Сыграй снова, Чарли Браун

      Музыка для Шродера не походила на рутину. Уже несколько лет каждую неделю, да хотя бы три дня, но он тренировался игре на пианино, играл Бетховена столько, сколько позволяло время. До семи вечера чарующие звуки по мановению пальцев его крошечных ладошек заполоняли всё вокруг и пробирались за пределы комнатки маленького гения. Не удивительно, почему Шродер нравился девчонкам, но он дарил любовь лишь своему игрушечному пианино. Порой внимание со стороны девчонок изнемождало до потери желания играть.       Если бы в этой толпе был кто-то ещё, кто разделял бы его любовь к великой музыке!

***

      Музыкальный слух, то ли природный, то ли выработанный из необходимости распознавать полицейские сирены, сработал как никогда лучше. Алекс дёрнул головой в сторону звука, распознав мотив: Третья симфония, "Allegro con brio". Приятное ощущение внутри обволакивало приятным теплом — старина Людвиг ван, его Алекс узнает из тысячи. Парень застыл в забвении, устремив взгляд на окошко светлого домика,из которого издавалась чудесная мелодия. Алекс будто под дурманом поволок себя вперёд, перелез через светлые колышки забора и прильнул к окну. Сквозь голубой тюль виднелась красная просторная комната, диван, разбросанные пожелтевшие листы с нотами, пластинки, и... ребёнок? Даже не милая девчонка, с которой можно было бы хорошо провести время? А глаза у ребёнка недетские, холодные... это он создаёт чарующий звук? самостоятельно?!       Забвение сменилось замешательством. Алекс озадаченно смотрел на малыша у игрушечного пианино, что и не заметил, как его заметили тоже. Шродер испуганно дёрнулся и застыл в испуге. Что делать? Мама учила не открывать дверь незнакомцам, а Шродера от незнакомца разделяла оконная рама — не самая лучшая защита. Сердце забухало в страхе, пока незнакомец не "очнулся", и не попытался проявить дружелюбие.       Погодите... что он делает?       ОН ПРОЛЕЗАЕТ ЧЕРЕЗ ОКОННУЮ РАМУ ?!       Шродер привстал с пола и боязно спрятался за пианино, пусть оно и прикрывало его по пояс. Алекс осторожно пятился ближе, пригнувшись и протянув наполовину согнутую руку в попытке обнадёжить малыша, показать, что дядя вовсе не злой. Маленький пианист вцепился в крышку пианино ладошками и пригнулся, прожигая дядю злобным взглядом. Было страшно, ещё и покой нарушил… Теоретически можно было поднять пианино и швырнуть им в незнакомца, и… блямс! Дядя уже лежит с растопыренными ногами и кружащим птичьим щебетом или звёздочками над головой, но Шродер быстро отмёл эту идею. Дядя был большим и крепким, рослым, вполне мог сойти за старшеклассника или студента, а значит, достаточно быстрым и сильным, чтобы украсть мальчика или того хуже, сломать пианино.       — Эй, — Алекс подал голос первым. — malchick, я тебя не обижу.       Гость показательно опустился на пол в полуметре от Шродера, дав понять, что никаких действий он больше не предпримет. Юный пианист же отлучил ладошки от крышки пианино и настороженно сделал шаг навстречу, продолжая смотреть на незнакомца сурово и обеспокоенно. Он не понял, каким словом этот мистер его обозвал, но это не оскорбление в адрес Бетховена, а значит, не так уж и плохо это слово.       — Что вы хотите, сэр? — осмелился Шродер, однако сломленный от страха голос не мог звучать так уверенно, как хотелось бы. — Не делайте лишних движений, а не то я позвоню в полицию!       Ответ Шродера для бывалого насильника звучал умилительно и забавно, ему никогда не доводилось слышать угроз, исходящих от детских уст, тем более от таких смелых малышей.       — Не бойся, я не трону ни тебя, ни твоё чудесное пианино! — Алекс расплылся в кривой улыбке, ему никогда не доводилось так нервничать перед детьми. Он опустил взгляд на игрушечное пианино и невольно, с детской непосредственностью улыбнулся игрушке. —Я могу сыграть?       — Нет! — отрезал Шродер, обретя в голосе прежнюю уверенность.       Алекс стерпел отказ. Не в его интересах прибегать к ультранасилию над маленькими мальчиками, да и тем более, в каком году он ещё услышит живую игру Бетховена на игрушечном пианино?       — Тогда могу ли я послушать, как вы играете, маэстро? — парень улыбнулся шире, наблюдая, как Шродер застенчиво помялся от такого прозвища. Он поддался.       — ...Хорошо... — растерянно ответил малыш, и кивнул на место рядом с пианино, ведь он боялся, что будет, если большая взрослая масса повторит смелость Люси и развалится на инструмент всей массой?       Развалился.       Маленького гения чуть не схватили все страшные болезни разом, он с испугом прикрыл рот, и спешно сменил выражение лица на недовольный оскал, продолжач молчать. Алекс разместился спиной на краю пианино, стерпев упирающуюся в позвоночник древесную раму.       Прежняя третья симфония бы продолжила свой ритм, но Шродер забыл, на чём остановился. Всё из-за этого незнакомца!       — Из-за вас я сбился с ритма,мистер. Не подскажете, на чём я остановился? — с издёвкой вопросил мальчик, скретив руки на груди и опустив брови.       — Третья симфония, конец первого действия, «Allegro con brio»! — незнакомец горделиво поднял палец вверх и покосился на музыканта с доброй усмешкой, не такой едкой, как обычно.       — Боже мой... — воскликнул Шродер, и продолжилось сеяние чудесных звуков по всей комнатке...