"Шкатулка с драгоценностями"

После того, как за тебя долгое время всë делал ученик, домашние дела кажутся слишком непривычными. Одежда какой-то мятой, каша — более пресной. Для своего учителя дети стараются идеально, стремясь при случае и угодить, и удивить. Но всё равно не то, не как у Бинхэ. Шэнь Цинцю уже привык к этому ребёнку, прикипел всей душой. Но не держать же его возле себя всю жизнь? Двадцать пять лет парню, своё царство имеет, жениться собрался. На Инъин смотрит, лишний раз глаз не оторвёт. Уже совсем другие заботы… Так что потихоньку Цинцю приучал себя к мысли всё своё делать сам. И рис на обед сварить, и бардак за собой убрать. Смотришь и радуешься, когда столько усилий вложил, волей-неволей ценить начинаешь, гордишься. Без посторонней помощи, правда, дело иной раз не обходится. Но свою долю он выполняет исправно! Вон, прямо сейчас генеральную уборку затеял, с мокрой тряпкой, тихо матерясь, на раскорячках моя все углы. Туда-сюда рукой, сверху вниз, тщательнее, тщательнее! Одна из половиц с тихим скрипом отодвинулась. Мужчина замер, и непонимающе моргнул. А после пальцами провёл по выпирающей доске. Он немедленно сел, пытаясь вспомнить, что это такое. Выглядело как-то знакомо, слишком хорошо для того, чтобы быть описанным в новелле. Секунда, две… Память вернулась резко, вырвав удивлённый вздох. Шэнь Юань судорожно вцепился в пол, открывая свой собственный тайник. Внутри пряталась шкатулка, покрытая пылью на криво вырезаных узорах. Дешёвая, хлипкая даже на вид, но он сам зачаровывал её. Купленная по завершению одного из заданий на ближайшем рынке, сохранившая все тревоги давно минувших дней. Его тревоги, за его деньги. Совсем не Цзю, нет. Кусочек собственной жизни среди чужой безумной выдумки. Он хватается за дерево куда отчаяннее, чем сам того ожидает. В голове вспышками феерверков взрываются воспоминания о том, как раньше без этой шкатулки вообще нельзя было обойтись. Ещё один долгий прерывистый вздох. Цинцю хочет её открыть. Прямо сейчас, заново познакомиться со старыми секретами. И мужчина не отказывает себе в этом удовольствии. Первой в глаза бросается поломанная заколка. Эдакая серебрянная корона, принадлежавшая ещё прошлому Лорду, официальный подарок главы Юэ, которую он в начале был вынужден носить для поддержания образа. Жуткое приспособление, от которого вечно болела голова и тянуло волосы. Когда наступила арка Бездны, жизнь начала походить на затянувшийся кошмар. Юань не мог смириться с тем, что сделал собственными руками, стресс всё копился и копился. В один из дней измученный бессонницей и мигренью одновременно он просто не выдержал. Швырнул заколку на пол, с применением духовной силы. И пока ученики латали образовавшуюся дыру, как воришка, позорно спрятал украшение. В тот же день он ясно понял, что дальше так продолжаться не может. Роль ролью, но актёр из него никудышний. ООС давно разблокирован, так чего бояться? Пора открывать миру настоящего себя. Он отложил «корону» в сторону и взял в руки следующий предмет. Веер, порваный в самом центре узора. Лю-шиди всегда был добр, помогая отыскать пропажу или сразу принося искомое. Но однажды найти всё-таки не получилось, как в воду канул. В качестве компенсации, боевой брат купил ему новый. И в тот же день сам и порвал его мечом, пока они вместе пытались побороть одну опасную тварь. «А ведь роспись была действительно прекрасна…» Шэнь Цинцю вздохнул и принялся рассматривать дальше. Старая кисть с засохшими чернилами. Никакой особой истории за ней не стояло, просто у Шан Цинхуа был такой завал по работе, что тот писал отчёты в любой непонятной ситуации, каким-то чудом совмещая цифры и реальную жизнь. Даже на их редких встречах с разговорами о прошлом, вот и забыл. А после и сам Юань запамятовал отдать, закинув в шкатулку. Он пощекотал кисточкой кончик своего носа. Вблизи она пахла вином и киноварью. Отставив её в сторону, мужчина глянул, что там есть дальше. Простой тканевый пояс, который он вечно поправлял неряшливому Бинхэ. Даже на Соревновании Союза Бессмертных он умудрился его потерять. Цинцю сохранил его в память о прошлом ученике вместе с одним небольшим кусочком расколовшегося меча. Колокольчик