💉💉💉
Яркий свет больно ударил в глаза. Со всех сторон тихие голоса, в палате стоит резкий запах медикаментов. В горле сильно пересохло. Настолько, что Феликс не может сказать ни слова. Сил в теле мало, их хватает лишь пошевелить пальцем. Кислородная маска помогала спокойно дышать и не поддаваться панике, пока зрение не пришло в норму. Вокруг так много странных звуков и запахов, которые Феликс не мог распознать, как бы ни старался. Силы постепенно наполняли тело, пока кто-то неподалёку разговаривал. Лежать в одном положении в течение десяти минут надоело и блондин попытался хотя бы повернуть голову, издав при этом слабый стон. Боль дала о себе знать в ту же секунду, как он сделал малейшее движение. Голоса затихли и оказались уже не где-то неподалёку, а около кровати. Феликс не видел, кто это, но чувствовал ароматы родителей. Сладкие духи мамы и слишком резкий одеколон отца. Парень не раз говорил ему прекратить ими пользоваться, но мужчина не слушал сына считая, что это запах настоящих представителей мужского пола. —…ликс, как ты!? — Обрывок фразы дошёл до ушей. Он плохо слышал из-за звенящей боли и лишь морщился, списывая боль на громкие звуки вокруг. Хочет попросить замолчать, но из уст вырывается очередной стон. Господин Хван – врач, пришёл через минуту после того, как родители заметили, что Феликс очнулся. Он осмотрел зрачки и что-то сказал про зрение, посмотрел на пульс и наверняка облегчённо улыбнулся. Не сегодня. Ещё один день выпал из и так короткой жизни. Родители ни на шаг не отходили от постели Феликса, который через пару часов после обезболивающих смог двигаться. Для себя Феликс определил две степени тяжести своих обмороков. Лёгкая – потеря сознания внезапная, почти безболезненная и короткая. После неё он приходит в себя через пятнадцать-двадцать минут и кроме слабости никаких эффектов нет. И вторая, тяжёлая. Этому обмороку предшествуют сильнейшие головные боли, практически полная потеря зрения и слуха. В себя парень не приходит минимум три часа, а когда просыпается, чувствует все те же головные боли, нарушение зрения и слуха. К счастью тяжёлые обмороки большая редкость, но они свидетельствуют о росте опухоли, что весьма не обнадёживающе. Госпожа Ким, медсестра, которая больше всех просматривает за Феликсом, всегда улыбалась. Она полюбила пациента, которому осталось жить не больше года и парень ей действительно сочувствует. Полюбить смертельно больного человека ещё хуже, чем разбитое вдребезги сердце. Это невозможно сравнить ни с чем. Проведя в больнице полгода Феликс понял, что медсестры никогда не рассказывают о том, что знают. Их берут на работу за внешность и жизнерадостный вид. Они должны выглядеть бодрыми и здоровыми, чтобы пациентам было к чему стремиться. И Госпожа Ким справлялась лучше, чем кто-либо другой. Она никогда не забывала о пациентах и проверяла их каждые полчаса, чтобы в крайнем случае продлить кому-то жизнь на один день. В этой больнице все, без исключения, радуются любому прожитому дню. Родители уехали поздно вечером, когда Феликс наконец спокойно уснул и они убедились, что завтра они смогут увидеть живого сына. Его состояние стабильно и врач заверил их, что не отойдёт от парня ни на шаг.💉💉💉
Утро наступило слишком быстро. Даже после долгого сна Феликс чувствовал себя очень сонным и списывал это на препараты, которые вчера ему вводили один за другим. Когда Господин Хван убедился, что состояние парня стабильно, он разрешил подняться на крышу. Феликс хотел насладиться свежим воздухом до приезда родителей и подготовить себя морально к их печальных, полных боли, глазам. Подняться на крышу не составило труда. Тяжёлая дверь легко открылась, стоило Феликсу лишь надавить на неё. Его глаза округлились, когда он увидел брюнета, стоящего под лучами яркого утреннего солнца. Его чёрные волосы развевались на ветру, а лицо выглядело умиротворённо. Он наслаждался даже больше, чем Феликс, хоть это и было его любимое место во всей больнице. Единственное. Он прекрасен. Чёрные блестящие волосы, которым может позавидовать каждая девушка, высокий рост, не характерный для азиатской нации и идеально сложенное тело. Он словно сошёл с обложки журнала. Сиял, как ангел, но знал ли сам об этом? Феликс клянётся, что этот человек самый невообразимый из всех, кого он знал. Он выглядит счастливым, выглядит… живым. Почувствовав пристальный взгляд завороженных глаз брюнет повернулся и его умиротворённое лицо сменилось сначала удивлением, а затем облегчением с долей радости. Все эти эмоции делали его ещё более прекрасным и блондин не мог сказать и слова. — Я рад, что с тобой все хорошо, — Нарушил тишину брюнет и сделал два шага, приближаясь к Феликсу. Он улыбнулся яркой улыбкой, которая завораживала ещё больше. Сердце пропустило удар. Блондин ещё никогда не чувствовал так отчётливо свое сердцебиение. — Почему ты здесь? — Спросил Феликс, надеясь, что он пришел по каким-то другим причинам, но прекрасно понимал истинную. В онкологический центр не приходят здоровые люди. — Мы так давно не виделись, — Проигнорировав вопрос, парень указал на лавочку, — Сядем, поболтаем? Феликс кивает и медленно подходит к лавочке. Он старался двигаться по минимуму, чтобы энергия не покинула тело слишком быстро. Опустившись на лавочку, брюнет сел рядом. — Лейкоз, — Спустя короткую паузу произнёс он, а Феликс вздрогнул от одного лишь слова, — Точнее рецидив. — Мне очень жаль, Хёнджин… — Феликс опустил голову. — А ты… — Хёнджин замялся, явно подбирая слова, но Ли понял его. — Глиобластома. К смертному приговору в виде одного термина привыкаешь. Сначала не хочешь принимать факта заболевания, отрицаешь и думаешь, что впереди целая