Дивная ночь в Татарасуне.

Я — Нива Хисахидэ, офицер оружейной палаты, наследник школы Иссин и преемник клана Нива. Моя семья, вместе с кланами Акамэ и Каэдэхара входила в «Иссин Сансаку». Многие считают меня скромным и умным молодым человеком, приписывая выдающийся талант в управлении территорией и людьми. Однажды мне довелось повстречать невероятной красоты каменную урну. Она была белоснежной, будто окаменевшая калловая масса, отдающая в лунном свете матовым отблеском. Ночи в Татарасуне навевали тоску в этот период, поэтому не долго думая над последствиями я примкнул к этой урне. На удивление она отчасти была теплой и приятной, исходя из ощущений первого прикосновения… Со временем она показалась мне невероятно притягательной и даже родственной… Это было похоже на материнское тепло и ласку, мне не хотелось, чтобы эти моменты когда-либо обрывались. Непроизвольно, моя рука прошлась вдоль этой чарующей урны и резко отдернулась в сторону ширинки. В области паха становилось теснее, дыхание сбивалось, мысли в тумане, внизу живота сладостно потянуло… Избавив себя от лишнего тряпья, я схватил урну обеими руками, располагая её удобнее к себе и принялся яростно мастурбировать об сторону одной из стенок сей блаженной отдушины. Мое эрегированное естество скользило по слегка шершавой стенке урны, что от каждого толчка становилась влажнее. Мое дыхание окончательно сбилось с ровного темпа, мое лицо было не отличить от спелого закатника, по щеке поскальзывали теплые струйки пота. Эти мгновения были погружением в некое подобие нирваны до некоторого времени… После того, как раздался жалобный визг моего друга Кабукимоно, — мои глаза словно распахнулись… Всё это время я ёбнуто драконил своего кукольного приятеля в глотку, пока не вытрахал там раздражение… На его бледном личике виднелись следы слёз и даже более того, — новый их поток. Я осознал, что поступаю совершенно неправильно и ужасно в отношении своего друга… Именно поэтому я и въебал ему смачного лещины, предварительно вынув стоячий пенис из его объебанного рта — и принялся вновь довытрахивать из него все соки. Я слышал всхлипы, болезненные стоны и попытки прокряхтеть мольбы о помощи. Было поздно. Кабукимоно, ты только мой. Принадлежишь только мне. Никому более не дано совладать с таким божественным подарком, как ты, любовь моя. Я —..... В этот момент мои ноги затряслись. Внезапный оргазм захлестнул всё мое тело… Я излился в его горло. Чёрт возьми, это было —!!! В этот момент Хисахидэ Нива был угандошен с базуки к хуям вторым предвестником фатуи, с неожиданными словами: —Не благодари, пиздюшина, я сам дико ахуел. Не нужно было накачивать этого дегроданта травой наку… Так на самом деле и разворачивались события во время трагедии в Татаре за многочисленной пеленой сплетен и слухов.