«Можешь не улыбаться. Я знаю, что ты плачешь».
Лицо Скара тут же меняется. Улыбка сползает почти полностью, оставляя место грустному выражению. На глазах блестели слёзы. Ты не находишь ничего лучше, кроме как обнять нового друга. Мысленно ты уже окрестил его другом. Редкие слёзы переросли в откровенный болезненный плач. На своих глазах ты тоже ощущаешь подступающую влагу. Но после этого тебе стало гораздо легче. Хотелось верить, что и Скаре тоже. Ты понял это по лицу, с благодарностью смотрящему на тебя несколько минут спустя. На секунду тебе показалось, что и он хочет поцеловать тебя. Но ты промолчал об этом. Вы ведь парни, а парни не могут хотеть поцеловать друг друга. Долгими ночами вы переписывались. Он присылал тебе смешные смайлики с котами, большое количество видео по поводу и без. Ты улыбался, глядя на экран, твоё сердцебиение учащалось, когда ты видел оповещения от него. Ты до дыр заслушивал песню, которую он прислал тебе самой первой. Ты верил, что он напишет, когда ты будешь её слушать. И очень часто это действительно сбывалось. Со временем ты всё больше замечал за собой потребность видеть уведомления от него. Учёба отошла на второй план. Параллельно с решением очередных задач по ненавистной математике ты набирал текст с комментариями о новой картине Скары или присылал стикеры умиления под фотографиями очаровательной кошечки, которую Скара пронёс в квартиру втайне от своей матери. Ты понимал, что это может означать. Куча просмотренных фильмов и сериалов, десятки прочитанных книг дали о себе знать. Но ты не мог мириться с новыми чувствами. Ты до конца не понимал, что это такое: болезненная привязанность или нечто большее? Но при каждой новой субботней встрече после школы Скара загадочно посматривал в твою сторону и норовил пропихнуть руку под твой локоть, когда ты держал свою в кармане. С наступлением зимы это стало происходить чаще. С тёплой зимней курткой рука Скары стала ощущаться куда приятнее и теплее. Но чувство внутри подсказывало, что всё слишком хорошо, а хорошее рано или поздно заканчивается. И это действительно случилось. Во время вашей прогулки вас заметил коллега с маминой работы. Неприятный тип с отвратительными жидкими усами и вечной поношенной курткой, подшитой его бедной женой, страдающей от алкоголизма мужа и вечных побоев. Тем же вечером мама позвала тебя для важного разговора.«Парни не должны держаться за руки».
«Ты должен думать в первую очередь об учёбе, иначе ничего не добьёшься в жизни».
«Экзамены на носу, а ты чем вообще занимаешься?»
«Я свяжусь с его родителями, если вы не прекратите общение».
Последнее было явно ударом ниже пояса. Ты боялся за Скара, потому что знал его мать. Ей явно лучше не знать лишнего о своём сыне. Для него так будет безопаснее. Дрожащими пальцами ты блокируешь его во всех сетях. Вырубая телефон, ты горько и тихо плачешь, давясь своей болью и слезами. Осознание того, что тебе никто не поможет, давит тебя окончательно. И ты вновь включаешь ту песню на полную громкость, желая заглушить мысли, роящиеся внутри тебя. Несколько дней ты ходишь, будто ничего не произошло. Улыбаешься одноклассникам, отвечаешь на уроках, готовишься к экзаменам. Но каждую ночь до дыр заслушаешь ту самую песню, что заставляет тебя вновь и вновь вспоминать глаза с яркими линзами, жёсткие волосы, попорченные краской, потёртую футболку, разговоры на качелях по ночам, когда ты тайком выбирался из квартиры ради встречи с ним. Тебе становилось плохо от нескольких минут, а вот Скара готов был часами болтаться на качающейся скрипучей доске, толкая всевозможные рассказы о