жизнь, наполненная радостных моментов, любви и счастья, но одно слово и твоя жизнь больше не будет прежней, она превратится в череду вечных обследований, приёма экспериментальных препаратов, надежд и отчаяний, взлетов и падений. Ждёшь слов врача о том, что опухоль не растёт, но чем сильнее чего-то желаешь, тем меньше шансы. И затем приходит принятие. Принятие того, что жизнь коротка, но у тебя она ещё короче. Сначала испытываешь, что жизнь слишком жестока, раз выбрала именно тебя для такого страшного заболевания. Завидуешь здоровым людям, которые даже представить себе не могут, что чувствует подросток, осознавая приближение собственной смерти. Когда ты молод смерть кажется чем-то таким далёким. Кажется, что она тебя коснётся через много-много лет в глубокой старости, но жизнь действительно жестока. Если слишком сильно любить что-то, всегда есть шанс быть преданным, получить нож в спину. И Феликс получил выявленную глиобластому третьей стадии. Операцию сделать не представляется возможным. Только пытаться остановить рост опухоли и облегчить последние мгновения жизни. Но рост не остановился, а лишь замедлился. Легче не становилось. А каждым днем появлялись какие-то новые симптомы, приносящие ещё больше страданий. И сейчас, если вовремя не ввести нужные препараты, жизнь окончательно оборвет свою нить. Даже последние дни Феликс проводит в больнице, вне дома, ведь иначе умрёт раньше. Как же он скучал по дому. По своей мягкой кровати, постельному белью, пахнущему свежим ароматом лаванды. По стряпне мамы и возможности испечь брауни. Скучал по семейным ужинам, походам по магазинам. Скучал по жизни здорового человека. Феликс мечтал поступить в университет и стать режиссёром, чтобы снимать превосходные фильмы, о которых будут говорить на каждом шагу. Мечтал беспамятно влюбиться и провести с человеком всю свою жизнь. И вот, его первая любовь сидит справа от него. Больше всего ненавистны жалостливые взгляды. Феликс нуждается не в них, а в том, чтобы провести остаток своих дней с улыбкой на лице. Искренней. И Хёнджин смотрит на него иначе, не как все остальные. В его глазах нет и капли жалости, лишь сожаление и понимание всей ужасной, безвыходной ситуации. Смотрит как на обычного человека, чего Феликсу так не хватало. Аромат жасмина, такой не привычный после полугода нахождения в больнице, успокаивал, помогал почувствовать себя живым. По-настоящему живым. — Когда ты вчера внезапно упал, я очень испугался и позвал медсестру, — Прервал поток мыслей Хёнджин. — Спасибо, — Феликс улыбнулся, — Как дела в школе? — После твоего ухода мало, что изменилось, — Хёнджин посмотрел в небо и его губы изогнулись в улыбке. — Учитель Пак такой же ворчливый, а одноклассники такие же неугомонные. — А ты такой же отличник? — Блондин хихикнул, вспоминая, как ответственно подходил к учёбе Хёнджин. — Стабильно на первом месте, — С гордостью ответил Хван, улыбаясь. — Часто сюда приходишь? — Каждый день, когда не прикован к постели. Но ночью здесь особенно красиво. — Составишь мне компанию сегодня ночью? — Что? Я? — Растерялся Феликс и быстро заморгал. — Сегодня же ты не прикован к постели. — Постараюсь ускользнуть от медсестёр, — Он сдался, к тому же давно не поднимался на крышу ночью. Есть стимул изучить новые созвездия и попытаться найти их на ночном небе. Только от одного предвкушающего чувства настроение поднялось и Феликс улыбнулся. Может, радоваться тому, что в онкологическом центре появился кто-то твоего возраста плохо, но Феликс действительно рад. Возможно, его последние дни пройдут не так уж и плохо. К тому же с Хёнджином. Вернувшись в палату, блондина настигло чувства безысходности. Родители сидели за столом и что-то обсуждали. Феликс хотел развернуться и уйти, но силы внезапно стали покидать тело. На сегодня он исчерпал свой лимит физических нагрузок, поэтому медленно подошёл к кровати и опустился на неё, привлекая скрипом внимание матери. — Где ты был? Тебе больше нельзя ходить, — Женщина двумя шагами оказалась около постели сына. — Мне осталось жить меньше месяца, а я не могу хоть как-то скрасить свои дни? — Выпалил Феликс. Впервые он произносил эти страшные при родителях, впервые говорил их вслух. Какой смысл сейчас подбирать слова? Зачем мать каждый раз пытается ограничить его, если итогом будет одно? Смерть. — Ты должен заботиться о себе, чтобы отсрочить день, когда умрёшь, — Вмешался отец, игнорируя плачущую жену, а Феликс лишь усмехнулся. — Зачем откладывать неизбежное? Умру я через месяц или завтра – разницы нет. Неизменное остаётся таковым. — Не говори так, Феликс! — Женщина взяла в ладони кисти блондина и посмотрела тем взглядом, который он так ненавидел и в его голове что-то щёлкает. — Сколько можно отрицать очевидное!? — Феликс срывается на крик и вырывает руки из ладоней матери, — Хватит так смотреть на меня! Я не хочу чувствовать себя тем, кто нуждается в вашей жалости! Она не сможет спасти меня от смерти. И «чуда», на которое вы надеетесь, не произойдёт, — Силы окончательно покинули тело и он был вынужден лечь на кровать. — Теперь уходите. Чувствовать, как жизнь покидает тело – мучительно, невыносимо. Однажды Эбнер-Эшенбах сказал, что самые худшие болезни не смертельные, а неизлечимые. Вот только существуют заболевания, которые подходят под эти два пункта. Нельзя говорить человеку, что он смертельно или неизлечимо болен. В противном случае накатит сильнейшая депрессия и страх смерти, в следствие чего заболевание только усугубится. Так случилось с Феликсом. После первого обследования врач разговаривал с родителями, а он случайно услышал свой диагноз. Гигантоклеточная глиобластома левой височно-затылочной области третьей стадии