишь невидящим взглядом уставился в пол и прошептал: – Я хочу умереть. Хэ Сюань только хмыкнул. – Размечтался. Хэ Сюань протянул руку, и Ши Цинсюань сначала зажмурился и замотал головой. Тело его дрожало, но когда он все-таки поднял взгляд, в светлых глазах не было ни слез, ни страха. В них вообще ничего не было. Ши Цинсюань не спорил, не умолял и не сопротивлялся; ни когда Хэ Сюань сам схватил его за запястье и потащил к берегу, ни когда пустил вперед и приказал забираться на одного из костяных драконов, ни когда тот резко набрал скорость, рассекая черную гладь моря. Только на мгновение испуганно подался назад, натыкаясь спиной на его ноги, и тут же вздрогнул и отшатнулся, едва удерживая равновесие даже сидя. Редкие брызги размачивали запекшуюся кровь на побелевшем лице и одежде, оставляя после себя алые росчерки на круглых щеках и высоком лбу. Обрывки цепей на кандалах едва слышно позвякивали, а на тонкой шее начали отчетливо проступать синяки. В какой-то момент Ши Цинсюань вздрогнул и посмотрел на свои руки, тоже испачканные кровью, а затем на голову Ши Уду, которую Хэ Сюань по-прежнему сжимал в руке. Растрепанные, местами спутанные, местами склеенные кровью волосы чуть развевались на ветру, ударяясь то о голову костяного дракона, то о полы одежд, то друг о друга. Несколько секунд Ши Цинсюань не шевелился и не моргал, а затем медленно, словно в трансе, приподнял одну руку и потянулся к голове брата. Снова замер, поднял взгляд и разомкнул дрожащие губы. – Ми… – Ши Цинсюань тут же замолк и испуганно распахнул глаза, но Хэ Сюань лишь выжидающе склонил голову. – Хэ… Г-господин… Ув-важаемый Д-демон Черных Во– – Хэ Сюань. Ши Цинсюань вздрогнул, и его губы сжались в тонкую линию. В широко раскрытых глазах четко отразился высокий темный силуэт. Хэ Сюань выждал минуту и ровным голосом повторил: – Хэ Сюань. Этого будет достаточно. – А затем вдруг ухмыльнулся и с ласковой издевкой добавил: – Ну что же ты? Это ведь нетрудно – почти как сказать собственное имя. Ши Цинсюань словно превратился в статую, не шевелясь и, кажется, даже не дыша. Несколько раз его губы чуть размыкались, но оттуда по-прежнему не вылетало ни звука. Хэ Сюань ждал. Соленые брызги продолжали оставлять кровавые росчерки на бледных щеках; и только через минуту Хэ Сюань понял, что крупные вертикальные полосы, блестящие влагой, прочертили не брызги, а слезы. – Я ведь согласился, – беззвучно прошептал Ши Цинсюань, и рука, протянутая к голове Ши Уду, бессильно опустилась. Хэ Сюань молчал. – Я ведь согласился, – повторил тот, – умереть. “Искупить вину смертью”. Я ведь согласился… я сказал, что готов. Почему же?.. Почему я… почему так?.. – Теперь у Ши Цинсюаня дрожали не только губы, все его тело била мелкая дрожь. Хэ Сюань молчал. Черное зеркало воды оставалось идеально гладким; только волны вокруг костяного дракона нарушали ее ледяное спокойствие. – Я н-не смогу… я не в-вынесу… – продолжал бормотать Ши Цинсюань, глядя куда-то в пустоту за пределами его глаз. – Н-никому в мире мы н-не были нужны, кроме друг друга… Брат… глупый-глупый брат, как же ты эгоистичен… Снова, снова все решил за меня… разве можно… р-разв-ве м-можно… ост-тавить меня… т-так?.. К-когда у меня нет ни сил, ни лучшего друга… – Короткий тихий всхлип прервался резким: – Замолчи уже. Черная гладь воды пошла мелкой рябью. Ши Цинсюань снова всхлипнул, отчаянно замотал головой и закрыл лицо руками. – Я хочу умереть, – тихо повторил он. – Так убей себя сам, – равнодушно ответил Хэ Сюань. Ши Цинсюань замер. Затем медленно убрал руки от лица и повернул голову в сторону моря. Море зашлось слабыми волнами. Ши Цинсюань развернулся к носу костяного дракона и на мгновение подался вперед, но тут же отпрянул и опустил голову. Подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом, обхватив голени руками, словно