том, как он бегал от ментов, когда разбил окно в каком-то пустующем здании. Как потом выяснилось, оно оказалось не таким уж и заброшенным и у него есть хозяин. А потом он ударялся в рассказы о матери, с которой у них явно общение не ладилось. Она работала медсестрой в местной больнице, но, по выражению Скары, «ей самой врач нужен». Они очень часто ругались, обзывали друг друга. Слова «псих», «недостойный жизни», «больно», будто ножом резали по твоему сердцу, ведь ты знал, что Скара слышал это постоянно. Но, несмотря на всё, Скара любил её. Когда она попала в больницу, он места себе не находил. Ты со слезами на глазах слушал голосовые, в которых Скара рассказывал, как они поругались прямо в больнице, а сам он на тот момент сидел где-то на качелях посреди ночи. Тебе было невыносимо больно, ведь ты ничего не мог сделать в тот момент, иначе тебе бы не поздоровилось от матери, которая явно начала смотреть на тебя подозрительным взглядом. И ты молчал. Потому что боялся, что она больше выпустит тебя из дома. Переслушивал ты и его голосовые с песнями. У Скары был замечательный голос. Он ходил на вокал при своём колледже, в который пошёл после девятого. Всякий раз ты восхищался им, считал себя недостойным общаться с таким талантливым человеком, и каждый раз удивлялся, почему тот хвалит тебя за сущие мелочи по типу новой рубашки или кольца, которое ты купил втайне от матери на заработанные в летнее время деньги. Оно почему-то постоянно напоминало о Скаре, потому-то ты и носил его неснимаючи. Даже тогда, плача в подушку, ты прижимал его к сердцу, будто пытаясь запихнуть внутрь. Эти две недели были самыми ужасными в твоей жизни. Но, проходя мимо безлюдного проулка после выматывающих вечерних занятий, кто-то схватил тебя за рукав и потащил за собой. Ты испугаться толком не успел, как увидел перед собой до боли знакомое лицо. Обрадоваться у тебя не получилось: лицо напротив было холодно и даже грозно. А ты лишь пристыжено опустил голову. Кажется, он всё понял. «Дурак ты, Итэр, - голос был резок и колок. – Подозреваю, что сам бы ты вряд ли обрубил все концы просто так. Но мне грустно от мысли, что ты так легко перечеркнул всё то, что было между нами». «Нет, это не так», - ты не успел договорить, как тебя загребли в жгучие объятья. Замерев на несколько секунд, ты заплакал. Снова. «Мешки бы под глазами хоть мазал, а то в них уже картошку таскать можно», - рука Скары пролезла через шапку, ведя по голове. Тебе это нравится. «Я…я так виноват», - ты не можешь нормально говорить, слёзы текут, не переставая. «Тшшш, тихо. Я всё понимаю. Тот ублюдок с жёлтой жирной физиономией настучал. Я видел, как он на нас смотрел в тот раз. Оно и понятно. Людям свойственно ненавидеть то, чего они не понимают». «Например?» - ты не до конца понимаешь. Скара размыкает объятья. «Например, вот это» - он проводит большим пальцем по твоей нижней губе, вызывая мелкую дрожь. Чужие горячие губы контрастируют на морозе. Кончиком языка ты цепляешься за холодный металл кольца. С каждой секундой твоё сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Поцелуй будто током бьёт по твоей душе, но ты не хочешь останавливаться. Словно читая мысли, Скара продолжает и углубляет поцелуй. Тебе становится болезненно жарко. Руками ты вжимаешься в куртку, пропахшую сигаретами, желая продлить мгновение хоть ненадолго. Но и оно заканчивается. Скара выдыхает и говорит: «Я люблю тебя, Итэр. Давай встречаться». В твоей голове рой мыслей. Ты рад. Ты напуган. Ты на седьмом небе. Ты падаешь в бездну. Ты счастлив. Ты обезоружен. Беспомощен.Такая она, любовь? Или что это?