с метастазами. В лучшем случае полтора года. Таков был прогноз. И вот, прошёл уже год. Опухоль медленно росла и так же медленно убивала, не давала расслабиться ни на секунду, ожидая подвох. Но Феликс всегда ищет только хорошее. Даже в своей приближающейся смерти. Отгоняя страшные мысли, блондин берет с тумбочки блокнот с ручкой. Больше половины листов уже исписаны. Местами аккуратным, ровным почерком, но в основном обрывистым, каким-то даже нервным. По нему можно легко понять, в какие дни Феликс чувствовал себя неплохо, а в какие сил было мало даже для обычного письма. Вести дневник уже давно вошло в привычку. Феликс никогда раньше не писал о том, как прошёл его день, но проблемы с памятью из-за опухоли заставили искать решение. Парень часто стал забывать о том, как прошёл его день, что он делал и другие мелочи, но только на этом ничего не остановилось. Однажды Феликс забыл свое имя и факт его болезни. Все остальные детали он знал, но две вещи забыл. После этого врач предложил вести дневник. Записывать в него абсолютно все: мысли, переживания, что произошло за день и другие мелочи. Феликс так и поступил. Читал блокнот каждое утро, поскольку в основном потеря памяти случается после сна. Это как проснуться, а в голове пусто, знаешь, что чего-то не хватает, будто забыл какую-то важную деталь, а затем открываешь дневник и читаешь его корки до корки, поскольку забыть возможно абсолютно всё. Когда часы пробили полночь, Феликс надел тёплую толстовку и тихо вышел из палаты, осторожно закрывая за собой дверь. Осмотрелся и вздохнул, когда не увидел медсестёр. В это время они обычно уходят пить чай. Их нет всего лишь пятнадцать минут и всегда остаётся одна, кто присмотрит за пациентами, но она по всей видимости в другом крыле и это отличная возможность проскользнуть на крышу. Если бы только Феликс мог побежать, то ему ничего не стоило бы пройти около восьмидесяти метров до пожарного выхода, но если он хоть немного ускорится, то вряд ли пройдёт даже половину. Остаётся только аккуратно шагать в надежде, что из-за угла внезапно не появится медсестра и не отправит его обратно в палату. Прямо перед дверью на лестницу Феликс услышал шаги. Он вздрогнул и одним шагом оказался за дверью, стараясь закрыть её как можно тише. Сердце учащенно забилось, когда кто-то подходил все ближе и ближе. Блондин затаил дыхание, стараясь не издавать ни звука, чтобы не выдать свое присутствие. Решившись на отчаянный шаг, он начал медленно подниматься по лестнице, постоянно оборачиваясь. Дверь, ведущая на крышу, была ближе с каждым шагом и Феликс мог вдохнуть, когда взялся за ручку и потянул её на себя, быстрым шагом оказываясь на улице. Второй раз за день он исчерпал лимит движений. Хёнджин сидел на той же лавочке с двумя стаканчиками в руках. Услышав звук двери повернулся и улыбнулся, приглашая сесть рядом. Феликс ответил ему такой же улыбкой и осторожно приземлился рядом. Одно не осторожное движение и придётся не сладко. — Тебе тяжело ходить? — Хван, казалось, понял всё и без слов. — Да, — Блондин кивнул, грустно улыбнувшись, и приковал взгляд к небу, — Если быть точнее, то сил в моем теле едва ли хватит на то, чтобы дважды пройтись по корпусу. — Ты сильно изменился, Ли Феликс, — Хёнджин сменил тему очень вовремя. Блондин не любит говорить о своём состоянии, а Хван понимает его без слов. Возможно потому, что их объединяет одно – онкология. — Я не мог не измениться, — Феликс улыбнулся, — Лучше расскажи о себе. Мне очень интересно как обстоят дела в том мире. — В том мире? — Не понял Хёнджин. — В мире вне больницы. Я не покидаю её уже полгода, поэтому мне очень интересно. За это время наверняка произошло много всего! — Феликс широко улыбнулся, ожидая рассказ. — Ты не читаешь новости? — Читаю, но хочу не только прочесть, но и услышать. Может, я чего-то ещё не знаю. — Ну раз так, — Хёнджин сложил руки в крест и задумался, пока Феликс смотрел на него в нетерпении услышать что-то интересное, — Наверняка знаешь пару Хёны и Идона. Так вот, они недавно расстались. — Серьёзно!? — Глаза блондина округлились. Они встречались несколько лет и вот так расстаться… эта новость действительно его шокировала. — Угу, — Хван кивнул, — Подробности мне не известны. Ещё BTS взяли перерыв и идут в армию. — Да ну!? Они наконец решились? Вот это да! Хёнджин рассказывал о всяких мелочах. Они вспоминали школьное время и брюнет зачастую заново всё объяснял, поскольку многие вещи Феликс забыл. Например про игру в баскетбол. Ли не помнил, что был спортсменом, но Хван говорил, как хорошо он играет и как побеждал всех, кто встанет на его пути. Так, однажды один из учеников решил выяснить, кто из них играет лучше. Он был почти на голову выше Феликса и его уверенность в собственной победе зашкаливала. Ли согласился и уделал его быстрее, чем тот успел сообразить, вызвав овации всех учеников. Наконец кто-то поставил на место этого тупого амбала. Однажды их класс поехал на экскурсию в соседнюю деревню, чтобы посмотреть на сельско-хозяйственные угодья. Это произошло через пару недель после первого рассказанного Хёнджином случая. Какая-то девушка призналась в любви к Феликсу, но тот отверг её по причине того, что слишком любит баскетбол, чтобы с кем-то встречаться. — Не могу поверить, что это действительно говорил я! — Воскликнул Феликс, с неким недоверием смотря на Хвана, но тот лишь улыбнулся. — Это чистая правда. Ты был… как сказать… Не доступным и крутым, но сам даже не подозревал об этом. — Все равно не верю. Родители такого не рассказывали. — Они вряд ли знали какой ты в школе. Хёнджин прав. Феликс мало что помнит из жизни в старшей школе и в основном это какие-то несвязные