ребенок, которого некому успокоить после кошмара. – Прости… те… – глухо произнес он. Ровным осмысленным голосом. – Наверное, в ваших глазах я так жалок… Не смог ни добиться вознесения, ни убить того, кто заслуживал смерти… Даже себя я убить не могу… Простите… нет, можете не прощать, не надо.. Мне просто… жаль, что я заставлял вас притворяться моим другом. Должно быть так сложно было терпеть рядом настолько ненавистного человека… Мне жаль. Мне правда жаль, Х… Хэ… – И голос Ши Цинсюаня снова сорвался. Хэ Сюань не ответил. Хэ Сюань едва слышно вздохнул, сделал шаг вперед и одним сильным движением столкнул Ши Цинсюаня в море. К этому моменту в Черных Водах уже вовсю бушевал шторм. Когда Хэ Сюань приблизился, стоя на носу костяного дракона, Ши Цинсюань “звездочкой” лежал на поверхности воды и смотрел в небо уже несколько часов; чуть прикрыв глаза и растянув губы в своей обычной улыбке. Двое других других драконов кружили вокруг него, а третий поджидал в глубине, не давая ни другим демонам добраться до легкой добычи, ни самому Цинсюаню сбежать до прихода хозяина вод. Впрочем, если бы он хотел сбежать, зачем ему было вообще здесь появляться? Хэ Сюань остановился в двух чи от его головы, но Ши Цинсюань обернулся, лишь когда легкая волна от незнакомого движения мягко ударилась о бледную, бескровную щеку. От движения волосы, причудливым ореолом окружившие белое лицо, двинулись и открыли шею с темными синяками. Стоило им встретиться взглядами, как улыбка Ши Цинсюаня стала еще шире, а в следующую секунду раздался звонкий смех. – Мин-сюн! Ну наконец-то! Я уж думал, тебя не дождусь! – Ши Цинсюань развернулся в воде и первым протянул руку. С запястья свесился обрывок цепи с одного из кандалов. – Скорее помоги мне! Сколько ты еще будешь просто смотреть?! Лучший друг называется! Хэ Сюань не ответил. Но поймал его руку и грубым рывком выдернул из воды на голову костяного дракона. Рука была ледяная – как его собственная. – Ох, ну ты только посмотри на это! – тут же возмутился Ши Цинсюань, деловито усаживаясь возле его ног, отжимая волосы и с трудом поднимая руки из-за тяжести мокрых рукавов. – Придется мне одолжить какие-то из твоих одежд! Ты, кстати, знаешь, что существуют другие цвета, кроме черного? Не смотри на меня так, мне, знаешь ли, тоже не слишком нравится эта идея! Хэ Сюань не знал, как еще должен был на него смотреть. Поэтому он просто отвернулся. Когда Хэ Сюань вошел в комнату, Ши Цинсюань, кружась вокруг своей оси, примерял его одежды и жаловался на цвет. Черный будто нарочно подчеркивал мертвенную бледность на его лице, заменившую привычный румянец. – Мин-сюн! – тут же обернулся Ши Цинсюань и вручил ему пояс и ленты раньше, чем Хэ Сюань успел отступить или отказаться. – А ну-ка помоги мне, а то один я не справлюсь! Хэ Сюань в несколько быстрых движений завязал пояс и украсил его лентами спереди. Все это время ранее взволнованно вздымавшаяся по любому поводу грудь оставалась неподвижной. Прошлые одежды Ши Цинсюаня он нашел на другом конце острова, под скалой. Все ценности и артефакты с них были сняты, а после такого количества времени в воде ткань истлела, запачкалась и порвалась; только темные пятна крови остались неизменными, словно навечно въевшись в волокна. Когда Хэ Сюань вернулся к дому, Ши Цинсюань сидел на земле, оперевшись спиной о стену и подтянув колени к груди, и тихо всхлипывал. К груди он прижимал голову Ши Уду. Когда Хэ Сюань вышел на улицу на следующий день, Ши Цинсюань старательно плел третий венок из травы. Первые два уже украшали голову Ши Уду и его собственные волосы, собранные с боков в простой пучок. – Мин-сюн! – обрадовался Ши Цинсюань. – Смотри, что я тебе сделал! Вернее, еще не сделал, но совсем скоро сделаю… Здесь, правда, цветов нет, но это ничего, я венки потом ракушками украшу! Хочешь научу