Ты не знаешь, что делать. Вы идёте со Скарой по темнеющим улицам. Лишь изредка проезжают машины, да проходят пьяные прохожие. Но вам всё равно. Ты в смятении, а Скара крепко держит тебя за руку. Часть пальцев, неприкрытая митенками, сильно покраснела от холода. Ты пытался сжать руку покрепче, чтоб хоть немного её согреть. Ещё бы научить его носить шапку. А то и так вечно болеет. Скара впервые привёл тебя домой. Его матери сегодня не будет дома, потому что она на ночном дежурстве. На удивление, здесь царит полный порядок. Не такого ожидаешь, идя домой к творческой личности. Квартирка вполне обычная, уютная. Комната Скары тоже очень красива, хоть и мала. Картинки, развешенные в рандомном порядке; дорожный знак, украденный во время какой-то попойки с однокурсником, теперь служил вместилищем для магнитиков; полки с книгами и упаковками энергетиков задавили особый тон и придавали помещению теплоту и логичность. И тебе немного завидно, что ты не можешь позволить себе такое, но ты рад за Скару. «Добро пожаловать», - у уха ты слышишь тихий и хрипловатый голос. Чужие руки обвивают тебя сзади. Тебе жутко неловко. «С-скара?» - ты не понимаешь, что происходит. «Итэр, я очень люблю тебя. И хочу, чтобы ты был счастлив со мной». «Ч-что ты намереваешься делать?» - тебе страшно. Ты не готов. Ты подозреваешь, что может случиться, потому и боишься. Но ты ошибаешься. «Давай посмотрим фильм, - руки всё так же обвивают твою талию. Больше никаких действий. Только голова, упавшая тебе на плечо. Ты выдыхаешь. – Больше не бросай меня так внезапно, хорошо?» Ты твёрдо отвечаешь: «Обещаю». И веришь, что исполнишь данное обещание. Потом вы смотрите «Чернобыль» на старом потрепанном ноуте, заклеенном всевозможными наклейками. Ты никогда не увлекался этим, но ради Скары готов посмотреть всё, что он пожелает. Он улёгся тебе на колени, ты гладишь его волосы, будто котёнка. Жалко, что ты не застал ту кошечку, которую Скара держал у себя до обнаружения матерью. Тогда она пристроила его в какую-то семью. Вы тогда ещё дружно выдохнули, что пушистый комочек не остался на улице. Но сейчас, когда Скара нежился на твоих коленях, тебе не нужны были никакие сокровища мира. И тебе было плевать, что скажет мать или как косо посмотрит старшая сестра. Тебе было плевать на весь мир. Были только ты, Скара, уютная квартирка в старой хрущёвке, потрёпанный ноут и ваша хрупкая и нежная влюблённость. Мать не была рада твоему возвращению. Её взгляд говорил сам за себя. Ты ничего ей не сказал, а лишь пошёл к себе комнату. Ты не понимал, когда ваши тёплые отношения скатились в беспросветную бездну. Ты осознавал лишь следующее: как раньше уже не будет. Той же ночью добавился в друзья на левую страницу Скары и прислал улыбающийся смайлик. Ты был счастлив. Но одна мысль не давала покоя:А сколько продлиться это счастье? Какой ценой я обрел его?