обрывки воспоминаний, но он знает, что секретов от родителей у него было много. Отношения в их семье постепенно становились холоднее в то время из-за трагедии, коснувшейся их. Именно из-за неё родители стали больше ценить и опекать Феликса, а когда узнали о его диагнозе, не могли и не могут прийти в себя. Парень же боится оставлять их одних. Он накричал сегодня, что ему совсем не свойственно, но нервы действительно сдают и излишняя опека делает только хуже. Хотя что может быть ещё хуже? Смотреть на улыбку Хёнджина приятно. Видеть, что кто-то действительно живёт и не жалеет при этом тебя – приятно. Сидеть в компании своего ровесника, который как никто другой может понять – приятно. Приятно чувствовать, что сердце учащенно бьётся при виде одного человека. Феликс был тайно влюблен в Хёнджина ещё с первого года обучения в старшей школе. Он такой красивый, высокий и статный. Всегда завораживающе улыбается и отвести взгляд кажется чем-то нереально сложным. Умный настолько, что иногда становится страшно от осознания существования таких гениальных людей. И такой превосходный человек страдает от онкологии. Лучшие люди всегда страдают больше остальных. Феликс понял эту простую истину недавно. Жизнь коротка для слишком прекрасных людей, будто видит в них конкурентов своего величия. — Кстати, Госпожа Чон ушла в декрет недавно, — Прервал тишину Хёнджин, смотря на звёздное небо, — Говорят, у неё мальчик. Да, у других людей жизнь идёт своим чередом. Кто-то выигрывает соревнования, кто-то получает медали за знания, кто-то заводит семью и счастливо живёт. Феликс им завидует. Завидует тому, что они свободны и могут спокойно ходить туда, куда захотят и делать все, что душе угодно. За разговорами Феликс совсем не заметил, что начало подниматься солнце. Они смотрели не только на звезды, но и застали рассвет. Болтать о незначительных вещах, обсуждать и смеяться вместе с Хёнджином – блондин мечтал о подобном уже очень давно. Такие обыденные вещи ещё вчера казались чем-то нереальным. Разве можно говорить с человеком так спокойно и свободно, когда смерть подбирается все ближе? Феликс понял, что всё в мире возможно. Наручные часы показывали ровно шесть утра. В семь будут ходить медсестры по палатам и необходимо вернуться до этого момента. Взглянув на такого нежного и теплого Хёнджина по всему телу пробежало множество мурашек, а к щекам прилила кровь. Почувствовав, как краснеет, Феликс отвернулся и медленно поднялся. — Спасибо, что составил мне компанию, — Хван встал следом и с улыбкой посмотрел на блондина. — Спасибо, что позвал, — Феликс действительно рад, что провел эту ночь на крыше в компании своего бывшего одноклассника и по совместительству первой любви. — Я приду сегодня днем, когда все лечебные процедуры пройдут. В какой ты палате? — Тебе не стоит… — Раз тебе тяжело ходить, я не должен просить прийти, но буду рад твоему присутствию, — Хёнджин так просто это сказал, а сердце Феликса пропустило очередной удар. — 1004, — Отвечает Ли и коротко прощается с брюнетом, когда тот помогает ему спуститься на нужный этаж. Подозрительная тишина в отделении настораживала. Отсутствие каких-либо звуков говорило о том, что кто-то умер. Его путь в этой жизни закончился. Смерть в онкологическом центре обыденное дело. Почти каждый день кто-то делает последний вдох, а сердце останавливается, не выдерживая инородного тела, поселившегося в организме. Тело умирает, но душа – бессмертна. Пробравшись незамеченным в палату, Феликс обессиленно упал на кровать. Головная боль начинала нарастать. Дотянувшись до кнопки вызова медицинского персонала, блондин слабо нажал на неё, чувствуя, что с каждой секундой состояние ухудшается. Зрение расфокусировалось и он часто заморгал, отчаянно надеясь увидеть хоть что-то. Через минуту перед глазами стали проноситься разные силуэты, звуки смешались со звоном в ушах со всех сторон. Это состояние так знакомо, что Феликс не чувствует ничего. Препараты, поддерживающие жизнь в его теле давали о себе знать почти полным отсутствием реакции организма на разные приступы. Феликс уснул сразу после того, как медсестра ввела снотворное через вену. Впервые за долгое время он видел сны. Как бегает босиком по траве, улыбается, смеётся и наслаждается жизнь вместе с… Хёнджином. Жизнь не справедлива. Почему он встретил его только в самом конце своего пути? Почему судьба не свела их раньше? Хёнджин не такой, как все, что очаровывает только больше. Хван кружит голову только одним своим существованием и дарит Феликсу желание прожить оставшееся время счастливо, не оглядываясь назад, но позволит ли Хёнджин быть рядом с ним? Ли надеется увидеть его, когда проснётся.💉💉💉
Тёплая ладонь нежно поглаживала костяшки пальцев. Женский голос что-то шептал, будто напевал какую-то песню, похожую на колыбельную. Мама всегда красиво пела им перед сном, поправляла одеяло, чтобы не замёрзли и целовала в лоб перед тем, как уйти. Феликс открыл глаза и сразу же посмотрел на женщину, слегка улыбнувшись. — Мама… — Вышло слабо и хрипло, но этого хватило, чтобы женщина могла понять, что сын очнулся. — Я здесь, дорогой. Я рядом, — Она продолжала гладить руку Феликса, успокаивая саму себя. — Почему вы не приехали вчера? — Каждое слово давалось ему с большим трудом после сна, но Феликс старался говорить внятно, чтобы мама поняла его. Глаза женщины на секунду расширились, а затем она улыбнулась. — Прости, сынок. Папа весь день чинил машину по дороге к тебе, мы не успели. Феликс кивнул, а мама принялась петь ту же колыбельную, что и в детстве. Её голос успокаивал, позволял вернуться в те счастливые деньки, наполненные улыбками и смехом. Никаких забот, никаких