с платья Ша Хуалин, когда она поймала его сразу после воскрешения. Алая пуговица, бусина, магическим образом оказавшаяся у него после того, как он «погостил» у Тяньлан-цзюна, сломанный рог какого-то демона, обрывок цепочки… Шкатулка была доверху полна всякими мелочами. Бесполезными, но неизменно важными, каждая по-своему. Этот «мусор» Шэнь Юань берёг, как дракон свои сокровища. Однако в любой сокровищнице, не важно, маленькая она или большая, есть те богатства, что дороже других. И у всех них одно и то же бамбуковое имя. Завявшие, засохшие листья, что он случайно набрал с собой, срывая Цветы росы солнца и луны. Самое первое воспоминание о встрече — короткой и быстрой. Но интринующей, без сомнений. Уголёк, которым ему выжигали возросшие на теле ростки. Кажется, до сих пор можно разглядеть на чёрном камне пламенные линии, почувствовать, как прежде, жар. А вместе с ним и глухую боль, отчего-то смешанную со спокойствием. Две простые деревянные палочки, оставшиеся ещё с того времени, как они двое впервые разделили свою трапезу. Рядом — чарка из-под вина. Того самого, с реальгаром. Обман чужих надежд и крушение собственных. Чешуйка, большая, длинная, больше напоминающая пластину. Подходящая по размерам тому змею, что ему её дал. Она по цвету зелёная, но если повертеть на солнце, можно увидеть и синие, и розовые, и даже жёлтые блики. Первый кусочек доверия. Окровавленный платок, которым пытались хоть как-то помочь с раной. Конец безумной истории новеллы, системы, всего. Море разговоров, объяснений, пояснений, признаний… Долгожданная свобода и новая жизнь. По-сути всё та же, в чужом теле, с посторонними делами. Но при этом привычно-другая, удивительная и волнующая. Истрёпанная лента, измученная временем, повидавшая всё, что только можно и нельзя. Демон раньше заплетал ей свои волосы. Каждый день на протяжении многих лет, покуда она совсем не истончилась. Сейчас он ходит с обновкой — подарком Цинцю. И совсем не против, когда тот ей ему завязывает косы. Нарисованный умелой рукой портрет, где изображён сам Юань. Кажется, они тогда хвастались своими навыками в рисовании. Ответный портрет он всегда носит с собой, спрятав в нагрудном кармане. Стопка писем от дорогого дядюшки, где тот интересуется, как поживает его племянник, и не сделали ли они долгожданный шаг в направлении свадьбы? Раньше это смущало и раздражало одновременно. Тяньлан-цзюнь никогда не был тонок в намёках, приняв на себя роль их главной свахи. Шэнь Цинцю ещё раз погладил узоры на дереве. Эта шкатулка была полна воспоминаний, в чём-то грустных, в чём-то совершенных. Но все — драгоценные, греющие сердце и душу до сих пор, спустя долгие-долгие годы. Сколько же она пережила… Как миллениал, интернет-критик, Шэнь Юань был просто зависим от компьютера. Но в мире заклинателей, Древнем Китае, сети интриг и козней, память представляла собой большую важность. Всё это — сборище его давних мыслей. Но он не то, что про них самих забыл, а про сам тайник! «Видимо, действительно старик» — невесело подумал мужчина. Входная дверь тихо скрипнула, и внутрь лёгкой поступью вошёл Чжучжи Лан. Змей улыбался, но, увидав лицо Цинцю, тот час же встревожился: — Что-то случилось?.. — Нет, ничего, — быстро ответил заклинатель. — Просто увидел кое-что знакомое. Вот тебе и ностальгия… Чжучжи быстро прошёл к нему вглубь комнаты, вставая за сгорбившейся спиной. Руки аккуратно легли на плечи, и он подался вперёд, разглядывая, что же посмело расстроить его мужа. Сперва демон ничего не понимал, судя по морщинке меж янтарными глазами. Но постепенно его взгляд скользил от вещей более ранних до самых последних. Лоб его разгладился, и кончики губ снова поползли вверх. — Кажется, понимаю. Это напомнило мне… Раз такое дело, мне тоже есть, что показать. Он протянул руку, и Шэнь Юань не колеблясь взялся за неё. Вместе они вышли на заднюю часть двора. Чжучжи Лан бегло осмотрелся, скорее по привычке, чем из надобности. И просунул руку под ближайший валун. Показывая ему уже свой тайник со шкатулкой. Из груди вылетел удивлённый смешок. Который тут же был сцелован с губ, и не один раз. Стоит ли говорить, что две шкатулки заменила одна большая? Одна на двоих.