И вроде бы всё хорошо. Но ты понимал, что это не так. Убеждал себя в мнимом счастье, а сам ворочался в кровати, угнетая себя, шепча проклятия и оскорбления в свой адрес. Ты ненавидел себя. И твоя ненависть со временем лишь росла. Май нагрянул слишком внезапно. Вы с матерью уже давно перестали разговаривать. Ты знал, что ей нужны лишь хорошие баллы. Ты сомневаешься, что получишь их. Но в одном ты уверен: ты свалишь отсюда и больше не вернёшься. Прочь из этого города, прочь от этих людей, прочь от этой жизни. Только ты и он. Скара каждый день пишет. Интересуется, как твои дела. Ты пишешь слова благодарности и врёшь, как всё хорошо. Даже ему ты не можешь сказать правду. У него свои проблемы. Нечего забивать ему голову всякими глупостями. Он видит, как ты ломаешься. Буквально по кусочкам рассыпаешься на его руках, когда ты в очередной раз приходишь к нему домой. Невесомыми поцелуями и нежными прикосновениями он пытается ставить заплатки. Но они не помогают. Ты улыбаешься, пьёшь вместе с ним чай на маленькой кухне. Но он видит, что с тобой что-то не так. И это его беспокоит. Но он тоже молчит. Он не знает, что тебе сказать, не потеряв окончательно. Вы идёте к водонапорной башне. К той самой, куда Скара привёл тебя в первый день вашего знакомства. Завтра твой выпускной. Ты получил то, что хотел. Аттестат с отличием, медаль, адекватные баллы. Жизнь стала немного радостнее. Но что-то не давало покоя. Мать не собиралась идти к тебе на праздник. Они с семьёй сестры собрались ехать куда-то отдыхать. Им ты не был особо интересен. Они не были интересны тебе. По крайней мере, ты мастерски делал вид, что неинтересны. И ты никому никогда бы не сказал, что смотрел детские альбомы, вспоминая о былом. В школе вам сказали написать письмо родителям. Занеся ручку над листком бумаги, твои мысли были пусты. Каждое слово, каждая строчка казались тебе сплошным фарсом, фальшивкой. Ты должен был отдать его завтра, но не представляет особого смысла писать, раз никто не придёт. И Скара это знал. И почему-то привёл тебя сюда. В тот день он был особенно весел и шутил больше обычного. Даже кусок рубероида с собой притащил, стащив его с какой-то масштабной городской стройки, которую вот уже пять лет закончить не могли, потому что лишились спонсоров, а оставшиеся деньги организаторы поделили между собой. Город ничуть не изменился. Те же дома, те же люди, то же солнце, те же блестящие железные крыши. Накануне был дождь, и лужи, словно маленькие зеркальца, отражали пушистые ватные облака. Та же потёртая футболка и чёрные шорты, небрежно зашитые серыми нитками. «Чёрные не нашёл», - отшутился Скара, когда ты спросил его об этом ещё очень давно. Забавная штука. Вместе с ним ты потерял счёт времени. Вот только познакомились нелепейшим образом, а сейчас у вас заготовлено два куска рубероида, чтобы лежать вместе было удобнее. Глядя на небо, вы болтаете о какой-то чепухе, смеётесь. Ты рассказываешь, как сделал оборот в 360 градусов, когда собирался зайти не в ту аудиторию на экзамене или как написал шпаргалку на ноге и боялся, что кто-то увидит её из-под штанины. Сейчас всё это казалось таким ребячеством, пустышкой, но не тогда, когда ты был готов рвать и метать за каждый балл. Скара же просто молчал и улыбался, глядя на твою искрящуюся от счастья физиономию. Успокоившись, ты улёгся в позе звезды и поглубже вдохнул свежий летний воздух. «Как думаешь, Скара, что будет дальше?» «Не знаю. Но я знаю одно: всё однозначно будет хорошо. У тебя уж точно». «А как же ты?» «А я постараюсь быть рядом и поддержу тебя в случае