проблем и никакой школы. Парень часто болел в детстве и не ходил на учёбу, проводя с семьёй больше времени. — Я встретил Хёнджина, — Произнёс Феликс, когда говорить наконец стало проще. — Моего одноклассника, помнишь? — Тот, в кого ты был влюблен? — Женщина улыбнулась, вспоминая то время. — Помню конечно. Как я могу забыть. Но почему он здесь? — Рецидив лейкоза. — Какой ужас… Наступила долгая тишина, которую никто не хотел нарушать. Феликс потому, что говорить ещё сложно, а мама из-за внезапного заявления сына, но внезапно женщина сказала: — Феликс, давай спокойно поговорим, — Блондин удивлённо посмотрел на неё. Они всегда так разговаривали, с чего бы этому меняться? Но мама выглядела серьёзной и он лишь кивнул. — Выслушай меня, пожалуйста, — Парень напрягся, ожидая не самого приятного разговора. Мама редко говорила таким серьёзным тоном, что не могло не пугать. — Прошло почти двадцать два года с того момента, как я впервые стала матерью. Я родила двоих чудесных сыновей. Таких светлых, что они могли бы заменить солнце и светить окружающим, слепить их. Судьба забрала одного моего сына и сейчас хочет отнять второго. Самое страшное, что случалось в моей жизни – это наблюдать, как вы страдаете и молча умираете. Не знаю, как справлюсь с этим… Только одна мысль о том, что тебя скоро не станет выбивает меня из колеи. Я хочу забрать опухоль моего любимого сына себе, лишь бы не видеть, как ты увядаешь все больше с каждым днём. Но я бессильна. Я продолжаю молиться, но какой в этом смысл, если чуда не произойдёт? — На глазах женщины навернулись и медленно потекли по щекам. — Только скажи, что сделает тебя счастливым. Мы с отцом выполним любые желания. — Я хочу испечь брауни, — После короткой паузы ответил Феликс, а мама широко улыбнулась, вытирая щеки от слёз. — И фотоальбомы со школы. Привезёте их? — Конечно, дорогой! Ты у меня такой взрослый. Знал бы ты, как я тебя люблю и не хочу терять… — Знаю, мама. Знаю… Я тоже очень люблю вас и мне жаль, что приходится терпеть все это… Вы заслуживаете гораздо больше, чем смертельно больного сына. — Не говори так. Мы будем рядом до самого конца, можешь даже не сомневаться. То, как сильно мама сдерживала эмоции, причиняло боль Феликсу. Она не хотела показывать поток своих слёз, чтобы не расстраивать сына ещё больше. Внезапный стук в дверь привлёк их внимание. — Хёнджин! — Блондин улыбнулся, когда увидел Хвана, зашедшего в палату. — Надеюсь не помешал? — Ничуть, — Феликс посмотрел на маму, взгляд которой был прикован к дверному проёму. — Здравствуй, Хёнджин, — Она произнесла эти слова как-то странно, но блондин не придал этому никакого значения. В такой обстановке подобное не удивительно. — Здравствуйте, Госпожа Ли, — Хван улыбнулся и подошёл ближе. — Что ж, — Женщина встала со стула, на котором сидела. Она выглядела нервной и Феликс не понимал причины. — Мне нужно к врачу, я зайду позже, а вы болтайте, — С этими словами мама вышла из палаты, оставляя парней наедине. — Как ты? — Брюнет подошёл к кровати, на которой лежал Феликс. — Все ещё плохо вижу, а так нормально. — Об этом ты говорил, что можешь быть прикован к постели? — Да. Как сказал врач, такое происходит, когда опухоль растёт. — И как часто? — Раз в пару дней. Думаю, меня уже отвозили на МРТ. — Значит буду приходить к тебе каждый день, — Хёнджин улыбнулся во все тридцать два зуба и сел на стул, где ещё минуту назад была женщина. — Хочешь кое-что покажу? — Феликс слегка кивнул, а Хван закатал длинные рукава кофты по локоть. Его руки были сплошь в синяках. Какие-то свежие, какие-то уже проходили, но чистой кожи практически не осталось. — Это один из симптомов лейкоза. Хорошо, что на лице не вылезли. Выглядит ужасно. — Они… по всему телу? — Феликс пребывал в шоке от такого количества кровоизлияний. Выглядело очень жутко. Хотя как ещё может выглядеть онкология? — Да. На ногах, груди и животе не так сильно, а вот вокруг позвоночника… много. — Это ужасно… — Единственное, что мог сказать Феликс. — Тебя могут вылечить? — Не полностью, но могут, — Хван вздохнул. — Мне нужна пересадка костного мозга. После всех обследований должны сделать операцию, если найдут донора. Ну и если мой иммунитет не отторгнет этот костный мозг. — Донора костного мозга очень сложно найти… — Насколько я знаю, у меня достаточно распространённый HLA фенотип крови. Поэтому, возможно донора найдут. — Это обнадёживает, — Феликс выдохнул и улыбнулся. — Поделимся нашими историями? — Внезапно спросил Хёнджин. — Ну… — Блондин замялся. Он ещё никому не рассказывал о своей болезни, но возможно, в этот раз лучше сделать исключение? — Хорошо. — Я начну, — Брюнет положил ладони на колени. — Мне было девять, когда по всему телу стали появляться такие синяки, — Он указал на руки, после чего закрыл их рукавами. — Постоянно держалась высокая температура, лимфатические узлы увеличились и мама отвела к педиатру, беспокоясь о моем состоянии. Провели ряд обследований и выявили острый лимфобластный лейкоз. Стадия не была запущенной, поэтому мне даже не понадобилась пересадка костного мозга в тот раз. После долгого лечения наконец наступила полная ремиссия. Каждые два-три месяца я проходил полное обследование в течение этих десяти лет. И за неделю до очередного такого обследования стала повышаться температура, начали появляться синяки, любая, даже незначительная царапина долго кровоточила и мне пришлось срочно проходить обследование. И вот, я тут. Феликс молчал около минуты, усваивая всю услышанную информацию. Кто бы мог подумать, что лейкоз рецидивирует спустя десять лет. — Это началось полтора года назад, — Начал Ли свой рассказ. — Мой старший брат покончил с собой из-за