такие плести? Хэ Сюань медленно покачал головой. – Ну и ладно! – надул губы Ши Цинсюань. – Ну и как хочешь! Ну и ничего страшного! Я и сам все сделаю как надо, чтобы всем было хорошо! Хэ Сюань не стал его ни поощрять, ни останавливать. Когда Хэ Сюань подошёл к берегу, Ши Цинсюань сидел на камнях и смотрел на черную гладь моря, нежно поглаживая по волосам лежащую рядом голову Ши Уду. Волосы были тщательно отмыты от крови и заплетены в простенькую прическу с бисером и ракушками. – Хочешь уйти? – спросил Хэ Сюань. Ши Цинсюань вздрогнул от звука его голоса, обернулся и замер, не отводя взгляд и не говоря ни слова. Хэ Сюань махнул рукой и следом за разбившейся о берег волной водную гладь потревожила голова водяного дракона. Когда Хэ Сюань выглянул из дома на шум, то увидел, как Ши Цинсюань уверенно стоит на голове водяного дракона и едва удерживает в руках многочисленные кульки и узлы. Выглядел он тоже по-другому: теперь на ветру вновь развевалась белоснежная ткань с вкраплениями бирюзы и слишком длинными рукавами – только нижние одежды оставались черными, полностью закрывая шею и оттеняя бледность лица. Хэ Сюань подошел к морю, и Ши Цинсюань радостно спрыгнул на мелководье и подбежал к нему. – Мин-сюн, смотри-смотри, сколько всего я накупил! Кто бы мог подумать, что мой старый пояс будет стоить так дорого, – рассмеялся он, и обрывки цепей на запястьях со звоном качнулись в такт его движениям. Под длинными рукавами их не было видно, но звук спрятать оказалось куда сложнее. – Я взял тебе лапши, и еще супа, и баоцзы тоже взял! – Где ты был? – резко спросил Хэ Сюань. – В Призрачном городе, – беззаботно отозвался Ши Цинсюань. – Знаешь, там все поначалу казались такими громкими и грубыми, но если с ними немного поговорить– – Зачем ты сюда вернулся? Ши Цинсюань склонил голову и удивленно захлопал глазами. – Ну что за глупый вопрос, Мин-сюн! А куда мне еще возвращаться? Хэ Сюань не ответил. Только еще раз взглянул на развевающиеся на ветру белые рукава и на высокие, под самое горло, нижние одежды. Его одежды. Хэ Сюань подумал, что Ши Цинсюаню не идёт черный. Но с тех пор из-под красивых дорогих тканей всегда выглядывал черный ворот, закрывающий шею. Когда Хэ Сюань не мог найти Ши Цинсюаня в доме, он всегда приходил на берег. Там Ши Цинсюань играл с костяными драконами, кормил их мясом и гладил по макушке, вымачивая подол почти по пояс. Иногда те в ответ приносили ему рыбу или какие-то обломки, в которых Ши Цинсюань подолгу ковырялся, непонятно что пытаясь отыскать. Ши Цинсюань не говорил, что, и не просил помощи, поэтому Хэ Сюань не спрашивал. – Кстати, как их зовут? Хэ Сюань вопросительно обернулся. Ши Цинсюань стоял на мелководье в обнимку с костяным драконом – тем самым, которому когда-то Хэ Сюань приказал отвезти его прочь с острова. – Никак. Ши Цинсюань возмущенно всплеснул руками. – Не может быть! Они так верно тебе служат, а ты им даже имена не придумал! Ну, Мин-сюн, ты даешь! – Ши Цинсюань прижался к костяному виску щекой и погладил дракона по носу, кажется, обидевшись за всех четверых “питомцев” и несколько десятков костяных рыб в придачу. – Тогда этот будет Гребешок! Когда он первый раз катал меня, к его голове прилип гребешок, представляешь? И как он только не отвалился?! Хэ Сюань поморщился. Теперь спокойную безмятежность Черных Вод постоянно тревожил то плеск резвящихся с Ши Цинсюанем костяных драконов, то его громкий смех, то звонкий голос, не переставая, несший разную чушь про все подряд. Особенно раздражала чушь про лучшего друга. – Как долго ты собираешься здесь оставаться? – спросил однажды Хэ Сюань, и Ши Цинсюань замер и недоуменно посмотрел на него. – А ты не хочешь, чтобы я был здесь, Мин-сюн? – тихо спросил он, сжимая в руках венок. Хэ Сюань скрестил руки на груди и нахмурился. – У тебя полно друзей, Цинсюань. Ши