чего». «Звучит сопливо», - усмехаешься ты. «Как и вся наша грёбанная жизнь», - отвечает Скара. Ты кладёшь свою ладонь на ладонь рядом. Холодная, как и всегда. Но от каждого прикосновения на душе становится спокойнее. «Зачем ты позвал меня сюда?» - спрашиваешь ты, сгорая от любопытства. Скара медлит с ответом. Но всё же начинает говорить: «Помнишь, как мы впервые здесь зависали?» «Конечно». «В тот раз ты сказал мне, что я могу не изображать из себя шута, - Скара сел, уложив руки на коленях. Немного помолчав, достал сигарету с зажигалкой. - Я ждал этих слов. От кого-нибудь. И этим человеком оказался ты. Я рад, что познакомился с тобой, Итэр. И хочу сказать ещё кое-что: перестань делать вид, что всё хорошо. Я ведь вижу, что это не так. – Чиркнув стальной старой зажигалкой, Скара зажёг сигарету и закурил. Маленький огонёк всё ещё танцевал в его руке. – Ты как эта зажигалка. Красивый, искрящийся. Вот только бензин в тебе уже давно закончился. Нет смысла стараться сжигать себя изнутри попусту. Не трави себя. Пожалуйста. Ради себя. Не ради меня или кого-то ещё. Твоя жизнь – это твоя жизнь. Нам хорошо вместе. Мне хорошо с тобой. Но без меня ты тоже должен жить, а не просто существовать. Чтобы когда я ушёл, ты всё так же улыбался. Сохрани эту улыбку». Ты промолчал. Не знал, что ответить. Наверное, стоило сказать что-то. Ты не хотел, чтобы он уходил. Хотел остаться с ним навсегда. Но об этом ты подумаешь через несколько часов. Было уже поздно. Вы шли, держась за руки, не опасаясь осуждения и косых взглядов. Вам навстречу попалась какая-то пьяная компашка. Всё в рамках этого города. Да и любого города. Такие шастали постоянно, что и вы и внимания не обратили. Но в этот раз вам не повезло. «Что вы тут шастаете, а?» «Глядите, выглядят, как парочка пидоров». «Прикольно вам подставлять свой зад друг другу?» «За такое убивать надо». «Не место вам в нашем обществе». «На вас дети вообще-то смотрят». «Да чё вы с ними вообще разговариваете. Витёк, доставай нож, перевоспитывать будем». Скара сорвался с места и побежал, таща тебя за собой. Вам было очень страшно. Они побежали за вами. Сердце бешено стучало. Толпа. Нужны люди. Или магазин. Любое хорошо освещённое место подойдёт. «Только не смей бежать в какой-то проулок, иначе нам крышка», Скара продолжал бежать, ища путь побега. Но те парни оказались быстрее. Один из них перерезал вам путь через дворы. Вы замерли на месте. Тебе страшно. Скаре тоже. Он продолжает держать тебя за запястье. «Добегались, пидоры. Сейчас вам причинные места поотрезаю, будете знать, как народ совращать». Действия этого…монстра, как ты про себя его назвал, были резки и быстры. Ты ничего не успел, как Скара уже закрыл тебя собой. А дальше всё как в замедленной съёмке. Он оттолкнул тебя и хрипло крикнул: «Беги!!!» И ты побежал. Не знал куда, но ты бежал. Очень долго бежал. Ноги не хотели останавливаться. Но, окончательно обессилев, ты упал на асфальт. Колени дрожали, из глаз потекли слёзы. Внутри всё кричало вернуться. Ты подрываешься, бежишь обратно, крича изо всех сил слова«дурак»,
«придурок»,
«я виноват»,
«прости»…
Его ты нашёл уже одного. Такого холодного. Он напоминал хрупкую куклу. Такую красивую и печальную. Похоже, они не остановились на ножевом ранении. Всё тело было в ссадинах, на запястье левой руки след от потушенной сигареты. Ты сжимаешь бездыханное тело, пытаясь вобрать в себя оставшееся тепло. Глаза застелили слёзы. Ты не соображал, что творил. Твой мир рухнул. Ты потерял всё. Абсолютно всё. Тебе не хотелось жить…***