проваленного вступительного экзамена в университет. По крайней мере так он указал в своей предсмертной записке. Не знаю, почему он так поступил, ведь родители могли устроить его в другой университет… — Феликс замолчал, подбирая слова. — После этого у меня начались сильные головные боли и редкие приступы судорог. Я ничего не говорил родителям, которые были убиты горем. И через полгода после смерти брата впервые потерял сознание на уроке. Тебя в тот день не было, поэтому ты можешь не знать. Меня увезли на скорой в больницу, где провели всевозможные обследования. Глиобластома третьей стадии. Она тогда была уже не операбельна. Врачи выяснили, что за год до этого я перенёс цитамегаловирусную инфекцию и это могло послужить развитию опухоли. Я действительно сильно болел, но никто этот диагноз тогда мне не поставил. После курса лечения опухоль стала развиваться гораздо медленнее, но около пяти месяцев назад мне поставили четвертую стадию. — Это ужасно… одна трагедия за другой… — Да… но знаешь, я не боюсь смерти. Тело умирает, но душа бессмертна. Я смогу переродиться в другом теле и начну новую, здоровую жизнь. — Ты веришь в перерождение? — Удивился Хван. — Конечно. А ты нет? — Тело умирает, но душа бессмертна… Я никогда не задумывался над этим. Знаешь, хочу верить, что в следующей жизни я не буду даже задумываться о возможной смерти из-за заболевания. Хочу верить, что мы начнём общаться не в онкологическом центре, а в школе, среди таких же здоровых одноклассников. Это были вещи, о которых Феликс мечтал с того самого дня, когда узнал о своём заболевании. Первое, о чем он подумал в тот день – это Хёнджин. Думал, что они больше не увидятся и Ли не сможет просто наблюдать за таким красивым и идеальным Хван Хёнджином. Эти мысли причиняли боль, и они же помогли расстаться со своими чувствами. Феликс постепенно отпускал их, но только после случайной встречи с ним они нахлынули с новой силой.💉💉💉
Дни шли. Время летело с огромной скоростью, когда рядом важный для сердца человек. Хёнджин приходил каждый день, как и обещал. Делился результатами обследований и показывал, что синяков стало немного, но меньше. Феликс больше не мог ходить. Силы окончательно покинули его тело и передвигаться самостоятельно не представлялось возможным. И так редкие сухие волосы стали выпадать больше обычного. Хотя ему повезло, что они ещё были. Головные боли усилились и часто не купировались разными препаратами. Тогда медсестры стали вводить наркотические средства, чтобы хоть немного облегчить боль. Зрение все чаще пропадало, а память подводила больше прежнего. Спасали только дневники, которые Феликс продолжал писать каждые пару часов, если случалось что-то, что нельзя забывать. Он так и не испек любимые брауни, но мама, как и обещала, привезла фотоальбомы, которые парень потом смотрел с Хёнджином, обсуждая школьное время. Медсестра как обычно зашла в палату в начале шестого вечера, когда родители уже уехали. Она поставила очередную капельницу, проверила состояние и вышла со словами о том, чтобы Феликс обязательно нажал на кнопку, если станет хуже. Блондин улыбался и обещал, что сделает как надо. Сегодня они с Хёнджином собирались посмотреть фильм. Хван пришёл ровно в шесть с ноутбуком в руках. — Что будем смотреть? — Брюнет плюхнулся на кровать рядом с Феликсом, а тот обратил внимание на волосы, которые уже потеряли свой живой блеск. — «До встречи с тобой». — Что? Но это же фильм для маленьких девочек! — Возмутился Хёнджин. — Я хочу его посмотреть, — Феликс слегка надул губы, показывая свое недовольство возмущениями Хвана и тот быстро сдался. Брюнет лёг рядом, чтобы было удобнее смотреть фильм и включил его на ноутбуке. Близость Хёнджина заставляла щеки Феликса приобретать пунцовый оттенок. Он сейчас так близко, что блондин может почувствовать запах жасмина от его кожи и волос. Ему казалось, что смерть может прийти не от опухоли, а от любви к Хвану. Сердце учащенно бьётся от его голоса, улыбки и простого присутствия, а в лёгких будто заканчивается кислород. Неописуемые чувства, которые кружат голову не от инородного тела в мозгу. Феликс по-настоящему счастлив сейчас. Лежать рядом с Хёнджином и смотреть трогательную мелодраму, в конце которой пару влюблённых ждёт смерть мужчины по его собственному желанию. Душераздирающая история, из-за которой начинаешь ценить жизнь ещё больше. Но Феликсу это уже не поможет. Однако он счастлив, что встретил Хёнджина и провел с ним последние дни, наполненные улыбками и счастьем, о которых Ли так мечтал. — Поднимемся на крышу? — Спросил Хёнджин, когда фильм закончился, а Феликс вытирал подступившие слезы. — Но я не смогу… — С сомнением ответил Ли, но Хван лишь улыбнулся. — Я отнесу тебя и это не обсуждается. Феликс не успел возразить, потому что Хёнджин аккуратно поднял его на руки. Блондину оставалось только покрепче ухватиться за его шею, чтобы не упасть. Хван быстро зашагал сначала к двери из палаты, а затем к двери, что выходит на лестницу. Когда последняя дверь осталась позади, перед Феликсом появилась новая, красивая картина. На крыше расстелен мягкий пушистый плед, а на нём стоит корзинка для пикника и термос. — Пикник? — Удивился Ли, когда Хёнджин посадил его на покрывало и помог опереться спиной о лавочку. — Подумал, что тебе понравится. — Мне нравится! — Это мягко сказано. Феликс в восторге. Да, ему нельзя есть всё, что лежит в этой корзинке, но кого это волнует? Он хочет съесть, не отказывая себе в таком маленьком удовольствии. На небе уже появлялись первые звезды, холодный ветер задувал под больничную одежду и Хёнджин укрыл Феликса другим пледом, который принёс на случай, если будет холодно, и не