Цинсюань улыбнулся. – Но ведь ты – мой лучший друг! – Не лучше других. Ши Цинсюань какое-то время молчал. – Мин-сюн ты знаешь? – вдруг сказал он. – На похороны не пришел никто, кроме Его Высочества Сяньлэ и Совершенной Владыки Линвэнь. На минуту в воздухе повисла тягучая липкая тишина. – Линвэнь, наверное, надо было просто проследить и записать все, на всякий случай, ее дворец ведь заведует информацией, – так же просто продолжил Ши Цинсюань. – А Его Высочество отличный друг, очень хороший друг, но у него уже есть свой лучший друг, поэтому с ним мы лучшими друзьями быть не можем. Вот так вот, только и всего. Остался лишь ты, Мин-сюн! Хэ Сюань сам не заметил, как черная гладь воды пошла мелкими волнами. Все это время Ши Цинсюань продолжал улыбаться. Ши Цинсюань всегда улыбался. Даже сейчас, осев на пол и сжимая руками шею. – Постой... – прошептал он, поднял взгляд и неверяще уставился на него. – Неужели ты правда?.. Хэ Сюань сделал еще шаг назад. Он снова не ответил – только волны взревели за окном, и Ши Цинсюань рассмеялся им вслед, громко, до слез, почти истерически. – Пха-ха-ха! Невероятно! Аха-ха-ха-ха! Мин-сюн, а ты действительно до ужаса невезуч! Аха-ха! Не могу поверить!.. Впрочем… – Голос Ши Цинсюаня вновь сорвался на хрип. – Я теперь точно такой же… даже чтобы умереть, мне придется постараться… Хэ Сюань молчал. Ши Цинсюань и не думал вставать с пола, а его невидящий взгляд был направлен мимо него, в сторону стола, где покоилась голова Ши Уду и лежал отброшенный веер. – Мин-сюн… ты ведь знаешь… наверняка знаешь, что мне нужно. – Ши Цинсюань снова улыбался. Словно бы ничего не произошло. Словно эта улыбка въелась в его лицо так же, как кровь в ткань прошлых одежд. – Разве… не могло у нас все сложиться иначе?.. Очередная волна подступила почти к фундаменту и разбилась о камни. Хэ Сюань не выдержал. Хэ Сюань сжимал его одежды на груди и держал перед собой, словно тряпичную куклу. Ши Цинсюань не сопротивлялся, даже руки его были свободно опущены. – Нет никаких "нас", Цинсюань! – рявкнул Хэ Сюань, заглушая море. – Нет и не было никогда! Ты просто глупец. Глупцом жил, глупцом и умер. Действительно надеешься, что сможешь заманить меня в свою идиотскую игру?! Ши Цинсюань невинно улыбнулся и, чуть посмеиваясь, произнес: – Это ведь нетрудно! Почти как продолжить игру, что ты вел веками, Мин-сю– – Ты знаешь мое имя! Волны ударили в стены дома. Ши Цинсюань по-прежнему улыбался. – Если так жаждешь умереть, я могу устроить это прямо сейчас, – процедил Хэ Сюань, сверкая взглядом. – Или ты забыл, как становятся Непревзойден– – Я помню, – спокойно ответил Ши Цинсюань. Слишком спокойно. А затем тихо добавил: – По правде говоря... ты можешь это сделать куда проще. У Хэ Сюаня ушло несколько секунд, прежде чем он понял, куда направлен взгляд Ши Цинсюаня. Он обернулся к столу и нашел глазами отброшенный “подарок”. Белоснежный веер. От удара об пол раскрывшийся почти до конца, так, что теперь стал отчетливо виден второй иероглиф – 黑. Только сейчас Хэ Сюань понял, что ему показалось странным, когда он впервые взял “подарок” в руки, и пальцы на груди Ши Цинсюаня разжались сами собой. – Глупец… – неверяще пробормотал Хэ Сюань. Мгновенно приблизился к столу и поднял веер, медленно, осторожно, словно тот был сделан из тончайшего стекла. – Нет, ты безумец. Безумец, Цинсюань, слышишь?! Как ты додумался только, дарить такое, разве не знаешь, что для демона– Хэ Сюань обернулся и встретился с Ши Цинсюанем взглядом. Ши Цинсюань знал. И помнил все с самого начала. – Так что же? – тихо спросил он. На минуту в зале воцарилась тишина. – Сыграешь со мной в эту игру... – Ши Цинсюань склонил голову, и бледные искусанные губы растянулись в привычной игривой улыбке. Только за светлой радужкой широко распахнутых глаз бушевали черные смерчи. – Хэ Сюань.