На похоронах присутствовали ты, его мать и её сестра с семьёй. Не нашлось никого из друзей, кто мог бы прийти. Мать напилась и плакала от горя. Ещё парочка соседей заскочила уже на поминки в надежде на бесплатную выпивку. Тебе стало мерзко. Спасаясь от пустых разговором и никому не нужных теперь причитаний, ты зашёл в его комнату. Она всё такая же красивая. Только монитор старого компьютера завесили какой-то тряпкой. Ноут покоился на всё той же маленькой прикроватной тумбе рядом с удлинителем. На разрисованном замазкой столе лежал закрытый скетчбук. Ты ничего не трогал, боясь спугнуть невесомое присутствие хозяина. Но кое-что привлекло твоё внимание. Это были два браслета. Скара говорил, что стал увлекаться плетением фенечек. Но эти две были особенными, и ты это чувствовал. В один был вплетён бирюзовый камешек, а в другой фиолетовый. Ты всё понял, и это разрывало тебя ещё больше. Шёпотом попрося прощения, ты взял их. На кладбище было тихо. Только беспризорные собаки выли где-то вдалеке. Ты стоял над свежей могилой. Казалось, земля ещё даже остыть не успела, и от неё исходили клубы пара. Над могилой стоял деревянный крест. До боли знакомое имя. Слёз уже не было – закончились. Ты присел на корточки. «Прости меня, Скара. Я должен был умереть тогда вместе с тобой. Я не знаю, как мне жить дальше. Без тебя. Я скучаю. Хочу тебя увидеть». Положив браслет с бирюзовым камнем рядом с невзрачными и дешёвыми конфетами, которые ещё не успели растаскать местные бомжи, ты с горечью удалился. Нельзя оглядываться. Примета плохая. А не потому что ты вновь не хочешь кричать от боли. Мысленно ты уже похоронил себя рядом с ним. Дальше лишь пустая трата времени на подачу документов, бессонные ночи за просмотром переписки, ожидание результатов конкурса, цветы каждые выходные и поступление. Собрав последние вещи перед отъездом, ты решил в очередной раз навестить его. Но обычно безлюдное место не было пустым. «О, ты тоже пришёл». Его мать была красива, ты это признавал. Но в то же время ненавидел её за многие вещи. Ненавидел за отношение к Скаре, за их ругань и его слёзы. Но сейчас, глядя на подавленную, убитую женщину перед собой, твоя ненависть почему-то отошла на второй план. Отрешённым голосом она продолжила: «Видишь, к чему привели ваши отношения». Так она знала… Видимо, Скара во время очередной ссоры сказал ей. Но для тебя сейчас это не имело никакого значения. «Но ты был дорог моему сыну, поэтому я не могу тебя ненавидеть. Те ублюдки получат по заслугам, когда их найдут». Ты знал, что их не найдут. Камер в том районе отродясь не было, было темно и безлюдно. Да и о причине убийства все предпочтут шума не поднимать. «У нас такого нет, так не положено». Но как же они со Скарой похожи. Ты удивился этому сходству. «Незадолго до смерти мой сын написал письмо. Сказал отдать тебе в случае чего. Я хотела выкинуть, но что-то остановило. Судьба, видимо, – она встала со скамьи и поправила свежесрезанный букет с нарциссами. – Слышала в больнице от знакомой, что ты в Питер поступил. Поздравляю. Будь счастлив. Думаю, мой сын хотел бы именно такого». Она ушла, не сказав больше ни слова. Ты стоял с вручённым тебе письмом. Оно было последним подарком для тебя. Недолго думая, ты распечатал его. «Дорогой Итэр, Раз ты читаешь это письмо, то меня по каким-то обстоятельствам нет с тобой рядом. Мне довольно сложно далось его написание. Я многое хочу тебе сказать, но, сам знаешь, со словами у меня как-то не оч. Когда мы впервые встретились, я подумал: «О боже, какой красивый и грустный парень!». Как оказалось, ты действительно был нереально красивым, грустным