прогадал. — Интересно, что ждёт нас завтра, — Мечтающе произнёс Хван, наливая в две пластиковые кружки содержимое термоса. Феликс по запаху определил, что это яблочный сок. — Меня ждёт забвение, — Ли взял кружку и сделал глоток, наслаждаясь вкусом лишь мгновение, а затем опустил голову. — Я чувствую холодные руки смерти, касающиеся моей шеи. С каждым днем они все глубже тянут меня во тьму. Но что ждёт тебя, Хван Хёнджин? Брюнет застыл от этих слов и не мог ничего ответить, уставившись на Феликса. — Меня ждёт такое же забвение, — После коротких раздумий ответил Хван. — Несмотря ни на что мы встретимся. В раю, аду или в следующей жизни. Ты только дождись меня и мы всегда будем вместе. — Но не в этой жизни… — Да… — Хёнджин опустил голову, а затем медленно приблизился к Феликсу, опаляя его щеку своим горячим дыханием. Ли вздрогнул и повернулся к брюнету. Их лица были в почти интимной близости. Щеки блондина приобрели пунцовый оттенок, а губы Хёнджина медленно приближались к его собственным. Феликс приоткрыл рот в мгновение до того, как их губы соприкоснулись. Нежный поцелуй застывал на губах, как снежинки на заледеневшем окне. Почему-то становилось холодно, хотя рядом с Хёнджином всегда до безумия жарко. И сейчас Феликс понял, что прощальные поцелуи теряют теплоту. В них остывшая нежность расставания. Чтобы поцелуй был настоящим, он должен что-то значить. Целоваться нужно с тем, кто не выходит у тебя из головы. Чтобы прикосновение губ ты почувствовала всем телом. Поцелуй такой сладкий и глубокий, что тебе не хотелось бы отрываться. Первый поцелуй не обманешь. Тебе это не нужно. Когда встретишь единственного, первый поцелуй будет незабываемым. И Феликс тонет в нежном и холодном поцелуе, пока Хёнджин не отрывается сам. — Мне назначили операцию, — Выпалил Хван, а Ли осознал, почему чувствовал, что этот поцелуй прощальный. — Когда?.. — Через четыре дня, но мы не сможем увидеться до неё. — Значит, здесь и сейчас мы должны попрощаться. — Я не хочу… лучше откажусь от операции, но буду с тобой до конца, — Хёнджин говорил так быстро, что Феликс едва улавливал смысл его слов. На лице брюнета множество эмоций, которые невозможно прочитать, но одна из них – отчаяние. — Не смей! Другого шанса может не быть. Разве не ты сказал, что мы будем вместе в следующей жизни? Это расставание продлится долго, но в итоге мы встретимся снова, слышишь? Я обещаю тебе. Хёнджин молчал, сидя с опущенной головой. Он взвешивал все «за» и «против», ведь понимал, что если уйдёт сегодня, то больше его не увидит. Не увидит живым. — Если ты физически не рядом, то мысленно всегда будешь со мной, — После долгой паузы ответил Хван. По его щекам потекли слезы предшествующей скорби. — Две недели, — Начал Ли и посмотрел на звёздное небо с печальной улыбкой. — Это все, что у нас было. Две недели хватило, чтобы влюбиться в тебя по уши снова, — Он посмотрел на Хёнджина. — Спасибо, что позволил мне быть счастливым. — Я люблю тебя, Феликс. Люблю так сильно, что хочу всё бросить, лишь бы быть рядом в тот момент… Очень хочу. — Не делай этого. Ради меня. У тебя есть шанс прожить ещё несколько лет, не теряй его. — Но я потеряю тебя… — Ты в любом случае меня потеряешь, это неизбежно. Слова, которые режут сердце без ножа, но иначе быть уже не может.💉💉💉
Как Хёнджин и говорил, он больше не пришёл, а Феликс впал в кому через два дня. Его подключили к аппаратам жизнеобеспечения. Тот самый момент настал. Убитые горем родители практически не отходили от постели сына, но им пришлось собрать его вещи в палате. Женщина достала множество дневников, в которых Феликс записал все, что с ним происходило. Прочитав последний, по её щекам потекли слезы. Слезы отчаяния и боли. Мужчина стоял рядом и больше не сдерживал слез и тихо всхлипывал за спиной жены. — Прошу прощения, — Мужской голос заставил супругов обернуться и посмотреть на врача, вошедшего с молодым брюнетом. — Хёнджин? — Глаза женщины округлились. Она вытерла слезы с щёк, не веря в то, что видит. — Здравствуйте, я Хван Хёнджин, — Парень поклонился. — Он мой сын, — Сказал врач, а на лицах родителей Феликса появилось удивление и не скрываемый шок. — Я хотел поговорить о галлюцинациях Феликса, если вы не возражаете. — Конечно нет, что вы хотели сказать? — После долгих обсуждений такого феномена с коллегами мы пришли к выводу, что галлюцинации были защитной реакцией психики. В тот день, когда Феликс узнал, что опухоль снова выросла, они с Хёнджином встретились в коридоре и это послужило толчком, чтобы сработал механизм защиты психики. В глубине души он хотел быть счастлив и подсознание решило, что это возможно только с Хёнджином. Именно поэтому Феликс видел галлюцинации в виде Хёнджина. Мне очень жаль, что так случилось. — Мы понимаем, — Мужчина обнял плачущую жену. Хёнджин стоял и не говорил ни слова. Он не понимал, зачем отец просил прийти. Да, Феликс его одноклассник, но не более. Видеть родителей, которые вот-вот потеряют своего последнего сына невыносимо. Хочется развернуться и уйти, но он не может по просьбе отца. — Не знаю, имеет это значение или нет, но Феликс писал, что у Хёнджина рецидив лейкоза, — Произнесла женщина, снова вытирая щеки. — Но как он узнал!? — Воскликнул Хёнджин. Никто, кроме семьи и медицинского персонала не знал о том, что в детстве у него был лейкоз. Он не хотел, чтобы кто-то был в курсе. Его начнут жалеть, а это унизительно. — Может это были и не галлюцинации вовсе, — После коротких раздумий сказал врач. — Феликс мог увидеть возможное будущее. Это необъяснимо с научной точки зрения, но он не узнал бы это от кого-то, кроме тебя, Хёнджин. Тебе надо срочно пройти обследование. — Не обязательно, — Хёнджин закатал рукав по локоть, оголяя руку в синяках. — Это началось несколько дней назад. Не успел сказать. — Извините, — Медсестра прервала их разговор. — Господин Хван, Феликс просил сделать анализ на HLA фенотип, чтобы стать донором костного мозга. Результат готов, — Девушка протянула документ врачу, а тот не решительно взял его и стал рассматривать. По мере прочтения его глаза расширялись. — Госпожа Ли, — Обратился он к женщине, не отнимая взгляда от документа. — Феликс писал о пересадке костного мозга? — Нет, только о том, что назначен день операции. — Их фенотипы с Хёнджином подходят почти на сто процентов… Это невозможно…💉💉💉
Хёнджин держал в руках дневник Феликса, полученный от его родителей, не решаясь открыть. Он зашёл в реанимационное отделение и нашёл нужную палату. Звуки работающих аппаратов вводили в состояние, когда Хван вспоминал, как когда-то сам лежал в одной из этих палат, а он ненавидел вспоминать то время. Брюнет подошёл к неподвижно лежащему Феликсу и посмотрел на его худое тело и знакомое лицо. Видеть его таким… непривычно. В школе улыбчивый и милый баскетболист подвергся такому страшному заболеванию. Не зря говорят, что перед смертью все равны. Но почему именно он? Почему на долю этого светлого парня вышла такая ужасная участь? В голове всплыли картины сегодняшнего сна. Ему снился Феликс. Разговоры на какой-то крыше, просмотр фильма и фотоальбомов. Хёнджин не знал, что это было, но ему казалось именно это видел Ли. Хван не узнавал себя в тех снах, но сейчас вспомнил, как ему нравилось ловить на себе взгляды блондина в школе, как ему были приятны их редкие и короткие разговоры. Может это и называют любовью? Собравшись с духом, Хёнджин открыл дневник начал читать аккуратный почерк.Сегодня я встретился с Хёнджином. Тем самым Хван Хёнджином, в которого был влюблен в школе! И, кажется, все ещё влюблен. Он ничуть не изменился. Такой же красивый, статный и классный. Надеюсь мы будем больше общаться. Мне одиноко в больнице, поговорить не с кем. Родители боятся даже дышать на меня и не хотят разговаривать слишком много. Мы с Хёнджином смотрели на звёздное небо! Это было волшебно. Мы говорили всю ночь о разных вещах. Он рассказывал о школе, сказал о некоторых новостях вне больницы. Я очень счастлив, что смог с кем-то так поговорить. Хёнджин не такой, как остальные. Не смотрит на меня с жалостью даже понимая, что я скоро умру. Может, он сможет сделать меня счастливым на оставшиеся несколько недель? Мы с Хёнджином снова были на крыше. Он устроил небольшой пикник, а затем поцеловал. Больше мы не увидимся. Ему назначили операцию, а мне осталось совсем немного. Хёнджин хотел отказаться от операции, лишь бы быть со мной до конца, но я убедил его дать себе ещё один шанс, чтобы жить. Хочу, чтобы он жил и за меня тоже, чтобы радовался мелочам и никогда не грустил. Если ты читаешь это, Хёнджин, значит, я уже ушёл в забвение. Я безумно благодарен тебе, что ты позволил быть рядом с тобой. Быть счастливым. Ты скрасил мои скучные дни, наполненные сожалением и отчаянием. Ты помог мне вспомнить, что значит любить жизнь по-настоящему. Помог вспомнить, что значит любить. Я подумал, что будет неплохо стать донором костного мозга для тебя, если наши фенотипы совпадают. Надеюсь в тебе будет частичка меня и ты никогда не забудешь время, проведённое вместе. За мои неполные девятнадцать лет это лучшие две недели. За это время я смог начать жить заново и все благодаря тебе. Больше не осталось сожалений и печали. Я ухожу мирно. Ухожу счастливым и влюблённым. Пожалуйста, не забывай меня. Помни, как я люблю тебя. Больше, чем жизнь. Помни, что мы обязательно встретимся в следующей жизни, где будем здоровы и будем вместе. Хочу встретиться с тобой как можно скорее, но в то же время не хочу, чтобы твой конец пришёл так же быстро, как мой. Если бы я только мог увидеть тебя в последний раз, то стал бы самым счастливым человеком на всем свете. Со всей любовью, твой Ли Феликс.
Слова на бумаге заканчиваются, а Хёнджин задыхается от слез. В голове отчётливо проходят те моменты, что жил Феликс. Это не могли быть просто галлюцинации, иначе Хван не видел бы все так чётко. Он чувствует все, что испытывал тот Хёнджин, находящийся с Ли. Гробовую тишину нарушают звуки аппаратов и громкие всхлипы Хёнджина, который не хочет верить в приближающуюся смерть Феликса. Меня ждёт забвение. Забвение ждёт всех, кто любит Феликса. И Хёнджина в том числе. Невыносимо больно. Хван смотрит на руку блондина, которая слегка дернулась, будто он чувствует его присутствие. Хёнджин берет в свои большие ладони маленькую ручку Феликса и слегка сжимает, а затем слышит вдох. Поднимает голову и видит, как Ли открыл глаза. Не отпускай мою руку. Не отпустит. Хёнджин не отпустит до самого конца. Обещал быть рядом и будет до самого конца. Лёгкая улыбка на лице Феликса заставила новый поток слез литься по щекам, а затем… пищащие аппараты. Всё как в тумане. Через несколько секунд прибегают несколько врачей, а Хёнджин делает несколько шагов назад. Это и была твоя иллюзия счастья, Ли Феликс? Хёнджин стоял и смотрел на два надгробия. Ли Ёнбок и Ли Феликс. В руках все тот же дневник, который он перечитывает от корки до корки каждый день.Тело умирает, но душа – бессмертна. Смерть – новое начало, начало следующей жизни. Ты был прав, Феликс. Через несколько лет, когда наступит мой конец, я найду тебя по свету, который ты излучаешь. Найду и больше никогда не отпущу, чтобы ты был счастлив не две недели, а все время, отведённое нам. Ты не верил в чудо, но даже не подозревал, что твоё чудо – это счастье в последние две недели. Жди меня. Я обязательно найду тебя. Вместе и до конца.