и потрясающим парнем. И продолжаешь им оставаться до сих пор. Я никогда и ни с кем не ощущал себя так же хорошо, как с тобой. Я верил, что так будет всегда. Видимо, что нет, раз ты читаешь это. Что ж, очень жаль. Хотел бы я подольше видеть, как ты ругаешь за тупость очередную главную героиню фанфика и восхищаешься длинноволосым мужиком с янтарными глазами (и нет, я нисколечко не ревную). В такие моменты ты прямо горишь. И я сгораю в тебе дотла (боже, как пафосно звучит, словно в каком-то дешёвом фанфике). Короче, что я хотел сказать. Улыбайся. Продолжай улыбаться. Не раскисай там без меня, а я знаю, ты это любишь. Морщины раньше времени появятся. Не раздувай из мухи слона, тебе всё по плечу. Такого сильного человека я ещё не встречал. Ты часто спрашиваешь, почему я с тобой общаюсь. Так вот ответ: я люблю тебя, идиот. Ты шикарен, детка, и не видишь, насколько прекрасен. В этом твоя беда. Вечерами ты коришь себя, говоришь, какое ты ничтожество ( и нет, я не слежу за тобой через окно). Не смей этого делать. Ты переживаешь из-за оценок, хотя всем вокруг говоришь, что они не определяют способности человека. Говоришь, что нифига не готовишься к экзаменам, хотя ночами сидишь и зубришь под одну и ту же музыку. Ты делаешь в сто раз больше, чем я, который прожигает свою жизнь, тратя её на бесполезные вещи. Я осознаю, что травлю себя. Но ты не должен так делать. Ты гораздо лучше, чем я и любой в этом городе. Живи эту жизнь. Хорошо питайся, не пей и не кури всякую гадость (а то будешь как я содрогаться от каждого чиха в радиусе километра). Сходи к психологу, как только появятся деньги. Заведи семью. Я думаю, найдётся в этом мире человек, который сделает тебя счастливым. Ну, или ударься в карьеру, заработай кучу бабла и отгрохай себе дворец. Хотя и то и то хорошо бы совместить, чтоб прям вообще идеально было. Вспоминай меня пореже. Поплакать иногда можно, но не очень часто и только от радости. Будь счастлив... Даже без меня.Твой горячо влюблённый Скар.
Последние строки ты дочитывал уже с пеленой на глазах. Тебе было больно. И в то же время так легко. Будто чей-то зов из темноты, который так долго и настойчиво звал тебя, смог достучаться до твоей души и ты выбрался на свет. Наступило облегчение. Взгляд упал на браслет. Ты всё ещё носишь его, как и то кольцо. Письмо ты планировал заламинировать и тоже увезти с собой, чтобы перечитывать, когда тяжело. Утерев слёзы рукавом футболки, насколько позволяла длина, ты улыбнулся и сказал: «Спасибо тебе, Скара. Даже сейчас ты помогаешь мне. Вряд ли я найду ещё одного такого же идиота, как ты. Уж извини, отгрохаю себе дворец, буду в одиночестве пересматривать «Чернобыль» и говорить, как Костенко и Паша хорошо смотрятся вместе. Кто-то же должен говорить это за тебя». Ты смеёшься. Могила всё так же нема. Только ветер шелестит, играясь в листве рядом стоящей сирени. Весной она расцветёт и станет такой же, как он: цветущей, красивой, юной, любимой. А ты… А что ты? Живи, как тебе завещано. Люби свою жизнь, окружающих. Побольше прощай, не трать время на пустых людей. И не молчи. Молчание – не такое уж и золото, как все говорят. Плачь, когда есть повод, слушай музыку. Или плачь от музыки, от голосовых. Особенно от того последнего, которое он на последнем издыхании прислал тебе перед смертью, когда те уроды ушли. Ты увидел его лишь время спустя, но переслушивал множество раз. Слова, ставшие для тебя заветом:Please don't cry my love, goodbye
Cause I want to stay but now it's time
So please don't cry my love.
Не плачь, Итэр. Будь счастлив. Будь счастлив…